Владимир Голдин
СЕНТЯБРЬ, начало осени
Августовская жара накрыла зарождающийся месяц осени. Обычное лето сразу перешагнуло в «бабье». Иду в лес. Интересно как там отмечена грань перехода лета в осень. В лесу тихо. Нет птиц, нет грибов. Ещё на прошлой неделе «бычки» большими переросшими полянами выделялись среди сучков, валёжин и пожухлой травы своими большими головками, выгоревшими на солнце. Глядя на эти, обычно крепкие и блестящие на солнце грибочки, приходишь в уныние. Грибов много, а взять нечего. Только что увидевшая свет молодая поросль почернела под лучами жаркого солнца. Сегодня на этом месте - пусто, даже намека нет на некогда присутствующие здесь грибы. Почернела листва крапивы, свесив к земле полные семян вершины своих стеблей.
Как-то особенно покидает лето папоротник. Кусты папоротника начинают белеть снизу, отдельные ветки отделяются от основной массы, надламываются и клонятся к земле. Иду, перешагиваю через ствол, давно упавшей и сгнившей берёзы, перехожу овраги, в которых нет влаги. В оврагах исчез терпкий аромат таволги, и только высокие, крепкие стебли вперемежку с крапивой сохраняют ещё потерявшую свежесть листву. В лесу исчезли запахи. Свежая, почерневшая листва хрустит под ногами, как сучки, покинувшие деревья.
Выхожу в поле. Стерня, остатки травы скошенной на сено, трещит под ногами. Впереди высокий холм. Поднимаюсь на его вершину. Чем ближе к вершине холма, тем короче стерня. Сама вершина холма выкошена почти до земли и напоминает городской парк. Земля просохла на многие сантиметры, поэтому нет роста молодой травки. Во все стороны простирается скошенное поле желтого цвета со следами косилки.
У подножия возвышенности лиственный лес однообразен пожухшей листвой. Нынче нет многообразия красок осеннего леса. Только на отдельных берёзах в концах повисших веток желтеют гроздья листочков, которые напоминают огоньки затухающего салюта.
Память восстанавливает какие-то яркие краски осени прошлых лет. Я лечу на «кукурузнике» над северной, таёжной рекой Тавдой. С берегов на воду реки нависают клумбы, пылающей ярким огнём осины, затем поляны оранжевой берёзы с вкраплениями тёмно-коричневой рябины. И это не разовые соцветия, а громадный осенний ковёр на теле елово-кедровой постоянной зелени.
Спускаюсь с возвышенности к молодому осиннику, который вырос на границе леса и поля, как результат бесхозяйственных поступков человека. Под ногами хрустят опавшие листья, а те, что на дереве привычно дрожат на ветру в ожидании своего последнего полёта. Безрадостный нынче вид листьев осины. Сухие, как бумага, листочки дерева напоминают страницы из тетради первоклассника. На листьях осины образовались черные пятна, в которых просматривается сетка движения соков земли. Такие листья уже не сменят цвета и упадут на землю грязным пятном, не украсив тропинок и дорог гостевым вытканным природой половиком.
Выходу из осиновой рощи. Под ногами густая некошеная трава. Стебли соломки переплелись с пустыми коричневыми сумками отцветшего зверобоя. Все травы, бывшего покоса, сплелись дружной семьёй в ожидании новых осенних ощущений. Травам не хочется нарушения сложившегося покоя, они цепляются за сапоги человека, затрудняя его движение.
Выхожу на укатанную, как асфальт, грунтовую дорогу.
Земля в ожидании небесной влаги.
Дожди пришли через неделю.