Загадочное убийство Кирова

Более 80-ти лет назад, 1 декабря 1934 года, произошло одно из самых загадочных преступлений двадцатого века.
 В тот день в Смольном был застрелен член политбюро ЦК ВКП(б), партийный босс Ленинграда и области, соратник и любимец Сталина 48-летний Сергей Миронович Киров.

Эту драму часто сравнивают с 2-мя другими «преступлениями века»:

-    По фабуле - с убийством Джона Кеннеди.
В обоих случаях известны психически неуравновешенные непосредственные исполнители - Леонид Николаев и Ли Харви Освальд.
И в обоих случаях есть веские основания полагать, что действовал не убийца-одиночка, а существовал заговор.
-    По последствиям для страны - с поджогом рейхстага.
Убийство случилось удивительно «вовремя», став спусковым крючком и оправданием «Большого террора».

Надо сказать, что в 1934-му году СССР уверенно наращивал свою мощь:
 -  Закончилась коллективизация. Впервые получен отличный урожай. Призрак голода отступил.
-  Полным ходом шла индустриализация. Было построено множество промышленных предприятий. Запущены были такие гиганты, как Днепрогэс, Уралмаш, Магнитогорский металлургический комбинат, Челябинский тракторный завод и другие.
-  Отменялись продовольственные карточки, повышалась зарплата. Повысился общий жизненный уровень населения.
-   Происходит перелом и в общественном сознании: «Значит, Сталин был прав. Значит, под его руководством мы идём верным путём».
 Оппозиция торопится каяться и выражать Сталину свою преданность.
-    С успехом проводится ряд помпезных мероприятий, дающих колоссальный пропагандистский эффект.
Торжественно открывается Беломорско-Балтийский канал. Идёт освоение Арктики.
Проведён  XVII съезд парии, который так и был назван – «Съезд победителей». На нём разгромленные оппозиционеры – Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Томский, Радек и другие – соревнуются в самобичевании и прославлении великого и гениального Сталина.
-  Народ боготворит своего вождя.

И вдруг это неожиданное убийство...
Будто гром среди ясного неба, как удар набата прозвучал выстрел в Смольном…

Всех волновал один вопрос:

 Кто и зачем убил Кирова?

С тех пор сотни специалистов и исследователей пытались ответить на этот вопрос.
 Этим занимались:
-   и следователи НКВД,
-  и партийные работники,
-  и эксперты,
-  и историки,
-  и журналисты.

Расследованием гибели Кирова занималось сталинское руководство.
Сталин лично допрашивал убийцу!
Проводилось предварительное следствие.
Потом был суд, репрессировали 14 человек по делу о так называемом «ленинградском центре».
После знаменитого XX съезда КПСС, где разоблачили культ личности Иосифа Сталина, 6 различных комиссий (хрущёвские комиссии 1956;67 года, партийно-правительственные комиссии А. Н. Яковлева 1988;89 годов) пытались установить истину.
Каждая из них делала вывод, соответствующий политике своего времени…
 Так что однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор.
И сегодня нельзя утверждать, что в этой истории поставлена точка…

 Самое поразительное состоит в том, что после множества расследований остается масса вопросов:

Почему Николаев убил Кирова?
 Было ли это преступление совершено одиночкой, или это было заказным убийством?
По политическим мотивам оно было совершено или по личным мотивам?

Точных ответов на них мы не знаем.
Мы можем только предполагать…

Но обстоятельства совершения этого преступления выяснены, на самом деле, очень точно.

* * *

Прежде чем приступить к рассмотрению обстоятельств совершения преступления, хотелось бы сказать несколько слов о самом Кирове.

Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия Костриков) был активным участником 3-х русских революций и членом РСДРП(б).
 Удачно примкнувший к большевикам только после октября 1917-го, он сделал впечатляющую карьеру при новой власти.
 Путь Кирова от простого партийного работника до секретаря ЦК ВКП(б) нельзя назвать очень длинным и трудным.
Вышестоящее начальство отмечало целеустремленность и ответственность Сергея Мироновича.

В октябре 1917 года состоялось знакомство  Кирова со Сталиным.
 Тогда Сергей Миронович в составе одной из закавказских делегаций приехал на Второй Всероссийский съезд Советов.
Иосиф Виссарионович в те первые дни новой власти был членом Политбюро ЦК, фактически одним из вождей. И, конечно же, ему было приятно опекать молодых революционеров с Кавказа.
Киров ему сразу понравился - честный, открытый, с восторженно сияющими голубыми глазами.
 Уже в мае 1918-го Сталин дал Кирову рекомендательное письмо, где было написано — предъявитель сего заслуживает «полного доверия».
В годы Гражданской войны Сергей Миронович  организовал поставку хлеба с Северного Кавказа в Царицын. А Сталин принимал этот хлеб в Царицыне и направлял дальше, в голодающий Петроград.
В августе 1919 года Троцкий приказал сдать Астрахань для выравнивания фронта. Но Киров отказался это сделать и при помощи Ленина отстоял город.
Со стороны троцкистов хлынула клевета на Кирова. Его арестовали. Но ликвидировать не удалось. Трибунал доказал провокационность затеи.
Киров принимал также непосредственное участие в освобождении Кавказа от врагов Советской власти.
Кстати. Киров оказал тогда личную услугу Сталину. Он отыскал затерявшегося на Кавказе старшего сына Сталина – 13-летнего Якова.

В 1921 году Сергей Миронович  был назначен секретарём ЦК Коммунистической партии Азербайджана.

Тесное знакомство Кирова со Сталиным продолжилось и после Гражданской войны.
 Киров информировал Сталина о положении дел на местах.
 Уже на десятом съезде партии (1921) Киров стал кандидатом в члены ЦК РКП(б).
 На двенадцатом (1923) — членом ЦК РКП(б).
 После успешной работы в Баку в январе 1926 года Сергей Миронович,  как проверенный член сталинской команды, был направлен в Ленинград.
Направлен он был на должность первого секретаря Ленинградского губкома (затем обкома) и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б).
И направлен был для того, чтобы очистить «колыбель революции» от сторонников Зиновьева и Троцкого.
 С оппозицией справился во многом благодаря своей манере много и часто работать среди обычных питерских пролетариев, «в гуще масс».
В том же – 1926-м - году Киров стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).

• В 1927 году Киров заявил:

«В Ленинграде троцкистской оппозиции шлагбаум закрыт».

В 1930 году его уже избрали членом Политбюро ЦК ВКП(б).
Кроме того, в последние годы жизни Сергей Миронович занимал ответственные посты во ВЦИКе и Президиуме ЦИК СССР.

Таким было триумфальное восхождение скромного, незаметного Кирова, о котором Лев Троцкий отзывался не иначе как о «серой посредственности» и «среднем болване» Сталина.

 Безусловно, что своим восхождением Киров, во многом, был обязан Сталину.
Без его помощи вряд ли «мальчик из Уржума» - далёкого зауральского посёлка - выбился бы в вожди Красной Империи.
Но Сталин пришёл к власти и ему нужны были свои люди для того, чтобы окончательно разделаться со всей оппозицией на всех уровнях и чтобы обеспечить себе бесконтрольную власть.
И Киров, как его ставленник, ему был необходим.

Но, несмотря на новый статус, до конца жизни Киров так и оставался именно ленинградским партийным вождём.
 
Историк Олег Хлевнюк верно подметил, что члены Политбюро, управлявшие региональными парторганизациями, - Киров, Чубарь, Косиор, Петровский - занимались своими местными делами и в Москве появлялись эпизодически.

И никогда не был Киров:
-   ни «виднейшим соратником Сталина», как стали писать после гибели,
-   ни лидером некоей мифической оппозиции на XVII съезде партии, о чём без реальных доказательств заговорили при Хрущёве.

• Фёдор Маренков в своей книге «Государь и погань» пишет:

«На съезде под общий хохот Киров высмеял оппозицию в лице Бухарина, Зиновьева, Каменева и других. А про их вдохновителя Троцкого сказал: «Будь он трижды проклят, чтобы вспоминать его имя на таком ответственном съезде».

Часто важные решения, принимавшиеся опросом членов Политбюро, вообще обходились без подписи Сергея Мироновича. В большие кремлевские проблемы он по возможности старался не вмешиваться.
Благоволивший ему Сталин на том самом XVII съезде в начале 1934-го попытался было перетащить его в Москву.
Но в итоге краткого рабочего конфликта вождей Киров настоял на своём.
 И, получив новый пост секретаря ЦК, остался в Ленинграде выполнять планы 2-й пятилетки. Из Горького в Москву для исполнения намеченных для Кирова обязанностей пришлось срочно переводить Жданова.

Итак, «Великий гражданин» (так назывался фильм Фридриха Эрмлера по мотивам биографии Кирова, появившийся в конце 1930-х), в реальной жизни излишним политическим весом не обладал.

Его ежедневный распорядок дня резко отличался от привычек Сталина.
По ночам он не работал (максимум до часу ночи).
В кабинете в Смольном проводил обычно только полдня, потом ездил на фабрики и заводы.
Современники отмечали его открытость, доступность и прямоту, располагающую внешность, обаятельную улыбку.
Он был талантливым публицистом и блестящим оратором.
Следует отметить, что Киров был одним из немногих советских вождей, не нуждавшихся в систематическом лечении и тяготившихся курортным отдыхом. Переехав из солнечного Баку на берега Невы, Сергей Миронович поражал окружающих своей всегдашней бодростью.

• Как вспоминал один из его спутников по охоте:

 «Сам С.М. был очень здоров. Никогда не простужался, не боялся ни дождей, ни морозов».

• Другой очевидец добавлял:

«Отдыхать, ничего не делая, он не умел».

Всякий выходной день «хозяин Ленинграда» стремился провести на природе - таким макаром он научился восстанавливать силы.
 Вопреки новейшему мифу об особом пристрастии Кирова к обществу балерин и вообще красивых женщин, настоящей страстью его была охота. Охота, куда никаких балерин брать даже и не думали. Ибо путешествовать приходилось и в общем вагоне обычного поезда, разве что надвинув кепку на нос.

• Например, в январе 1933 года кировские трофеи и его самого мог увидеть обычный скромный пассажир:

 «Охота была настолько удачной, что С.М. был весь обвешан тетеревами. Когда мы вернулись в Ленинград, сошедшие с поезда пассажиры не давали на перроне прохода, обступили его и расспрашивали, где и как он охотился».

На охоте креативный Киров входил в раж - целясь в утку, мог свалиться в воду с ружьём и в полной амуниции.
А в 1932-м, торопясь проехать городскую черту Ленинграда на катере, распорядился плыть вопреки всем законам невского судоходства, после чего охрана Финляндского моста строго по инструкции открыла огонь.

• По словам свидетеля событий:

«Движение правостороннее, а мы подъехали под левый берег. С моста охрана начала стрелять. Одна пуля, вторая, потом закричали. Он говорит: - Ничего».

Судьба до поры до времени хранила бесшабашного партначальника…
 
* * *

Надо сказать, что в тот день – 1 декабря 1934 года - Киров вообще не собирался ехать в Смольный.
В первой половине дня он работал над докладом. Его он должен был зачитать на собрании городского партийного актива, посвящённом итогам ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б).
Место - Таврический дворец.
 Время начала - 18.00.

Решение - заехать перед партактивом в обком - пришло неожиданно. И никто не знал: заедет Киров в Смольный или нет.
Около четырех часов дня Киров позвонил в гараж, находившийся в том же доме, где он жил. И попросил своего шофёра подать машину.
В 16.00 он вышел из дома.
 В машину не сел. И несколько кварталов прошёл пешком по договорённости с шофёром. Ему хотелось прогуляться, день был не очень ветреный и морозный.
У моста Равенства машина догнала его. Он сел и попросил шофёра отвезти его в Смольный.
Он приехал туда в 16.30, чтобы встретиться с начальником управления НКВД по Ленинграду и области Филиппом Медведем.
Главный чекист города, кстати, опоздал.
Почему вдруг возникла необходимость пообщаться именно в этот день, по-прежнему остаётся загадкой…
 Где-то в 16.35 Киров уже вышел из своего кабинета в коридор.
Он шёл по длинному украшенному мраморными колоннами коридору. Его охранник Борисов не то отстал, не то куда-то отлучился.
Коридор был почти пустым. Потому что в это время у второго секретаря обкома Михаила Чадова на третьем этаже Смольного совещались.
Когда Сергей Миронович проходил мимо одного из смежных коридоров, оттуда выбежал человек и выстрелил ему в затылок из револьвера.
Киров упал…
 
• Из показаний Николаева, которые он дал на следствии:

 «Поднявшись на третий этаж, я зашёл в уборную, оправился и, выйдя из уборной, повернул налево. Сделав два-три шага, я увидел, что навстречу мне по правой стене коридора идёт Сергей Миронович Киров на расстоянии пятнадцати - двадцати шагов. Я, увидев Сергея Мироновича Кирова, остановился и отвернулся задом к нему, так что, когда он прошёл мимо, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя на десять - пятнадцать шагов, я заметил, что на большом расстоянии от нас никого нет. Тогда я пошёл за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, вся половина коридора была пуста - я подбежал шагов пять, вынув на бегу наган из кармана, навёл дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз».

Свидетелями покушения стали трое электриков, которые вели ремонтные работы в коридоре Смольного: Васильев, Леонник, Платоч.
После этого Николаев попытался покончить с собой – застрелиться. Но неудачно.
Чинивший проводку электромонтёр Платоч, бросил ему в лицо отвёртку, рука дрогнула, пуля попала в стену.
 Убийца крикнул: «Я отомстил!» и потерял сознание…

Выстрелы прозвучали в 16.37.
Участники совещания, услышав выстрелы, выскочили за дверь. Они заглянули в отходивший от широкого коридора под прямым углом короткий проход, ведший к кабинету Кирова. И увидели на полу тело своего начальника. А рядом - человека с револьвером в руке.
Убийца бился в истерике и не сопротивлялся.
 У него отобрали:
-    оружие,
-    пропуск в Смольный и
-    партбилет на имя Леонида Николаева.

Эту сцену детально описал бывший заведующий облфинотделом, сотрудник ленинградского исполкома Михаил Росляков.
 Он в день убийства Кирова находился в Смольном.
Впоследствии выжил в ГУЛАГе и оставил воспоминания.

• Он  позже вспоминал:

«...Вдруг в пятом часу мы слышим выстрелы - один, другой... Сидевший у входных дверей кабинета Чудова завторготделом А. Иванченко первым выскочил в коридор, но моментально вернулся. Выскочив следом за Иванченко, я увидел страшную картину: налево от дверей приёмной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута вправо), фуражка, козырёк которой упёрся в пол, чуть приподнята и не касается затылочной части головы; слева под мышкой - канцелярская папка с материалами подготовленного доклада: она не выпала совсем, но расслабленная рука её уже не держит. Киров недвижим, ни звука, его тело лежит по ходу движения к кабинету, головой вперёд,  а ноги примерно в 10—15 см за краем двери приёмной Чудова. Направо от этой двери, тоже примерно в 15-20 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, руки его раскинуты, в правой находится револьвер. Между подошвами ног Кирова и этого человека чуть более метра...
Подбегаю к Кирову, беру его за голову... шепчу: «Киров, Мироныч». Ни звука, никакой реакции. Оборачиваюсь, подскакиваю к лежащему преступнику, свободно беру из его расслабленной руки револьвер и передаю склонившемуся А. И. Угарову. Ощупываю карманы убийцы, из кармана пиджака достаю записную книжку, партийный билет... Угаров, через моё плечо, читает: «Николаев Леонид...» Кто-то из подбежавших хочет ударить ногой этого Николаева, но мы с Угаровым прикрикнули на него - необходимо честное следствие, а не поспешное уничтожение преступника...
Секретари сообщают в НКВД, вызывают Медведя, санчасть. Запыхавшись, подходит отставший в большом коридоре охранник Кирова - Борисов. Вызываем Медицинский пункт Смольного. Прибегают медики, захватив с собой сердечные средства, подушку с кислородом. Прибегает Медведь, в расстёгнутом зимнем пальто, без шапки. Он в полной растерянности. С ним приехал начальник санчасти НКВД С. М. Мамушин. Надо поднять Кирова и перенести в его кабинет. Вызваны профессора и следственные власти. Всё это происходит в какой-то короткий, но страшный напряжённый миг.
Теплится надежда, решаем поднять безмолвного Кирова и перенести в кабинет. Чудов, Кодацкий, Зернов и другие бережно берут тело Кирова, я поддерживаю его голову, из затылка сочится мне на руки кровь. Вносим через приёмную в кабинет, кладём на стол заседаний. Расстёгиваю воротничок гимнастёрки, снимаю ременный кушак, пытаюсь найти пульс, и, кажется, как будто нашёл его... Увы... Пробуем кислород... безнадёжно...»

В тот трагический день работа в Смольном прекратилась на несколько часов раньше положенного срока.
Печальная новость, быстро разлетевшаяся по городу, повергала в уныние многих жителей Cеверной столицы…

• На другой день газеты опубликовали официальное сообщение:

«Данными Народного Комиссариата Внутренних Дел установлены следующие обстоятельства смерти товарища Кирова С. М. 1 декабря т. Киров готовился к докладу об итогах ноябрьского Пленума ЦК ВКП (б)... Около кабинета т. Кирова в Смольном, где обычно происходит приём посетителей, Николаев в момент, когда т. Киров проходил в свой служебный кабинет, подойдя сзади, выстрелил из револьвера в затылок товарищу Кирову. Убийца тут же был задержан. Смертельно раненный т. Киров в бессознательном состоянии был перенесён в кабинет, где ему была оказана первая медицинская помощь. Прибывшие профессора Добротворский, Джанелизде, Гесс и другие застали т. Кирова без пульса и дыхания. Несмотря на принятые ими меры (впрыскивание адреналина, эфира, камфары и кофеина, а также применение искусственного дыхания), вернуть товарища Кирова к жизни не удалось, и врачи констатировали смерть».

Сам убийца -  Николаев - находился в шоке.
 Поэтому его перевезли из Смольного в городскую психиатрическую больницу №2.
Убийца впал в истерическое состояние, которое проявлялось в клинических судорогах.
Он, то бился в истерике и кричал:
«Я отомстил!».
То стонал и плакал:
«Что я наделал...»

• Алла Кирилина, подробно исследовавшая историю убийства Кирова, пишет в своей книге «Рикошет»:

«Между тем имеются свидетельства, что привезённый в Смольный Николаев впал в реактивное состояние нервического шока, никого не узнавал, с ним началась истерика, и он закричал: «Я отомстил», «Простите», «Что я наделал!» Более того, после возвращения из Смольного Николаеву оказывалась медицинская помощь врачами-невропатологами. Никаких официальных записей допроса Николаева в Смольном не велось. Но сохранился рапорт сотрудника НКВД, охранявшего Николаева в камере. После того, как последний пришёл в себя, он сказал: «Сталин обещал мне жизнь, какая чепуха, кто поверит диктатору. Он обещает мне жизнь, если я выдам соучастников. Нет у меня соучастников».

После медицинских процедур Николаев пришёл в себя.
И в 23 часа Медведь приступил к допросу убийцы.
Николаев, отвечая на вопрос о цели убийства Кирова, сказал, что сделал это под влиянием психического расстройства и отпечатка на нём событий в институте, поставивших его в безвыходное положение.
Маньяк был охвачен экстазом от исполненной «исторической миссии», он сравнивал себя с Желябовым и Радищевым.
С пеной у рта он кричал:
«Мой выстрел прогремел на весь мир!»
 Действительно на следующий день на Западе некоторые газеты вышли с огромными заголовками:
 «Начало террористической борьбы с большевиками!»

* * *

Сразу же о смерти Кирова было сообщено в ЦК, Сталину.
В 6 вечера Сталин собрал членов Политбюро, известил их о происшедшем.
Он был просто потрясён.
Обычно Сталин редко куда выезжал, но тут заказал поезд.
И в ночь с 1 на 2 декабря курьерским поездом примчался Иосиф Виссарионович вместе с другими руководителями страны в Ленинград.
Его сопровождали:
-    глава правительства СССР Вячеслав Молотов,
-    нарком обороны Клим Ворошилов,
-   секретарь ЦК Андрей Жданов, через несколько дней ставший преемником Кирова,
-    прокурор РСФСР Андрей Вышинский,
-    заместитель председателя Комиссии партконтроля при ЦК ВКП(б), будущий нарком Николай Ежов,
-    нарком внутренних дел Генрих Ягода и
-    его заместитель Яков Агранов.

По приезду, прямо на вокзале Сталин (обычно сдержанный на людях) матерно обругал встречавших.
А встречавшему высоких гостей начальнику Ленинградского областного управления НКВД Филиппу Медведю вождь прямо на перроне заехал по морде.

Иосиф Виссарионович хотел сразу же допросить охранника Михаила Борисова, который в Смольном на несколько минут выпустил Кирова из поля зрения, чем и воспользовался убийца.
На допрос Борисова везли в грузовике, который попал в аварию. Охранник погиб. При этом другие находившиеся в машине люди, которые сопровождали Борисова, отделались лишь ушибами и травмами.
Работавшие в комиссиях эксперты так и не пришли к единому мнению, что это было: убийство или несчастный случай.

* * *

Существуют самые разные версии убийства Кирова:
-   личная месть;
-   ответная акция оппозиции, взявшей на вооружение террор;
-   вмешательство из-за границы;
-   целенаправленная операция НКВД.

Приведу 3 самые распространённые версии преступления.

А)  ВЕРСИЯ № 1.
ТЕРРОРИСТ-ОДИНОЧКА.
 По этой версии, крупного партийного деятеля убил террорист-одиночка, которым двигала не то обида, не то ревность.
 Некоторые исследователи утверждают, что это была месть рогоносца.
 Якобы «Сергей Миронович ухаживал за женой Николаева Мильдой Драуле, и Николаев убил Кирова из ревности».

• Историк Олег Хлевнюк:

«Есть косвенные  данные, которые убеждают меня в том, что это был акт террориста-одиночки, террориста-неудачника, несчастного человека».

Первым на «бытовую версию» указал ещё Берия.
По словам сына Лаврентия Берии Серго, его отец, возглавив НКВД, якобы поднял материалы по убийству Кирова и пришёл к выводу, что Николаев действовал в одиночку.

Все сторонники версии об убийце-одиночке – это, в основном, партийные чиновники старой закалки.
Все приводимые ими доводы отличались субъективностью.

 Каковы же их доводы?
 
1. На вопрос журналиста Г. Целмса:
«Так, значит, мог Николаев исключительно по своей инициативе убить Кирова?» - один из партийцев ответил:
 «Мог, мог! Знаете, какой он был? Метр с кепкой. Злой на весь мир. А тут ещё его с работы погнали. Не погнали бы, может, и не было бы ничего...»

2. Сталин не мог отдать приказ об убийстве Кирова, потому что они были близкими друзьями.

3. Смерть охранника Кирова Борисова (погибшего по пути на допрос) - просто случайность, произошедшая из-за неисправности автомобиля.

Юридически позиция партийных чиновников, утверждавших, что Николаев не участвовал в заговоре против Кирова, имеет твёрдую опору.
 Дело в том, что состоявшийся в декабре 1990 года пленум Верховного суда СССР вынес постановление, согласно которому:
 «Террористический акт в отношении С. М. Кирова задуман и совершён одним Николаевым».

* * *

Кем же был Николаев — мстителем, маньяком, ревнивым мужем?
И что это была за личность?

Убийца -  Леонид Васильевич Николаев – никчёмный, жалкий человечек с убогой жизнью и не сложившейся партийной карьерой.
Он родился в 1904 году в Петербурге.
Происхождение имел по тем временам почти идеальное.
Отец был кустарём.
 Мать работала уборщицей в трамвайном парке.
Детство Николаева прошло не слишком весело. Он рос очень болезненным ребёнком, до семи лет не ходил.
Начал учиться в так называемом высшем начальном училище, которое давало право поступить в среднюю школу. Но так и не окончил его.
Затем Леонида отдали в учение частнику-кустарю на Выборгской стороне.
Как утверждали знавшие Николаева люди, руки у него были отнюдь не золотые…

В партию вступил в апреле 1924 года по ленинскому призыву.

С 1925 года Николаев подвизался на разных мелких комсомольских и партийных должностях.
Но нигде подолгу не задерживался по причине своего склочного характера.

Он был психически неустойчив по своему характеру, тщеславен, вёл себя весьма надменно.
Это был крайне раздражительный, злой, мстительный, неуравновешенный, неуживчивый, склонный к истеричности и нервный человек.

• Авторитетная исследовательница убийства Кирова Алла Кирилина рисует такой портрет Николаева:

«Представьте себе человека с довольно приятным лицом, невысокого роста (150 см), узкоплечего, с короткими кривыми ногами, длинными руками, почти доходящими до колен. Человека крайне самолюбивого, эмоционального, честолюбивого, надменного, замкнутого и нервического. Это — Леонид Васильевич Николаев… Фанатик, решивший войти в историю путем теракта…»

Ко всему прочему Николаев страдал манией величия.
Он говорил своим сослуживцам, что войдёт в историю, и ему будут ставить памятники, как Желябову и Радищеву.

По мнению многих исследователей, это был классический неудачник, болезненно нервный человек.
Как раз  из тех, кем легко манипулировать.
 И кто идеально подходит на роль убийцы-психопата.

Черты характера наложили отпечаток и на его отношения к работе, коллективу, людям.
Он часто менял места работы.
За 15 лет Николаев сменил 11 мест работы…

В январе 1925 года Николаев работал в небольшом городке Луга под Ленинградом на должности управделами укома комсомола.
 В его обязанности входила вся протокольная работа — оформление стенограмм, подшивка документов, ведение архива.

Леонид Васильевич Николаев поселился в том же общежитии, где жила Мильда Петровна Драуле.
Мильда была дочерью латышских батраков. И несмотря на это она сумела закончить женскую гимназию. А потом и высшее реальное училище.
 Вступив в партию в 1919 году, Мильда работала в Лужском укоме партии заведующей сектора учёта.
Она была тоже невысокого роста.
Но довольно симпатичная: рыжие волосы, светлые глаза и немалая доля обаяния.
Николаев влюбился сразу же.
Они подружились, хотя Мильда не придавала ухаживаниям Леонида серьёзного значения. Но не прошло и 3-х месяцев, как Николаев сделал Мильде предложение.
Она согласилась не сразу.
Но преимущества в его предложении были.
 Он собирался возвращаться в Ленинград, где жили его мать и сестры, а Мильде не хотелось оставаться в захолустной Луге.
 Кроме того, Николаев выдвинул ультиматум: если она не выйдет за него замуж, он застрелится. Для любой девушки такая роковая любовь всегда приятна, тем более, что Мильда была старше Николаева на три года.
 Так или иначе, но они поженились.
И в Ленинград в конце 1925-го приехали уже мужем и женой.
 Мильда первое время долго не могла устроиться на работу, как, впрочем, и Николаев.
После некоторых мытарств она устраивается в секторе лёгкой промышленности обкома партии.
 Она умеет стенографировать, печатать на машинке, легко схватывает сложные вещи.

* * *

Вот какую историю рассказывают сторонники этой версии.
Именно в обкоме в 1929 году жену Николаева заметил Киров. Ему тогда нужно было готовить доклад по развитию лёгкой промышленности, и Мильду прикрепили к нему в помощь.
В 1927-м Мильда родила сына, которого назвали в честь отца Леонидом. Роды пошли ей на пользу.
Мильда расцвела, чуть пополнела и очень похорошела.
 Увидев Мильду, Киров влюбился не на шутку.
Это был бурный роман, который вызвал пересуды в околообкомовской среде. Киров, узнав о сплетнях, был вынужден перевести Мильду в управление тяжёлой промышленности.
 От этого Драуле даже выиграла. Она стала инспектором отдела кадров с зарплатой 275 рублей в месяц вместо 250, которые Мильда получала в обкоме.

Ходили слухи, что с женой Николаева – Мильдой Драуле - Кирова связывает не просто интрижка.

• Вот как об этом написал в своих воспоминаниях - в своей книге «Разведка и Кремль» - бывший генерал НКВД Павел Судоплатов:
 
 «От своей жены, которая в 1933—1935 годах работала в НКВД в секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (её группа, в частности, курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр им. С. М. Кирова), я узнал, что Сергей Миронович очень любил женщин, и у него было много любовниц как в Большом театре, так и в Ленинградском. (После убийства Кирова отдел НКВД подробно выяснял интимные отношения Сергея Мироновича с артистками.) Мильда Драуле прислуживала на некоторых кировских вечеринках. Эта молодая привлекательная женщина также была одной из его «подружек».

По словам Судоплатова, «Мильда собиралась подать на развод, и ревнивый супруг убил «соперника», то есть в основе действий убийцы лежали сугубо бытовые мотивы.

 Судоплатов, сам бывший в 1930-е годы одним из крупных фигур в разведке, говоря о романе Кирова и Мильды Драуле, ссылается на сведения, полученные от своей жены и генерала Райхмана - в те годы начальника контрразведки ленинградского управления НКВД.
 
• Эти данные, свидетельствует Судоплатов:

 «Содержались в оперативных донесениях осведомителей НКВД из Ленинградского балета. Балерины из числа любовниц Кирова, считавшие Драуле своей соперницей и не проявившие достаточной сдержанности в своих высказываниях на этот счёт, были посажены в лагеря за «клевету и антисоветскую агитацию».

В 1930 году Мильда родила второго сына. Его назвали Марксом, в честь автора «Капитала».
Он родился рыженький, круглолицый, широкоскулый, как утверждала молва, вылитый Киров.
Возвратившись в конце 1931-го на работу, Мильда услышала по телефону и голос Кирова. Их роман возобновился.
Мильда вызывала законную зависть со стороны балетных возлюбленных Кирова тем, что их встречи продолжались довольно долгое время и явно выходили за рамки тривиальной интрижки.

* * *

Что можно сказать по этому поводу?

Да, Киров не был образцом моногамии.
Да, он особо привечал танцовщиц «Мариинки».
И по неофициальным данным, в недрах НКВД существовал даже список любовниц Кирова.
Однако же Мильды Драуле в нём не было.
Киров, безусловно, был знаком с Мильдой, поскольку знал весь аппарат.
Но не более того.
Как говорят, некоторые исследователи, Мильда была верной женой, любящей и заботливой матерью. И всю себя вкладывала в воспитание детей.

Да и Михаил Васильевич Росляков, который работал в Ленинграде, утверждает, что сотрудники аппарата обкома отрицали возможность романа между Кировым и женой Николаева.
• Так же считает и историк Ю. Орлов:
«Однако, во-первых, такая связь очень маловероятна. И не потому, что Киров был великим праведником. Наоборот, он был весьма неравнодушен к прекрасному полу. Но увлекался Киров в основном молодыми и хорошенькими актрисами, балеринами и т. п. Мильда же, по описаниям современников, была некрасива и вульгарна (курила, ругалась матом, ходила в солдатской гимнастёрке и сапогах). То есть, совершенно не привлекательна для ленинградского вождя».
Алла Кирилин тоже считает, что слухи о связи Драуле с лидером ленинградских большевиков, скорее, не соответствовали действительности…

• Современный исследователь эпохи Сталина профессор Владимир Наумов пишет:

«Киров - мужчина в расцвете сил. Наверное, оказывал знаки внимания. Но вообще-то эта версия потом родилась. И мне представляется, что её запустил НКВД».

* * *

Вернёмся к Николаеву.
Стоит сразу сказать, что в силу своей элементарной необразованности и чрезмерного самолюбия в нём развился склочный и раздражительный характер.
 А если прибавить природное упрямство и некоторую мнительность, то получится довольно неприглядный тип.
Леонид Васильевич не мог в силу своих физических данных заниматься полноценно тяжёлым механическим трудом. Но чтобы занять свою нишу в гуманитарных областях, требовалось образование. А его у Николаева также не было.
Но вступив в партию и видя, что с помощью партбилета могут открыться любые двери, Николаев пытается использовать свою принадлежность к компартии, дабы занять лёгкую и хорошо оплачиваемую должность.
У него не сразу это получается. Он меняет одно место за другим. Ругается с начальством, выторговывая себе привилегии и поблажки.

В 1932 году он переходит на работу в Ленинградскую РКИ - Рабоче-Крестьянскую Инспекцию.
Оттуда летом 1933 переходит в областной комитет ВКП(б).
 А после - в Институт истории партии. Там он  работал разъездным инструктором.
 
А затем начались неприятности…
Обладая склочным и неуживчивым характером, будущий убийца Кирова начал устраивать в институте скандалы.
Подобного в те времена не понимали.
И весной 1934-го руководство института попыталось «сбагрить» его по партийной мобилизации на транспорт.
Леонида решили «бросить на транспорт»: предполагалось отправить его на работу в политотдел одной из железных дорог.
Но Николаев, видимо, не очень горел желанием покидать Ленинград.
 И он стал уклоняться от «мобилизации», сославшись на плохое здоровье и на то, что у него двое маленьких детей.
Тогда общее собрание коммунистов института исключило его из партии. Исключило за отказ явиться в райком партии в связи с мобилизацией коммунистов на транспорт и за склочные обвинения в адрес партийного руководства.
Николаев подал апелляцию.
В итоге, в партии его восстановили.
Однако сделали «строгий выговор с занесением в учётную карточку».
Для профессионального партработника это был фактически «волчий билет».

3 апреля 1934 года Николаев был уволен с работы.
Видимо, своим отвратительным, склочным характером всех достал…

• Вот что гласит  приказ № 11 директора Института истории партии Отто Лидака:

«Николаева Леонида Васильевича в связи с исключением из партии за отказ от парткомандировки освободить от работы инструктора сектора истпарткомиссии с исключением из штата Института, компенсировав его 2-недельным выходным пособием».

Но Николаев не сдаваться и не думал.
Он потребовал снятия взыскания и восстановления на работе.
Он стал писать письма во все партийные инстанции и обличать своих врагов.
Писал, что обидели несправедливо, а дома жена, двое детей, тёща. Жить приходится на одну зарплату жены.
Писал просьбы и заявления на имя Кирова.
 Имеются данные, что Николаев дважды «ловил» Кирова, когда тот садился в автомобиль, чтобы пожаловаться на своё тяжёлое положение.
Николаев обращался, в том числе, лично к Сталину.
Но всё безрезультатно.
Руководящей работы он так и не получил.
Словом, попал человек в патовую ситуацию...

С апреля 1934 года по 1 декабря 1934 года этот человек нигде не работал.
И жил на средства жены.
Надо сказать, что его трудоустройством, как коммуниста, занимались партийные органы.
Ему предлагали несколько вариантов работы.
Но он все предложения Выборгского райкома партии отвергал как слишком ничтожные.
В райкоме ему предложили пойти работать на завод. Но на завод ему идти не хотелось. Николаев требовал большего. Ведь он уже походил с портфелем!
 
Мог ли Николаев так разозлиться на весь белый свет, чтобы в качестве объекта мести избрать Кирова?

Не исключено, что именно эта обида на весь белый свет вынудила убийцу избрать в качестве объекта мести первого секретаря Ленинградского обкома.

* * *

Ко всему этому добавились слухи о том, что жена Николаева, Мильда Драуле более чем близка к Кирову.

• Писатель-историк Алексей Щербаков:

«Между тем в партийных кругах города пошли слухи о романе Кирова с женой Николаева, которая работала в Смольном. Не секрет, что Сергей Миронович был неравнодушен к прекрасному полу. К тому же его жена Мария Маркус, скажем так, рано состарилась...»

Надо сказать, что свою жену Николаев сильно любил и страшно ревновал.
И вот этот ревнивец эпизодически получал доводившие его до бешенства подмётные письма. Письма, где ядовито говорилось об интимной связи его жены с Кировым.
Не исключено, что кто-то умышленно заронил подозрение в душу Николаева и растравлял его ревность.
Но кто был автором посланий, выяснить так и не удалось.

Вполне может быть, что Николаев действительно зациклился на этом и решил мстить.
 Ведь на допросе преступник сначала показал, что убил из ревности.

Однако возникает вопрос:

 Выбор был сделан самостоятельно или Николаев действовал по чьей-то подсказке?

Выбор он, конечно,  мог сделать и самостоятельно.
 А мог и прислушаться к чьей-то подсказке…

• Историк Ю. Орлов:

«Зададимся вопросом – мог ли Николаев по своему психологическому складу сам решиться на такое преступление? Вполне. Такого рода непредсказуемые личности способны на что угодно, а доведённые до отчаяния – и на самые бессмысленные поступки. (А Николаев, похоже, действительно был на грани отчаяния – семьи из 4-х человек только на скромную зарплату его жены долго не прожить).
А мог ли быть Николаев орудием в чьих-то руках? Тоже, вне всякого сомнения. Такими людьми, внушаемыми и слабовольными, легко могут манипулировать более сильные личности, используя их для своих целей, о чём те могут и не подозревать».

На допросах и Мильда Драуле, и сестра убийцы утверждали, что Николаев очень болезненно переживал увольнение с работы, привлечение к партийной ответственности.
Всё это привело к тому, что будущий убийца впал в депрессию.
 
• Вот что рассказала на следствии Мильда Драуле:

«Читая книги, он делал иногда заметки. Писал несколько раз свою автобиографию, причем один раз переписал её печатными буквами. У него были настроения недовольства по поводу исключения его из партии, однако они никогда не носили антисоветского характера. Это была, скорее, обида за нечуткое, как он говорил, отношение к нему. В последнее время Николаев был в подавленном состоянии, больше молчал, мало со мной разговаривал. На его настроение влияло неудовлетворительное материальное положение и отсутствие возможности с его стороны помочь семье».

Кстати. Сохранился дневник Николаева.
1 декабря 2009 года ФСБ рассекретила хранившийся в архивах личный дневник Николаева.
В своём дневнике он подробно описывал свои злоключения:
 -  как он был беспричинно «вычищен» из партии,
-  какое бездушное отношение встречал со стороны партийных чинов, когда пытался добиться справедливости,
-   как его уволили с работы, и
-   до какой жуткой нищеты докатилась его семья.
Записи дневника полны ненависти к бюрократической касте, воцарившейся в партии и государственном аппарате.
Николаев писал, что «коммунизма и за 1000 лет не построить».
 Писал о намерении отомстить «бездушным чиновникам», «бюрократам».
Более того — о намерении убить кого-либо, «лучше всего Кирова».
 Именно его он винил во всём.
О заговоре и сообщниках Николаев в дневнике не упоминал.
Из дневника следует, что он начал готовиться к убийству в июле 1934 года и сравнивал себя с народовольцем Желябовым.

• В октябре 1934-го он записывает:

«Я на всё теперь буду готов, а предупредить этого никто не в силах. Я веду приготовление подобно Желябову».

* * *

По оценке участника следствия комиссара ГБ 3-го ранга Люшкова, Николаев:
-  страдал манией величия,
-  видел себя вторым Желябовым (убийцей Александра II),
-   хотел «громко» войти в историю.

Николаев тщательно готовился, сознательно идя на этот террористический и коварный акт.

Намечена была дата первого покушения — 15 октября.

• Перед тем, как решиться на столь важный шаг, Николаев, подобно заправскому революционеру пишет политическое завещание:
 
«Дорогой жене и братьям по классу. Я умираю по политическим убеждениям, на основе исторической действительности. ...Ни капли тревоги ни на йоту успокоения... Пусть памятью для детей останется все то, что осталось в тебе. Помните и распростр. (так в документе) — я был честолюбив к живому миру, предан новой идеи, заботе и исполнении своего долга. Поскольку нет свободы агитации, свободы печати, свободного выбора в жизни и я должен умереть. Помощь на ЦК (Политбюро) не подоспеет ибо там спят богатырским сном... Ваш любимый Николаев».

Он едет к дому Кирова, у него в портфеле заряженный револьвер.
Но кировская охрана не дремлет. Она замечает странного незнакомца, арестовывает его и препровождает в отделение милиции.
 Через несколько часов Николаева отпускают…

Пришлось вернуться домой ни с чем.
 Шёл уже восьмой месяц, как он сидел на шее Мильды…

В какой-то момент Николаев решил связаться с консульством Германии.

• Из его показаний на следствии:

«Я отрекомендовался консулу украинским писателем, назвал при этом вымышленную фамилию, просил консула связать меня с иностранными журналистами, заявил, что в результате путешествия по Союзу имею богатый материал. Намекнул, что этот материал хочу передать иностранным журналистам для использования в иностранной прессе. На всё это консул ответил предложением обратиться в германскую миссию в Москве».

• А вот другие его показания:

«Мысль об убийстве Кирова у меня возникла в начале ноября 1934 года. Причина одна - оторванность от партии, от которой меня оттолкнули (исключение восемь месяцев назад)... Цель - стать политическим сигналом перед партией, что на протяжении последних восьми - десяти лет на моем пути жизни и работы накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку. Эта историческая миссия мною выполнена. Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева... План совершения покушения - никто мне не помогал в его составлении... Я рассматривал покушение как политический акт, чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку...»

На всех допросах 1—6 декабря Николаев утверждал, что совершил индивидуальный террористический акт.
И что хотел отомстить Кирову за якобы «поруганную честь и неустройство жизни».

Вообще-то убийца-одиночка - это классика террора.
 Ведь добрую половину террористических актов и громких политических убийств можно представить как инициативу обиженного на что-либо психопата.

Правда, тут же возникают неудобные вопросы:

Откуда этот одиночка узнавал планы своих жертв, маршруты и сроки передвижения?
 Почему на его пути возникало столько облегчающих дело случайностей?

И мы знаем, что таких случайностей и совпадений при убийстве Сергея Кирова было много…
 
* * *

Версия убийцы-одиночки сомнительна уже потому, что не объясняет, как безработный в недалёком прошлом мелкий партийный функционер смог подобраться к хорошо охраняемому лицу.

Тут слишком много странностей…

1.  Безработный Николаев очень хорошо знал:
-    и расположение помещений в Смольном,
-    и привычки Кирова,
-   и примерное время его появления, хотя тот 1 декабря с утра уехал по делам, и изначально появляться на работе не планировал.

• Профессор, доктор исторических наук Владимир Павлович Наумов, который тщательно изучал обстоятельства смерти Кирова, рассказывал:

«Я вообще не понимаю, как мог посторонний человек болтаться в этом коридорчике, где всякий на виду. Это особая зона. Почему никто не обратил внимания на Николаева, не спросил у него: «Что ты здесь делаешь?»
В день убийства Киров появился в Смольном довольно неожиданно, никто не знал, приедет ли он вообще, и если приедет, то когда. А Николаеву, выходит, вовремя сообщили, что Киров направился в Смольный. Незадолго до убийства Николаев звонил жене. Удалось установить, что звонил из помещения охраны Смольного. Он дожидался появления Кирова вместе с чекистами?
Потом выяснилось, что убийца уже давно вертелся возле Кирова, что он свободно проникал в Смольный, что он знал, где и когда Сергей Миронович бывает».
15 октября 1934 года, за полтора месяца до убийства Кирова, Николаева задержали возле дома Кирова на проспекте Красных Зорь. Его допросил и обыскал начальник отделения охраны правительства Ленинградского управления НКВД. Но по указанию начальника оперативного отдела УЭНКВД Николаева почему-то освободили.
Есть доказательства того, что Николаев серьёзно готовился к убийству. Он тренировался в стрельбе, стрелял довольно метко. Патроны - это потом установили - он получил на базе спортивного общества «Динамо», которая принадлежала НКВД».

2. Известно, что за полтора месяца до покушения - 15 октября 1934 года - этот находящийся в подавленном состоянии, терзаемый ревностью и обидой «маленький человек» попытался убить Кирова.
Но охрана ОГПУ задержала будущего убийцу на проспекте Красных Зорь рядом с домом, где жил Киров.
У него тогда обнаружили револьвер и записную книжку с маршрутом поездки Кирова на работу и обратно домой.
Причём в его портфеле оказался вырез, через который можно было выхватить спрятанный револьвер, не открывая застежку.
 В момент задержания в записной книжке Николаева обнаружили также телефон немецкого консульства.
Николаева допрашивал заместитель начальника управления НКВД по Ленинградской области Иван Васильевич Запорожец (доверенный сотрудник Ягоды).
При этом он не доложил о задержанном своему непосредственному начальнику Медведю (тот был близок к Кирову). А немедленно позвонил в Москву Ягоде.
Нарком отдал приказ своему сподвижнику освободить незадачливого террориста.
 Тот вернул будущему убийце оружие и отпустил Николаева на все четыре стороны…

• Историк Рой Медведев пишет, что Николаев:

 «Через некоторое время… снова был задержан на мосту охраной Кирова, которая вторично изъяла у него всё тот же заряженный револьвер… Николаева снова освободили».

Поведение работников НКВД и лично Ягоды свидетельствуют о том, что они всё делали для того, чтобы Николаев выстрелил в Кирова.

К слову. Чуть позже за свою подлость Ягода получил сполна от советского правосудия…

Месяц спустя 14 ноября Николаев отправился на Московский вокзал.
Туда должен был прибыть Киров после с очередного заседания Политбюро ЦК.
Николаев, оттеснённый толпой, стоял в стороне, засунув руку в карман и сжимая револьвер. Он ожидал, когда из черноты тамбура появится ленинградский вождь.
Но охрана людей оттеснила…

Через две недели он собрался во дворец Урицкого (бывший Таврический) на собрание партийного актива Обкома. Там с докладом должен был выступить  Киров. Значит можно спокойно прицелиться и выстрелить.
Дело было за малым: получить пригласительный.
 
3. Во время убийства Кирова его личный телохранитель М. В. Борисов преспокойно отстал (уж очень своевременно!). И болтался где-то по коридорам.
А ведь он, согласно строжайшей инструкции, должен был неотступно за Миронычем следовать до самых дверей кабинета.
Да и на месте трагедии Борисов появился самым последним.
И не он хватал за шкирку Николаева. Не он забирал его наган…

4.   Охранник А. М. Дурейко, постоянно дежуривший у дверей кабинета первого секретаря, почему-то отсутствовал.

* * *

• По мнению Владимира Карпова «бытовая версия» была:

«Сочинена подлинными организаторами политической акции – оппозиционерами, чтобы скрыть настоящие причины преступления и отвести подозрения от действительных убийц».

* * *

Советскому руководству сразу же стало ясно, что убийство Кирова - это тщательно спланированный террористический акт. Акт, исходивший из опытной и опасной организации, в которую входил Николаев.
Поэтому оно приняло решение о более глубоком расследовании этого преступления.
В связи с этим выделило для этого специального уполномоченного в лице заместителя наркома внутренних дел Агранова.
С самого начала расследования убийства Кирова комиссия во главе с Аграновым столкнулась с заранее подготовленной линией поведения Николаева.
Об этом и изложила в своём заключении для обвинительного акта.
 Для этого Николаевым:
-   был заведён дневник,
-  велась подборка заявлений и различных бумаг, которые он направлял в партийные и советские учреждения и организации.
Из их содержания можно было вынести мнение о его неудовлетворенности решением вопросов и несправедливом к нему отношении, о тяжёлом материальном положении и т.п.
Но все они противоречили показаниям жены и матери.

Следствием принимался в расчёт и такой факт, как семейный разлад на почве ревности своей жены к Кирову.
Из рассказов старых чекистов выходило, что Сергей Миронович был не только хорошим оратором, большим демократом, обаятельным человеком, но и очень большим любителем женского пола.
По их словам, одной из его любовниц была жена Николаева - Мильда Драуле.
Об этом тогда в Ленинграде упорно ходили слухи.
 И, по-видимому, они дошли или были доведены специально до Николаева.
Не случайно, поэтому пал на него выбор как на исполнителя террористического акта.
 Не случайно, поэтому у него после покушения нашли при себе письмо, в котором говорилось:
«Киров поселял вражду между мной и моей женой, которую я очень любил».

Цель всех этих улик, несомненно, была одна: увести следствие в то русло, которое намечалось при подготовке покушения троцкистско-зиновьевским центром.
И комиссия по расследованию убийства правильно поступила, что взяла все эти «очевидные изобличающие факты» под сомнение и начала раскручивать дело дальше.

Это дало возможность получить уже 3 декабря от Николаева признание о его принадлежности к подпольной контрреволюционной группе.
 И о том, что все его первые показания были заготовлены в целях скрытия следов преступления, соучастников и действительных причин убийства Кирова.

«Я должен был изобразить убийство Кирова как единоличный факт, чтобы скрыть участие в нём зиновьевской группы».

Впоследствии он также показал, что:

 «Когда я стрелял в Кирова, я рассуждал так: наш выстрел должен явиться сигналом к взрыву, к выступлению внутри страны против ВКП(б) и Советской власти...».

Николаев стал называть соучастников террористического заговора, которых начали сразу же арестовывать.
Ленинградские чекисты в это время, естественно, не дремали. Они брали под арест и допрашивали многих активных оппозиционеров, которые были у них на подозрении.
В их число попали Котолынов и Левин.
А затем были взяты и остальные члены террористических групп.
Нужно сказать, что под горячую руку тогда попали многие невинные люди, находившиеся в районе Смольного не только в день покушения, но и в последующие дни.
Следует признать, что арестованные боевики в основном твёрдо придерживались разработанной на этот случай легенды.
 Только двое из них - Антонов и Звездов и, естественно, Николаев признали себя причастными к убийству Кирова.
Все другие упорно отрицали это, не отказываясь при этом от своей прошлой принадлежности к зиновьевской оппозиции.
И лишь Шатский наотрез отказался от предъявляемых обвинений, хотя против него было выдвинуто другими немало заслуживающих внимания улик.
Все обвиняемые, несмотря на то, что многие из них в прошлом являлись участниками Гражданской войны, активными партийными и комсомольскими деятелями, а четверо - кадровыми военными, в своё время поддерживали платформы «13-ти» и «83-х».  И за это были исключены из партии и освобождены от занимаемых должностей. Это вселило в них злобу на советское руководство. И привело в лагерь заговорщиков-террористов.
29 декабря 1934 года выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР приговорила их всех к расстрелу.
Месяц спустя - 25 января 1935 года перед судом предстали 12 руководящих работников Ленинградского управления НКВД за то, что, располагая сведениями о готовящемся покушении на С. М. Кирова, не приняли мер по своевременному выявлению и пресечению деятельности Л. Николаева, хотя имели все необходимые для этого основания.
Все они были расстреляны.
Это были жертвы наркома внутренних дел Ягоды…

Б)  ВЕРСИЯ № 2.
 РУКА СТАЛИНА.
 По мнение сторонников этой версии, «Кирова уничтожили по негласному указанию Сталина, который видел в нём претендента на пост руководителя страны, а потому опасался как конкурента. Вот и организовал это чёрное дело – убрал соперника».

• По мнению историка Ю. Орлова:

 «В убийстве Кирова был заинтересован только Сталин».

 Он считает, что:

 «Максимальную пользу, наибольшие политические дивиденты из него получил тоже один Сталин».

Антисталинисты до сих пор используют миф о том, что Сталин причастен к смерти С. М. Кирова.

Непосредственным автором этого мифа был Н. И. Бухарин (Коля Балаболкин, как его называл Троцкий).

• Он лично составил подлую и грязную частушку:

Эх, огурчики да помидорчики,
Сталин Кирова пришил в коридорчике…

Затем уже, как водится, всякая оппозиционная шваль распустила языки.
Не отставали и эмигранты.
Сочинил свою историю и бывший генерал НКВД, бывший чекист Александр Орлов, бежавший на Запад в 1938-м. И изложил в своей книге «Тайня история сталинских преступлений».
При этом, он, надо сказать, пользовался слухами и домыслами. Ибо его в 1934-м в Союзе попросту не было.
Ну а Троцкий – тот и вовсе соответствующую «теорию» развёл.
И сторонники «демона революции» эту придумку тут же подхватили, творчески развивая на все лады.

* * *

А после смерти Сталина за дело взялся уже Н. С. Хрущёв.
Он с трибуны XX съезда КПСС облыжно и прилюдно обвинил Сталина в организации убийства Кирова.
Никите Сергеевичу очень сильно хотелось, чтобы Сталин предстал в глазах потомков законченным изувером, убившим своего лучшего друга.

• Доцент Института истории Санкт-Петербургского государственного университета Михаил Фёдоров:

«Версия о причастности Иосифа Сталина к «преступлению века» не рассматривалась вплоть до середины пятидесятых годов. Хотя народная молва сразу же связала это трагическое событие с именем вождя. В народе даже частушка ходила: «Огурчики, помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике».
У «отца народов» были основания желать физического устранения своего старого товарища по революционной борьбе. На ХVII съезде ВКП(б) 292 делегата из 1059 проголосовали против кандидатуры Сталина при выборах состава ЦК. Их результаты фальсифицировали, а членов счётной комиссии репрессировали: из 63 человек 60 расстреляли. При этом Сталин узнал, что Киров получил только четыре голоса против. Таким образом, симпатии съезда были налицо.
Кроме того, поговаривают, что среди старых большевиков проводились консультации по отстранению Сталина от должности генерального секретаря и выдвижению на этот пост первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б). Он вызвал Кирова в Москву, тот подтвердил эту информацию, сказав, что ветераны недовольны устанавливаемыми Сталиным в партии порядками.
После смерти Сталина Никита Хрущёв создал особую комиссию, которая расследовала обстоятельства смерти первого секретаря Ленинградского обкома.
Она располагала сведениями, что 1 декабря в Смольном всех людей, которые сопровождали Кирова, одного за другим отсекали от него. Последним был охранник Борисов, у которого попросили закурить. В результате Киров оказался один на один с поджидавшим его убийцей Николаевым.
По воспоминаниям очевидцев, Хрущёв высоко оценил работу комиссии. Но доклад убрал в сейф, сказав, что время для его публикации еще не наступило».

• В. М. Молотов:

«Хрущёв намекнул, что Кирова убил Сталин. Была создана комиссия в 1956 году. Человек двенадцать разных, смотрели много документов, ничего против Сталина не нашли… Пришла к выводу, что Сталин к убийству Кирова не причастен».

Но даже американский советолог из Гарвардского университета Адам Улам нашёл хрущёвскую версию «несостоятельной». Т.к. Сталин Ягоде не доверял и вряд ли бы сделал его исполнителем своего «заказа».
Улан уверен, что «сталинская версия» была полезна Хрущёву.

* * *

Сторонники этой версии говорят о том, что Киров якобы «являлся человеком номер два в стране и опасным конкурентом для Сталина».

Они ссылаются на то, что сестра жены Кирова С. М. Маркус рассказала, что во время XVII съезда КПСС состоялось тайное совещание старых большевиков (Эйхе, Косиор, Шеболдаев и другие). И на нём было решено заменить Сталина на посту генсека Кировым.
Киров же от такого предложения категорически отказался.
Кто-то «настучал» Сталину, и тот вызвал Кирова в Москву.
Сергей Миронович не стал отпираться. А, наоборот, прямо сказал, что действия Сталина вызывают неудовольствие ветеранов партии.
По воспоминаниям С. М. Маркус, вернувшись из Москвы, Киров говорил, что теперь его голова на плахе.
А своему другу А. Севостьянову Киров, отдыхая летом 1934 года в Сестрорецке, якобы сказал:
«Сталин теперь меня в живых не оставит».

* * *

Киров, конечно же, никогда не был «опасным конкурентом для Сталина».
Это всего-навсего очередной миф антисталинистов.

• Историк Олег Хлевнюк утверждает:

«Киров напрасно считается лидером либерального крыла в политбюро, человеком, которого прочили на смену Сталину и который осмеливался спорить с генеральным секретарём».

По имеющимся данным, указывает исследователь, Киров был маловлиятельной фигурой в политбюро.
Москву он посещал редко. В голосованиях партийной верхушки участия почти не принимал. Все его интересы ограничивались Ленинградом.

• Ю. В. Емельянов в книге «Разгадка 1937 года» пишет:

«Хрущёв и его последователи старались создать впечатление, будто яркий оратор и популярный руководитель Киров был соперником Сталина. Но с одной стороны, Киров не играл столь видной роли в руководстве, как Молотов, Ворошилов, Каганович, Калинин. Поэтому на XVII съезде, в отличие от Молотова и Кагановича, а также Куйбышева, он не выступал с докладом. Он не открывал и не закрывал съезд, как Молотов и Ворошилов. Его участие в съезде ограничилось двумя речами, одну из которых он произнёс на митинге трудящихся на Красной площади.
С другой стороны, Киров был близким другом Сталина. Приёмный сын Сталина Артём Сергеев, бывшие охранники Сталина в своих воспоминаниях писали о том, что Сталин постоянно приглашал Кирова к себе на квартиру или на дачу, когда тот приезжал по делам в Москву».

Известная история о том, что на XVII съезде ВКП(б) в январе-феврале 1934 года много делегатов якобы проголосовало против Сталина, и кто-то предлагал избрать генеральным секретарем Кирова, не имеет убедительного подтверждения.

• Историк Леонид Млечин утверждает:

«Если бы Кирова не убили, он остался бы в истории малозаметной фигурой».

• Владимир Наумов говорит:

«Киров не был крупной личностью, и в руководящее ядро вокруг Сталина не входил».

* * *

Необходимо признать, что Сталин с огромным уважением относился к С. М. Кирову.
Их соединяли долгие годы совместной работы по партии и личной дружбы.

Сталин и Киров, действительно,  были очень близкими друзьями.
Об этом красноречиво свидетельствует дарственная надпись Сталина на подаренной Кирову книге «О Ленине и ленинизме».

• Иосиф Виссарионович, обычно сдержанный, написал:

«Другу моему и брату любимому от автора».

• Как свидетельствует охранник Сталина – Рыбин:

«После смерти жены у Сталина не было более близкого друга, чем Киров».

• Елена Прудникова в книге «Иосиф Джугашвили» пишет:

«…После смерти Надежды это был самый близкий Сталину человек.
Иосиф после самоубийства жены замкнулся, предпочитая быть один. В это тяжёлое время редко кто приезжал к нему домой – то есть на «ближнюю» дачу. По-прежнему гостил там один лишь Киров. Во время съезда он даже жил у Сталина, причём хозяин уступил ему свою кровать, а сам спал на диване».

Обращаю внимание на то, что приезжая из Ленинграда в Москву Киров жил не в гостиницах, а  на квартире Сталина.
Жена Сталина и дочка Светлана относились к Миронычу как к родному.
 Они вместе ходили попариться в русскую баню. Больше Иосиф туда никого не приглашал. Лишь перед Кировым Сталин не стеснялся обнажаться, показывать уродливую сохнущую левую руку.
 Они относились друг к другу как братья.

 Киров, бывая на охоте в Луге, под Ленинградом, не забывал каждый раз посылать Кобе охотничьи трофеи.
Сталин, уезжая на море, зазывал туда Кирова. И отпуск Киров проводил обычно вместе с ним.
Они вместе отдыхали.
Почти полтора месяца Киров по приглашению Сталина летом 1934 года жил на сталинской даче в Сочи.
Они играли в городки, на бильярде, парились в бане. Обсуждали конспект будущего учебника по истории СССР, писали свои замечания. Купались, отдыхали.
 Отношения у вождей просто замечательные, если судить по письмам Кирова к жене, Марии Львовне Маркус.

Именно Сталин привёл его к вершинам власти.
Именно Сталин выдвигал Кирова на работу в Ленинградский обком и на должность секретаря ЦК ВКП(б). Потому как  считал Кирова одним из стойких соратников по борьбе с оппозициями различных направлений, в работе по строительству социализма в СССР.
Именно Кирова лично сам Сталин прочил в генеральные секретари.
Непосредственно перед покушением Сталин официально, на Политбюро предложил избрать Кирова секретарём ЦК и освободить его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом.

• В этом отношении весьма аргументированным доводом является высказывание дочери Сталина - Светланы Аллилуевой:

«Сергей Миронович Киров был большим другом нашей семьи давно, наверное, ещё с Закавказья. Мама очень любила его. Киров жил у нас в доме, отец любил его, был к нему привязан, и всё лето 1934 года он был у нас, а в декабре последовал выстрел Николаева. В причастности отца к этой гибели я не поверю никогда. Киров был ближе отцу, чем все Сванидзе, чем все сородичи или все товарищи по работе. Он был ему нужен. Я помню, какой была ужасной весть о гибели Кирова. Как были все потрясены в доме».

• Вот что написал в своих записках (недавно рассекреченных ФСО) начальник сталинской охраны генерал Власик:

«Больше всех Сталин любил Кирова. Любил его какой-то трогательной, нежной любовью. Приезды тов. Кирова в Москву и на юг были для Сталина настоящим праздником. Приезжал Киров на неделю, две. Он останавливался на квартире у Сталина, и Иосиф Виссарионович буквально не расставался с ним.
1 декабря 1934 года в Ленинграде был убит С. М. Киров. Смерть Кирова потрясла Сталина. Я ездил с ним в Ленинград и знаю, как он страдал, переживал потерю своего любимого друга».
 
• Об этом же рассказывал Вячеслав Молотов:

«Сталин его любил. Я говорю, что он был самым любимым у Сталина. То, что Хрущёв бросил тень на Сталина, будто бы тот убил Кирова, – это гнусность. Мы дружили с Кировым. Так, как к Кирову, Сталин на моей памяти относился потом только, пожалуй, к Жданову. После Кирова он больше всех любил Жданова…
– Боялся, говорят, Сталин, что его могут заменить Кировым.
– Абсурд! Что ему бояться Кирова? Не-е-е-ет».

Сталин очень тяжело переживал гибель своего верного друга. Он похудел, замкнулся, ходил мрачный, убитый горем.

Мария Анисимовна Сванидзе (жена Александра Семёновича Сванидзе – брата 1-й жены Сталина) в своём дневнике подробно описала похороны Кирова.

• Вот небольшой отрывок из него:

«…Со стороны головы покойного Кирова (все входили с противоположной) появляется Иосиф, окружённый Ворошиловым, Молотовым, Орджоникидзе, Кагановичем, Ждановым, Микояном, Постышевым, Петровским и др.  С другой стороны стоят уже Корк, Егоров, и ещё несколько членов Реввоенсовета становятся в почётный караул по двое. Иосиф у головы и уже не помню, как остальные.
Играет  музыка похоронный марш Шопена, шипят рефлекторы, щёлкают аппараты, вертится киноаппарат. Всё это длится несколько минут, но кажется тревожной вечностью.
Тухнут прожектора, смолкает музыка, уже стоит наготове с тяжами красными и винтами для крышки гроба охрана, уже наготове взять венки и быстро закончить последнюю церемонию.
На ступеньки около гроба поднимается Иосиф, лицо его скорбно, он наклоняется и целует лоб мёртвого Сергея Мироновича.
Картина раздирает душу, зная, как они были близки, и весь зал рыдает, я слышу сквозь собственные всхлипывания мужчин…»

* * *

Это просто абсурд - связывать Сталина с таким преступлением.
Такое обвинение мог выдвинуть только Троцкий - ярый враг Сталина -  человек, поставивший своей целью физическое устранение Сталина от руководства страной и партией.

• Владимир Карпов:

«…Версия имела целью скомпрометировать Сталина и отстранить его от власти. Это выдаёт настоящих организаторов убийства, которые уже много лет добивались замены Сталина у руля государства своим лидером. Обвинение Сталина не подтверждается ни здравой логикой, ни фактами, ни документами, ни показаниями подсудимых, а является полностью вымышленной политической провокацией противников Сталина».

Кстати. Усилия комиссии ЦК КПСС, специально созданной после XXII съезда с целью доказать вину Сталина в убийстве Кирова, не принесли нужные Хрущёву результаты. Хотя тот и намекал на ответственность Сталина за организацию этого преступления.
Последующие усилия, предпринятые с середины 1980-х годов, с целью найти «неопровержимые доказательства» вины Сталина в убийстве Кирова, также не увенчались успехом.

На сегодняшний день, многократно, с приведением массы уникальнейших деталей и экспертиз доказано, что Сталин никакого отношения к убийству Кирова не имел и иметь не мог.

• Как пишет А. Бушков:

«Сталин был первым из тех, кому убийство Кирова было катастрофически невыгодно. Аргументы, что-де «Сталин хотел использовать убийство Кирова как предлог для развязывания террора», не выдерживают критики: для этого вовсе не обязательно убивать своего энергичного и верного соратника (их у Сталина было не так уж много). Ради «предлога», думается, достаточно было шлепнуть ничтожество вроде Бухарина (ничтожество, но с именем и дутой славой, у всех на слуху, «любимец партии»!) или попросту рвануть бомбу у Смольного, а сказать на троцкистов. Гитлер поджёг рейхстаг – и этого для предлога вполне хватило. А Сталин был в сто раз прагматичнее Гитлера…»

И всё же к версии Хрущёва упорно возвращаются и её популяризуют…

В)  ВЕРСИЯ № 3.
ЗАГОВОР ОППОЗИЦИИ.
 Сторонники этой версии считают, что «лидера ленинградских коммунистов убрали люди, находившиеся в оппозиции сталинскому курсу».

При этом предполагается, что организаторами убийства были:
-   либо внутренняя оппозиция,
-   либо сторонники Троцкого, действовавшие через сотрудников иностранных посольств.

• Николай Бухарин:

«Я на второй, если не ошибаюсь, день знал о том, Николаев — зиновьевец: и фамилию, и зиновьевскую марку сообщил мне Сталин, когда вызывал в П.(олит) Б.(юро)...»

• На февральско-мартовском 1937 года пленуме ЦК ВКП(б), самом продолжительном в истории партии и целиком посвящённом борьбе с «врагами народа», сменивший к тому времени Ягоду, а в 1934 году работавший заместителем председателя Комиссии партийного контроля Николай Ежов поведал с трибуны, как Сталин поправлял его «политически близорукого» предшественника:

 «Товарищ Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева и говорит: «Ищите убийц среди зиновьевцев». Я должен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя ещё кое-где и по другой линии, по линии иностранной, возможно, там что-нибудь выскочит.
Первое время довольно туго налаживались наши взаимоотношения с чекистами. Впервые в органы ЦК назначает контроль. Люди никак не могли переварить этого.  Следствие не очень хотели нам показывать. Пришлось вмешаться в это дело т. Сталину. Товарищ Сталин позвонил Ягоде и сказал: «Смотрите, морду набьём!»

На следующий день после казни Николаева Сталин направил членам политбюро собственноручно написанный документ «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова».
 Там говорилось, что преступление было совершено по прямому указанию Зиновьева и Троцкого.

* * *

Надо сказать, что покушение на Кирова готовилось долго и весьма обстоятельно. Начиная  примерно с лета 1932 года.
Для этих целей были выделены 2 группы боевиков из числа бывших оппозиционеров, входивших в то время в этот центр.
1-й группой руководил И. И. Котолынов.
 2-й - Н. Н. Шатский.
В них входили: Л. В. Николаев, Г. В. Соколов, И. Г. Юскин, В. И. Звездов, Н. С. Антонов, В. С. Левин, В. В. Румянцев, А. Н. Толмазов, С. О. Мендельштам, Н. П. Мясников, Л. И. Сосницкий, Л. О. Ханик.
Непосредственное исполнение террористического акта возлагалось на Л. В. Николаева. Он был единственным из всех террористов, кто не привлекался к партийной ответственности за оппозиционную деятельность.

• М. Сейерс и А. Канн пишут:

«Троцкистско-зиновьевский террористический центр готовился нанести советскому правительству свой первый сильный удар. Этим первым ударом было убийство Сергея Кирова, секретаря Ленинградского областного комитета партии и одного из ближайших соратников Сталина.
В начале ноября 1934 г. Зиновьев, находившийся в Москве, послал своего подручного Бакаева в Ленинград проверить организацию террористических ячеек в этом городе.
Ленинградские террористы, делавшие безуспешные попытки проникнуть к Кирову, были не особенно довольны приездом эмиссара Зиновьева. «Что же, Григорий Евсеевич (Зиновьев), - сказал один из боевиков Бакаеву, - не верит…, посылает сюда проверять наши настроения и нашу работу, - ну что ж, мы люди не гордые…»
На совещании представителей ленинградских террористических ячеек, на котором присутствовали семь террористов, Бакаева ознакомили с положением дел. Ему сообщили, что установлено регулярное наблюдение за Кировым на всём пути от его дома до места работы в Смольном институте. Бакаева познакомили с человеком, которому было поручено убийство: это был Леонид Николаев, бледный, худощавый человек тридцати лет, бывший бухгалтер, снятый с работы за подлог в отчётности и исключённый из партии за политическую неблагонадёжность.
Николаев сказал Бакаеву, что он предполагает стрелять в Кирова либо вблизи квартиры последнего, либо в Смольном институте. Он добавил, что старался попасть на приём к Кирову, но его не приняли.
Бакаев повторил инструкции, которые Зиновьев дал ему в Москве: «Главная практическая задача заключается в том, чтобы построить террористическую работу так конспиративно, чтобы никоим образом не скомпрометировать себя…
На следствии главное – это упорно отрицать какую-либо связь с организацией. При обвинении в террористической деятельности категорическим образом отрицать это, аргументируя несовместимостью террора с взглядами большевиков-марксистов».
Зиновьев остался доволен положением дел в Ленинграде. Он и Каменев были уверены, что убийство Кирова произойдёт в скором времени. Они считали, что этот акт повергнет советское правительство в состояние растерянности и явится сигналом к аналогичным актам против советских лидеров по всей стране. «Головы имеют ту особенность, - заявил Каменев, - что они снова не вырастают».

О подготовке злодейского убийства Кирова знали в Москве и другие высокопоставленные представители правотроцкистского террористического блока.
В их списках на уничтожение Киров значился после Сталина и Ворошилова.
За ним шли Молотов, Куйбышев, Каганович, Менжинский, Горький, Жданов.
О покушении на Кирова стало известно и Ягоде.
Ему об этом решении троцкистско-зиновьевского центра сообщил секретарь ЦИК Енукидзе.

• На так называемом бухаринско-троцкистском процессе в марте 1938 года бывший руководитель НКВД Ягода показывал на суде, что прекрасно знал о готовящемся злодеянии:

«В 1934 году, летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра «право-троцкистского блока» об организации убийства Кирова. В этом решении принимал непосредственное участие Рыков. Мне стало известно, что троцкистско-зиновьевские террористы ведут конкретную подготовку этого убийства. Енукидзе настаивал на том, чтобы я не препятствовал этому делу. В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу, который занимал должность заместителя начальника управления НКВД, не препятствовать совершению теракта над Кировым. Спустя некоторое время Запорожец сообщил мне, что органами НКВД задержан Николаев, у которого был найден револьвер и маршрут Кирова. Николаев был освобождён».

Ягода вначале был против открытого убийства.

• Об этом он показал потом на процессе:

 «Я выразил опасение, что прямой террористический акт может провалить не только меня, но и всю организацию. Я указывал Енукидзе на менее опасный способ и напомнил ему о том, как при помощи врачей был умерщвлён Менжинский. Енукидзе ответил, что убийство Кирова должно совершиться так, как намечено, и что это убийство взяли на себя троцкисты и зиновьевцы, а наше дело - не мешать. Что касается безопасного способа умерщвления при помощи врачей, то Енукидзе сказал, что в ближайшее время центр обсудит, кого именно из руководителей партии и правительства нужно будет убить этим способом в первую очередь».

В дальнейшем Ягода действовал в свете своей концепции - проявлять преданность Сталину, но быть на стороне победителя.
Как нарком внутренних дел, он не принял никаких мер по обеспечению безопасности Кирова.
 А, наоборот,  всячески способствовал:
-   осуществлению теракта против него,
-  скрытию подлинных виновников и руководителей этого чудовищного злодеяния и
-   уничтожению чекистов, которые могли бы дать правдивые показания, как по этому делу, так и в отношении самого Ягоды.
Поэтому Ягода являлся одним из самых гнусных участников заговора против советских руководителей, наиболее активным пособником осуществления убийства С. М. Кирова.
 Кстати, в Ленинграде правой рукой Ягоды по заговору был тот самый заместитель начальника УНКВД Запорожец.  Именно он был фактическим руководителем Ленинградского НКВД. Потому как Медведь, человек вообще добродушный и слабовольный, стал к тому времени злоупотреблять алкоголем…

Из всего этого можно заключить, что исполнителя подбирали и готовили оппозиционеры, а задачей чекистов было создавать условия…



* * *

Отметим ещё вот что.
 В те годы среди военных, чекистов и политических деятелей оппозиция сталинскому курсу была достаточно сильна.
 А сами оппозиционеры имели хорошие связи с Германией.

• Писатель-историк Елена Прудникова:

«Когда Николаева задержали возле дома, где жил Киров, распоряжение о его освобождении дал заместитель начальника Управления НКВД Иван Запорожец. Кто такой Николаев, что им интересовалась столь крупная фигура?!
После увольнения этот безработный чиновничек вовсе не бедствовал. Установлено, что он несколько раз посещал консульство Германии, после чего отоваривался в магазине Торгсина, расплачиваясь немецкими марками. За что ему платили? И почему в день убийства лидера ленинградских коммунистов немецкий дипломат срочно уехал из СССР? Вряд ли это совпадение.
Дело об убийстве Кирова начали расследовать ленинградские чекисты, но вскоре его передали московской команде, которую возглавлял нарком внутренних дел Генрих Ягода. У историков есть свидетельства того, что Ягода состоял в сформировавшемся уже тогда разношёрстном заговоре, направленном на свержение Сталина. Говаривали даже, что он работал на немцев, что, правда, не было доказано. В любом случае, после того как расследование попало в его ведение, разработка немецкого следа тут же прекратилась. А Николаева стали усердно колоть на его причастность к зиновьевской оппозиции. И дожали: он назвал в качестве сообщников тринадцать, вероятно, случайных человек, которых увёл за собой в могилу - всех приговорили к смертной казни.
О том, что Ягода имел отношение к убийству Кирова, он сам рассказал в марте 1938 года на так называемом бухаринско-троцкистском процессе. Тогда уже бывший руководитель НКВД говорил на суде, что прекрасно знал о готовящемся злодеянии. Кстати, в Ленинграде правой рукой Ягоды по заговору был тот самый заместитель начальника УНКВД Запорожец.
Но для чего же им потребовалось ликвидировать Кирова?
 И какой интерес к этому делу был у немцев?»

Ведь в отличие от других аналогичных преступлений здесь не приходилось рассчитывать на поворот советской политики в желательную для Германии сторону.
Всё дело в том, что незадолго до 1 декабря 1934 года Сталин предложил избрать Кирова секретарем ЦК. Причём мотивировал это состоянием своего здоровья.
Есть косвенные свидетельства того, что вождь на всякий случай готовил себе преемника.
Сергей Киров был подходящей кандидатурой: руководитель крупного промышленного региона, старый большевик, популярный в массах политический деятель, по национальности - русский.
Ещё раз отметим, что Сталин и Киров были близкими друзьями.
 У Сергея Мироновича и мысли не возникало претендовать на пост руководителя страны без согласия «хозяина».
И если рассматривать убийство Кирова как первый шаг к свержению Сталина, всё становится на круги своя.
Оппозиционеры ведь не могли знать, как в случае отстранения вождя от власти поведёт себя его преемник.
Так что это было логично и оправданно:
-   сначала уничтожить преемника (то бишь Кирова), попутно нанеся моральный удар по Сталину,
-   а потом уже бить по нему самому.
А вот в устранении Иосифа Сталина руководители нацистской Германии были заинтересованы очень сильно.
Они рассчитывали, в случае прихода к власти оппозиции, как минимум на ослабление нашей страны…

Заставляет задуматься  ещё одно совпадение.
Конец 1933-го – 2-я половина 1934 года.
 Это - время громких политический преступлений:
-   29 декабря 1933 года убили румынского премьера-министра Иона Дуки,
-   25 июля 1934 года – премьера-министра Австрии Э. Дольфуса,
-    9 октября 1934 года - югославского короля Александра,
-  9 октября - министра иностранных дел Франции Жана-Луи Барту.
Все эти преступления были организованы спецслужбами фашистской Германии…
Быстрый отъезд германского консула из Ленинграда лишь усугубил подозрения относительно ответственности Германии за убийство Кирова.

* * *

Ярким свидетельством заговора является следующий факт.
К моменту появления у дверей своего служебного кабинета Киров остался без охраны (ну прямо как по заказу).

Таким образом, убийце предоставлялась возможность тщательно подготовиться к роковому выстрелу.

• Н. С. Хрущёв в своих мемуарах писал:

 «Прежде всего, оказалось, что Николаева незадолго до убийства Кирова задержали около Смольного, где работал Киров. Он вызвал какие-то подозрения охраны и был обыскан. У него обнаружили пистолет (в портфеле). В те времена очень строго относились к этому, но, несмотря на это и на то, что он был задержан в районе, который особо охранялся, Николаев был тут же освобождён.
Я особо обращаю внимание и на эти обстоятельства и на то, что ведь Николаев не на улице стрелял в Кирова. Нет. Он проник в Смольный, притом в подъезд, которым пользовался только Киров, и убил его, когда тот поднимался по лестнице.
Это сразу рождало подозрение, что Николаев был подослан для совершения террористического акта людьми, занимающими высокое положение. А задерживали его охранники, которые не были ни о чём информированы и не должны были быть, а просто этот человек показался подозрительным. Они его задержали, но отпустили по указанию сверху. Больше того: затем этот Николаев получил доступ в Смольный, на лестничную клетку обкома партии, где работал Киров. Без помощи людей, обладавших властью, это было сделать нельзя, невозможно, хотя бы потому, что все подходы к Смольному охранялись, а особенно подъезд, которым пользовался Киров.
Стали разбираться дальше... Комиссия доложила, что есть данные о допросе Николаева Сталиным. Об этом рассказал кто-то из старых большевиков, но, конечно, документальных свидетельств на этот счёт быть не могло. Якобы когда к Сталину привели Николаева, тот бросился на колени и стал говорить, что убил Кирова по поручению и от имени партии. Так или иначе, до разговора со Сталиным Николаев отказывался отвечать на вопросы следователей. Он требовал, чтобы его передали представителям центрального аппарата ОГПУ. Он утверждал, что ни в чём не виноват, а почему так поступил, знают в Москве».

Хрущёв был уверен в том, что Николаев выполнял поручение вождя. Но, разумеется, не личное поручение Сталина, а переданное через систему приводных ремней. То есть, личное задание генсека получил шеф НКВД Ягода, который и подготовил техническое обеспечение покушения.

* * *

        Ягода стал убирать свидетелей, это стало действительностью...

И первым стал телохранитель Кирова Борисов.
Когда Сталин и другие члены Политбюро попросили привезти на беседу с ними сотрудника охраны Борисова, который в момент убийства Кирова обеспечивал его безопасность, то в пути следования он попал в автомобильную катастрофу и погиб.

• Личный секретарь Ягоды П. П. Буланов в 1938 году говорил:

«Ягода рассказал мне, что сотрудник Ленинградского управления НКВД Борисов был причастен к убийству Кирова. Когда члены правительства приехали в Ленинград и вызвали этого Борисова в Смольный, чтобы допросить его как свидетеля убийства Кирова, Запорожец, будучи встревожен этим... решил Борисова убить. По указанию Ягоды Запорожец устроил так, что машина, которая везла Борисова в Смольный, попала в аварию, Борисов был убит в этой аварии».

 Кстати. В 1956 году следственная комиссия предприняла попытку встретиться с теми, кто конвоировал Борисова на допрос.
 Согласно обнаруженным документам, в машине, везшей охранника Кирова, находилось ещё 4 человека: двое сидели в кузове грузовика рядом с Борисовым, третий – в кабине с шофёром.
Фамилии троих (за исключением шофёра) были известны. Однако этих людей не оказалось в живых: всех их расстреляли в годы репрессий.
Это обстоятельство явилось ярким подтверждением версии о преднамеренности автокатастрофы, приведшей к гибели Борисова.
Членам следственной комиссии удалось отыскать шофёра той машины.

Позже Н. С. Хрущёв зафиксировал показания водителя Кузина в своих мемуарах.

• Вот что рассказал шофёр:

 «Рядом со мной сидел чекист и все время понукал, чтобы быстрее ехать, скорее доставить арестованного. На одной из улиц при повороте он выхватил у меня из рук руль и направил машину на угол дома. Но я крепкий был, молодой и вырвал у него руль, вывернулся и только помял крыло у машины.
Никакой аварии не произошло, но я слышал, как раздался наверху какой-то стук. Потом объявили, что в аварии погиб охранник Кирова Борисов».

Кузин свидетельствовал, что арестованного убили, ударив камнем по голове.
Видимо, охранник действительно знал многое, если сотрудники внутренних органов решили его убрать.

Не меньший интерес у исследователей вызывает предсмерт¬ное письмо хирурга Мамушина другу, датированное 1962 годом.
Он  участвовал во вскрытии тела охранника Борисова.
Хирург сообщал, что почти три десятка лет назад под давлением сотрудников НКВД дал ложные показания о гибели телохранителя Кирова в результате автомобильной аварии.
На самом же деле:
 «Характер раны не оставлял сомнения: смерть наступила от удара по голове тупым предметом».

Затем бесследно исчезли свидетели убийства Кирова С. А. Платоч, Васильев и Леонник…

В это же время Ягода снимает с должности и арестовывает начальника Ленинградского управления НКВД Ф. Д. Медведя и его заместителя И. В. Запорожца.
Впоследствии они были расстреляны…

На допросе Сталиным Николаева террорист заявил, что к убийству его склоняли 4 месяца сотрудники НКВД.
 Свидетелями этого допроса были ленинградский прокурор Пальчаев и секретарь обкома Чудов.
Понимая, что теперь он обречён (свидетель!), Пальчаев застрелился, но перед самоубийством рассказал о допросе своему другу.
Успел сообщить о допросе и Чудов, перед тем как его арестовали…

 * * *

Владимир Карпов считает, что именно эта «версия, старательно упрятанная оппозиционерами и скрываемая их последователями – современными «демократами» и является подлинной, неопровержимой.

• Он пишет:

«Ничего не надо искать. Нет никаких тайн, всё на поверхности. Организаторы и исполнители убийства сами на следствии и публично на открытом судебном процессе признались: «Да, мы убили Кирова!» Не нужно ничего искать, кого-то разоблачать».

И действительно.
Надо только почитать показания оппозиционеров на открытом судебном процессе в августе 1936 года.
И тогда интересная картина вырисовывается…

Приведу только некоторые из этих показаний.

-   Подсудимый Евдокимов рассказал, что летом 1934 года на квартире Каменева в Москве состоялось совещание.
И на нём присутствовали Каменев, Зиновьев, Евдокимов, Сокольников, Тер-Ваганян, Рейнгольд и Бакаев.
На этом совещании было принято решение «форсировать убийство С. М. Кирова».
«С этой целью осенью 1934 года Бакаев поехал в Ленинград проверить, как идёт подготовка террористического акта против Сергея Мироновича Кирова ленинградскими террористами. Эти террористические группы установили слежку за Сергеем Мироновичем Кировым и выжидали удобного момента, чтобы совершить террористический акт».
Он утверждал, что убийство Кирова было подготовлено центром.
И что в этой подготовке он лично принимал участие.
 А также Зиновьев и Каменев.

-   Бакаев рассказывал, что во время своей поездки в Ленинград имел встречу с убийцей Кирова – Николаевым.
 И вёл разговор о подготовке убийства.
После поездки он докладывал Евдокимову и Каменеву о ходе подготовки убийства Кирова.

-    Каменев говорил, что «удар был задуман и подготовлен по постановлению центра, членом которого я был, и я это рассматривал как выполнение той задачи, которую мы себе ставили».
«В июне 1934 года я лично ездил в Ленинград, где поручил активному зиновьевцу Яковлеву подготовить параллельно с группой Николаева - Котолынова покушение на Кирова. В начале 1934 года мне из доклада Бакаева были известны все детали подготовки убийства Кирова николаевской группой».

-    Зиновьев признался в том, что «действительными и главными виновниками злодейского убийства Якирова явились в первую очередь я – Зиновьев, Троцкий и Каменев, организовав объединённый террористический центр».   

• По мнению современного исследователя А. Б. Мартиросяна:

«…Разработка этого подлого преступления была начата ещё в апреле 1934 года. Первоначально ведущим мотивом убийства была патологическая ненависть главарей оппозиции – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Енукидзе и других – к Кирову как к политическому деятелю, верному стороннику и другу Сталина. Киров был ярым противником троцкистско-зиновьевской оппозиции.  И когда он стал 1-м секретарём Ленинградского обкома, то первым делом вдребезги разгромил эту оппозицию в городе, причём так, что после 1927 г. они и носа-то не могли поднять. Однако в начале 1934 года Троцкий уже вступил в конфиденциальные контакты с нацистами, рассчитывая на то, что, когда гитлеровская Германия нападёт на Советский Союз, его сторонники организуют поражение и внутренний переворот. Не зря же он сам заявлял, что вся банда его сторонников соберётся вместе тогда, когда начнётся война, когда Европа почерпнёт смелости из слабости Советского правительства. А вот для того, чтобы оно действительно стало слабым именно в момент войны, для этого необходимо было ликвидировать Кирова, который в силу своего авторитета в случае чего мог бы возглавить Советский Союз. Кстати говоря, и Сталин тоже не случайно решил именно его выдвинуть на роль генерального секретаря. Дело в том, что он, как никто другой в партии и стране, прекрасно понимал, что фатально неминуемое в скором будущем военное столкновение с Германией будет не просто войной. Оно будет цивилизационным столкновением по геополитическим мотивам с ярко выраженной этнической окраской – «арийцы» против «недочеловеков», то есть славян. Соответственно вооружённый отпор в таком столкновении со стороны Советского Союза должен был возглавить именно же русский как представитель главного, государствообразующего народа. Потому Сталин и прочил умного, сильного, авторитетного, деятельного и прекрасно понимающего, что к чему, русского по национальности Кирова на роль генерального секретаря.
И когда за рубежом стало известно об этом предложении Сталина на Политбюро – выше уже говорилось о том, какая нехилая агентура имелась у эмигрантов в высшем эшелоне советского партийно-государственного аппарата, - Троцкий дал команду немедленно ускорить осуществление убийства Кирова. У «беса мировой революции» тоже была очень сильная агентура непосредственно в ЦК ВКП(б), в частности, Е. С. Коган. Являясь техническим секретарём ЦК партии, она имела допуск ко всем протоколам заседаний Политбюро, нередко сама их оформляла. А её родная сестра – Р. С. Коган – работала шифровальщицей в советском полпредстве в Осло (Норвегия), где в то время находился Троцкий. Р. С. Коган по поручению троцкистской оппозиции поддерживала в Осло связь с Троцким. Вот по этому каналу Троцкому и становилось известно если не всё, то чрезвычайно многое. В 1937 году сёстры Е. С. И Р. С. Коган были арестованы и расстреляны за контрреволюционную деятельность.
Как было указано выше, разработка плана убийства Кирова началась в апреле 1934 года, чему были посвящены специальные  совещания Каменева, Зиновьева,  Евдокимова, Мрачковского, Бакаева и других активных оппозиционеров на даче Зиновьева в Ильинском (под Ленинградом). В разработанном ими плане предусматривались два варианта убийства. Первый вариант – на улице, чтобы убийце легче было скрыться с места преступления. В этих целях Николаеву, который уже был намечен на роль убийцы, была обеспечена помощь латвийского консульства, при содействии которого он должен был покинуть СССР. Второй вариант – непосредственно в Смольном. В обоих случаях в качестве мотива убийства заранее подготавливалась соответствующая легенда для Николаева. Что-де он нигде не может устроиться на работу, так как его никуда не берут, а на все его ходатайства и просьбы никак не реагируют. Однако при каждом обращении о трудоустройстве он специально выдвигал такие условия, которые не могли быть приняты. На каждом его заявлении накладывалась соответствующая резолюция об отказе в приёме на работу. Николаев собрал кучу таких бумаг, которые затем были предъявлены суду. Грубо говоря, ему заранее готовили легенду убийцы-одиночки, действующего из чувства мести из-за неустроенности в жизни.
Уличный вариант не сработал, так как Николаева несколько раз задерживали ничего не знавшие о замыслах главарей оппозиции сотрудники УНКВД Ленинграда, но по указанию Ягоды начальник питерских чекистов Ф. Д. Медведь каждый раз отпускал его, хотя у задержанного нашли и маршруты передвижения Кирова, и револьвер. Оставался только один вариант – в Смольном.
Окончательное решение об убийстве было принято 28 ноября 1934 г. – в этот день Киров из квартиры Сталина в Москве позвонил в Ленинград и дал указание назначить собрание партийного актива на 1 декабря  на 18.00 по вопросу: «О задачах коммунистов по обеспечению отмены карточной системы. Дело в том, что уже была запланирована отмена карточной системы с 1 января 1935 года. Доклад должен был делать сам Киров. И как только он возвратился в Ленинград, Зиновьев дал команду на начало операции по убийству с таким расчётом, чтобы оно было осуществлено за полтора часа до начала партактива. Попросту говоря, чтобы сорвать его и, воспользовавшись суматохой, перехватить власть в городе.
Однако случилось так, что Киров вовсе и не собирался 1 декабря 1934 г. раньше времени приезжать в Смольный. Он сидел дома и работал над докладом. Между тем Николаев уже находился в Смольном, ещё до рокового приезда Киева. Причём болтался там днём. Вышел из здания, а потом вернулся и находился там вплоть до прибытия Кирова. И самое интересное заключается в том, что Кирова в Смольный внезапно вызвал начальник УНКВД по Ленинграду и области Ф. Д. Медведь, попросив срочной аудиенции, которую Киров назначил ему на 16.30. Однако Медьведь прибыл в Смольный через 10 – 15 минут после назначенного ему времени, когда Киров уже был мёртв. Точное время убийства – 16 ч. 37 мин. Никаким протоколом партийно-государственного аппарата за все годы Советской власти никак не предусматривалось опоздание руководителя органов безопасности на аудиенцию к первому секретарю местной парторганизации. Это едва ли не автоматически могло повлечь серьёзное наказание, вплоть до увольнения или, по меньшей мере, понижения в должности. Медведь же только на 16.30 заказал себе машину, что уже означает умышленное опоздание. Хуже того. Всего через 8 мин. после убийства Кирова, в 16.45 мин., был начат допрос жены Николаева – Мильды Драуле. То есть следствие изначально умышленно выводилось на тропу версии убийцы-одиночки, который действовал из чувства мести как из-за неустроенности в жизни, так и по соображениям ревности. В Ленинграде хорошо было известно, что Киров неравнодушен к женскому полу.
Далее идут общеизвестные странности. Например, то, что Киров оказался в коридоре один, а где был его охранник – не известно. Когда же прибывший в Питер Сталин потребовал привести к нему охранника Кирова – Борисова, то вместо охранника ему привезли его труп. И вот что любопытно. Во-первых, от момента озвучивания Сталиным требования немедленно привести к нему на допрос Борисова до момента смерти последнего прошло всего 30 минут. Во-вторых, шофёр Кузин, который вместе с двумя оперативниками – Малием и Виноградовым – вёз на допрос к Сталину охранника Кирова Борисова, и тогда, и спустя двадцать с лишним лет, то есть уже при Хрущёве, показал одно и то же. Что оба сотрудника – Малый и Виноградов – помешали ему нормально ехать, устроили дорожно-транспортное происшествие, выхватив у него руль, вследствие чего машина врезалась в стену дома. После чего в кузове он обнаружил уже труп Борисова, а сами опера драпанули наутёк. Их, конечно же, быстренько изловили и расстреляли. Самого Кузина тоже замели. Однако, отсидев в тюрьме, он тем не менее в самый разгар антисталинской истерии Хрущёва ни на йоту не отказался от своих показаний 1934 года и вновь, едва ли не слово в слово повторил то, что говорил ещё Сталину. И, несмотря на это, ублюдки во главе с лысым поддонком-троцкистом и сумасшедшей старухой умудрились обвинить Сталина ещё в смерти Борисова!?»

• А вот как об этом событии пишет Александр Бушков:

«Сталин… возглавил расследование сам. Естественно, первым делом он велел привезти к нему Борисова.
Борисова повезли на грузовике шофёр Кузин и два оперативника, Виноградов и Малий.
Привезли они труп. Как оправдывались, машину вдруг резко занесло, и она на «жуткой» (примерно 50 км/час) скорости врезалась в стену дома. Никто не пострадал, а вот Борисов ударился головой об стену и умер…
…Поначалу все причастные к этому тёмному делу как-то сумели отболтаться. Появился акт экспертизы, согласно которому у грузовика и в самом деле оказалась сломанной одна рессора, а с водосточной трубы на той злополучной стене, о которую Борисов треснулся головой, сняли клочок его пальто…
Вот только нет никаких данных, что рессора была неисправна ещё до поездки. А клочок пальто был «снят с трубы»… через две недели после аварии!
Точнее, через десять дней, но разница невелика.
Позже, когда арестовали Ягоду, почистили НКВД от его людей и возобновили следствие, результаты оказались гораздо более интересными. Шофёр Кузин показал, что оперативник Малий, сидевший с ним рядом в кабине, вдруг схватил у него руль и резко крутанул машину на стену. А потом, когда Кузин вылез из кабины, обнаружил в кузове мёртвого Борисова и убегавшего прочь живёхонького второго оперативника, Виноградова…
Обоих оперов расстреляли. Кузину дали срок. Он своё отсидел и вышел на свободу. Вполне естественно, в стиле хрущёвского времени было повелено считать, что показания были ложными, вырванными из-под пыток. Однако вот что писал Кузин в Комиссию партийного контроля в пятьдесят шестом году:
«Переезжая улицу Потёмкина, Малий вырывает у меня руль и направляет машину на стену дома, а сам пытается выскочить из кабины. Я его задерживаю и не даю ему выскочить. Машина открытой правой дверцей ударилась о стену дома, в результате было стекло двери разбито. Когда я остановил машину и вышел, посмотрел в кузов, Виноградова в кузове не было, а он бежал, я вскочил в кузов и увидел, что в кузове лежит убитый Борисов, правый висок в крови. Я закричал – убили, убили. В это время ко мне подошёл Малий и сказал – не кричи, а то будет и тебе, и сам Малий скрылся. Я после этого Малия и Виноградова не видел до моего освобождения из-под ареста».
Оставшись один, Кузин стал искать автоинспектора. Но тут как нельзя более, кстати, подъехал сотрудник НКВД Гусев и быстренько шофёра арестовал. Его допрашивали, потом появился некий чин НКВД с четырьмя ромбами на петлицах и велел хорошенько запомнить, что никто никого не убивал, а Борисов ударился головой о водосточную трубу…
Как видим, и в 1956 году Кузин от прежних показаний не отказался…
…мне, как водителю с некоторым стажем, совершенно ясно: Кузин описывает происшествие, при котором вообще не было удара кузова о стену! О стену, как явствует из показаний, ударилась только правая дверца – распахнувшись, она выступила за ширину кузова. После чего Кузин остановил машину – значит, она продолжала ехать. А ведь, врежься она в стену, было бы повреждено и крыло, и кузов, но ничего подобного не зафиксировано.
Пятьдесят километров в час – скорость вовсе не бешеная. Борисова либо по инерции должно было отбросить в кузов, либо он инстинктивно выставил бы руки, защищая голову, как в таких ситуациях обычно и бывает, но о повреждении рук ничего не сказано. Кровь, наконец, была на виске. Потребовалось бы чересчур уж фантастическое стечение обстоятельств, чтобы находившийся в кузове человек ударился виском об округлую водосточную трубу…
…оба оперативника с самого начала были не просто оперативниками НКВД, а ещё и чьими-то доверенными лицами. И их босс сказал им шёпотом, сделав соответствующее выражение лица:
- Если этот тип доедет до Сталина, самих закопаю на три аршина в глубину!»

* * *

Убийство Кирова - это был единый, целенаправленный удар против Советской страны, партии и лично Сталина.

• Юрий Емельянов:

«Казалось, заговорщики достигли своей цели: в стране была создана обстановка всеобщей подозрительности, в которой нельзя было осуществлять демократические конституционные реформы».

• Елена Прудникова:

«Удар был нанесён жестокий и в цель, и он вызвал эффект – правда, не тот, которого ожидали. После него начались репрессии против оппозиции – пока ещё небольшие и наугад. Естественно, не обошлось в этом деле и без перегибов».

Таких выпадов и акций политического террора не могла бы потерпеть никакая другая администрация, никакая другая страна, какая бы классическая демократия в ней не господствовала.
Всегда и везде на такие выпады имела место не менее жёсткая реакция.
Отсюда все дальнейшие меры, принятые ЦК партии и Советским правительством против антисоветски настроенных оппозиционных элементов, осуществлявших по указанию Троцкого вооружённый террор против Советской власти, носили ответный характер.
Они были правильными, хотя и несколько слабыми.

Следствие было проведено в чрезвычайно короткие сроки.
 И в конце месяца состоялся судебный процесс над Николаевым и его «сообщниками» (ещё 13 человек).
Он был назван: «процесс над подпольной контрреволюционной террористической группой на зиновьевско-троцкистской платформе».

 29 декабря 1934 года военная коллегия Верховного суда признала всех виновными и приговорила к расстрелу.
С исполнением приговора медлить не стали…

Через две недели после суда над Николаевым начался ещё один процесс.
На этот раз перед Ленинградским судом предстали Зиновьев, Каменев, Евдокимов и ряд известных их сподвижников (всего 19 человек).
Их обвиняли в соучастии в убийстве С. М. Кирова.

Нужно сказать, что Николаев не раскрыл, а возможно и не знал, факта непосредственного участия в преступлении Зиновьева, Каменева и других руководителей троцкистско-зиновьевского центра.
Это давало им повод упорно придерживаться ранее выработанной версии поведения, не сознаваться ни в чём, кроме того, что вскрыло следствие.
Они симулировали глубокое раскаяние.
И признали, что политическая оппозиционная деятельность, в которой они участвовали, создавала атмосферу, благоприятствующую антисоветской деятельности.
Они признали также, что были руководителями «Московского центра» оппозиции и несут «моральную и политическую ответственность» за убийство Кирова. Поскольку возглавляли то подрывное политическое движение, на почве которого было совершено преступление.
Однако они упорно отрицали свою осведомлённость о готовящемся покушении на Кирова.

• Зиновьев заявил:

«Я привык чувствовать себя руководителем, и, само собой разумеется, я должен был всё знать. Злодейское убийство представляет всю предыдущую антипартийную борьбу в таком зловещем свете, что я признаю абсолютную правоту партии, когда она говорит о политической ответственности бывшей антипартийной зиновьевской группы за совершенное убийство».

• Заявление Каменева было сделано в том же духе:
 
«Я никогда не делал ставку на боевую борьбу. Я всегда ждал, что окажется такое положение, когда ЦК вынужден будет договариваться с нами, потесниться и дать нам место».

Суд не установил фактов непосредственного участия Зиновьева и Каменева в убийстве Кирова. Этому во многом способствовало то, что их арест осуществляли четыре руководящих работника НКВД, специально подобранных для этого наркомом внутренних дел Ягодой.
Ими были:
-   начальник секретного политического отдела Молчанов,
-   начальник оперативного отдела Паукер,
-   его заместитель - Волович и
-  помощник Ягоды - Буланов.
 Из них Молчанов и Буланов являлись тайными членами «правотроцкистского заговорщического блока», Паукер и Волович - агентами германской разведки.
При аресте эти сотрудники НКВД действовали в соответствии с установками Ягоды. Они не только не произвели обыска в квартире арестованных в целях обнаружения уликовых материалов, а, наоборот, способствовали Зиновьеву и Каменеву в уничтожении ряда компрометирующих их материалов.
Суд приговорил Зиновьева к 10-ти, Евдокимова - к 8-ми, а Каменева - к 5-ти годам тюремного заключения.
 Это был слабый приговор.
 Но он всё же определил политическую виновность оппозиции в убийстве Кирова.
Можно только сожалеть, что он не вынес частного судебного определения в политической виновности Троцкого как идеолога и наставника оппозиции, члены которой выполняли его инструкции на вооружённый террор против советских лидеров…