С Кавказа на Кавказ Стёпа жаждет секса и мести 3

Игорь Исетский
     Очнулся в машине «Скорой помощи», лёжа на носилках. За шиворот мне лилась кровь, а врач, сидевший рядом, произнёс:
     - Порядок. Ещё не доехали, а он уже в сознание пришёл.

     Когда прибыли в больницу, меня сразу же повезли на рентген. Просветили всего и сказали, что переломов не обнаружено. Затем зашили рваную рану на затылке, забинтовали голову. Я стал похож на раненого героя из отечественных фильмов. Довели до палаты, сделали несколько уколов и велели спать.
     Мне было неспокойно, ведь у меня в гостиничном номере с утра трудился ламповый телевизор. Как бы он не взорвался.
     В палате ещё на трёх койках лежали мужчины. Я спросил:
     - Мужики, не подскажете, откуда здесь позвонить можно?
     Кто-то ответил:
     - В ординаторской есть телефон. Это следующая дверь направо.
     Я вышел в коридор. Меня немного мутило. Постучал в ординаторскую и вошёл туда. Там сидела немолодая женщина. Судя по всему, санитарка.
     - Извините, можно я от вас в гостиницу позвоню, скажу, куда я попал. Кстати, что это за больница?
     - Это республиканская больница. Конечно, позвони, молодой человек. Ой, как это тебя стукнуло, - запричитала санитарочка.
     Я отыскал в телефонном справочнике номер телефона администратора гостиницы и позвонил туда.
     - Гостиница «Эребуни», - послышалось в трубке.
     - Здравствуйте, это ваш жилец Романов звонит.
     - Да, я вас помню.
     Ещё бы не помнить, четвёртый месяц у них проживаю. Постоянно хожу доплачивать за гостиницу. Администрация, дежурные по этажам, горничные - все знали нас в лицо. Абсолютно никакой конспирации. Да и ни к чему.
     Однажды мы с коллегой ехали на гостиничном лифте. Стоявшие рядом молодые армянские парни приветливо улыбались. Затем один спросил с акцентом:
     - Паракуратура?
     - Нет.
     - Ке-ге-бе?
     - Опять не угадал.
     - Ем-ве-де?
     - Мы туристы, как и большинство проживающих здесь людей.
     Парень ещё шире улыбнулся.
     - Не-е-е-т, не туристы. В костюмах и галстуках, с короткими стрижками туристов не бывает.
     Мы не стали ничего объяснять и вышли на нужном этаже.

     ...- Будьте добры, пригласите к телефону участкового инспектора. - Я знал, в это время Мамикон обычно находился в холле.
     - Ой, а его здесь нет.
     - Передайте ему, пожалуйста, что я попал в республиканскую больницу, меня сбила машина. Пусть он позвонит сюда, - и я назвал номер телефона ординаторской. - И ещё… У меня в номере не выключен телевизор.
     - Передадим, не беспокойтесь, и телевизор выключим, - сказала администратор, и я, немного успокоившись, вернулся в палату.
     Добравшись до постели, сразу уснул.
    
     Ночью меня разбудили. Приехал сотрудник милиции. Понятно, сейчас станут выяснять, кто это меня искалечил?
     В палату вошёл плотный усатый мужчина с папкой. Его лицо мне показалось знакомым.
     - Майор милиции Адомян.
     - Здравствуйте. Извините, вы не отец оперуполномоченного Давида? Фамилию не помню. Мы с ним в группе Генеральной прокуратуры Союза работали.
     - Давид мой племянник.
     Ага, уже неплохо. Легче договориться будет. Им ведь лишнее нераскрытое дело ни к чему, да и мне не надо, чтобы кто-нибудь про инцидент узнал. Не дай Бог, до моего министерского начальства дойдёт, а там уж в родное УВД сообщат, что со мной произошло. И тогда мне, как говорил нам перед отъездом зам. начальника следственного управления УВД Крохалев – конец, прилично выражаясь. Культурный Крохалев, постоянно швыркая носом, произнёс слово в матерной «транскрипции».
    
     Милиционер, видимо, подумал о том же и сказал:
     - Вам могут из-за этого дела быть неприятности на работе.
     - Заявление я писать не стану.
     - Как тогда оформим? - по-деловому поинтересовался коллега.
     - Как обычно. Пишите в объяснении, что я, скажем, при переходе улицы споткнулся и при падении головушкой ударился о бордюр. Потом оформляйте отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления. Или у вас имеется другая версия?
     - Вполне подойдёт твой вариант. Шёл, споткнулся, упал… Правда, очнулся ты без гипса. И это, слава Богу, что так обошлось. Но забинтовали тебя не на шутку.
     Майор начал строчить на бумаге мои  «показания». Закончив писанину, подал мне листок и спросил:
     - Так пойдёт?
     В объяснении была изложена только что сочинённая мною версия о падении на дороге.
     - Всё правильно, - согласился я и подписал документ.
     Больше мой сон никто не нарушал.

     Проснулся я рано от какого-то шума. Это медсестра пришла ставить больным уколы. Меня кольнули пару раз, и я снова захотел спать.
     - Позавтракай сначала, - обратился ко мне парень, лежащий на соседней койке. Он дал мне бутерброд и минеральной воды. Угостил незнакомыми мне ранее фруктами. Это были плоды хурмы, лишь немного позже попавшие и в наши края.
     - Не переживай, мы тебе умереть с голоду не дадим, будем кормить. Видим, парень ты хороший.
     - Как на убой станете откармливать?
     - На убой у тебе вчера было, да повезло. Теперь надо хорошо кушать. В голову ранили, прямо по мозгам, а это не шутка.
     Я рассмеялся. Да уж, какие шутки? В очередной раз я столкнулся с армянским радушием. Дойти до столовой у меня не было сил. Мне ведь по несколько раз в день вкалывали успокоительные препараты. Только я проснусь, поем, и опять ко мне идёт медсестра со шприцем.
    
     Мамикон так и не позвонил. В очень неудобный день угораздило меня попасть на больничную койку – в пятницу. Я даже не мог связаться со своими знакомыми из МВД республики. Мне нужно было любой ценой уходить из больницы. Эх, если б мне хотя бы нормальную пижаму выдали. А то штаны до колена, рукава до локтя. Появишься в таком виде в городе, сразу в милицию или в «психушку» загребут.
    
    Вечером следующего дня я вновь постучал в двери ординаторской, надеясь, как вчера, позвонить оттуда в гостиницу.
     За столом сидела тучная женщина с серьёзным лицом. Похоже, дежурный врач.
     - Что надо? - грубо спросила она на моё «здравствуйте». Это меня сразу насторожило.
     - Разрешите мне позвонить… - договорить мне не дали.
     - А ну марш в палату!!! - закричала на меня врачиха. - Нечего тут делать, это служебный кабинет! Для вас что, порядок особый?!
     - Порядок, он для всех одинаковый. И прекратите орать на меня! Я тоже умею так. Вас в КГБ никогда не допрашивали? - спросил я с суровым взглядом. У дежурной приоткрылся рот. Казалось, она впала в ступор.
     Сколько ненависти только что я видел в её сверкающих гневом глазах. Я вышел, хлопнув дверью, а то неизвестно, сколько времени женщина просидит в застывшей позе. Врач прекрасно знала, что я сотрудник милиции, чужак, и всю свою злобу выплеснула на меня, как будто я был виновен в том, что творится в Армении и в стране, в целом. Вполне возможно, она состояла в какой-нибудь патриотической партии, но я не был ей врагом. Женщина считала по-другому. Господь ей судья.      
     Зато в палате со мной оказались прекрасные люди. Каждый, чем мог, угощал меня во время приёма пищи. В столовой подавали настоящую баланду, которую никто не ел. О размерах хищений из пищевого заведения можно было лишь догадываться.

     Через три дня по моей настойчивой просьбе врач разрешил мне покинуть больницу.
     - Только через неделю зайди, надо снять швы с раны.
     - Не сыпь мне соль на рану, - почти нежно проговорил я слова из песни Вячеслава Добрынина. Начальник отделения травматологии оказался добродушным мужичком. Мы с ним постоянно перешучивались на перевязках. - Обязательно заеду.
      (Когда я к назначенному сроку заскочил в больницу снять швы, то попросил сделать выписку о травме для врача по месту своего проживания. Но моей карточки не нашли. Быстро там всё подчистили.)

     Я переоделся, тепло попрощался с больными из палаты и вышел в коридор. Добрался до гостиницы, подошёл к администратору. Поинтересовался, передавала ли она участковому о моём звонке и местонахождении?
     - Ой, а я его и не видела.
     Врёт и даже глазом не моргнёт, подумал я и помчался на свой этаж. Дежурная по этажу, увидев меня, удивилась.
     - Вы живы?
     - Разве я обещал вам умереть?
     - Всякие слухи ходили. Простите, я не то говорю. Горничная в субботу пришла ваш номер убирать, а вас там нет, и телевизор работает. Выключила и убрала номер (вместе с почти полной бутылкой сухого вина, стоящей на столе, мысленно отметил я). Если умер, то и без сухого обойдётся. Всё так.
     Тут же я увидел Мамикона. Он подошёл ко мне, дружески обнял.
     - Игорь, что произошло?
     Я обо всём рассказал Мамикону. В том числе и о своём ночном звонке в гостиницу с просьбой передать участковому, где я нахожусь.
     Капитан грозно посмотрел на администратора.
     - Весь вечер я в гостинице был. Ну, я с ними тут разберусь.
     - Не надо, Мамикон. Всё обошлось, да и ладно.

     Позже появился Грачик Саакян с грозным видом.
     - Здравствуй, дорогой. Мне всё известно. Говори, как найти тех пацанов, пусть забивают стрелку, где захотят. Мы порвём их!
     - Успокойся. Ничего я о них не знаю, - солгал я Грачику, хотя телефон Степана у меня был записан в блокноте. - Забудь. Мы вышли победителями, а эти обделались. И ничего более делать не надо.

     Лишь через два месяца я неожиданно вспомнил, как на тротуаре меня сбила «Волга». Метра два я пролетел и сумел приземлиться на ноги, отбив стопы ног. Повернулся назад и увидел, как из автомобиля с палками в руках вышли молодые «шестёрки» Степана и принялись наносить по мне удары с трёх сторон. Я укрывался  руками, потому у меня и оказалась сломанной косточка в кисти. Пару раз я кулаками попал по мордАм юнцов. Одному разбил нос. Он задрал голову вверх и отошёл в сторону. Затем последовал предательский удар сзади, порвавший кожу на голове, и я потерял сознание.
     В самом центре города, на площади Ленина (ныне Площадь Республики – прим. автора), где находится здание Верховного Совета Армянской ССР, Министерство иностранных дел, Министерство энергетики. До сих пор не пойму, почему оттуда не выскочил на подмогу мне, вооружившись, например, теми же пассатижами, а лучше отвёрткой, какой-нибудь монтёр?  Центральный почтамт, откуда почти сплошной цепью выходят одни люди, входят другие. Неужели никто не догадался поднять свою посылочку над головой и броситься к нам с криком: «А ну разойдись, а то взорву всех к  чёртовой матери!»
     Это, конечно шутки. Печально, что драка, а, точнее, нападение на сотрудника милиции тремя юными «борцами» за отделение Армении от СССР, случилось в центре города перед памятником Ленину, где всегда поблизости торчал милиционер. Он бесцельно прохаживался возле монумента Ильичу, порой находясь в приличной степени опьянения. То ли он затаился в сквере и с увлечением наблюдал за действиями молодых придурков? И как в вечерний час на площади ни одного милиционера, когда в республике напряжённая обстановка? Могло ли подобное случиться на Красной Площади в Москве? Могло. Но только напали бы на любого гражданина экстремисты, как тут же  были бы обезврежены нарядами милиции или другими лицами, несущими службу в центре страны. Самых прытких могли и пристрелить при оказании сопротивления представителям власти. А здесь, подумаешь, русского бьют. И что из этого?
     Да и туристов из разных стран немало гуляло по вечерам на площади. И ни одна… Ладно, Бог простит или накажет. Нам же заниматься ерундой, которая могла обернуться смертельной схваткой, не к лицу. Пока с нашей стороны пострадал только я, с другого «фронта» травмированы двое. У нас преимущество в одну «фигуру». А сошлись бы армянские «добры молодцы» в каком-нибудь пустынном уголке и устроили бы «бой без правил». С цепями, кастетами, битами, ножами. Не исключено, что кто-нибудь открыл стрельбу. Страшно подумать о финале подобной встречи. Обошлось малой кровью и не следовало увеличивать её количество.
    
     Я довольно долго ничего не мог вспомнить ничего, кроме «заседания» в баре и удара меня капотом именно автомобиля «Волга», ГАЗ-24. Позже я на улице подходил к припаркованной «волжанке», нахождение огромного кровоподтёка на моей пояснице по высоте совпадало с капотом горьковского автомобиля. А, например, «Жигули», ударили бы по бёдрам, как и «Москвич».
     Со мной от удара, лишившего меня сознания, произошла временная амнезия или по-простому – потеря памяти. Повезло. Убивать при большом стечении народа не решились и такие отморозки.
     Когда я вдруг неожиданно всё вспомнил, то не сообщил об этом армянским друзьям. Ни к чему. Вопрос закрыт. И я сообразил, что Степану с его компанией, скорее всего, нужен был именно я. Лишь я приложил руки к Стёпке и его приятелю во время нападения на нас. Наверняка меня хотели напоить до беспамятства и увезти за город, где и похоронить. В городе насильно затаскивать меня в машину эти  «смельчаки» не решились. Вокруг люди и реальная опасность, что кто-нибудь запишет номер автомобиля.
    
     Повезло мне ещё и в том, что я улетел из Армении за пару недель до страшного землетрясения 1988-го года. У меня намечалась новая командировка «с Кавказа на Кавказ» в один азербайджанский район, позже пострадавший от бедствия. Там бы я имел, пожалуй, не меньше шансов для лишения жизни. Но представитель МВД России приказал мне улетать домой. Полковник сказал, кроме меня, в Ереване не осталось ни одного следователя. Следственные группы свернули бесполезную работу и покинули столицу Армении. В стране начиналась война.
     - Вот пусть сами и разбираются у себя в хозяйстве, коли так самостоятельности захотелось. Мы-то тогда зачем? Ты немало на них поработал. Посмотри-ка, сами боятся, а тебя посылают в командировки по своим делам. Если хотя бы вдвоём ездили, ещё куда ни шло, - резюмировал полковник, поставив на моём рапорте о выезде в район Азербайджана для проведения следственных действий резолюцию «не разрешаю». На следующий день я вылетел домой.

     Узнав о страшном землетрясении, я сумел дозвониться до гостиницы «Эребуни». Связь была плохая, но меня узнали и сказали, что Ереван не пострадал. Или частично? Но Грачик и Мамикон живы-здоровы.
     Каждому из них я написал письмо с соболезнованиями по поводу землетрясения и большого количества погибших и пострадавших.

     У меня никак не проходила опухоль на правой кисти руки. Я закрывался от ударов палками руками и мне, как позже выяснилось, сломали маленькую лучевую косточку в кисти, чего не заметили или не захотели замечать в республиканской больнице Еревана.
     Прибыв домой, я вышел в отпуск и уехал на свою малую родину. Там и обратился к врачу. Кисть руки сняли на рентгене в разных положениях. Наш хирург показал мне  снимок. Перелом одной косточки был хорошо заметен. 
     На месяц мне загипсовали кисть. Ох, напал бы кто на меня в тот период, врезал бы от души. Через пару недель рука перестала болеть, и я решил проверить, можно ли гипсовую повязку использовать в качестве оружия? Во дворе дома я нанёс сперва слабенький удар по опоре веранды, потом сильнее, ещё сильнее, забывшись, ударил совсем уж сильно. Показалось, что от удара сотряслось всё деревянное сооружение. Вечером обратил внимание на то, что моя повязка стала пошевеливаться. Оказалось, я повредил её.
     Пришлось на другой день вновь идти к хирургу. Сказал, что неудачно упал.
     Мне снова сделали рентгеновский снимок. Слава Богу, больная кость не имела повреждений. Наложили свежую повязку. Хирург предупредил, чтобы я ходил осторожнее.
     Я покинул кабинет врача и подумал: «Эх, будь я в Ереване с такой «каменной» рукой, непременно, отбился бы от нападавших. Тот юноша, что получил от меня по носу, вряд ли бы отделался обычным кровотечением. Наверняка бы он упал замертво... на несколько минут, до приезда «скорой помощи» для него, а остальные драчунишки тут же бы разбежались. Ведь известно: в подобных ситуациях следует бить первым и, конечно, как следует. Это сильно действует на других нападающих, после чего они нередко «делают ноги». Но меня сначала сбили автомобилем. Поясница мигом онемела. Чудо, что я не рухнул на тротуар и сумел нанести несколько ударов юным мерзавцам, осыпаемый ударами деревянных палок.
     Хотя, в результате, меня ненадолго лишили сознания, я довольно легко отделался в той потасовке, а вот начинающим и более старшим нарушителям законов, уверен, выпало немало переживаний за собственные шкуры. Меня они упустили, а зная, где я служу, и, помня, что телефон Стёпы записан в моём блокноте, какой-то период, полагаю, в страхе ожидали появления на пороге своих жилищ крепких ребят в милицейской форме, если вообще не перешли на нелегальное положение.    

    

     Ещё два фрагмента из повести опубликованы ранее:  http://www.proza.ru/2013/11/16/1907http://www.proza.ru/2013/11/19/1712.