У сантехника Коли не было женщины. В том смысле этого слова, который пока ещё в некоторых отсталых странах Восточной Европы считается традиционным. Впрочем, по внешнему виду и упитанности Николая судить об отсутствии в его жизни лучшей половины было сложно. Дело в том, что этот сорокалетний специалист жил с матерью, которая обстирывала и кормила своего сынка, давно готового не только к интимным отношениям с противоположным полом, но и к совместному проживанию с ним же. Видимо, шестидесятилетняя мать Николая из-за проблем сына с женщинами тоже была лишена личной жизни. Раньше всё ждала, когда эстафету по уходу за Колей подхватит какая-нибудь приличная девушка, потом – женщина. А сейчас даже была согласна на неприличную, лишь бы хоть что-нибудь умела и хотела делать по хозяйству.
Николай же на неприличную согласен не был. Он хотел полюбить.
Коля так и сказал как-то Петру Исаевичу: «В молодости была у меня одна, но недолго, потому что оказалось, что она была одновременно не только у меня». И каким-то особенно пронзительным взглядом посмотрел на супругу Петра Исаевича Лёлю.
– Молодой ещё, – с сомнением в голосе приободрил Николая Пётр, не увидев поначалу во взгляде сантехника никакой угрозы. – Ты покопай, покопай. Глядишь, и полегчает.
Бригада сантехников, состоящая из бригадира Дмитрия, женатого в третий раз, и ни разу не женатого Николая, вторую неделю прокладывала в дом Петра и Лёли водопровод и канализацию.
Дмитрий, плативший алименты трём детям от первых двух жён и кормивший третью супругу и двух детишек, счастливо родившихся в последнем браке, работал быстро, а перекуривал ещё быстрее.
Николай же, не кормивший никого, постоянно брал тайм-ауты, растягивавшиеся надолго. Он ложился на спину на старом матрасе, брошенном им же посреди рабочей площадки, смыкал кулаки под головой и смотрел в небо. Что он там хотел увидеть, образ ли будущей любви всей его оставшейся жизни, или верил в то, что манна небесная свалится на него именно в этом месте, осталось неизвестным.
Бригадир Дмитрий время от времени проводил с Николаем разъяснительные беседы, приводил в пример народные пословицы, на которые у Коли был всегда один ответ:
– Хочешь с узбеком хохлатым работать? Давай, давай.
В понятии «хохлатый узбек» Николай объединял всех гастарбайтеров, заполонивших необъятные просторы России.
Работать в бригаде с таким неведомым природе кадром Дмитрий не желал, да и специалистом Николай был вполне приличным. Поэтому после бесед бригадир снова брался за работу, а Николай, поковыряв для приличия инструментом, снова укладывался на матрас.
Была ещё одна сторона, страдавшая от неустроенности личной жизни Николая. Это, конечно же, Лёля и Пётр, живущие посреди стройки десятый день подряд.
Пётру надоело смотреть на эту несправедливость и затянувшиеся работы, поэтому он вызвал бригадира на разговор.
– К вам, Дмитрий, у нас никаких претензий, но с Николаем явно что-то надо делать, – сказал Пётр. – Вы ж так ещё на неделю у нас застрянете.
– Жениться ему надо, – вздохнул бригадир. – А он согласен только по любви. Я, к примеру, всех жён своих любил и сейчас всех их люблю, и ещё двоим-троим искренне симпатизирую, а Коля так не может.
– Понимаю, – кивнул Пётр. – Будем думать.
В конце рабочего дня он подошёл к матрасу, на котором лежал Николай, что-то показал ему и сказал несколько ободряющих слов.
Коля выхватил из рук Петра этот жутко заинтересовавший его предмет, спрятал под рабочую куртку в нагрудный карман и схватил одновременно разводной ключ и лопату. Как ни уговаривал его Дмитрий, что уже темнеет и пора ехать домой отдыхать, Николай не обращал на него внимания.
Часов в девять вечера Коля сказал бригадиру:
– Ты езжай, а я у хозяев в баньке заночую, чтобы время на дорогу не терять. А завтра чуть свет продолжу.
Дмитрий пожал плечами, переоделся и уехал на своей старенькой «девятке».
На следующий день Николай трудился, перекуривая без отрыва от работы. Дым шёл то ли от сигареты, крепко сжатой губами, то ли от трения инструмента об его крепкие, практически не державшие женского тела руки. Если бы вы подошли к нему поближе, то ещё и услышали бы фальшиво, но очень нежно исполняемую известную песенку о любви.
Бригадир Дмитрий еле успевал за своим напарником, поражаясь происшедшей с ним перемене.
Через два дня работа была завершена.
– Принимай, хозяин! – возбуждённо заорал Николай. Дмитрий застенчиво улыбнулся.
Лёля прошла по всей цепочке, открыла одновременно все краны, недоверчиво покачала головой, ища, где же подвох. Пётр гордо, будто сам принимал активное участие в процессе, поглядывал на супругу.
Работяги получили расчёт, умылись, переоделись. Дмитрий завёл машину. Николай с надеждой смотрел на Петра.
– Я позвоню, – твёрдо пообещал Исаич, торжественно подняв руку в приветствии, как пионер, услышавший: «К борьбе за дело… будь готов!».
– Может, объяснишь? – спросила Лёля супруга.
– Помнишь, – спросил Пётр, – в прошлом году у нас твоя подруга Маринка пару раз гостила? Она ж давно разведена. Я её фотку отыскал, показал Николаю. Влюбился с первого взгляда. Обещал познакомить.
– С ума сошёл? – фыркнула Лёля.
– С объектом любви согласовано, – гордо ответил Пётр.
– А я ему тоже понравилась, – игриво заявила Лёля.
– Вот я и подсуетился, – хмыкнул Пётр.