Когда зимним утром с неба медленно падают жёлто-оранжевые апельсины, а не белый снег, и всё неправдоподобно, как в сказке, голос невидимой Серой Совы говорит:
- Ух-ух-ух! Привет, соседка! Давно у нас не было такой зимы... Забросало, замело, заморозило. Бр-р! Еле пробралась к тебе... Давно у нас не было такой лютой зимы.
А какая-то, тоже невидимая, Белая Птица неприветливо ей отвечает:
- Ты пробилась, чтоб сообщить мне об этом?
- Я? - переспрашивает голос Совы.
- Да. - отвечает ей голос Белой Птицы. - Чего дома не сидится в такую погоду?
- Так слыхала, что к тебе прошлой ночью незваный гость заявился, - отвечает голос Совы. - Правда, что ли?
- А тебе-то что? - говорит голос Белой Птицы..
- Ух-ух-ух! - торжествует голос Серой Совы. - А как Петро твой с рейса вернётся?
- Переживём, - бесстрашно отвечает ей голос Белой Птицы.
- Не боишься?
- Нет.
- Во дела! У вас все такие, в Кузьмовках? Не успела выйти замуж... У вас все в Кузьмовках такие?
- Все.
- А я так и говорила Петру: "Смотри, дорогой, не ошибись!" Нет! «Не твоё дело!» Не захотел моей безответной любви, получай по заслугам!.. Я пришла, чтобы сказать тебе, подруга, спасибо! Теперь-то Петро, небось, придёт в чувство: от любви любви не ищут.Теперь он навеки вечные мой. Понятно?
- Понятно. Всё?
- Всё!.. Ух-ух-ух! А за окном-то, за окном!.. Давно у нас не было такой лютой зимы!.. А вот и его фура въезжает! Пётр приехал, держись!.. Ну, удачи, красавица! Рада за нас!
И эти апельсины с неба, вместо снега - много, много. И добрая мать... наклонившись над своим ребенком, светло и ласково улыбается.
- Ма! - пролепетал пересохшими губами незваный гость . - Мама!
- Это он - в бреду! - сказал нежный голос Белой Птицы. - Второй день всё зовёт и зовёт.
- Почему же ты его не отправила хотя бы в медпункт соседней деревни? - спросил незнакомый голос.
- С нашей-то окраины? На чём? Как? С кем?.. Теперь вот стал говорить. А то ведь всё мёртвым лежал... Парень-то ладный вырос, мужчинистый.
- Ага! Только всё мамку зовёт.
- Может, так положено перед смертью. Моя бабушка в восемьдесят семь умирала, и то свою маму звала... Либо страшно так, либо радуются, видя родные лица перед собой. Они же, все умершие, Там собираются вместе.
- Откуда ты знаешь, что его мать умерла?
- Господи! Да разве ж я тебе не сказала: это же Витька из наших Кузьмовок - мы с ним два года тому за одной партой сидели!
- А как он здесь оказался?
- Сказал, что семь километров прошёл через метель и заносы, чтобы сказать, что любит меня больше жизни. Апельсины принёс… А сказавши, упал. Воспалился, поди... С той поры и лежит на кушетке.
- Вот, значит, что!.. А я-то понять никак не мог - что это меня так домой с дальнобойной трассы влечёт?.. Вот оно что!.. Выходит, только теперь узнал про нашу свадьбу с тобой?
- Выходит, что так. Они же все, кузьмовские, в чужих городах на заработках теперь. Он, видать, к Рождеству-то вернулся, и сразу узнал про нас.
- Жалко парня... Мальчишка совсем... Может, и батрачил-то где-то, чтоб тебя покорить.
- Может, Петя, и так. Только я-то при чём? Я тебя же люблю!
- Жалко парня! - ещё раз сказал чужой голос. - Ради любви жить надо, а не умирать «у ног непобедимого владыки». Я правильно, Марусь, говорю?
- Правильно.
- Мам! - жалобно позвал Витька в бреду. - Мама!
- Осторожно! - сказал чужой голос. - Здесь я его сам понесу... Отвезу его в город, в больницу, - всё равно по пути! В медпункте ему не помогут... Ещё погуляем на твоей свадьбе, Витька с Кузьмовок!
- Петя, - слышится нежный голос Белой Птицы. - Я тебя за это ещё больше люблю!
Апельсины, апельсины; Петя... мама, белый снег…