Романист

Алла Авдеева
Высокий, толстый, косолапый мужик с горящим взором. Михаил, Мишаня, ходит всем, мешая, и вид у него медвежий. В толстом портфеле  спрятано неопубликованное  «там, где у русского человека находится сердце, у японца вставлен тамагочи». Пишет роман о несчастной любви. Пока писал, тамагочи вышли из моды, куда-то исчезли. Столкнешься с Мишаней на узком тротуаре возле Дома Литераторов, заголосит фальцетом: «Стихи твои бездушные. Брось сочинять! Я стихи сочинял, чуть в  психушку не попал!»
Он протянет  пухлый, растрепанный текст, отпечатанный на старой печатной машинке:
«Роман не направлен против каких-либо народов и национальностей, однако по стечению обстоятельств героини романа оказались нерусскими»
В романе – мать и дочь, эротические сцены, матерные диалоги, в каждом слове ошибки. Стихи, тоже матерные, зато с посвящениями Визбору и Высоцкому.
-Ногою бабку дед имел, От нежной страсти похудел! О или А?  Она поправила козу и больше ни в одном гласу! З или С?
-Не научили писать грамотно учителя-масоны! Перепечатаешь? 
-Некогда, я на работе устаю. Ты безработный, времени у тебя много, возьми орфографический словарь, исправляя, запомнишь.
-В России грамотные только нерусские! И ты - нерусская! Умная шибко!
 Он подозрительно уставится, подозревая меня в мировом заговоре.
-У тебя волосы черные!
-Я их выкрасила.
-На моем фото, такие как ты, рожки пририсовали!
Он потрясает газетой, где напечатана его миниатюра.
-Причесываться надо! Радуйся, тебя ведь напечатали и небольшой гонорар будет.
-Это заговор. Меня гонят оба союза писателей. Пойдёшь на мой творческий вечер, от Зощенко до Кащенко?!
-Нет. Тамагочи нет в Могоче, нет и в Сочи.
-Я так и знал, ты замаскировалась и русская фамилия – псевдоним! И редактор ваш – масон!
Ждите трилогию, грядет юбилей 20лет «Тамагочи»