ЛЕЛЯ

Они жили по соседству и с ранних лет были неразлучны. Виталик, который был на год старше Лели - плотной, рослой девочки, рядом с ней казался маленьким, тщедушным мальчонкой. Да и характерами они отличались: Виталик – добрый, покладистый, всегда и во всем ей уступал, а Леля верховодила. Он, как однажды заметила его мама, «глядел Леле в рот», авторитет подруги был неоспорим…
Шли годы, дети взрослели, и на глазах случилась метаморфоза: Леля превратилась в изящную девушку, а Виталик, занимавшийся плаванием, окрепший, спортивный, стал почти на две головы выше ее, но по-прежнему беспрекословно подчинялся ей…
Мать Виталика воспитывала его одна. Отец, давно заведший другую семью, совершенно не интересовался сыном, да и сын не испытывал потребности в нем. Мать же, скромная труженица на ниве просвещения, работая библиотекарем, изо всех сил старалась, чтобы сын был не хуже других, и всегда Виталик выглядел прилично, опрятно одетым. Но, как казалось Леле, был всегда голодным… Она, избалованная мамиными сытными обедами, была разборчива в еде и частенько, отодвигая тарелку, заявляла, что «это уже надоело», или что она «одним видом котлеты (или борща), сыта». Зато Виталик с удовольствием «наворачивал» все, чем его угощали, не гнушаясь добавкой, предложенной гостеприимными хозяевами. Нахваливая съеденное, уверял, что ничего более вкусного не едал, чем ублажал сердце Лелиной мамы, которая всегда его ставила дочери в пример.
Виталик увлекался географией и Леля была уверена, что по окончании школы он поступит на географический факультет. Но, к ее удивлению, друг избрал другой путь и пошел в финансово-экономический, который, по его выражению, «поможет осуществить заветную мечту: путешествовать и познавать географию не по книгам и картам, а воочию, наслаждаясь красотами Земли и творениями человечества». А на недоуменный вопрос Лели, каким именно образом выбранная специальность финансового клерка или скромного экономиста даст ему подобные возможности, ответил:
- Ты, Лелечка, вдумайся в первую часть названия моей альма-матер: финансы. Вот, что главное! Будут финансы - и весь мир откроется передо мной.
- Блажен, кто верует… - ответила Леля. – Но у скромных тружеников этого фронта, по моему мнению, финансы частенько поют романсы…
- Ха-ха-ха! – рассмеялся в ответ Виталик. – У скромных, а скорее – глупых. Если за дело взяться с умом, то здесь необозримый простор для возможностей. И только безголовый может пройти мимо них…
Эти слова друга озадачили Лелю. Она, будучи уверенной, что знает подноготную своего друга, по-видимому, ошибалась. Стремление к богатству в Виталике было ей неведомо… Но, Леля тут же нашла этому объяснение: бесконечная нужда, которую Виталик испытывает и по сегодняшний день, воспитала в нем стремление к материальной независимости. Но он просто заблуждается, надеясь на огромные доходы работников финансовой сферы. Хотя, школу он закончил с серебряной медалью и голова у него светлая, так что, быть может, и добьется после института немалых успехов, поступит в аспирантуру… Но все же, она была не в состоянии  понять, какое моральное удовлетворение может дать работа с цифрами? 
Сама Леля всегда мечтала о работе искусствоведа, однако, недобрав баллов в желанный университет, поступила в пединститут, на факультет русского языка и литературы, решив, что литература, неразрывно связанная с искусством, в будущем поможет ей найти себе место в любимой сфере.
Хотя родители неоднократно намекали Леле, что им с Виталием пора бы пожениться, она всецело была согласна с любимым, что сначала ему следует окончить учебу и твердо стать на ноги, а уж потом заводить семью.
Однако, сразу же после окончания вуза, Виталий был призван на военные сборы, а затем попал в Афганистан. Оттуда приходили письма с описанием убогого быта местного населения, картин унылой природы, а также с размышлениями о человеческом предназначении, где красной нитью прослеживалась мысль, что только богатство может дать ключи к счастью во всех его видах и проявлениях.
Постоянная сосредоточенность друга на наживе претила Леле. Если раньше она считала, что это у Виталика юношеская блажь, напускное стремление покрасоваться – мол, глядите, я не такой как все, духовное меня не увлекает и не удовлетворяет, то теперь его письма укрепили в Леле понимание, что у него это более, чем серьезно…
Когда Леля поделилась своими выводами с мамой, та сказала, что это совсем не плохо. Значит, будет трудиться не покладая рук на благо семьи. Это мамино заключение Лелю не убедило, ей было как-то не по себе от подобных жизненных целей...
А вскоре Леля стала тесно общаться с профессором, преподававшим у них в институте зарубежную литературу, человеком, идеалы которого, казалось, созвучны ее собственным. Его познания в искусстве и литературе были так велики и глубоки, что девушка немедленно подпала под чары интересной личности, а сила его обаяния и умение ухаживать, да восторженно осыпать Лелю комплиментами, привели к тому, что она не заметила, как стала его женой… 
Сразу после свадьбы Леля получила от Виталия письмо. Он сообщал, что получил незначительное осколочное ранение, лежит в госпитале и скоро выписка, а в конце, как бы между прочим, добавил, что увлекся ухаживающей за ним медсестрой, ласковой и нежной, потерял голову и вынужден жениться… Концовка была такая: «Ты, Леля, я уверен, поймешь и простишь меня. Всегда твой друг, Виталик».
Это послание вызвало у Лели двоякое чувство: досаду, и даже обиду, что кто-то сумел вытеснить ее из сердца некогда преданного и, как ей казалось, любящего ее Виталика, а с другой стороны, это обстоятельство освобождало от необходимости найти слова для объяснения собственного поступка, о котором уже успела пожалеть…
Чуть ли не с первых дней замужества наступило разочарование. На поверку, в обыденной жизни, муж совершенно не походил на идеальный образ, который словно под гипнозом нафантазировала себе Леля. Красочно и вдохновенно рассказывающий о Петрарке, Шекспире и титанах Возрождения - за кафедрой это был один человек, в быту же, в домашней обстановке он словно менял кожу, превращаясь в ворчливого обывателя, требовательного и весьма скаредного, считающего каждую копейку, этим унижая достоинство Лели. Она поняла, что была увлечена мужем, но никогда его не любила, а ближе и дороже, потерянный ею Виталик…
Почувствовав в сердце полнейшее опустошение, и поняв свою оплошность, Леля тут же, не откладывая, решила расстаться с супругом. Тот предложил повременить, ведь слишком мало жили вместе.
- Погоди, привыкнем, притремся… Да и надо же считаться с общественным мнением. Все вокруг не поймут, если мы так скоро разорвем наш союз. Начнут копаться, в чем причина, а ни тебе, ни мне этого не надо. Ведь это у меня не первый брак… Прошу, смирись. Давай создадим видимость благополучия, а со временем, быть может, и поймем, что друг без друга нам не быть…
Леля поддалась на его мольбы и согласилась повременить. К тому же родители затеяли размен квартиры, а живя отдельно от них, ей будет легче расстаться с мужем: они не разделяли этого ее желания и всецело были на стороне супруга, а уверения дочери в отсутствии чувств и разочаровании считали блажью…
…Это произошло ранним утром, когда Леля спешила на работу, чувствуя, что опаздывает. Она, ничего и никого не замечая, устремилась к подходящему троллейбусу, когда знакомый и родной голос окликнул ее. Леля обернулась, и в первый момент, даже не узнала Виталия. Лицо его разительно изменилось: лоб изрезали глубокие морщины, рот охватили две скорбные линии, в глазах исчез прежний мальчишеский задор и куда-то делась прежняя светлая улыбка… Виталий выглядел мужественным, но каким-то озабоченным и почти старым.
- Привет! – приветствовал он Лелю, изобразив на лице подобие улыбки. – Как дела? Вижу, ты спешишь? 
- Да, опаздываю на работу. Рада видеть!
- И я. Ну… ты счастлива?
Она ответила вопросом на вопрос:
- А ты?
- У меня родилась дочь.
- Поздравляю. Ну, я пошла! – бросила на ходу Леля, завидев подходящий троллейбус и желая поскорее прервать эту встречу, чувствуя, что еще немного, и разрыдается.
Вдогонку, она услыхала:
- Люди совершают глупости, а потом жалеют всю жизнь…
…Протерпев пару лет, Леля, наконец, рассталась с мужем. При прощании он остался верен себе и, взяв в руки пожитки, процитировал Маяковского: «Любовная лодка разбилась о быт, с тобой мы в расчете. И ни к чему перечень взаимных болей и обид…»
Это было достойное расставание. Когда за ним захлопнулась дверь, Леля вздохнула с облегчением. В этот момент ей, почему-то, вспомнился Виталик. Но не тот, которого видела в последний раз, а другой, которого знала до Афгана… Где он, добился ли вожделенного обогащения, счастлив ли?
Они жили теперь в разных концах мегаполиса и дороги их не пересекались. Да и общие знакомые и старые друзья уверяли, что потеряли Виталика из виду.
Оставшись одна, Леля решила взяться за ум и наверстать упущенное. Она трудилась в издательстве корректором. Работа эта не давала удовлетворения, и она поступила в аспирантуру, которую в положенный срок с успехом завершила, защитив диссертацию. Вскоре Леля стала редактором.
Семейная жизнь не складывалась. Леля несколько раз сходилась с потенциальными мужьями, но это было не то, чего требовало сердце, и она без сожаления с ними расставалась. Мерилом всех ей служил Виталик, но равного ему, или чем-то похожего, она не встречала.
Родители упрекали дочь в преступной разборчивости, граничащей с легкомыслием, но Леля с собой ничего не могла поделать. Ее сердце молчало, и в нем не рождался отклик на посылы поклонников.
В стране сменился строй, на поверхность жизни выплыли новые персонажи. Пришлось привыкать к иному стилю отношений. Многие знакомые ударились в коммерцию, некоторые стали «челноками». Москва преобразилась, заполненная мелкими закусочными, ларьками и лотками, торгующими различным ширпотребом. Вдруг наступило изобилие постоянно дорожающих продуктов, а в воздухе царил аромат жареных кур, сосисок, пирожков… Да и нравы стали другими… В парламенте дрались, а рестораны пестрели малиновыми и клетчатыми пиджаками особого сорта людей: с наглыми глазами, с печатками на растопыренных пальцах и массивными золотыми «веригами» на богатырских грудях. Но, одновременно, запестрели названия новых газет, издательств, театров – стало можно все читать и все показывать…
…Перед празднованием восьмого марта, Леля отправилась по магазинам в поисках подарков. В ГУМе, переполненном алчущими пробраться к заветному прилавку сквозь толпы охваченных предпраздничным ажиотажем, она вдруг почувствовала, как кто-то крепко обхватил ее за талию. Резко развернувшись, чтобы дать отпор нахалу, она лицом к лицу столкнулась с Виталием, который тут же прижал ее к себе. Это было так неожиданно и так приятно, что Леля лишь смогла вымолвить:
- Это ты? Или все мне снится…
- Нет, не снится! Уйдем отсюда…
Потом Леля часто силилась вспомнить, что было дальше, и не могла… Все ее существо было переполнено одним чувством непередаваемого счастья. С этого часа они не расставались.
Как оказалось, Виталий уже давно не живет с женой. Как он выразился, женитьба была совершенно случайной, вынужденным исполнением долга, к которому его принудило, воспитанное в нем матерью, понимание порядочности и ответственности за свои поступки.
- А как твоя… кажется, если не ошибаюсь, дочь? – спросила Леля.
-  Боюсь, дорогая, что ты ошибаешься. В том, что она – именно моя дочь. Я в этом не уверен…
- То есть, как так? – спросила полная недоумения Леля. – Ведь, как я поняла, ты был вынужден жениться из-за беременности твоей…
- Да, это так. Но… По всей видимости, до меня кто-то иной постарался. Ребенок родился раньше положенного срока, по всем моим подсчетам, но, по утверждению врачей, совершенно доношенный. Да к тому же, как выразилась моя мама, «в ней и капли нет общего» со мной.
- Но ведь можно, я слышала, определить отцовство…
- Ой, возиться с этим, доказывать… Я сделал им квартиру, плачу алименты, от этого не обеднею. Считаю, что это благотворительность. Но никаких отношений не поддерживаю. Представляешь, моя бывшая даже пыталась отхватить у меня часть бизнеса! Но потом поняла, что со мной, хотя один финт и удался, - другой не пройдет, - и отстала. Со мной шутки плохи, я уже не тот простак и размазня, которого можно было обвести вокруг пальца!
Да, действительно, Виталий был уже не тот восторженный юноша, мечтающий о богатстве, которого знала Леля, а по всему, стал совсем другим. Ну, а богатства, судя по внедорожнику, часам, обуви, и всему уверенному его облику, он достиг…
Виталий стал другим, но еще более притягательным… Леля переехала к нему, в шикарную квартиру в центре Москвы. Они поженились, на радость Лелиным родителям и его мамы, всегда благоволившей к Леле.
Как оказалось, бизнес Виталия заключался в покупке и перегоне машин из-за рубежа и дальнейшей перепродаже здесь, в России. «Фирмочка», как он называл свое дело, приносила «неплохой доход», но все стремления мужа сводились к созданию более крупного предприятия. Когда Виталий говорил о новых проектах и перспективах, его взгляд загорался энтузиазмом. А Леля любовалась им, не веря в счастье, что они наконец-то вместе…
Супруги жили интересно, каждый занимался своим, приносящим удовлетворение делом. Семья была единым целым, крепко спаянным большой любовью. Никогда и ни в чем у них не было разногласий, а тем паче, недомолвок, обид и ссор.
Леля познакомилась с доселе неведомыми ей понятиями: «растаможка», «откат», «навар», «крыша» и тому подобными. А Виталий открыл для себя выставки, вернисажи, показы, и что самое главное, теперь он смог осуществить свою давнишнюю мечту - воочию познать красоты мира.
Они посетили многие города в разных частях света, катались на гондолах в Венеции, поднимались на Эйфелеву башню, взбирались на Килиманджаро, отдыхали на Мальдивах, Бали, Бермудах…
Наслаждаясь жизнью, Леля ощутила власть денег. Они делали возможным, недавно казавшееся недостижимым. Египетские пирамиды, чудеса Индии, древние сооружения инков... А сколько еще не видано и не познано! Виталий изо всех сил старался показать все это любимой.
Однако, несмотря на такую интересную жизнь, одна печаль часто посещала Лелю. Скоро будет пять лет, как они вместе, а детей все нет… Она проверялась, с ее стороны, уверяли, все нормально. Виталий, по всей видимости, совершенно здоров. Но не получалось…
- Виталик, ты бы сходил проверить, в чем причина, что у нас до сих пор нет своего бэби? – обратилась как-то Леля к мужу.
- А тебе что, без бэби, плохо?
- Ну, конечно… Семья без детей – не семья.
- Погоди, родная, дай срок, будет тебе белка, будет и свисток…
- Какой свисток? Ты мне зубы не заговаривай. Пойди, проверься, может надо подлечиться. Мне ведь уже скоро тридцать шесть, куда еще ждать? И так уже достаточно поздно для первой беременности.
- Но я совершенно здоров! Чего же идти смешить врачей и занимать свое и их время? Пусть лечат инвалидов, а мне у них делать нечего. А нам и вдвоем, если не ошибаюсь, совсем не плохо. Получится – хорошо, а нет… Проживем и без них свой век, без забот и хлопот с этими сопливыми. У нас, Лелечка, другое предназначение.
- Какое же? Я что-то не в теме…
- Добывать деньги и тратить их на красоты мира. Ты знаешь, у меня новая идея: побывать на Северном полюсе! И надо еще свозить тебя в Тикси: там есть сопка, название которой – Лелькин Пуп. Хочу посмотреть и сравнить с твоим! И вообще, пора познакомиться с северными широтами, мы ведь еще там не шастали. На норвежские фьорды выделим отдельную поездку. А еще Восток не обследован как следует… И до Австралии пока не добрались… А на осуществление всего этого нам нужно, что? Мани, мани, мани… И я приступил к их добыче. Скоро, Лелечка, будем деньжата по-стахановски, поднимать на-гора. Я скооперировался с одним чудаком, будет компаньоном. И фирма – первый класс. Так что, ласточка моя, отбрось печальные мысли в сторону и наслаждайся жизнью, которая удивительно хороша, когда полна твоя мошна.
Леля с ним не вступала в спор. Действительно, с деньгами они жили припеваючи. Но в этом ли счастье? Скорее, в том, что они вместе. А если был бы еще маленький родной человечек, тогда она смогла бы сказать, что жизнь удалась на все сто!
Но неудержимая страсть, которая владела Виталиком, его стремление всеми путями увеличивать доходы, все же смущали Лелю. Вот и это непонятное объединение с каким-то, как муж выразился, «чудаком»… Зачем это Виталику?
А вскоре она познакомилась с этим компаньоном и его женой – приятной интеллигентной парой. Он, бывший преподаватель математики, ударившийся в коммерцию, она – тоже педагог, но теперь не работает, так как всецело занята воспитанием двоих маленьких детей.
Прошло еще два года… Фирма процветала. Виталий становился все солиднее, обрастая недвижимостью, банковскими счетами, акциями. Он теперь ходил с охраной. Жили они за городом, в хорошо охраняемом особняке, окруженном высоченным забором и сворой злых волкодавов.
А свою собаку, шикарную немецкую овчарку по имени Рекс, Виталий просто обожал. Да и неудивительно: пес был на редкость умен, красив, а главное – предан. Кроме Лели он никого, ближе чем на метр, к Виталию не подпускал.
Но однажды случилась беда. К ним приехали знакомые, и когда машина разворачивалась, Рекс, сорвавшись с поводка, как видно, плохо закрепленного, бросился к машине и был ею сбит. Пес еще дышал, когда его отвезли в ветклинику. Врач предложил усыпить собаку, чтобы она перестала мучиться, так как, даже если и выживет, будет инвалидом: передние лапы Рекса были перебиты.
Но Виталий не захотел расставаться со своим любимцем, надеясь, что все обойдется и он выживет.
- А с лапами будем разбираться потом, лишь бы остался жив! - заключил он, забирая собаку.
Он нанял ветеринара, делавшего уколы, лично поил пса кагором, навещал его утром, уходя, и вечером, возвращаясь. Но Рекс не выжил и на третьи сутки почил вечным сном...
Прощаясь с верным другом, Виталий не сумел скрыть слез, чем несказанно удивил Лелю. Закопать Рекса за оградой не разрешил, а велел похоронить в саду, заказав надгробие с портретом пса.
Этот могучий зрелый мужчина был, оказывается, сентиментальным, открыла для себя Леля…
…С некоторых пор у них в доме стала появляться очень неприятная личность: невзрачный угрюмый человек с пустыми бесцветными глазами, который всегда отводил взгляд в сторону, к тому же пропахший табачищем и весьма неопрятно одетый.
Лелю очень удивило это знакомство. «Что может быть общего у мужа с этим типом?» - недоумевала она, о чем не преминула спросить.
- Ты о ком? – сделал удивленное лицо Виталий на ее вопрос: «Что делает здесь это ничтожество?»
- Я о твоем новом знакомом. Как его там… Не знаю, ты его мне не представлял.
- А, ты о Шурке. Почему ты его обозвала ничтожеством? Он хотя и тертый калач, но деловой парень, к тому же, всецело мне предан. А в нашем деле такие люди очень ценятся.
- А почему ты уверен, что он, как ты выразился, «всецело предан» тебе? Откуда он взялся?
- Ласточка, такие люди, как Шура, на добро отвечают добром. А взялся он из тюрьмы, где сидел за какую-то аферу. Когда вышел, его никто, естественно, не брал на приличную работу. Мужик был на грани срыва, а опять загреметь в тюрьму почему-то не желал… Ну, я его пожалел, дал работу. И теперь Шурка мне заменяет Рекса – верен и надежен, как тот пес.
- Ну и ну… - покачала головой Леля. - Блажен кто верует… Но я бы остереглась слишком приближать такого типа. То, что дал работу, помог, - хорошо. Но зачем вводить его в дом?
- Я его не вводил. Просто по делам службы заходит, иногда… Успокойся и смени гнев на милость.
- Причем тут гнев? Я просто чувствую, что от этого человека нельзя ждать добра. Дай Бог, чтобы я ошибалась.
Вскоре они поехали отдыхать в Таиланд, а вернувшись, Леля услышала сетования Виталия, что «с этим компаньонством надо кончать».
- Петр тянет одеяло на себя, часто категорически тормозит, не вникнув в суть дела, а это приводит к потере больших барышей. Я несколько раз ему намекал, чтобы продал мне свою долю, но ни в какую не желает, и как убедить, что нам не по пути, ума не приложу…
- А может, все оставить, как есть? Неужели нам, Виталик, не достаточно того, что имеем? Зачем гнаться за какими-то там барышами? Быть может, он здраво рассуждает, если не желает ввязываться в, по-видимому, сомнительные комбинации. Ведь Петр тоже заинтересован в прибыли.
- И это говоришь ты мне, экономисту? Что какой-то учителишка может понимать в том, о чем не имеет представления? Нет, от него надо избавляться!
- Тебе, конечно, видней. Но всех денег не заработаешь, и не в них счастье!
- Да, конечно! Но как, кажется, сказал Проспер Мериме: «Есть вещи важнее денег, но без денег эти вещи не купишь»… Уясни, ласточка моя славная - как только дело будет в одних моих руках, перед нами откроются новые горизонты. Я весь мир положу к твоим прекрасным ножкам!
- И что я буду делать с миром, валяющимся под ногами?
Виталий расхохотался:
- Это интересно – Лелька, отфутболивающая одряхлевший мир! Нет, ты родная, будешь топать ножками по разным городам и весям, открывающимся перед нами, и хлопать глазками, разглядывая эти красоты. Ты же искусство ставишь превыше всего, считаешь, что лишь оно дикарей превратило в цивилизованный мир. Но на все это нужны мани. «Всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги, господа, а без денег жизнь плохая, не годится никуда!» – запел Виталий, сведя серьезный разговор к шуткам.
Ту беседу Леля не раз вспоминала в дальнейшем…
…Случилось это поздней осенью, когда они были в Санкт-Петербурге, отправившись туда на премьеру балета. Решено было еще на пару дней задержаться, посещая музеи.
Поужинав в ресторане, они вернулись в номер. Было довольно поздно. Леля уже дремала, когда зазвонил телефон Виталия. Лицо его вдруг стало озабоченным, а вопросы, которые муж стал задавать собеседнику – непонятны.
- Все?.. Как произошло? Значит, нормально? Ясно. Мы выезжаем.
- Что произошло? – с волнением спросила Леля, теряясь в догадках.
- Пожар случился в доме Петра. Не точно, но, кажется, все сгорели.
- О боже! Там же дети! И как это случилось?
- Не знаю, похоже, замыкание проводки.
- Но ты, я слышала, говорил что-то, наподобие, все нормально…
- Ну да… У них на территории, как и у нас, есть гостевой домик. Ну, так он остался в целости. В нем была прислуга, они все живы. Надо ехать, ведь у них никого из родных нет. Придется мне заняться похоронами и тому подобным...
- Что, их родные живут в другом месте? А им дали знать?
- Я же сказал: у них никого нет! Петр вырос в детдоме, а у его жены, кажется, была бабушка, но ее тоже уже нет.
Действительно, вся семья компаньона Виталия погибла в горящем доме. Огонь был так велик, что под натиском сильного ветра чуть не перекинулся на, стоявший рядом, дом прислуги. Работники бросились спасать хозяев, но было поздно.
Леля, в ужасе от произошедшего, заставила Виталия вызвать электрика и проверить в их доме всю электропроводку, что муж, смеясь, и выполнил, ради ее успокоения.
Возвратившись домой с поминок, Виталий сказал, потирая руки:
- Да, ласточка моя, чего в жизни не бывает! Нет худа без добра!
- Это ты о чем?
- Да о том же… Хотя жаль их всех, особенно детей, но что поделать, такова, как видно их судьба… А фирма, волею той же судьбы, теперь вся уже наша! Я – полноправный хозяин! Поняла, жена? – каким-то, совсем не подобающим предшествовавшим событиям голосом, высказался Виталий.
«Как можно в такие минуты думать о какой-то фирме? Да и при чем тут Виталий? Ведь у них должны найтись наследники… - подумала, изумленная речами мужа, Леля. - Хотя, если не найдут наследников, государство, - рассуждала она, - наверно, выставит их долю на продажу. И лишь тогда Виталий сможет на что-то претендовать, то есть, иметь преимущество перед другими покупателями. Но об этом слишком рано говорить, не к месту и не ко времени…» - пришла к заключению Леля.
И опять ее покоробила эта неприкрытая, такая циничная жажда наживы мужа. Ей вспомнилось, где-то прочитанное, изречение: «Больше, чем любовь, возбуждают только деньги»… «Как Виталий подвластен им… – с сожалением подумала Леля. - Но, слава Богу, других недостатков у него нет. Да, и кто из нас без изъяна?..» - тут же нашла она ему оправдание.
Следствие подтвердило, что причиной возгорания явилось замыкание в электропроводке. А быстро охватившему дом и почти все спалившему пожару способствовал, бушевавший тогда, сильный ветер.
…Этот день в памяти Лели остался навсегда. Посетив книжную ярмарку, она решила заехать в их городскую квартиру, чтобы взять кое-что из теплой одежды – близились холода.
Зайдя в коридор, она услышала голос мужа. «Почему он здесь, среди дня? – удивилась Леля. – И с кем это?» - она остановилась, прислушиваясь.
- Это ты хорошо обтяпал, молодец! Я в тебе, Шурик, не ошибся!
«Интересно, о чем он?» – вспомнив свое первое впечатление об этом субъекте, подумала Леля, полная любопытства, не двигаясь с места.
- Будьте уверены, Виталий Георгиевич! Комар носа не подточит. Вы же сами видите заключение комиссии! – сказал он, смеясь. - Виновато замыкание. Можете спать спокойно. Мы свою работу умеем шито-крыто делать. Пустить петуха – пустячная работа.
- Тише ты, разболтался!
Дальше слушать, все поняв, Леле было невыносимо.
Она выскочила из квартиры, чуть не хлопнув дверью, но в последний момент еле удержала ее, тихо прикрыв. Леле вдруг стало страшно. Там, в этой квартире сидели злодеи, и главным - был ее муж.
Это не укладывалось в голове. То, что она услышала, была чудовищно. Виталий, ее Виталик, которого еще утром она обожала, и ради которого была готова на любые жертвы, оказался убийцей. Из-за наживы, будь она трижды проклята, он пошел на это преступление. Там ведь были маленькие дети, малютки, да и их родители, вина которых заключалась в том, что они недальновидно связали свою жизнь с негодяем, продавшим за деньги душу дьяволу.
Леля вела машину, а в голове сверлило одно и то же. Как жить дальше?.. Рядом с ним? Нет, это невозможно. Глядеть в его бесстыжие глаза, видеть возле себя и ощущать себя такой же беспринципной падалью… Нет, это не по ней. Пойти, донести на них? Но, кто поверит голословным обвинениям? Какие у нее доказательства? Подслушанный разговор? Ее признают или ненормальной, или еще могут привлечь к ответственности за клевету. Есть выводы следствия, и есть карман Виталия, полный денег. Как он мог? Леле вспомнились глаза мужа, полные слез, когда хоронил Рекса… Ему было жалко пса. А детей? Еще молодых их родителей? Что сделали с ним эти проклятые деньги…
Еще в далеком детстве, как-то она решила свой гербарий, размещавшийся в большом альбоме, где красиво расположились высушенные листья и цветы, пополнить, для еще большей прелести, бабочками и стрекозами. Сачком, только что купленным мамой, Леля принялась на даче ловить насекомых, а потом приколола их булавками. Вернувшись в город, она поспешила показать свое творение другу.
- Смотри, Виталик, какие бабочки и огромная стрекоза мне попались! Я за ними долго с сачком бегала.
Тогда Виталик удивленно посмотрел на нее и вскричал:
- Что ты сделала, глупая?! Разве можно бабочек булавкой прокалывать? Им же больно!
- Сам дурак! – ответила обиженная Леля.
Они тогда поссорились, а мама, узнав об этом, похвалила Виталика.
- Видишь, дочка, какой Виталик добрый и сознательный мальчик! Это я виновата, что купила тебе сачок, не подумав… Помирись с ним, извинись и запомни: никому никогда нельзя делать больно. Ни людям, ни животным, ни даже насекомым. Даже цветочки лучше не рвать – пусть доживают свой век на кустиках и стебельках.
Это было давным-давно… А теперь… Где тот добрый Виталик? И что с ним сделала непомерная страсть к деньгам, превратив в урода? И какая несправедливость: ни в чем не повинные люди будут гнить в могилах, а он будет роскошествовать, наслаждаясь богатством… Она, конечно, жить с ним больше не сможет, уйдет.
Уже вернувшись в свой загородный дом, Леля удивилась: как она, в таком состоянии, полная дум, проделала путь без аварий, не сбив никого и не грохнув себя… 
  Леля сидела, закрыв глаза, решая, что предпринять. Надо все успеть сделать до возвращения мужа. Она не в силах с ним встречаться, глядеть на него, слушать оправдания и, конечно же, уверения, что все не так поняла, или же, что всего ужаснее, он просто обвинит ее в навязчивой идее, то есть в сумасшествии…
Наскоро сложив какие-то носильные вещи, Леля взяла листок бумаги и начала писать:
«Виталий, прощай! Наше понимание принципов морали несовместимо. Твоя жажда к наживе стала мне поперек горла. Ты не тот, которого я знала и любила раньше. Остановись!»
Она подумала и приписала: «Меня не ищи, не вернусь. Ольга».
Перечитывать Леля не стала, а быстро положила листок на стол возле пепельницы. По щекам текли черные от туши слезы, но она их не вытирала: сказка горько кончилась.
«Боязнь разоблачения будет отравлять его жизнь. Страхом, он все же будет наказан…» – заключила Леля, захлопнув за собой дверь.