ПЕРЕХОД: ТРИ СТРОКИ ПРО МЕГАПОЛИСЫ
Идем по Волге и жмуримся от удовольствия.
Есть разница в походах на север — до Питера и на юг- до Чебоксар, например.
Юг — это дежавю.
Выходишь из Москвы, где живет, похоже, миллионов двадцать. Приходишь в Нижний Новгород, Казань, что там еще?
Это все равно, как в Москву прийти. Толпы, туристы, пробки, суета.
Отдыха нет вообще. Как три раза в Москву зайти.
Север — совсем другие дела: маленькие города, тишина.
Есть даже места, где отсутствует сотовая связь. Это вообще — блаженство.
А если в мае-июне помоножить на белые ночи, вообще не о чем говорить. Только — на север!
ПЛЁС: ПРО БАНДУ БИБЛИОТЕКАРЕЙ
Плёс восхитителен тем, что тут вообще нечего делать. Совсем. Тут нет достопримечательностей (кроме домика, в котором жил Левитан, не диктор, а русский пейзажист).
Но какое счастье, что можно просто смотреть на Волгу, подставлять лицо дождю и не думать вообще ни о чем.
Плёс совсем другой, не такой, как мы видели его несколько лет назад. Тогда половина набережной еще была в покосившихся заборах, каких-то подворотнях, скошенных стенами домах. Лоск и шарм московской вотчины еще только вползал в городок, откусывая считанные дома в самом центре набережной.
Правда, тогда уже был яхт-клуб с его гламурным ресторанчиком, где готовят совершенно изумительные настойки в пятилитровых бутылях.
Уже тогда говорили, что это любимое местечко Михаила Меня, губернатора. Что он потихоньку скупает здесь дома и переделывает их, не нарушая внешнего вида, под маленькие гостиницы и дачные гостиницы.
Теперь не то. Цепочка новеньких от ремонта домов вытянулась уже на всю длину, слева направо, похоже - и до «Фортеции», гостиницы, стоявшей на самом отшибе Плеса, мы в ней останавливались (две тысячи в сутки, прада, это было лет пять назад).
Появились галереи, дачный театр им. Шаляпина, несколько прелестных кафе, ресторанчики, пара вполне цивилизованных рынков сувениров и еще много чего.
На горе сделали смотровую площадку.
Это богоспасаемое местечко превратилось постепенно в дачный поселок-отель для москвичей. В сезон сюда они едут толпами. Кажется, даже мэр поставлен какой-то московский.
Ну и цены тоже чисто столичные. Даже повыше.
Черт его знает, горевать по тому тихому Плёсу или нет?
Не знаю.
Но в голове вертится: «Карманный рай для яхтсменов...»
Церквушка, которую обессмертил Исаак Левитан (та самая, «Над вечным покоем») так и стоит на горке, ее сразу видно. Это, конечно, уже не та часовенка, левитановская почила в бозе Бог знает, когда. Но и эта старая, откуда-то привезенная. И стоит на том же месте.
В траве покосились выжженные солнцем до пепельного цвета кресты погоста. И когда сюда взбираешься, все время ждешь, что вот сейчас - раз! - и распахнется тот самый вид, что на картине: бесконечная выпуклая серебряная Волга, трава под ветром, часовенка.
Раз! И ничего такого нет. Есть Волга, но она слева тянется широкой лентой. А высокого мыса ни какого нет, чуть ниже просто продолжается Плёс, дорога, справа - леса. Почти под нами храм, мы там бывали6 когда он еще только реставрировался. Всюду лежали мешки с цементом и ходил добродушный батюшка, грек по национальности, прибывший сюда Бог знает, какими путями.
А где же «Вечный покой»?
А его не было. Левитан всех обманул. Хотя есть версия, что часовенку он писал здесь, а пейзаж где-то в Тверской губернии, но это так, для туристов. Нет в Тверской губернии Волги такого разлива. Левитан просто взял и нарисовал две Волги, как бы сливающиеся под горою у Плёса в одну.
Но получилось прелестно.
А в его музее, кстати, есть фото этюда этой картины, и Волга там одна, как положено, огибает Плёс свинцовой лентой.
У белого, приземистого, с маленьким огрызком садика дома, где квартировал Левитан, услышал диалог. Он - широкий в моднючих кроссовках и она - вообще необъятная, идут за экскурсией.
Он, совершенно недоуменно:
- И чего он сюда приперся?
- Кто?
- Да этот Левитан...
- А что?
- У нас тоже речка есть!..
ПЛЕС: ЛЕВИТАН И СТАЛИН
Музей как-то попустел с тех пор, как мы видели его в первый раз. Множество картин представлены фотографиями на стендах, есть работы друга Левитана Степанова и его, в смысле Левитана, подружки и художницы Софьи Кувшинниковой. Подружка — статус, конечно, неопределенный. Ибо, с одной стороны, в доме есть комнатка Кувшинниковой с пианино, самоваром на большом столе и кроватью. С другой стороны - известны вечные подколы Левитана Чеховым Антоном Павловичем по поводу Кувшинниковой. Ну, а с третьей, посетителей на главном стенде встречает фото мужа Кувшинниковой.
В общем, высокохудожественные натуры.
Музею не повезло.
Кассирша и смотрительница поведали нам мрачную историю ограбления по-плёсски, свершившегося в 2014 году:
Ну, подъехали тут, окно краном выдернули и украли за три минуты четыре картины... А пока охрана ехала с одной стороны, они в другую на мотоцикле... Ну и все...
В маленьком киоске продается буклетик с фото тех пейзажей: «Помогите вернуть шедевры».
Пейзажи, на мой вкус, средние: леоск6 болотце и что-то еще. Но музей жалко. Так жалкл, что я попросил продать мн сувенирную тарелку с картиной «Над вечным покоем». Так кассирша аж вскинулась в волнении:
- Вы правда купите?
- Вот уже и деньги достал!
Был ли Левитан гениальным пейзажистом? Для России, думаю, да, был. В всяком случае - художником высокой одаренности.
Но у нас же как заведено: один век - один гений. Не Флоренция, в общем.
Пейзаж - Левитан, море - Айвазовский, война — Верещагин. С портретистами разве что получше, не одного назначили.
Пишу это скорее с грустью, чем с иронией.
Оказывается, Поленов сделал набросок с Исаака Левитана для Христа.Я не понял, для какой картины. Но точно - не «Христос и грешница».
А что у вас говорят про «банду библиотекарей»? - это я смотрительнице.
Она насторожилась. Ну просто не знала, похоже, на чьей я стороне. А история — чисто наша, отечественного производства. Местная прокуратура с придыхание отрапортовала, что в библиотеке Плёса библиотекари незаконно устраивали чаепития с читателями, литературные посиделки, на которые за два года потратили аж около 30 тысяч рублей. Стар сказать: тысячу в месяц на этих чайных гулянках спускали!
Жуть.
- Да это же просто кошмар, так людей унизить, - подбодрил я смотрительницу.
- Это был заказ какой-то, точно, - чуть окая разгорячилась она.-Я ж их знаю. Они ж свое отдадут в библиотеку, ежели что. А тут их за копейки, за копейки... Мама одной говорила, что позор-то какой, отродясь в семье не было, чтобы на чистом месте позор. А они как переживали, одна аж цветы сажать не могла, руки свело и тряслись... Хорошо ума хватило этим прокурорским-то дело закрыть...
- А почему думаете, что заказное?
- Дак тут у нас строили чего-то больше, а куда деньги делись не знают. А библиотека-то вот она, чего ж не проверить ее на чай-то.
Салтыков-Щедрин, как есть. Я вспомнил девушку-прокуроршу в телеке, которая сурово рассказывала об этом неслыханном библиотечном грабеже. Она вскинулась на корреспондента: «Я понимаю вашу иронию, но...» и тут сюжет оборвался. Она за эти «но» явно хотела негодующе продолжить: «...были растрачены государственные деньги!»
Ох...
Баллад о банде библиотекарей и подрыве финансовой мощи Отечества.
У Исаака Левитана был старший брат, тоже художник, Адольф Левитан.
Когда Исаак только начинал путь к славе, Адольф был уже мастером.
Мы его картин не знаем. Но про одну знать надо: в 1917 году Адольф Левитан нарисовал портрет молодого человека, которого звали Иосиф Виссарионович Джугашвили.
Рыбка тут отменная. Раньше коптильни стояли в каждом дворе, утром мужики притаранивали улов и к завтраку над Плёсом уже висел терпкий дымок, а бабульки прямо на ящиках у калиток или дверей дома выкладывали горячих лещей, сомов и прочих обитателей Волги.
Есть эту рыбу нужно только так: на газетке, ломая горячую податливую тушку руками, с черным хлебом. Можно без пива. При такой роскошной рыбке пиво теряет всякий смысл!
Пивко можно вечерком, под вяленую мелочь.
Плёс давно уже перестал быть городком, это скорее огромная гостиница, как я говорил, дача для москвичей. Здесь много забавного. Например, таблички на особняках, где модно остановиться. Вот тут бывала Светлана Медведева (на Калашной улице- памятная табличка почему-то на шести языках, включая иероглифы).
А вот тут, в красивом красного кирпича купеческом доме, останавливался принц Майкл Кентский. Зная немного его высочество, скажу, что Майкл кентский в английской королевской семье, похоже, что-то вроде постоянного представителя на тусовках, юбилеях и в университетах. Невысокий, подвижный старикан принимает обычно на разных мероприятиях почетные подношения, мантии и прочие регалии. Ну или вот почетно останавливается в гостиницах.
Чудесен «Дом о семи окнах» (это чуть выше набережной), его видно сразу. Терраса с огромными окнами, похожими на дворцовые. Его построили не так давно, в прошлый раз мы его еще не видели тут.
О нем рассказывает табличка, само собой. Так вот - это и вправду окна семь штук), вывезенные из Питера из одного из великокняжеских дворцов! Видимо, остались после замены при реставрации.
И вот к ним в Плёсе с большим вкусом пристроили особнячок. Тоже гостиничный.
Молодцы!
Здесь выходит настоящая газета, из которой мы узнали, что в этом отеле под открытым небом бесплатно проводятся музыкальные фестивали. И какие! Был тут недавно оркестр Спивакова, гуляла Анита Цой и другая публика. Пели и играли на центральной площади.
Наведывается сюда порою и Дмитрий Медведев.
- Видели его? - спросили мы у продавщицы сувениров.
- Ну да. Раньше-то, как приезжал, сразу тут все перекрывали, - (я подумал, что тут перекрывать-то, три улицы...). - А теперь узнаем только по тому. Что вертолет тут кружит и кружит...
Что в Плёсе особенно романтично - комары. Их много и они бодры.
Калашная улица коротка, метров, наверное, двести. Но это максимум. Сувенирная.
Есть моменты, когда мимо пройти невозможно.
Такой был у меня, когда мы гуляли по Дрездену. Дело в том, что американцы в конце войны просто так сравняли его с землей, сожгли бомбами. Начисто. Так немцы собирали свой город, его соборы, колоннады и галереи по камушку, все их пронумеровав и, восстанавливая шедевры архитектуры, ставили уцелевшие камни на свои места.
Целый город собрали в ручную.
И теперь, когда мне радостно рассказывают, как бережно реставрировали Большой театр, например, с каким трудом и с какими затратами, а равно - с каким мастерством, я даже слышать этого не хочу.
Калашная улица в Плёсе - это тоже точка в истории, камушек, о который спотыкаешься, и не перешагнуть через него, как через огромный валун.
Так что когда мне теперь будут бодро рассказывать о возрождении моей страны, о духе предпринимательства, о процветании малого бизнеса (прости, Господи!) я вспомню эти двести метров Калашной, на которых в девятнадцатом веке было 196 лавок, два питейных дома «Большой» и «Ведёрный», а также еще трактир и харчевня.
ПЛЕС: ШЕКСПИР НЕРВНО КУРИТ В СТОРОНКЕ
Чудесный ресторанчик «Плёсский пивной дом», стоит прямо на главной площади у торговых рядов.
Пройти мимо невозможно. Все увешано черными досками с рекламой мелом, типа: «Распитие ива с 11.00 до 14.00 в «Плёсском пивном доме» делает вас дегустатором, а не алкоголиком!!!
А с 14.00 до 23.00 — дегустатором-трудоголиком. Это тяжелая работа, требующая усидчивости, хорошего настроения и душевной компании!»
Мы посмеялись и зашли.
Все стильно, тут же, собственно и мини-пивзаовд (пиво крафт), народу, правда совсем нет, не сезон. Местные сюда не ходят, дорого, а москвичей пока нет.
Поужинали с удовольствием. Чек на двоих (рюмка местной настойки, бокал пива, сосиски из лосятины, уха) — две четыреста. Московские цены.
Но особе удовольствие доставило меню.
Как в любом приличном ресторане, претендующем на некую исключительность, есть своя легенда.
Вот в «Пушкине» в Москве вам долго будут рассказывать с лирическими переходами, что это не ресторан, а отреставрированная по старинным чертежам аптека. Редкостный особняк!
Но я то помню, что тут стояло до реставрации - шашлычная в форме беседки из пионерского лагеря.
Не то «Плёсский пивной дом»!
Не могу удержаться, чтобы не пересказать его историю с выдержками из манускрипта.
Дом принадлежал когда-то купцу Федору Васильевичу Аверину. А вообще, если верить меню, в 1787 году в Плёсе было три пивоварни. Одна — мещанина Дмитрия Огурешникова и две — мещанина Петра Крапивина «с амбаром, подвалом и водошную». До войны 1812 года в доме был трактир, а потом чайная Бакакина.
Но это все присказка.
А вот сказка.
В таможенных декларациях за 1878 год, повествует меню, указано, что останавливался со своим судном в Плёсе некий капитан. На ремонт вставал. Был он австриец по национальности.
Для проживания своего на время ремонта судна снял он летнюю веранду у купца Аверина.
В общем, пока суд дело, австрияк, как положено, влюбился в местную девушку, которая отвечала ему взаимностью, пока папаша не застукал обоих за этой самой взаимностью.
Несчастные влюбленные - австрийский капитан с прекрасной девушкой - бежали на недоремонтированном корабле. Да так поспешно, что австрияк - внимание! - забыл свой ларец с бумагами и документами, который прятал под летней верандой купца Аверина.
И никто про этот сундук сокровищ не знал и не отыскал его.
По всем законам драмы, как повествует меню, конечно же «случился пожар и веранда сгорела до тла. Остался толко ларец, спрятанный в подвальном помещении под верандой».
Теперь приготовьтесь и не скрывайте слез умиления и восторга: «В 2012 году при укреплении фундамента здания, случайно был обнаружен ларец с документами и личными вещами. Оказалось, что это утерянный сундук австрийца - капитана торгового судна, останавливавшегося на Плёсской таможне в 1878 году».
Казалось бы апофеоз таинственной истории!
Но не то устроители «Плёсского пивного дома». Они оказались людьми не ленивыми и азартными до знаний. Среди записей капитана удивительно обнаружились рецепты приготовления пива: «Мы перевели рецепты с немецкого языка и перенесли технологию приготовления настоящего нефильтрованного пива на современное оборудование, оставив неизменными отличное качество и особые ароматы натурального солода и хмеля»...
По-моему, отцы-основатели столичного ресторана «Пушкин» должны, роняя молчаливые слезы, уйти в подсобку за кухней и застрелиться.
(Продолжение следует).