Мой сын Дмитрий собрался по неотложным делам к фермеру на отдаленный хутор.
Узнав об этом, я тут же напросилась поехать с ним исключительно по родственным
мотивам – в гости.
Небольшая ферма на окраине крохотного, упорно не сдающегося и выживающего назло всем мировым кризисам, хуторка. Фермер – мой родственник, назовём его Анатолием, ему 68 лет.
Хозяин встретил нас возле помещения, которое предназначено для дробления зерна. Раздетый по пояс, вспотевший от стоявшей жары и напряжённой работы, весь в белой мучнистой пыли Анатолий готовил зерновую смесь для вечернего кормления животных. Перед дверью стояла Нива с прицепом, в который фермер высыпал измельченное зерно. Устало поприветствовав нас, посетовал на Дмитрия за опоздание. Не зря Анатолия все его племянники дружно величают дедом – уж очень он любит поворчать на них и поучить молодёжь уму-разуму.
Дмитрий быстренько перепрыгнул через борт автоприцепа и стал помогать загружать корм. Анатолий устало прислонился к стене, вытер со лба обильный пот:
– Давай, сестра, хоть поговорим, а то всё некогда, всё дела.
Мы не виделись с Анатолием давно и стали рассказывать друг другу новости обо всех наших родственниках. Потом в разговоре со мной он посетовал на своего помощника:
– Золотой человек, когда трезвый! Чуть попало спиртного – всё! Вот и сейчас, третий день нет. Запил. Приходится самому все делать. Веришь, с пяти утра на ногах!
– А ты хоть днём отдыхаешь? – спросила я участливо.
– Да ты что! Нет, конечно! – искренне вытаращил на меня глаза Анатолий.
Комбикорм был загружен, и мы отправились к летнему строению для кормления поголовья. Предстояло разнести его по корытам, этим занялись Анатолий и Дмитрий. Мне тоже нашлась работа. Надо было помочь работнице Валентине подоить корову. На удивленный вопрос Дмитрия:
– У тебя ещё и корова есть? – Анатолий возмущенно ответил:
– А что, живу в деревне, а молоко буду покупать? Вот и держу её, чтобы молоко было своё. А молочко я люблю! – и поделился планами по расширению своего хозяйства, на что Дмитрий только удивился:
– Да, планов у тебя на сто лет хватит!
– А какие наши годы! – озорно блеснув глазами, хохотнул Анатолий.
После жаркого дня, почувствовав живительную прохладу, оводы в поисках жертв носились в воздухе тучами и, облепив корову Красулю, буквально изводили бедное животное укусами. Она, обреченно пригнув голову и натянув налыгач до упора, вздрагивала, нервно дергалась и отчаянно махала хвостом при каждом укусе ненасытных насекомых. Моя задача была не из легких – чтобы Валентина смогла подоить, надо было отгонять назойливых оводов, которые не прочь присосаться и к человеческому телу тоже. Должна сказать, что кусают они очень больно. Ещё из детских лет помню.
На открытом воздухе, где стояла привязанная к специальной стойке Красуля, сделать это было невозможно. Но безвыходных ситуаций нет. Под командованием находчивого Анатолия мы завели её в старую автомобильную будку, стоящую на земле без колес и без задней стенки, наверное, предназначенную для каких-то хозяйственных нужд, развернули головой к выходу и привязали. Валентина начала доить, а я, стоя у входа этого укрытия, отгоняла роящихся оводов лохматым веником из большой серебристой полыни. Помню, у нас на хуторе всегда так делали. От этого растения исходит сильный горький запах, который должен отпугивать насекомых.
Эти коровьи вампиры очень настойчивые, так и норовили с воинственным голодным жужжанием проскользнуть мимо моего грозного веника. Я одной рукой придерживала Красулю за рога, чтобы она меньше мотала головой, а другой отчаянно махала полынью перед входом, колошматила по краям будки, поэтому в воздухе стоял такой горько-пряный запах, что даже запершило в горле. Надышавшись насыщенного воздуха, я долго потом выдыхала терпкую горечь полыни. Ух!
Красуля сначала пугливо и настороженно следила за моими взмахами. Но она оказалась коровка умненькая, быстро поняла что к чему, успокоилась и даже позволила мне пучком травы обмахивать её по хребту и мордочке, чтобы прогнать докучающую мелкую мошкару. Она доверчиво вытягивала шею и блаженно прикрывала большими ресницами свои бездонные глазки. Мы подружились.
Валентина споро доила, её руки так и мелькали, а тугие струйки молока с шипением падали в подойник:
– Шшик - шшик, шшик – шшик!
Скоро показалась белоснежная шапка молочной пены, и я уловила совсем забытый неповторимый запах парного молочка.
Пока мы с Валентиной занимались доением Красули, Анатолий и Дмитрий разносили дерть по корытам в летнем загоне. В это время у закрытых дверей уже стояло в нетерпеливом ожидании визжащее на разные голоса голодное стадо. Наконец-то открыли двери, и орущие свиньи, опережая друг друга, рванули к кормушкам.
Сотрясая и хлопая обвисшими, как лопухи, ушами, задрав рыло, добродушно и преданно похрюкивая, большущая, как торпеда, свинья бегала за Анатолием собачкой.
– Машка! Вот, зараза! Не хочет вместе со всеми свиньями есть, выпрашивает отдельно! – отмахиваясь ведром от голодной и настырной Машки, ворчал Анатолий.
Потом пояснил, что выкормил её, крохотулю, из бутылочки, когда у свиноматки по каким-то причинам пропало молоко.
– Ну не отстанет же! – и насыпал корм в отдельно стоящее небольшое корыто. Машка тут же кинулась к еде и принялась с жадностью чавкать.
В отдельном загоне возле корыта толкались и визжали поросята. Постепенно звуки борьбы стихали, и только слышалось довольное похрюкивание.
Нам пора было уезжать и я, забыв, что за рулем мой сын, по привычке подошла с левой стороны автомобиля, чем вызвала одобрительные эмоции у Анатолия:
– Ну, порода! Ух, и порода наша! В нашей породе все женщины ездят за рулем машины!
Уже чуть светлела западная часть небес – где-то за горизонтом догорала вечерняя заря. Дорога, плавно изгибаясь, сначала вела нас по лугу то приближая к реке, то уводя в сторону. В тёмном очертании мимо проплывали вербы и заросли камышей. Несмотря на вечернее очарование, луговая дорога бывает очень непредсказуема. Иногда найдется в пути такое местечко, которое коварно заманит водителя, особенно в ночное время. Вот так и нас совершенно неожиданно стянуло с накатанной колеи в грязь. Всё! Наша машина прочно сидела на «брюхе». И вытащить её мог только трактор – других вариантов не было. И назад, и вперед до ближайших хуторов было по несколько километров. А небо степенно темнело, бодрящая прохлада да запах вечерней реки окутывали всё настойчивей…
Вглядываясь в темноту, мы заметили, как в стороне автодороги медленно плыли огоньки фар, похоже, двигался трактор. Дмитрий побежал наперерез спасительным огням, а мне велел мигать фарами машины. Я, отчаянно переключая свет, увидела, что огоньки вдали замерли, потом медленно повернули в мою сторону. Чтобы не терять времени, быстренько достала из багажника трос. А чуть погодя подъехал трактор и местные парни без малейших усилий вытащили нашу машину. Нам повезло, что молодые фермеры возвращались поздно домой и помогли. Поблагодарив своих спасителей, продолжили путь дальше.
Полевая дорога извивалась змейкой, а растущая по краям густая трава под светом автомобиля придавала ей причудливые очертания. В ночном поле тоже полно разных неожиданностей. Так и есть – потревоженный гулом мотора откуда-то выскочил зайчишка и, подсвечиваемый светом фар, припустил по дороге. Он нёсся впереди машины, как угорелый, никуда не сворачивая, пока Дмитрий не переключил свет на «ближний». Только тогда перепуганный зверёк свернул и растворился в ночной темноте.
Мы благополучно добрались домой.
Поездка получилась запоминающейся, с приключениями, оставила много интересных свежих впечатлений. Вспомнились эмоциональные и горделивые слова Анатолия:
– Ну, порода! Ух, и порода наша!
Я подумала, что мне тоже есть чем гордиться. Ведь принадлежу к роду или, как говорил Анатолий, породе, где есть мужчины, которые в 68 лет полны сил, энергии и планов на сто лет вперед…
Фото автора.