Женька крепко спала, когда раздался звонок в дверь. Юрка вскочил с кровати и, выглянув в коридор, растолкал сестру.
— Вставай, засоня!
— Юрк, дай поспать… — Женька зевнула и хотела было перевернуться на другой бок, но Юрка стянул с неё одеяло.
— Рыжик! Вставай давай!
— Юрка, ты совсем обалдел… — Женька села, протирая глаза, — Восемь утра…
— Папка из командировки приехал!
— А чего ты молчишь, балда! — Женька мигом вскочила и, схватив висевшее на стуле платье, кинулась в прихожую, на ходу одеваясь.
— Я молчу?! — Юрка со смехом посмотрел вслед сестре. — Дай я тебя полчаса бужу уже!
Отец, бросив сумку, подхватил Женьку на руки.
— Ну, что, Женёк, не озорничали тут без меня?
— Не-а! Юрка озорничал! А я…
— А ты? — Алексей поставил Женьку на пол и щёлкнул по курносому носу.
— А я ему помогала, — хихикнула Женька, искоса глянув на брата, — Да, мам?
— Ладно, выдумщики, — Лариса ласково потрепала их по волосам. — Скучали без папки…
— Скучали, — вздохнул Юрка.
— Ну, вот вам за то, что скучали, — отец вынул из кармана синий камешек.
— Ой, что это? — дети с любопытством взяли камень в руки. Камень был красивым: ярко синим, как июньское небо с размытыми белёсыми полосками и пятнами, напоминавшими летящие по небу лёгкие перистые облака.
— Как небо! — восхищённо воскликнула Женя.
— Это лазурит. С самого Памира, — Алексей внимательно посмотрел на камень. — Он и правда похож на небо. По легенде, лазурит появился оттого, что небо увидело своё отражение в воде. Воды, отразившие небо, стали очень красивыми, а земля оставалась чёрной и мрачной. Тогда небо зачерпнуло эту воду и разбрызгало по земле. И там, где брызги синей от небесного света воды попали на неё, появился камень цвета небесной лазури. Кстати, и слово лазурь происходит от староарабского «азул», то есть «небо».
— Здорово! — Юрка покачал на руке камень.
— А лазурит только на Памире бывает? — полюбопытствовала Женька.
— Да нет, почему же… Его добывают в Забайкалье, в Калифорнии, Андах… Но самый красивый лазурит — в Бадахшане и на Памире.
— Это потому, что там самые высокие горы. И там в лазурите лучше всех небо отражается, — сделала вывод Женя.
***
Сегодняшний день выдался пасмурным и дождливым. Серое небо, серые тучи… Скоро осень — конец августа на дворе. Женя сидела за столом и разглядывала отцовский подарок. Казалось, что от камня исходил удивительный свет — лазурь яркого летнего неба лилась с его неровных граней. И девятилетней Женьке было совсем не грустно. Наоборот, яркая синева камня напоминали ей прошедшее лето, ярко-синее крымское небо и синее море, и удивительные приключения Жени и её приятелей в Севастополе, плавание на яле и подводные поиски в маленькой бухточке с прозрачной голубой водой. «Надо её назвать не Голубой, а Лазурной», — подумала Женька.
Размышления девочки прервал Юрка.
— Классный камень! Нравиться?
— Ещё бы! — восхищённо ответила Женя. — Смотри, как будто облака по небу бегут, — Женя повертела камень в свете лампы.
— Смотри, а здесь что? — Юрка осторожно взял камень и повернул его к свету самой большой гранью. На ней виднелось небольшое белое пятнышко, напоминавшее не облако, а танцующую человеческую фигурку, воздевшую руки к небу.
— Ого! — удивилась Женя. — А я знаю, кто это! — девочка поставила камень на лежавшую на столе книгу.
— И кто? — Юрка с любопытством посмотрел на сестру.
— Это девочка Лазурка, внучка Неба лазоревого. Она танцует, чтобы тучи прогнать, чтобы снова небо стало голубым, а не серым.
— Хм… — Юрка глянул на камень, а потом на книгу. — «Уральские сказы», Бажов. Вот ты откуда про Лазурку придумала, понятно!
— А чем тебе не нравится? — насупилась Женя.
— А может это и не внучка Лазурка. А может это сама Каменная ведьма, которую в наказание заточили в камень. Вот она и стоит там прикованная за то, что попыталась отнять у людей небесную лазурь.
— Это как?!
— А так. Напустила она туч на небо, чтобы они навсегда солнце закрыли, а небо всегда было серым и мрачным. А люди тогда будут такие же мрачные и злые. Ведьме на радость, — мрачно усмехнулся Юрка.
— Юр, а давай вместе сказку про лазурит придумаем, а? Мне про ведьму понравилось!
— Давай! — согласился Юрка.
***
Давно это было…
Жил в селе за Каменным Поясом парень по имени Нил. Да только сельчане больше знали его по прозвищу — Лешак, потому как был тот парень упрямый, да своевольный. Всё по-своему норовил сделать. Да только криво и кособоко у него выходило.
И решили парня определить к местному каменотёсу в ученики, что б Нилушка ума да разума набрался. Да к ремеслу приобщился.
Понравилось Нилу каменное дело. Полюбил он фигурки да цветы из самоцветных камней резать. А резал он умело, быстро секреты ремесла схватывал. Звери, как живые получались — смотришь и кажется, что сейчас каменный зверь оживёт, да в лес побежит. А цветы даже жалко было в руки брать, боязно неосторожно сломать лепестки, потому как казались они вовсе не каменными, а живыми… И скоро Ниловы поделки цениться стали. Да по всему Каменному Поясу и за ним известны.
Вот только характер парня не изменился — как был Лешак своенравный, так и остался.
И вот шёл как-то Лешак по горам, камни искал. Долго бродил по лесу, да всё не то попадается… И вышел он на поляну… Странная та поляна была, никогда раньше Нил её здесь не видал. Откуда взялась? Вроде и солнце светит, а мрачно на поляне — деревья до земли клонятся, ветки паутиной спутались, вместо трав репей колючий, да чертополох растёт.
И вдруг видит Нил — стоит посередь поляны камень. Валун здоровый. Красивый. Так и проглядывает через серую кору фигура девичья статная. Зачаровал камень Лешака, Непременно решил он камень взять, да статую из него сделать.
Приметил Нил поляну, да вернулся в деревню за лошадью и волокушей. Но странное дело — как порешил Лешак камень забрать, так погода портится стала: тучи небо заволакивают, ветер траву гнёт, того и гляди буря налетит. Да только не привык Лешак от своего отступаться.
Пришёл он обратно на поляну, стал камень валить, да видит — письмена какие-то по камню идут, вязью каменной стелются. А ветер крепчает — деревья гнёт, зарницы в тучах засверкали — того гляди, разверзнуться хляби небесные. Свалил Нил камень на волокушу, стеганул мерина, пошёл в деревню. А по дороге видит — старик навстречу идёт. Остановился старик и смотрит на Лешака. А глаза у старика яркие, синие, как у парня молодого, так и сверлят Нила.
Остановился Нил, поклонился старику.
А старик покачал головой:
– Ох, зря ты Нилушка, камень-то взял. Поганый камень тот, не зря на чёрной поляне стоял. Ох, наплачутся люди от него. Верни камень на место, не делай греха.
– Да вы старики скажете! — усмехнулся парень. — Не вчера родился, знаю, что делаю.
– Твоё дело, Нилушка. Но смотри: предупредил я тебя.
И исчез старик, будто его и не было…
Привёз Нил камень в мастерскую, стал смотреть да оглядывать глыбу. А погода совсем испортилась, грозой, бурей небо грозит. Выбрал Нил, с чего начать камень обкалывать, взял троянку в руки, да ударил по камню.
Грянула тут молния, грохот раздался. Раскололся камень, да вышла из него девица. Красоты неописуемой! Статная, черноволосая, да черноглазая. Вышла она из камня, глянула на опешившего Лешака, да и говорит:
– Освободил ты меня от чар, Лешак. Давненько я в камне том сижу, аж задервенела. Но ничего, теперь свободна я от заклятия.
А очи-то красавицы недобрым светом мерцают. Кажется, что чёрные молнии мрачных подземелий блестят в них. Холодом от девицы тянет, злоба в словах звучит.
– Кто ты? — Нил не из пугливых был, чёрными очами его не застращаешь.
– А ты смелый, как я гляну, раз посмел саму Каменную ведьму спрашивать! Ну да ладно! Встретимся ещё с тобой, запомнишь меня! До самой смерти запомнишь!
Обернулась девка чёрным вихрем, да и вылетела.
И пошли беды с того дня. Небо тучами кроет, ни клочка лазури светлой не осталось. Град да дождь холодный урожай губит. Бури на реках корабли топят. Люди в чащах да болотах гибнут.
Задумался Лешак. Ведь он виноват в том, раз своею рукой ведьму выпустил. Пригорюнился парень — как дело-то содеянное поправить, да как с ведьмой справится…
И видит: идёт старик по дороге. Тот же старик синеглазый. Увидел Нила, подсел к нему.
– Печалишься, Нилушка? А ведь говорил я тебе — верни камень на поляну зачарованную. А ты не послушал меня…
– Да, старик. Глуп я был. Сколько бед наделал!
– Беды-то беды, но исправить содеянное можно.
– Как? – встрепенулся Нил.
– Идти тебе в чёрные горы надо. Искать ведьму, да обратно в камень её заключить.
– Да как её заключишь-то?
– Ведомо мне как. Но ты сначала должен до тех гор дойти, до озера колдовского. Дойдёшь — узнаешь, как извести ведьму. Внучка тебе моя подскажет. Что Лазуркой звать, — сказал старик и исчез опять, как и не было его.
Посидел, подумал Нил, да делать нечего — идти надо. Собрал котомку и с утра в поход выступил.
Долго шёл он, да нашёл-таки Чёрные горы. А в горах пещера колдовская видна, чернее самой ночи. Присел отдохнуть Нил, да слышит — плачет кто-то, на помощь зовёт.
Кинулся он в кусты и видит, как в болоте, что за кустами спряталось, девчоночка махонькая топнет. Ещё чуть-чуть и сгинет в болотной жиже.
А рядом ни деревца, ни жердины какой не видно даже. Как спасти девчушку-то?
– А будь, что будет! Коль сам сгину, так поделом!
Пополз Нил по болоту, подполз к дивчинке, выхватил из трясины. И видит — ива рядом с болотом растёт, как он её раньше не видел? И ветки ивушка к ним клонит. Схватился Нил рукой за ветки, а другой девчоночку крепко ухватил. И сам не заметил, как на сухом берегу оказался.
– Спасибо тебе, Лешак! И тебе, ивушка, — поклонилась им девчоночка. А у самой глаза синие-синие, как лазурь небесная, полуденная.
– Откуда ты прозвание моё знаешь? — удивился парень.
– Так дед сказывал, ждать тебя здесь велел. Да ведьма меня в грязь толкнула, чуть не сгубила.
– А как звать-то тебя, дивчинка?
– Лазуркой меня кличут. Внучкой Неба Лазоревого.
– Так ты и есть…
– Знаю, за чем идёшь ты. Сильная эта ведьма, просто не одолеть. Но есть у неё место слабое. Боится она отражения своего и цвета синего. Зеркальце я тебе дам, своё, заговорённое. Как будет ведьма-то с тобой биться, ты ей скажи, что мол подарок-дань тебе принёс, Владычица каменная. Да и покажи ей зеркало. Замрёт она, и вот тут и надо её в камень обернуть, да так что б на века её спрятать.
– Да как же в камень-то её обратить? Ведь не колдун, не ведьмак я…
– Есть здесь в горах камень чудесный. Синий, как лазурь небесная. Говорят, когда-то давным-давно, когда и земли ещё не было, глянуло Вечное Синее Небо в воды морские, и превратилось его отражение в лазоревый камень. Возьмёшь этот камень волшебный, да и кинешь в ведьму со словами: «Камень чудный, камень лазоревый, от неба рождённый, да в земле спрятанный. Защити нас от ведьмы каменной, что б всегда сияло нам Небо синее, Лазурь вечная». Она и превратится обратно в каменную бабу.
Принял Нил от девчоночки зеркальце заговорённое, да пошёл лазоревый камень искать. День ходит, два… Зашёл в долину глухую, мрачную. Да видит: сидит посередь долины зверь — не зверь, птица — не птица. Чудо-юдо диковинное. О трёх рогах, да четырёх ногах, двух хвостах, да семи клыках. Ревёт страшно, погубить хочет.
Схватился Нил за «пальму»-то, да видит: жалостливо чудо-юдо небывалое на него смотрит, как дитя малое, обиженное. Как будто помощи просит…
Оставил Нил «пальму» в сторонке, подошёл к чуду–юду невиданному, да и видит: прикован зверь диковинный цепями к скале, как собака на привязи. Тоскливо ему видать. Жалко стало Лешаку зверя, достал он инструменты, да и разбил цепь хитрую.
Отряхнулось чудо-юдо невиданное, поклонилось Нилу, да и говорит: «Доброе сердце у тебя, человечище. Хранитель я гор каменных, руд богатых, камней самоцветных. Всё дам, что захочешь».
– Да ничего мне не надо, зверь невиданный, хранитель каменный. Только найти бы мне камень. Синий, как лазурь небесная.
– Дам я тебе камень лазоревый, добрый человечище. Ведьма приковала меня цепью каленной, да велела стеречь долину, что к её пещере ведёт, — обернулось чудо-юдо вокруг себя, да под землю сгинуло. А потом вновь явилось, да камень Нилу протягивает. Камень синий, лазоревый.
– Там живёт вражина твоя, в пещере чёрной. А мне пора в владения свои вернуться, порядок навести. Нужен буду, крикни: «Зверь каменный, хранитель горный, приди ко мне, помоги путнику».
И исчезло чудо-юдо невиданное….
Долго шёл Нил к пещере каменной. Вот и пещера рядом совсем, пасть чёрную раззявила. Шагнул Нил к пещере, да не тут-то было. Грянул гром, молния блеснула, лавина каменная с гор рухнула… И слышно, как захохотала ведьма каменная: «Не тебе, человек, со мной тягаться!».
Но успел Нил крикнуть, позвать чудо-юдо горное, хранителя сокровищ подземных. Свистнул-крикнул хозяин гор каменных, позвал помощников своих ловких, да пронырливых. Раскидали они завал каменный, вызволили Нила на свет белый.
– Ну, теперь самое время! Не ждёт тебя ведьма! — усмехнулся хранитель горный.
Вошёл Нил в пещеру каменную. Мрачная пещера, страшная — вода холодная со сталактитов капает, тени по стенам мечутся, глаза совиные во мраке сверкаю, да мыши летучие перешёптываются.
Вдруг раздался шум страшный, рокот раскатистый. Огнём полыхнуло, ветром ледяным дохнуло…
– Как ты смел, человечье отродье, потревожить меня во дворце моём! Гостем не званным, вором полуночным проникнуть! — ведьма каменная в чертоги свои вернулась, да Нила увидела.
– Не гневись, владычица. Принёс я тебе подарок-дань.
– А ну показывай, что за дар ты мне принёс, отродье человечье.
Показал ей Нил зеркальце, Лазуркой даренное. Сверкнуло зеркальце светом голубым, невиданным. Да и замерла ведьма посередь пещеры своей.
А Нил наказ девчоночки помня, кинул в неё камень лазоревый, да сказал слова заветные. И обратилась ведьма вновь в каменную бабу безликую…
И сразу солнце сквозь тучи брызнуло, разогнало хмарь небесную. И засияло небо лазоревое, чистое да светлое. А бабу ту каменную, хранитель горный в пещеру спрятал, самую чёрную, самую глубокую. Где только огонь подземный гудит, да лавы варятся…
Вернулся Нил в родное село и знатным горным мастером стал. Старики говорили, что, мол, сами горные духи Лешаку помогают. Правда прозвище Лешак больше за ним с той поры не водилось — остепенился Нилушка, семьёй обзавёлся: женой-красавицей и детишками умными, да крепкими. А жену его Марьюшку за добрый, да отзывчивый нрав и ласковый взгляд глаз синих, как само небо бездонное, прозвали Лазуркою.
А на месте пещеры той с тех пор добывают люди камень-лазурит. Синий, лазоревый. И делают из него утварь, шкатулки, украшения всякие. Что бы всегда в доме сияло небо лазоревое. Небо Вечное, Небо Синее.
***
— Хорошая сказка получилась, — улыбнулся Алексей.
— Прямо, как у Бажова в уральских сказах, — Лариса ласково погладила ребят по голове.
— Мы её вместе с Юркой сочинили, — Женька посмотрела на брата.
— Только как-то не совсем получилось… — Юрка повертел в руках камень.
— Почему?
— Ну, на Урале лазурит хоть и встречается, а он же там так себе, некрасивый, почти белый. А красивый камень в Средний Азии.
— Так Лешак же долго шёл, может и до Памироалтая и Памира добрался, — ответила Женька.
— Да и чудище в вашей сказке больше на дива из азиатских сказок похоже, — согласилась Лариса.
— Тогда другое дело! — согласился Юрка. Он осторожно взял в руки лазурит и, встав на стул, поставил его на самый верх книжной полки. — Пускай здесь стоит, чтобы у нас в доме тоже всегда сияло небо лазоревое.
— Ага! А всё-таки там Лазурка танцует.
— А почему танцует?
— Как почему, Юрка? Она тучи разгоняет, что Ведьма наслала. Может и у нас тучи развеет, а то уже неделю дождик льёт, — вздохнула Женя.
***
Утром, проснувшись, Женя сразу подбежала к окну. К её радостному удивлению за окном не было ни одной тучки, лишь сияла чистая голубизна яркого утреннего неба. Женя даже запрыгала от радости, а потом, вскочив на стул, взяла в руки камень с танцующей фигуркой и ласково погладила её мизинцем
— Спасибо тебе, Лазурка!