Глава 2. Комбат поневоле
Хмурым октябрьским утром капитан 3 ранга Алексей Рындин прибыл в один из самых крупных портов на юге СССР. Казалось, только вчера он был на приеме у начальника Одесского мореходного училища ММФ Бойцова Ф.С. и его заместителя по военно-морской подготовке Гусева П.В. Только вчера они оба дали согласие на его перевод с должности старшего помощника командира Большого противолодочного корабля на должность старшего преподавателя по штурманской подготовке.
На этой должности много лет подряд трудился капитан 2 ранга Фионин Д.Д., старый, болезненный офицер.
– Только, пожалуйста, не задерживайтесь с переводом, – напутствовал его заместитель начальника училища капитан 1 ранга Гусев П.В., подписывая рапорт Рындина. – Дмитрий Дмитриевич очень болен и давно просится на пенсию.
– Постараюсь к осени, то есть к началу учебного года закончить все формальности, – заверил тот.
На флоте шёл бурный процесс омоложения командного состава флота. На палубы военных кораблей уже вышло третье поколение военных моряков, чьи деды геройски защищали нашу Родину и по праву стали генералами и адмиралами. А внукам героев «не пристало» толкаться в очереди на получение престижной должности. Вот кадровики и придумали теорию «омоложения флота». Вчерашние «молодые» капитаны второго и третьего ранга, проходившие в званиях младших офицеров по два – три срока и лишь недавно занявшие солидные должности в армии и на флоте, вдруг оказались «стариками». Через их головы перескочили вчерашние лейтенанты. Чтобы «старикам» не было зазорно подчиняться безусым старпомам, командирам дивизионов и командирам крейсеров, юнцам в срочном порядке начали вешать ордена и присваивать внеочередные воинские звания. Поэтому-то Алексей и был уверен, что его долго держать никто не будет, но он ошибся.
Молодым выдвиженцам нужны были не только высокие кресла, но и надежные подпорки, которые помогли бы им усидеть в этих креслах. Не успел он появиться в бригаде противолодочных кораблей после визита к начальнику Одесского мореходного училища ММФ, как ему приказали готовить на боевую службу большой противолодочный корабль, которым он совсем недавно командовал. Ни новый командир, ни новый старпом допуска к управлению кораблем не имели. Вот и пришлось Алексею Трофимовичу «вывозить» в море молодых «флотоводцев», помогать им становиться на ноги.
Так в трудах и заботах о совершенствовании мастерства «юных дарований» прошел год и неспешно побежал другой. В училище, конечно, никто не стал ждать, когда же опытный, боевой офицер, отслуживший на кораблях и в частях более 20 лет, решит свои проблемы и, уволив в запас Фионина Д.Д., назначили на его место капитана 3 ранга Бушикова. Свято место пусто не бывает.
Настала, наконец-то, и очередь Рындина расстаться с неласковой, но давно ставшей родной палубой, и отправиться к новому месту службы в Одессу. Он, конечно же, не питал надежды на то, что в Одессе ему по-прежнему держат место, но на всякий случай все же решился позвонить в Москву, в отдел кадров Министерства морского флота.
– Старший помощник большого противолодочного корабля капитан 3 ранга Рындин. Я хо…
– Слушаю Вас, Алексей Трофимович, – раздался в трубке спокойный и уверенный голос. – Вы уже готовы к переезду в Одессу? В училище Вас ждут.
– Простите, не понял, с кем я говорю? – смятенно спросил Алексей.
– Капитан 1 ранга Василюшкин, – всё также спокойно и приветливо отозвались из Москвы, как будто они уже были давным-давно знакомы. – Я курирую военные кафедры и циклы в Министерстве морского флота. Должен Вас огорчить. Должность, на которую Вы планировались, уже занята. Если Вы не передумали, могу предложить Вам должность капитана третьего ранга. Это, конечно, понижение в должности, но я думаю, это не на долго. Я хорошо изучил Ваше личное дело. Нам такие кадры нужны. Не отходите от телефона!
– Петр Васильевич, это Василюшкин, у меня на проводе капитан 3 ранга Рындин. Что мы ему сейчас можем предложить? – услышал Алексей.
Минуту спустя, Василюшкин снова обратился к Рындину:
– Я только что говорил с Гусевым. У него есть вакансии только командиров роты. Если согласны, езжайте в Одессу.
– Согласен, – ответил тот. Жизнь не оставляла ему выбора. Состояние здоровья сына требовало переезда именно в Одессу. Только одесский климат мог сыграть целительную роль в его судьбе.
И вот он снова в Одессе. Ровно через неделю после разговора с И.И. Василюшкиным капитан 3 ранга Рындин стоял в кабинете заместителя начальника ОМУ ММФ, капитана 1 ранга Гусева П.В. Выслушав доклад о прибытии, Петр Васильевич крепко пожал его руку.
Пытливо глядя в глаза вновь прибывшего офицера, он спросил:
– Решение согласиться идти на должность командира роты приняли сознательно?
– Как висельник соглашается надеть на шею петлю, – усмехнулся Алексей.
– Не сгущайте краски, – понимающе улыбнулся Гусев. – Вы долго в командирах роты не засидитесь. Через пару лет на пенсию уходит начальник ОРСО*. Я думаю, Вы к тому времени созреете на эту должность.
– Спасибо, товарищ капитан 1 ранга, но мы с Вами чуть больше года назад обсуждали мой перевод на должность преподавателя, а не на командную должность. По-моему, теория созревания для получения очередной должности уже здорово пошатнулась. Да и, честно говоря, я досыта накомандовался и хотелось бы что-то поспокойнее.
– Ладно. Поживем – увидим. - Какую роту Вы хотели бы принять? У нас без командиров три роты: судоводителей, судомехаников и эксплуатационников.
– Мне ближе всех, конечно же, судоводители.
– К сожалению, на должность командира роты судоводителей я уже дал согласие капитан-лейтенанту Васильеву.
– Тогда мне всё равно, – махнул рукой Алексей.
– Вот и хорошо, – обрадовался Гусев, хитренько улыбаясь. – Тогда бери восьмую роту. Отправляйтесь в экипаж…
В дверь постучали. На пороге кабинета появился стройный худощавый капитан 2 ранга.
– А вот и Ваш непосредственный начальник, – неподдельно обрадовался Петр Васильевич. – Анатолий Васильевич, вот нашел Вам командира на восьмую роту. Боевой офицер, старший помощник командира БПК, не раз побывал в горячих точках, как раз подходящий командир для этих архаровцев.
– Кажется влип, – подумал про себя Алексей. – О хороших коллективах так не говорят. Он тут же взял себя в руки и представился:
– Товарищ капитан 2 ранга, командир восьмой роты капитан 3 ранга Рындин, прибыл для дальнейшего прохождения службы.
– Начальник ОРСО*, капитан 2 ранга Кладько Анатолий Васильевич, – в свою очередь представился тот.
– Сейчас пройдем в экипаж, и я покажу Вам Вашу канцеля-рию, а заодно и познакомимся поближе. Берите свои вещи и чуть-чуть подождите меня!
Экипаж ОМУ ММФ, в котором жили курсанты-судоводители, эксплуатационники и механизаторы, находился на улице Свердлова (ныне Канатная), 42. Курсанты – судомеханики и администрация судомеханического факультета и Военно-морского цикла – в здании бывших Сабанских казарм, в которых в годы Великой Отечественной войны формировался полк морской пехоты под командованием полковника Осипова Я.И.
Сразу же по прибытии в экипаж капитан 2 ранга А.В. Кладько пригласил нового командира 8 роты к себе в канцелярию. Он попросил Алексея вкратце рассказать о себе. Рындин коротко поведал свою богатую флотскую биографию. Анатолий Васильевич внимательно слушал, лишь изредка вставляя короткие реплики и почти не задавая лишних вопросов. Внимательные серые глаза его нового начальника и короткие, но по существу, реплики говорили о многом.
– Наши биографии в чем-то очень похожи,– заметил Анатолий Васильевич.
– Я родился в 1927 году в городе Одессе. Мои родители, и отец, и мать, были медицинскими работниками. Когда мне ещё не исполнилось и пяти лет, отца назначили главным врачом больницы города Жданов (ныне Мариуполь). Там я пошёл в школу и проучился до 8 класса. С началом войны отца назначили начальником эвакогоспиталя. В его задачу входило сформировать железнодорожный состав. Укомплектовать его медицинским персоналом, медикаментами и быть готовым переместиться в любое место в кратчайший срок. Там развернуть госпиталь, готовый к приему эшелонов с ранеными и оказанию им первой помощи, и распределению их по стационарным госпиталям.
Не успел отец закончить подготовку эвакогоспиталя, как получил команду передислоцироваться в г. Тбилиси. Началась долгая кочевая жизнь. Ни мои родители, ни сотрудники эвакогоспиталя не сумели взять в дорогу никаких вещей. Единственное, что им было дозволено перед отъездом – это взять свои семьи и документы. Мне повезло больше всех: папа разрешил взять в вагон нашу овчарку. Собака сама прибежала проводить нас к поезду. Нам всю дорогу везло.
Когда наш эшелон подошел к мосту через реку Кальмиус, нас остановили саперы, которые сообщили отцу, что мост будет взорван, как только пройдет эшелон с ранеными. Этот эшелон уже проползал мимо нас по соседней колее. С большим трудом отцу удалось уговорить саперов пропустить и их. Как только последний вагон нашего поезда сошел с моста, раздался ужасный взрыв и мост развалился на куски и рухнул в воду. Нас на ближайшей станции не ждали, и нам пришлось простоять там довольно долго.
Через несколько часов мы догнали поезд, прошедший мост перед нами. Он только что подвергся массированной атаке фашистских штурмовиков. Весь эшелон был превращен в руины. Большинство вагонов валялись на насыпи с развороченными стенами и сорванными крышами. Возле них валялись трупы бывших раненых и сотрудников госпиталя. Оказывать медицинскую помощь было некому.
В 1944 году я поступил в Бакинское военно-морское подготовительное училище, окончил его и сразу же поступил в Каспийское Высшее военно-морское училище. Окончил его. Потом мне тоже немало пришлось послужить на кораблях и в должностях помощника, и старшего помощника командиров различных кораблей, до крейсера включительно….
В дверь постучали.
– Войдите!– мгновенно отреагировал начальник ОРСО. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий курсант с четырьмя «галками» и сине-бело-синей повязкой «рцы» на рукаве.
– Товарищ капитан второго ранга, училище для перехода в учебный корпус построено, – четко доложил он. Это был помощник дежурного по училищу.
– Спасибо, Вы свободны! – сказал Анатолий Васильевич, и знаком разрешил курсанту удалиться.
– Сейчас сюда зайдет мой заместитель. Он и покажет Вам вашу канцелярию, – добавил он, обращаясь уже к Алексею.
Капитан 2 ранга ушел. Буквально минуту спустя дверь кабинета распахнулась, и вошел капитан 3 ранга А.К. Соловьев. Рындин был с ним знаком по совместной службе в бригаде десантных кораблей. Тот был командиром СДК, а Алексей был старшим помощником на соседнем корабле.
– Заместитель начальника ОРСО, – представился он, протягивая руку и не называя фамилии.
– Интересно, он не узнал меня или делает вид? – пожимая протянутую руку, подумал Алексей и тут же представился: – Командир восьмой роты, капитан 3 ранга Рындин.
– Точнее командир двух рот, – усмехнулся Соловьев. – Одна из них Ваша, а другая в колхозе, она послезавтра приедет. Ладно, пошли в твою канцелярию там я тебе всё расскажу подробнее.
Восьмая рота располагалась абсолютно автономно на четвертом этаже жилого корпуса. В её хозяйство входили два кубрика, в каждом из которых было по 60 кроватей, баталерка, туалет, душевая и большая канцелярия командира роты. Пока Алексей Кузьмич, как звали Соловьева, искал ключи и открывал канцелярию, Рындин заглянул в кубрики. Один из них был закрыт, а во втором прямо поверх одеял лежало несколько человек курсантов с четырьмя «галочками» на рукавах. Один из них, явно не трезвый, свесив голову почти до пола, страшно храпел.
Пол кубрика давно не видел не только швабры, но и веника. В промежутке между койками, на одной из которых отдыхал «храпун», было особенно много мусора. Когда тот, как насос, с шумом втягивал в себя воздух, одна из бумажек со следами грязи подтягивалась почти к самой ноздре спящего, а затем на полметра отлетала назад. Как загипнотизированный, Алексей не мог оторвать глаз от этой мерзости. Сразу вспомнилась безукоризненная чистота и порядок в матросских кубриках и в каютах корабля.
– Куда я попал? – с тоской подумал он. – Вот они, плоды «демократии», о которой так часто в последнее время стали говорить не только политики, но и политработники всех уровней. Им, конечно же, нравились и чистота, и порядок на кораблях, но в то же время они всё чаще на всяких собраниях и совещаниях разносили требовательных и бескомпромиссных офицеров, усилиями которых этот порядок и поддерживался.
– Алексей Кузьмич, – обратился он к Соловьеву, когда они оказались в канцелярии. – То, что я только что видел в кубрике, и есть ваш хваленый порядок, о котором мне рассказывал в беседе ваш начальник цикла?
– Не мой, а наш, – поправил его Соловьев. – Гусев тебе рассказывал правду. Наше училище считается одним из лучших в ММФ. Порядок в твоей роте – исключение. Дело в том, что их командир демобилизован по служебному несоответствию три месяца тому назад. Бесхозную роту повесили на меня. А мне практически заниматься ею некогда. Так что засучивай рукава и начинай наводить порядок, пока не приехала рота первокурсников. Это не твоя рота. Ею командует капитан-лейтенант Мазур Виталий Устимович, но он ещё не был в отпуске, а год уже кончается. Так что тебе два месяца придется командовать двумя ротами.
Так Алексей снова оказался «у разбитого корыта». Ему за двадцать лет службы в ВМФ не раз приходилось отвечать за «чужие грехи». Наводить порядок в таких подразделениях гораздо труднее, чем сколачивать новый экипаж. В новом коллективе все находятся в одинаковых условиях и матросы, и старшины, и мичманы, и офицеры. В единстве и борьбе различных характеров и мнений на базе корабельного устава в таких коллективах быстро выкристаллизовывается структура нового коллектива. А здесь…
– С чего начинать? – мучительно соображал Рындин, разбирая свой чемодан и осваиваясь в канцелярии, которая отныне становится и местом его службы, и родным домом, пока он не найдет квартиру для жены и двух детей, которых оставил в Евпатории. – Прослужить на флоте 20 лет и снова вернуться на должность, которую занимал 10 лет назад, только в еще худшие условия.
Рота распущенна, из штатного командного состава, кроме командира, никого не предусмотрено. Даже старшинский состав с одного и того же курса, а это всегда препятствует крепкой организации. Сразу вспомнилось Рижское высшее военно-морское училище. Там тоже не было штатных командиров взводов, зато штатом был предусмотрен ещё один офицер – заместитель командира роты, а командиры отделений и помощники командиров взводов назначались из числа старшекурсников. Они не хуже офицеров справлялись со своими обязанностями. При этом почти все курсанты за время обучения в ВВМУ получали прекрасную практику обучения и воспитания подчиненных и на флот приходили уже зрелыми военачальниками, которым по плечу были любые задачи.
К сожалению, такой ценный опыт почему-то не нашел своей поддержки во всех военных учебных заведениях и вскоре был выброшен на свалку. С приходом к власти Л.И. Брежнева заметно усилилась роль партийно-политического аппарата в армии и на флоте, который все чаще вмешивался в организационную деятельность командного состава. С легкой руки начальника политуправления генерала Епишева А.А. всё меньше внимания уделялось деловым качествам офицеров и всё больше их личной преданности работникам политотдела. Всё чаще стали звучать призывы делать упор не на требования уставов и наставлений, а на мифическую работу с «массами». Чтобы приблизить младших командиров к этим «массам», стали назначать на старшинские должности незрелых, неопытных юнцов, которые не обладали твердыми знаниями своих обязанностей и уставных положений и легко поддавались влиянию своих сослуживцев. Грубейшим образом нарушался принцип единоначалия. С каждым годом всё больше обязанностей старшинского состава перекладывалось на плечи офицеров.
Алексей ещё помнил времена, когда ефрейтор мог вести взвод через весь город. Теперь целый мичман не имел права вести в город более 7 человек. В армии буйным цветом зацвела «дедовщина», «годковщина» – на флоте. При этом политические органы и не думали вникать в суть этого явления и стали валить в одну кучу и требовательность старшинского состава, и издевательства над молодежью, творимые «годками».
– «Отступать некуда – позади Москва!», – вспомнилась вдруг крылатая фраза политрука Клочкова, некогда ставшая знамением целой эпохи.
Разложив по ящикам свой нехитрый скарб и поставив пустой чемодан под кровать, он сбросил китель и в одной тельняшке и брюках, не переодеваясь в спортивный костюм, отправился в умывальник.
– Здравия желаю, товарищ капитан 3 ранга! – услышал он и, повернув голову влево, увидел четверокурсника с шевронами на рукавах, который приветливо, но явно с хитрецой, улыбаясь, направлялся к нему.
– Здравствуйте, – пожимая руку курсанта, спокойно ответил Алексей. – А откуда Вы знаете, что я капитан 3 ранга?
– А мне грузчик сказал, – всё так же с хитрецой улыбаясь, ответил тот.
– Какой еще грузчик? – удивился Алексей. – Я вроде бы грузчика не нанимал.
– Извините, мы так называем заместителя начальника ОРСО. Он ходит враскорячку, как грузчик, – ничуть не смутившись, ответил тот. – Я старшина 8 роты Шевенков Николай.
– Очень приятно, товарищ Шевенков Николай, – скаламбурил Алексей. – Теперь есть хотя бы кому вопросы задавать.
– Вы про это? – почти утверждая, ответил тот, кивая на кубрик. – Так ведь это же четвертый курс.
– Хорошо, об этом поговорим потом. Соберите всех помощников командиров взводов и через полчаса заходите ко мне в кабинет!
Алексей привел себя в порядок. Подшил новый воротничок. В дверь постучали. Вместо ожидаемых пяти старшин в канцелярию вошли тот же Шевенков и высокий, улыбчивый старшина, оказавшийся старшиной первой группы Ширминым Валерием.
– Это всё? – недоуменно спросил Алексей.
– Так ведь это же четвертый курс, – повторился Шевенков.
– Так и что? – в тон ему ответил командир роты. – Теперь так и будем ко всем проблемам пришивать четвертый курс?
– Ну не ко всем,– заволновался Шевенков. – Вы вспомните свой четвертый курс. Вторая половина дня. Все уже разбежались. Кто домой, кто в кино, а кто к любимой.
– Я на своем четвертом курсе так же как и вы жил в казарме. Только кабака у нас такого никогда не было.
– Так Вы же кончали военное училище, а мы гражданское, – возразил тот.
– Тем не менее, все вы вскоре станете морскими офицерами. Кстати, насколько мне известно, и на гражданском флоте любят чистоту и прядок на судне.
– Так-то оно так, – почесал в затылке Шевенков. – Только сегодня пятница, и до понедельника вряд ли удастся собрать даже старшин.
– Будь по-вашему! Общее построение личного состава роты назначаю на понедельник, а навести и поддерживать порядок в роте приказываю немедленно и сегодня же мне представить график нарядов на следующую неделю, список личного состава и служебные карточки.
– Служебные карточки у майора Капелюшного, он наш курсовой офицер, – недовольно поморщился Шевенков.
– Вот и побеспокойте своего курсового офицера, а заодно пригласите его ко мне.
В понедельник почти вся рота стояла в строю. На построение прибыл начальник ОРСО капитан 2 ранга Н.В. Кладько и представил ей нового командира. Алексей вкратце рассказал курсантам свою военную биографию и поставил ближайшие задачи.
– Старшинскому составу, секретарю комсомольской организации роты и группкомсоргам после роспуска строя прибыть в канцелярию! – закончил свой краткий спич Алексей.
– Товарищ командир, сейчас совещание не получится. Через 15 минут в Сабанских казармах начинается совещание офицерского состава, – как ни в чем не бывало сообщил Шевенков.
Алексей поморщился. Почему-то никто из командования ОРСО не удосужился предупредить его заранее. Совещание старшин и актива пришлось отложить. Кроме того, Алексей услышал и недовольные голоса. Это возмущались профсоюзные активисты, которых он по незнанию не пригласил на совещание. Надо было срочно перестраиваться и не забывать о третьей власти в гражданском учебном заведении.
ОРСО*- организационно строевой отдел училища.