Сухая ветка

Галина Николаевна Николаева
       Эту стихотворную притчу, исполненную хором на распев после службы, я услышала в храме Святой Троицы Полтавской области в 2003 году, и регент любезно поделилась со мною текстом. И мне хотелось бы поделиться с вами, дорогие читатели.

               
                СУХАЯ ВЕТКА
      
        Удаляясь от людей в чащу темных лесов
       При широкой дороге, меж крутых берегов,
       В горе вырыв жилье, жил отшельник святой,
       Посвятив свою жизнь лишь молитве одной.

       Путь почтовый прошел от жилья невдали,
       По пути в кандалах арестанта вели.
       Путь тот шел по горе, вился вверх высоко.
       С той горы Божий мир виден был далеко.

       Видны были луга, тёмные чащи лесов,
       Река лентой петляла меж зеленых кустов,
       Много видно было низин, и высот,
       С той горы Божий мир виден был далеко.

       Взгляд на них с высоты взору пищу давал,
       Вид природных красот душу грел и питал,
       Здесь премудрость Творца была видна во всём
       Тут понятна была сила благости в нём.

       С видом этих красот человек понимал,
       Как с умом своим он до ничтожества мал.
       Старец, живший в горе, место то навещал,
       Он там пищу душе своей кротко искал.

       Он о пище земной иногда забывал,
       Его силы в мольбе Божий Дух подкреплял,
       Ангел Божий тогда ему пищу носил,
       Старец в бденьях к Богу молитву творил.

       Средь молитв и трудов незаметно прошло,
       Много, много годов, раз с молитвой в душе
       Старец на гору шел,
       Арестанта в цепях на пути он нашел.

       «Чем виновен бедняк, и куда он идет,
       За что тяжесть цепей на себе он несет?» -
       Старец стражей спросил, обводя взором их,
       На несчастного он не взглянул ни на миг.

       На вопрос старца, страж в тот же час отвечал:
       «В драке злой арестант смерти брата предал,
       И закон приписал убийцу строго судить
       И назначил ему в дальней каторге жить.
      
       Арестанта теперь мы в Сибирь поведем,
       Где сдадим на жильё и обратно пойдем».
       Старец, слыша рассказ, преступленье узнал,
       За преступника он сожалеть и не стал.

       Он как будто в укор взор потупив сказал:
       «Человек этот сам, что посеял, то сжал»,
       И пошел, обратясь к арестанту спиной,
       Стал молитву творить, отправляясь домой.

       Старец в келью придя, вновь предался мольбе,
       И при том он забыл о несчастном совсем,
       И был мысленно вновь увлечен в светлый мир,
       Где нет воин и злОбы, в мир тепла и любви.

       Но прошло много дней, Ангел Божий уж не был давно
       В келии старца того, и молитва ушла от него.
       Старец понял, что Бог взял Свою благодать,
       И его Божий суд стал страшить и пугать.

       Упал духом старик, стал молиться сильней,
       Дни и ночи не спал и в молитве своей
       Он Творца умолял, чтоб ему Он открыл,
       Чем он в жизни своей виноват стал пред Ним.

       Много плакал старик, потерял много сил
       И добился того, что Творца утомил.
       К нему Ангел пришел с сухой веткой в руках
       И поведал, в каких он повинен грехах.

       «Провинился ты в том, что не сострадал, а судил
       Близкого брата по плоти твоей.
       На пути чрез гору арестант там прошел,
       В это время и ты туда тоже пришел.

       О вине бедняка ты у стражей спросил,
       Но к несчастному ты холоднее льда был.
       Не согрел ты его тёплым словом своим,
       Не окинул его даже взглядом своим.

       Ты о нём, уходя хладно стражам сказал:
       «Человек этот сам, что посеял, то сжал».
       Этой речью твоей ты закон нарушал,
       Слово милости ты бедняку не сказал.

       Человек и дела - ни одно пред Творцом,
       Но в безумии своем ты не думал о том,
       И позволил себе человека судить,
       Ты забыл, что судьёй Бог не звал тебя быть.

       Судьей всех людей Бог назначил Себя.
       И к участию в суде не призвал Он тебя.
       И в поступке твоем с арестантом узрел
       В тебе гордость твою, лють порочных всех дел.

       Ты совсем позабыл, что тягчайший из всех
       пред Творцом на суде, гордость - смертный грех,
       Гордость в людях всегда тлит рассудка их свет,
       Приводя их на мысль, что достойней их нет.

       Дело в том, что всегда забывает гордец,
       Что силен он лишь тем, что к нему благ Творец,
       И Он ждет до конца, не поймет ли «овца»,
       Весть благую Отца: в виде любви и добра.

       Но гордец глух и нем, и слеп для деяний своих,
       И разит его Бог в неожиданный миг.
       Так нежданно и ты сражен был Божиим судом
       За немилость твою, холод в сердце твоем.

       К бедняку, что пошел в ссылку в тяжких цепях,
       Не воздал ты о нём жалость к Богу в мольбах,
       Но Творец милосерден, Он услышал вопль твой,
       И изрек над тобой приговор Он такой.

       С этой веткой сухой отправляйся ты в путь,
       Путь избрать можешь сам, но ввиду лишь имей,
       Когда силы твои истощит дальний путь,
       Можешь день или два где-нибудь отдохнуть.

       Когда ветка твоя вновь зацветет,
       Даст цветок на себе, аромат разольет,
       Тогда знать будешь ты, что ты вновь заслужил
       Божью милость к тебе, что тебя Бог простил».

       Божью волю сказав, Ангел старцу ветвь дал,
       И сам пред ним он незримым вдруг стал.
       С сухой веткой в руках старец тот час пошел
       В ту сторону, куда арестант со стражей ушел.
      
       Старец шел день и ночь, и в пути он всегда,
       Непрестанно молясь, просил Бога о том,
       Чтоб Творец пощадил в нем раба своего,
       И простил бы ему согрешенья его.

       Раз пришлось старику темным лесом идти,
       Была ночь и старик потерял нить пути.
       Изможден был старик чащей колких ветвей,
       Ветер дул на него, дождь смочил до костей.

       Но в страданьях своих старец духом не пал
       И в душе ко Творцу непрестанно взывал:
       «Боже, Боже, надо мной власть и сила Твоя,
       От грехов моих тяжких душа гибнет моя.

       Ты закон Свой изрек, не судимым чтоб стать,
       Никогда не должно никого осуждать.
       Но презрел я закон, брата строго судил,
       И в молитве Тебя за него не просил.

       Я был горд и жесток, нужд страдальцев не знал,
       Скорбей тяжких и стон, для меня чужд бывал.
       О Всещедрый Творец, яви милость Твою
       И на Страшном суде спаси душу мою».

       Ветер холодом дул и дождь лил, но не чувствовал их.
       Старец Бога молил в преступленьях своих.
       Наконец он ослаб, силой в теле своем.
       Вдруг он видит вблизи окна со светлым лучом.

       То был свет из окна небольшого жилья,
       Где могла мирно жить лесной стражи семья.
       Старец к дому придя, стал стучать и просить.
       Не боясь его на ночлег в дом пустить,

       Дверь открылась и вышла жена, в тусклом свете,
       Разглядев старика, она в ужасе вскрикнула вдруг:
       «Уходи, уходи поскорей от беды странный друг,
       Здесь не место тебе, здесь злодеи живут,
       Увидав тебя тут, непременно убьют».

       А старик ей в ответ: «Они тело убьют,
       И тем самым быть может мою душу спасут.
       До рассвета лишь дай мне в тепле отдохнуть,
       А потом я уйду, продолжать тяжкий путь».

       Кротко в дом он вошел, все вокруг оглядел,
       И молитву творя, возле печки присел.
       Вдруг послышался шум, свист и крик у дверей,
       И в избу вошло много злых и страшных людей.

       У кого длинный нож, с топором кто в руках,
       Между ними громила с большой булавОй.
       Оказалось, что он атаман шайки той.
       Лютый нрав его всех трепетать заставлял,
       Никого, никогда он в живых не оставлял.

       Увидав старика, он ему закричал:
       «Ты зачем к нам, старик, сюда в гости попал?
       Не смутился старик, духом не пал
       И в ответ на вопрос он спокойно сказал:

       «Нет, мой друг, я не сам к тебе в гости попал,
       Божий промысел меня в это место послал.
       И чтоб лучше ты мог речь понять всю мою,
       И зачем я теперь пред тобою стою.
       Ты позволь мне поведать про жизнь всю мою,
       Ничего не тая, я открою вам душу свою».

       Тут старик рассказал, как и где раньше жил,
       Как Господь Всеблагий его прежде любил,
       Как за то, что он был к арестанту жесток,
       От Защитника всех получил он упрёк.

       Что без жалости он к арестанту сказал:
       «Человек этот сам, что посеял, то сжал».
       И в добавок за то, что Творца не просил
       Пощадить арестанта в цепях и его осудил.
       Ангел Божий ему повелел в путь долгий идти,
       Чтобы милость Творца тем путем вновь найти.

       Рассказав это все, старец ветвь показал,
       И взглянув на нее, атаману сказал:
       «Когда ветка сия вновь оживет,
       Даст цветок на себе, аромат разольёт,
       Тогда знать буду я, что я вновь заслужил
       Божью милость к себе, и меня Бог простил».

       Старца кроткий рассказ навел ужас на всех,
       Каждый понял себя, сознавая свой грех.
       Больше всех атаман был смущен стариком,
       Защемило у сердца, пробудилось прошлое в нём.

       Из рассказа узнал атаман того старика,   
       Бывшего с ним на горе, когда за злодейство свое
       Он в Сибирь в кандалах был веден.
       Вспомнил он, как старик его страже сказал:
       «Человек этот сам, что посеял, то сжал».

       Речь окончив свою, на всех кротко смотрел,
       Видит старец, что люд шумный вдруг присмирел.
       Было ясно ему, что рассказ его повлиял на толпу
       И сердца их задел, отчего каждый молча смотрел
       На пришедшего чудного гостя в их тайный удел.

       Ангел Божий их всех как бы вдруг осенил,
       Старец кротко в душе все молитву творил:
       Он Творца умолял злобный люд вразумить,
       Всех злодеев и их на суде пощадить,
       Чтоб упавших людей, приподнять в высоту
       И лучом озарить мрачных душ глубину.

       Тишину вдруг в избе атаман разогнал,
       К удивлению, всем тихо и кротко сказал:
       «Мне известен давно старец сей,
       Чрез меня ему Богом дано тяжкий путь испытать,
       Чтобы милость Творца заслужить мог опять.
      
       На пути обманул я ловко стражей своих
       И бежал в этот лес, где и скрылся от них.
       И вот я – атаман среди вас.
       И теперь мне пришлось повстречать старца вновь
       И в рассказе узнать к нему Божью любовь.

       Из рассказа его вы могли все понять,
       Что Господь Бог решил свою милость отнять
       Лишь за то, что старик к арестанту был строг,
       За жестокость, друзья, как казнить будет Бог?

       Если так Господь строг, лишь за жесткость одну,
       Как, друзья, он воздаст нам за нашу вину?
       Сколько бед нанесли мы в безумии своем.
       Сколько зла в мир внесли, не подумав о том,
       Что придется нам всем на суд Божий предстать,
       Что мы сможем тогда в оправданье сказать?

       Сколько сгублено лиц с той поры, как мы здесь:
       И девиц, и детей, стариков и вдовиц.
       С этих пор не могу атаманом я быть,
       И преступным делам и разбою служить.

       Пусть из вас кто-нибудь в атаманы идет.
       И пред Богом ответ пусть он тяжкий дает.
       Я ж иду в монастырь, скроюсь там от людей,
       И к Творцу обращусь там в молитве своей.

       Чтоб злодейства мои, Милосердный простил,
       И на Страшном суде, чтоб меня пощадил.
       С этим словом толпа вся в трепет пришла,
       Преступленья свои она все поняла.

       Все воскликнули вдруг: «Не хотим больше мы
       Дел преступных вести и служить духу тьмы,
       Мы пойдем за тобой и с тобой будем жить,
       Чтобы общей мольбой нам грехи замолить».

       Старец, слыша раскаяние всей толпы этой злой,
       И в восторге упал на колени с мольбой,
       В струе слез из очей его быстро лились
       Благодатных молитв, песней к Богу неслись.

       Наконец он устал, на лежанок прилег,
       Обезсилил он вдруг и молиться не мог.
       С Божьей веткой в руках старец тихо лежал,
       И крылами его тихий сон осенял.
       Толпа тоже для сна смирно вся улеглась,
       Мирный сон старика потревожить боясь.

       Утром вдруг, слышен стал аромат разливной,
       Он пролит был цветком ветки старца сухой.
       Старец тихо меж тем на лежанке все спал,
       Ветвь живую свою на груди он держал.
      
       Цвет был свеж, аромат благовония от нее исходил,
       В самой ветви был сок, давший жизни ей сил.
       Старец спал, на устах всё улыбка была,
       Точно тихий восторг радость в душу лила.

       Божьей ветки цветок всю толпу удивил,
       Старец будто бы спал, но нашли, что он мертвым уж был.
       И толпа, видя всё, в страх и трепет пришла.
       Поразмыслив над всем и потом поняла,
       Чтобы их окаянных от дел страшных отвесть,
       И к Творцу всех миров, в покаяние привесть.
       
               
        P.S.
       Сей разумный псалом к нам попал
       От хороших друзей Юли одной,
       Для того, чтобы мы извлекли
       Божией Мудрости Глас, для спасенья души.
       И желаем всем вам, верным Божиим рабам
       Не мук вечных в аду,
       А обещанным Богом, райских будущих благ.
       Богу нашему слава во веки. Аминь.