Публикация в журнале "Лампада"
в рубрике "Святыни"
февраль 2017
blago91@mail.ru
1. Обет
Было плохо. Настолько плохо, что я с трудом цеплялась за реальность. В квартире из взрослых никого – кто на учебе, кто на работе. Вокруг меня и по мне ползали дети – двое внуков и маленькая дочка. Они предлагали мне свои игрушки, рисунки, книжки, что-то лепетали на своем языке, а я смотрела на них будто через перегородку, будто из другого уже мира. И я поняла, что ухожу. Ухожу в другую реальность, вот так буднично, никого не предупредив.
Едва дети оставили меня на несколько минут одну, я сползла с кровати и из последних сил стала молиться, глядя на иконы в изголовье кровати. Такой горячей молитвой мы, наверное, должны молиться каждый день. Но, когда все хорошо, то и молитва скорая, прохладная, мимоходом.
Слезы заливали лицо, а просьба моя шла из глубины сердца:
– Господи, пощади! Не готова я, Господи, смилуйся! Дай время на покаяние! Не ради меня, ради близких и родных, которые во мне нуждаются, ради малолетней доченьки. Если поправится здоровье мое, съезжу, поклонюсь мощам преподобного Сергия Радонежского…
Выплакала море слез, колени ныли от напряжения, совсем уже обессиленная вползла в кровать. Тут дети ввалились гурьбой в комнату:
– Бабушка Люда пришла!
Свекровь едва увидев меня, всплеснула руками:
– Ой - ё - ёй! Я сейчас! – и захлопотала по хозяйству. В считанные минуты дети были накормлены, посуда перемыта, а для меня приготовлен супчик на печеночном отваре.
Я пила питательный бульон и чувствовала, как с каждым глотком мне становится легче. Не иначе Бог послал свекровь в нужную для меня минуту.
2. Дал обет – выполняй!
С Божией помощью я выкарабкалась из своего болезненного состояния, и жизнь пошла своим чередом. Год шел за годом, я помнила о данном Богу обете, но выполнить его не было никакой возможности. Где Сибирь и где Москва! Семья, хозяйство, домашние заботы, опять же здоровье не ахти. Как-то в руки мне попала книга, одна из строчек запала в душу: «Если дал Богу обет, то выполняй, а если не можешь выполнить, то лучше бы и не давал». Думаю:
– Мамочки! Да это же для меня написано! И книга эта не зря мне в руки попала!
К этому времени семья старшей дочери переехала в Подмосковье – к месту службы зятя. Дочка говорит:
– Приезжай, мама, с Настюшой к нам. Внуков повидаешь, а главное – обет свой исполнишь.
Легко сказать. Путешествовать я не привыкла. Поэтому легкомысленно подумала: «Как-нибудь в другой раз».
Мужу вечером говорю:
– Наташа в гости нас с Настей зовет. От них до Троице-Сергиевой лавры – рукой подать. Мне бы к батюшке Сергию…
Муж, немного помолчал, потом:
– Ну, поезжай.
Вечером созвонились с дочерью:
– Папа, вроде бы, не против. Я тебе данные паспорта вышлю, посмотри билеты по интернету, а то у нас инет совсем плохо работает.
Слышу на том конце – ликование дочери и внуков.
А утром муж говорит:
– Да пошутил я! Ты, что вот так меня здесь одного оставишь?
Я думаю: и правда, как его одного оставлять? Хотя почему одного? Средняя дочь уже в выпускном классе, по дому полностью меня заменяет. Что поездка отменяется, я даже не расстроилась, потому что и не настраивалась еще никуда ехать. Звоню дочери в Подмосковье:
– Доча, папа говорит, что пошутил, не хочет нас отпускать.
Дочка в слезы:
– Мамочка, приезжайте! Мы уже так размечтались!
Я ей:
– Не реви! А то молоко пропадет! Не расстраивайся, может, как-то в другой раз…
А сама чувствую, что другого раза может и не быть. Вечером того же дня опять звонок от дочери:
– Мама, папа, наверное, будет сердиться, но мы вам с Настей билеты взяли. Прилетайте.
Мужу ничего не оставалось делать, как смириться и отпустить нас с младшей дочкой.
3. В дорогу!
И вот день отъезда назначен. Самолет из Иркутска через неделю. Сразу же начались искушения – заболели все домочадцы – эпидемия ОРВ или ОРЗ. А я заболела позже всех, за день до вылета, когда другие члены семьи уже уверенно шли на поправку. Да так сильно заболела! Шатаюсь, но сумки почти собрала.Осталось немного – кое-какие вещи и гостинцы внукам сложить. А потом – банька, лекарства и спать пораньше, так как утром нужно выехать затемно.
Но я забыла, что собираюсь не просто в гости, а, можно сказать, в паломничество к святому месту. Что искушения только начинаются. Вдруг, внезапно, замела поземка, да с такой мощью! Подобное явление я видела впервые в жизни – на чистом февральском небе сияло склонившееся к западу солнце, а по земле в метр высотой стремительно неслась снежная река. Дорогу переметало прямо у нас на глазах. Еще немного, и прощай завтрашний самолет в Москву! Первым опомнился муж:
– Быстро собирайтесь! Нужно ехать прямо сейчас! Еще успеем на последнюю маршрутку.
– А как же банька? И вообще я еще не готова…
В экстренных ситуациях, муж, как бывший военный (хотя бывших военных не бывает), всегда принимает правильные решения. И, главное – своевременные!
– Выезжаем через тридцать минут!
Быстро покидала все в сумку и разревелась. Недомогание к вечеру усилилось. И я не знала, от чего реву: из-за болезни, из-за предстоящей неизвестности, или тревожилась за остающихся дома мужа и среднюю дочь? Скорее всего, из-за всего вместе взятого.
На последнюю маршрутку, идущую в Иркутск, успели вовремя. Хотя по дороге машина порой просто прорезалась в завалах снега. Быстрое прощание, и мы с шестилетней Настей уже покачиваемся в уютном теплом салоне машины. В дороге позвонил муж:
– Вы где? А я, представляешь, кое-как домой пробился. За тридцать минут дорогу полностью перемело. Хорошо, что знакомый на двухмостовом ГАЗике ехал, взял меня на буксир и протащил по метровым заносам мимо стоящих в снегу Нив и УАЗов. Если бы мы выехали чуть позже – мы не смогли бы пробиться через сугробы. Я сыну позвонил, он встретит вас в Иркутске.
Муж дома! Слава Богу! Остаться ночью зимой на занесенной дороге – что может быть страшнее?
Немного успокоившись и разомлев от тепла, я думала, как хорошо будет принять ванну, выпить горячего чаю. И еще мне казалось: все, что со мной происходит в последнее время – все не случайно, а промыслительно. И бушующий уже настоящий буран – это не просто природное явление, а легионы нечистой силы, которые не хотят меня пускать к преподобному Сергию. Но будто кто-то невидимый взял надо мной попечение, и ведет меня к святому месту, туда, куда я должна во что бы то ни стало прийти по обету, который дала Богу.
4. Сон первый.
Настюшка спала, склонив голову мне на колени. А я вспомнила сон, который приснился мне незадолго до описываемых событий.
Снится коридор, светлый, с большими окнами, похож на школьный. Вдоль коридора по обеим сторонам стоят топчаны или кровати. На них лежат люди, похоже, больные. Я тоже лежу на таком же топчане, укрыта одеялом.
Вдруг, в конце коридора показались две женщины. Одна из них одета по простому: в длинную темную юбку, темную же рубашку свободного покроя с длинным рукавом. На голове повязан белый платок с узелком под подбородком. Вторая женщина была монахиней в клобуке и мантии и шла позади. Видно было, что она во всем слушается впередиидущую. Лица первой женщины я не запомнила, помню только, что оно было немолодое. А лицо монахини мне показалось знакомым, у нее были светлые и очень добрые глаза.
Мне было видно, что женщины, шествуя по коридору, подходили то к одному, то к другому больному, склонялись над ними, что-то говорили. Но подходили они не ко всем. Я лежу и жду, подойдут ли ко мне? А когда они почти поравнялись со мной, стало ясно, что женщина в белом платочке проходит мимо меня не останавливаясь. Я умоляюще посмотрела на монахиню. И тогда монахиня осторожно взяла за локоть женщину в платочке и показала ей на меня глазами и кивком головы. Та склонилась надо мной, быстро просунула руку под одеяло и положила руку на мой живот:
– Ой, да ты, голуба… – женщина в платочке замолчала на полуслове.
Вместе с монахиней они отошли в сторону и, поглядывая на меня, о чем-то стали совещаться.
На этом месте я проснулась. Жалко было, что не запомнила лица «главной» моей посетительницы. Но зато монахиня со светлыми глазами мне снилась уже не первый раз.
5. Сон второй
Однажды мне приснился храм. В храме стояли люди в очереди на благословение. И я встала в очередь. Когда пришло мое время подойти, я подняла глаза и увидела сидящую женщину в монашеском облачении. У нее были удивительно добрые небесно-голубые глаза, она смотрела на меня с такой любовью и состраданием! Я не выдержала и расплакалась. Я плакала, уткнувшись ей в колени, а она гладила меня по голове.
6. В самолете
Самолет набирал скорость. Настя вертелась у окна, не скрывая своего восторга. Шепчу ей на ушко:
– Помолись, чтобы у нас все было хорошо в дороге. Знаешь, как Бог слышит детскую молитву!
Настя сосредоточилась на минуту и опять закрутила головой. Я перекрестилась: «Господи, благослови! Мать Богородице, покрой нас своим омофором! Святитель Николай, отче Сергий, все святые и Ангелы хранители, молите Бога о нас!»
Самолет оторвал шасси от взлетной полосы и земля стремительно стала удаляться в овале иллюминатора. Я откинулась на спинку кресла. Недуг не оставлял, бронхи разрывались от боли, страшный по силе кашель просто душил меня. Кошусь на соседей, мысленно прошу у них прощения.
Вспоминаю теплый прием в семье сына, глубокий, но короткий сон, молитву у иконы Николая чудотворца в часовне аэропорта. Свеча наша у иконы должно быть еще горит…
Внизу видны картины тайги в черно-белых зимних красках. Белые извилистые русла рек, как кровеносные сосуды, прорезают просторы тайги.
– Какая красота! – ахает Настюшка.
А мне вспомнился третий сон накануне отъезда.
7. Сон третий
Снится, что еду в автобусе. И еду не просто так, а поклониться святым мощам. Чьим? Не знаю. Какого-то старца. Автобус останавливается на окраине города, в частном секторе, и все пассажиры выходят подышать свежим воздухом. Из калитки дома напротив хозяин выгоняет рыжую-рыжую корову. Корову зовут Апельсинка. «Какая странная кличка», – подумала я.
Пока я разглядывала корову, автобус тронулся без меня. Я забарабанила по уходящему боку автобуса, но тот только прибавил скорости. На чем же мне теперь уехать?
Не помню, как очутилась в месте, где люди идут потоком, снуют туда-сюда. Глянула в окно, а там здание необычное в несколько этажей. Я спросила: как мне туда попасть? И мне показали лестницу на второй этаж. Лестница была вертикальная, а вместо ступенек – переворачивающиеся продолговатые лопасти. То есть, с любой ступеньки можно рухнуть вниз.
Как я преодолела эти ступени – не знаю, только оказалась сразу наверху. Увидела стол, за которым сидели многие из моих одноклассников и муж с младшей дочерью – пассажиры уехавшего от меня автобуса. Они по-домашнему пили чай и меня пригласили к столу. Я достала из пакета вафли и зефир, часть сладостей выложила на стол. А часть приберегла для дома – детям. После чая стала прощаться, засобиралась домой. И тут муж мне говорит:
– А ты что, к мощам старца не пойдешь?
И тут я вспомнила, зачем я сюда добиралась! Ну, конечно! Мне же нужно святым мощам поклониться!
Муж с Настюшкой пошли меня проводить. Мы вышли во двор, пересекли его и очутились перед небольшим двориком, огороженным невысоким забором, в котором была калитка. Я заглянула через заборчик, в маленьком дворике стояла грузовая машина – полуторка времен Великой Отечественной войны. Только раза в два уменьшенная ее копия. Я подумала, что старец, возможно, воевал.
Мы миновали маленький дворик и оказались возле двери, рядом с которой стоял юноша. Одет он был в обычную для молодых людей одежду, только вид у него был светлый-светлый, и было понятно, что он охраняет. Юноша сделал шаг в сторону и открыл перед нами дверь кельи. Мы вошли в полутемное помещение с одним окном.
Внутри царил полумрак. Келья была маленькая, практически пустая. Слева, у единственного оконца стояла лавка, на которой головой к двери лежал старец. Лицо его, обрамленное редкими седыми волосами и такой же белой бородой, было слегка повернуто к окну, поэтому видна была только правая часть лика. Старческие руки сложены на груди. Одет он был в темный серый подрясник и черную жилетку.
Мы втроем встали рядком – я ближе к голове, рядом Настя, потом муж. Пока мы рассматривали келью, старец зашевелился и, потихоньку опустив ноги на пол, сел на лавке. Удивительно, что не было никакого страха, нас охватило чувство необыкновенной радости. Старец смотрел на нас с любовью. Стало видно, что вся левая сторона его лица изуродована ударом чудовищной силы, от чего левого глаза практически не было. Так вот почему он лежал с повернутой к окну головой – не хотел пугать нас.
Старец заговорил с нами тихим старческим голосом, обращаясь ко мне:
– Ты же Вика Манькова?
– Да, батюшка. (А Манькова – это моя девичья фамилия).
– Тебе не надо купаться.
Я не знала, что означают эти слова, но поняла, что выполнить их нужно непременно. Я склонила голову и сложила руки под благословение:
– Благословите, батюшка!
И старец благословил меня большим иерейским крестом, коснувшись поочередно моего лба, груди, правого и левого плеча.
Муж, стоявший рядом, стал толкать меня локтем, говоря с восхищением:
– Всё знает! Даже твою девичью фамилию назвал!
А старец между тем стал что-то говорить Настюше, улыбаясь и немного играя с ней как это обычно делают старики. Настя застеснялась, спряталась за мой подол и выглядывала оттуда, тоже играя со старцем, который сказал ей:
– Не смотри на мой глазик, деточка. Не надо смотреть тебе на мой глазик.
Мы с мужем зашикали на дочку:
– Не смотри! Тебе сказали – не надо смотреть!
А старец между тем также тихонечко положил ноги на лавку, сложил ручки, закрыл единственный глаз и слегка отвернул лицо к окну. Мы стояли все еще ошарашенные и смотрели на мощи старца. Вдруг, я увидела на подряснике надписи синей шариковой ручкой. И как это бывает только во сне, откуда-то стало ясно, что оскверняли мощи старца мальчишки-школьники, сами не ведая что творят. И я даже почувствовала их издевательское настроение, с каким они делали это варварство. И так мне стало от этого горько и обидно за старца, что я разревелась, как маленький ребенок. Рыдания не давали мне вздохнуть, от чего я проснулась. Поднесла руки к лицу и поняла, что оно мокрое от слез.
Кто этот старец? Он назвал мою девичью фамилию. Может, это мой прадед священник, арестованный в начале тридцатых годов прошлого века в Воронежской области, да так и сгинувший в неизвестность? Как знать, как знать. Помню наставления святых отцов, что снам верить нельзя, потому что нечистый любит через сон нас искушать. Читала, что отличить сны посланные от Бога можно по двум признакам: один и тот же сон повторяется трижды в течение некоторого времени. И второй признак – если во сне присутствует крестное знамение. Лукавый креста выдержать не может. Но ведь в моем сне старец благословил меня, перекрестив, как это делают священники! Мысли роились в моей голове, не давая больше уснуть в ту ночь.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2016/10/01/1474