ДАЙ МНЕ ЯДУ

               

   Обставленная старой рассохшейся мебелью комната с выцветшими обоями выглядит не жилой. На короткие мгновения её окрашивает в разные цветовые тона отблески далёкого фейерверка.
   Где-то праздник, шум и веселье. В пустом помещении, где по углам попрятались тени, обосновалась тишина и скорбь.
   - Налей мне вина! – требовательный приказ нарушает покой. Из сумрака возникает тонкая старческая кисть, подрагивающие пальцы крепко сжимают хрустальный бокал, следом вырисовывается силуэт пожилой женщины с уложенными волосами, укутанный шалью. – Налей немедленно мне вина!
   - Ты не имеешь права мне приказывать! – из мрачной тени помещения выходит тёмно-серый мужской силуэт в костюме и шляпе.
   Минуту-другую раздаётся звук заевшей в доске циркулярной пилы.
   Очередной красно-жёлто-фиолетовый росчерк отблеска фейерверка высвечивает на стене среди следов от висевших когда-то картин и фотографий два силуэта. Две полупрозрачные тени.
   - Боже мой, как душно! – женский голос раздражителен и капризен.
   - Ты забыла, что такое духота тесной каморки, - назидательно произносит мужчина. Снимает шляпу, кладёт на подоконник.
   - И, тем не менее, мне душно!
   - При распахнутых окнах?!
   Раздаётся тяжёлое, со свистом дыхание.
   - Немедленно закрой все окна! – спокойно-приказной голос человека, привыкшего повелевать. – Теперь мне понятна причина озноба.
   По комнате медленно ходит мужчина, подходит к светлым местам на обоях и что-то пристально рассматривает, качает временами головой, протягивает руку и касается кончиками пальцев несуществующих предметов. Обогнув женщину, мужской силуэт остановился возле окна.
   - Ну же! – поторапливает его женский голос.
   Мужской силуэт неподвижен.
   - Когда-то очень давно я любил любоваться засыпающим и пробуждающимся городом.
   - Мне не интересны твои воспоминания!
   Мужчина продолжает, не обращая внимания на реплики женщины.
   - Я заметил , что солнце почему-то всегда всходит и садится в одной точке горизонта. Не знаешь почему?
   - Нет! – по казарменному коротко отчеканила женщина. – И знать не хочу. Налей мне вина! Немедленно!
   Мужской силуэт сохраняет неподвижность.
    Лишь изредка, во время очередной пламенной пляски огней в небе, он меняет цвет.
   - Не смей мне приказывать! – спокойно отвечает он.
   - Прежде ты был более послушен.
   - Раньше земля стояла на трёх китах, киты плавали в море…
   - Прежде ты никогда не перечил.
   - Неужели? Вот не припомню!
   Со стороны, где находится женский силуэт, раздаётся покашливание. Скрип, режущий слух.       
   - Снова любимое кресло-качалка?
   - Не твоё дело! – резко, на грани нервного срыва отвечает женщина. – Долго мне ждать? Налей мне вина!
   Мужской силуэт необъяснимым образом оказывается позади кресла-качалки. Кладёт крупные кисти на плечи женщины. Она быстрым движением стряхивает их.
   - Зачем этот алярм в голосе? – проникновенно, тихо произносит мужчина.
   Женщина поворачивает голову; взгляд упирается в пустоту. Мужчина снова облокотился на подоконник, взглядом пронизывая сумрак помещения.
   - Дешёвая показуха! – брезгливо произносит женщина. – Низменные привычки въелись в твою плоть вместе с теми, кто тебе их привил.
   Ритмичная эстрадная музыка приближается. Она звучит снаружи; вибрируют оконные стёкла; колебания воздуха проникают в комнату, соприкасаясь друг с другом, молекулы издают звон, наминающий призыв к покою. Новая вспышка света озаряет полнебосклона. Пиротехники не скупятся на расходный материал. Свет разорвавшихся фейерверков ночное небо превратил в утреннее.
   - Ты кто? – вдруг сонным голосом, нараспев говорит женщина. – Не могу припомнить.
   - Подстрочники твоих воспоминаний.
   Тихие всхлипывания разрезают повисшее неподвижно покрывало тишины.
   - Никогда, слышишь, никогда ты не любил.
   - Напротив…
   - Никогда не жалел, тратил ласку и нежность на шлюх.
   - Вот тут ты лжёшь.
   - Дождусь ли, когда тебя настигнет справедливая кара?
   Мужской силуэт снова оказывается за спинкой мерно качающегося кресла. Надавливая весом, начинает сильно раскачивать.
   - Оглянись, ты ничего не замечаешь?
   - Нет.
   - Нет?! Мы давно наказаны. Хочешь знать, какому нас подвергли наказанию?  Изволь… Нас лишили всего. Нам ничего не принадлежит.
   Амплитуда раскачивания растёт. Оба силуэта расплываются в сумраке, проникая в него. Кресельный скрип крошит плотную плоть внутреннего пространства. В воздухе повисают безобразные лохмотья.
   Неожиданно зазвонил телефон.
   Мужчина снова взглядом упирается в уличное пространство, женщина безмятежно качается в кресле. Мелкие электрические искры проскакивают под потолком, ныряя в мелкие трещины, образованные многими годами одинокого существования старого здания.
   - Это тебе, - говорит женщина.
   - Знаю, - отвечает мужчина, снимает трубку: - Да!
   - Это ты? – рука мужчины вздрогнула после произнесённых слов. – Можешь не отвечать. Прошло столько лет, а голос твой нисколько не изменился. Как тебе это удалось?
   Мужчина справляется с охватившим его волнением.
   - Я же просил тебя не звонить по этому номеру!
   Минутное раздумье и молчание в трубке; длится оно, почти целую вечность.
   - Ты не хочешь спросить, что мне надо?
   Минутное замешательство.
   Женский силуэт из кресла-качалки переместился на диван.
   - Что… тебе надо? – спотыкаясь на каждом слове, произносит мужчина, находясь под пристальным взглядом женщины на диване.
   В трубке раздаётся приятный серебряный смех.
   - Она рядом? Да? можешь не отвечать: она всегда рядом, даже когда её нет.
   - Откуда ты знаешь?
   - Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть поступки твоей, кх-м, не буду продолжать.
   С дивана доносится раздражённое:
   - О чём ты с ней говоришь?
   - О тебе.
   Женский силуэт растворяется в цвете обивки дивана.
   - Ты не сказала, что хочешь…
   Снова в трубке слышатся колокольчики серебряные смеха.
   - Ах, да! ведь я такая ветреная…
   - Любое желание.
   - Ай, ли, любое?
   - Да.
   В трубке снова тишина, слышны далёкие щелчки, треск, прерывающиеся расстоянием голоса.
   - Шоколада.
   - Что?
   Из стены, где стоит диван, появляется силуэт молоденькой женщины в просторном платье.
   - Ты не ослышался! Ха-ха!.. Шоколада…
   Женщина направляется к мужчине. Трубка выпадает из его руки и повисает на проводе, качаясь и стукаясь об ножку телефонного столика.
   - Это вправду ты?
   Женщина останавливается возле мужчины и пританцовывает на месте.
   - Представь себе, да! та, ещё юная, глупая особа, решившая вдруг, что проблемы махом решаются горстью снотворных таблеток! Проглоти и запей вином! Кстати, дай мне вина…
   Мужчина мелко трясёт головой, с лица слетает пенсне и повисает на чёрном шёлковом шнурке.
   - Это невозможно… Доктора в один голос утверждали…
   - Брось, много они знают, эти доктора!
   Силуэт молодой женщины взмахивает рукой, она облокачивается о невидимую преграду спиной и прижимает театрально наружной стороной ладонь ко лбу.
   - Что папенька сказал, то все они и говорили. Твердили, как попугаи. Можно понять и papa… Кому захочется ронять честь семьи из-за взбалмошной дочурки-самоубийцы…
   - Выходит, они лгали…
   - Да.
   - Ты, что, хочешь сказать, узнай правду тогда, кончил бы жизнь по моему примеру?!
   - Ты лжешь! Ха-ха… Как и все вокруг лгут. Слова правды ни от кого не дождёшься! Ты вот тоже соврал и глазом не моргнул.
   Молодая женщина замолчала; силуэт пожилой проступил на диване; мужчина прислонился спиной к стене и замер.
   - Не так ли? – прервала паузу молодая женщина, не сводя взгляда с мужчины.
   - Да… - тихо произносит он.
   - Но я тебе благодарна.
   - За что?
   - Не понимаешь?
   Мужчина отрицательно качает головой. Молодая женщина выходит на середину комнаты; распахнув руки, демонстрирует красоту своего молодого тела и затем начинает кружиться на месте.
   - За то, что навсегда осталась молодой! – она увеличивает скорость кружения. Подол платья сливается в один сплошной серо-голубой круг. – А ты… Посмотри, во что превратился ты и твоя… Ха-ха-ха…
   Мужчина указывает пальцем на диван. Силуэт пожилой женщины приходит в движение.
   - Как это понимать?
   Молодая женщина остановилась и, переводя дыхание, ответила:
   - Ах, это… Как недоразумение…
   - Налей мне вина! – доносится в приказном тоне со стороны дивана. – И будь добр объяснить, кто эта молодая… дрянь!
   Мужчина заикается.
   - Ты… Ты, что же… Н-не уз-знаёшь с-себя?
   Раздаётся звук; не понять, то ли скрипит полопавшаяся кожа дивана, то ли слышен смех.
   - Я?! Вот уж не подозревала!
   - Такой ты была… - начинает говорить мужчина, но его перебивают.
   - Прекрасно помню, какой я была! И вижу, кем стала. – Каждое слово гвоздём вбивается в пространство. – Во всём виноват ты!
   Молодая женщина остановилась.
   - Перестаньте ссориться, - просит она. – Что было, то было. Прошлое вспять не вернуть.
   Мужчина робко произносит:
   - А если попытаться?
   - Ты всё также наивен, - иронично говорит пожилая женщина, поправляя причёску. – Вернём, и что изменится? Парадигма нашего существования записана на скрижалях нашей жизни с момента зачатия…
   Мужчина вновь трясёт головой. Он снова стоит возле окна, свесившись туловищем на улицу.
   - Давай, давай смелее! – язвит пожилая женщина. – За всю свою никчемную жизнюшку не решился ни на один по-настоящему мужской поступок. Соверши его хоть сейчас. За что ты держишься? Нас и так нет!..
   С улицы в комнату залетают звуки проезжающего такси. Шум расплескавшейся воды из лужи, не пересохшей после вчерашнего дождя. Визг кошек и лай собак.
   - Неужели за это? – продолжает пожилая женщина.
   Мужчина решительно произносит:
   - Это лёгкий способ поставить точку.
   - Отговорки слабака, - отзывается тотчас пожилая женщина, поворачивается в сторону молодой. – Смотри, смотри внимательно на него. Даже твой поступок он не может взять за пример! За что ты его любила, ума не приложу…
   Молодая женщина подходит к мужчине. Кладёт руки ему на плечи. Прижимается телом.
   - Не надо меняться. Ни тогда это не принесло бы проку, ни пользы сейчас.
   - Прислушайся, - советует пожилая женщина. – Это говорит твоя трусливая совесть!
   Поднявшийся ветер с громким стуком захлопнул одну створку окна. 
   Мужчина стоит посередине комнаты. Пожилая женщина всё также на диване. Молодая качается на кресле.
   - Налей мне вина! – произносят они в унисон твёрдо-приказным тоном. – Долго нам ждать?
   Мужчина мнётся с ноги на ногу. Нерешительность сквозит в его движениях.
   - Я не раб и не слуга! – с вызовом произносит он. – Никогда впредь не смейте мне приказывать!
   Силуэт молодой женщины поднимается с кресла-качалки.
   - Ты можешь выполнить одну просьбу?      
   - Могу.
   - Окажи нам честь, налей, пожалуйста, вина. Подходит время…
   Очередной залп вдали разогнал на небе ночной мрак и солнечные лучи гонцами добрых вестей заскользили по миру.
   Один из них ворвался в комнату со старой мебелью и выгоревшими обоями. Осмотрелся. Хотел, было, крикнуть, мол, здравствуйте, это я пришёл, но сдержался.
   Три силуэта, два женских и мужской медленно таяли в воздухе, оставляя там, где стояли размытые, еле видимые очертания. Мелкая серо-прозрачная пыль искрилась в солнечном свете.
   - Я дам вам вино бессмертия, - слышится удаляющийся мужской голос. – Взамен дадите мне яду вечной жизни…
                Якутск. 11 сентября 2016г.