Меня в очередной раз занесло из шумной Москвы в наш провинциальный город. И в поезде я познакомился с Машей – молодой девушкой, которая тоже приехала на каникулы из техникума, недалеко от Москвы. Я пригласил Машу в гости к маме. Вообще то Маша была родом из небольшого поселка на востоке нашей губернии, и была счастлива вырваться в центр России хотя бы на учебу. Она училась на бухгалтера и направил её на учёбу родной лесхоз. Я к тому времени уже был разведен с первой женой и находился в свободном поиске спутника жизни, однако не имел ни кола ни двора, хотя имел перспективную специальность инженера электроника. Мама с моим младшим братом жили в деревянном доме без удобств в отдельной 2х комнатной квартире. В Москве у меня была тоже 2х комнатная квартира, в которой был прописан я и моя бывшая жена с сыном. Однако я ушел из квартиры на съёмную после развода в надежде когда-нибудь поменять часть моей квартиры на комнату, которую обещали дать второму мужу моей первой жены. Поэтому какие то перспективы у меня все таки были.
Итак Маша пришла в гости с папой – он приехал в город, чтобы встретиться с дочкой. Мы, как водится посидели за столом, немного закусили и поговорили о текущих делах. Маша в принципе понравилась моей маме, да и отец её тоже был на высоте, но маму смущало то, что они держали кроликов и ели их мясо. Этого мама не одобряла. Никаким конкретным договором наша встреча не закончилась и вскоре мама с братом уже провожали меня и Машу обратно в Москву.
Мы ехали в плацкартном вагоне и иногда я выходил покурить и Маша со мной. Мне казалось, что я влюбился и я целовал Машу в тамбуре и весь кипел от страсти. Не помню как мы доехали до Москвы. Я жил и работал в Зеленограде, где была московская прописка и интересная работа. Я пригласил Машу в гости на свою съёмную квартиру на 12м этаже. Мне повезло – эту квартиру оставила женщина, мужа которой направили на принудительное лечение, а она ушла жить к моему знакомому милиционеру, и я платил только за коммунальные услуги.
Когда мы на электричке добрались до Зеленограда, а потом до дома, я предложил Маше принять душ после долгой дороги и она согласилась, но предупредила, чтобы я не приставал. А как я мог не приставать, тем более, что из ванной Маша вышла в трусиках и моей рубашке, слегка застегнутой. Мы слегка перекусили, чем Бог послал и я показал Маше панораму города с высоты 12го этажа, а потом все таки легли в постель, однако как я ни старался трусики с Маши мне снять не удалось. Можно было делать всё, что угодно – ласкать её грудь, животик и другие частям тела, кроме самого интересного. Она объясняла свое поведение тем, что ей еще надо учиться целый год и проблемы с беременностью ей совсем ни к чему. На следующий день она уехала в Калинин, где у неё был техникум, а я проводил её на электричку. Мы оставили друг другу адреса для переписки и наш роман продолжился в письмах.
После того, как мама и брат проводили меня они сели в троллейбус, идущий от вокзала в город по самой прямой улице города. Они не проехали и одной остановки, как троллейбус во что то врезался и мама сильно ударилась о металлические перила троллейбуса и получила повреждения ног и лица в районе носа. Брат повреждений не получил, но был сильно напуган и опечален происшедшим. Маму забрали в больницу, но вскоре выписали по причине отсутствия переломов, однако синяки заживали ещё очень долго.
К сожалению я узнал об аварии только через несколько месяцев, после чего уволился с работы и переехал к маме. Несмотря на очень эффектную внешность мама была очень скромным человеком. В молодости она работала на корабле, который участвовал в военных действиях в Баренцевом море, т. е. она была участником Великой Отечественной Войны, однако никаких льгот не имела, т. к. не имела документов, подтверждающих её участие. Кроме того она была в отряде самообороны и тушила зажигательные бомбы, которыми бомбили наш город во время войны. Всё это я узнал намного позже. Она получала крошечную пенсию по инвалидности и всё.
Я довольно быстро устроился на работу, причем довольно престижную и хорошо оплачиваемую. Я работал старшим инженером в НИИ. Кроме того я заключил договор с НИИ, чтобы забронировать квартиру в Москве на всякий случай. От моей бывшей жены можно было ожидать всяких глупостей.
Наша переписка с Машей продолжалась больше года. За это время я успел отработать год в НИИ и перейти на работу в Медтехнику директором предприятия. И вот летом меня направляют в командировку в район, где проживала Маша. Там я должен был проверить работу электромехаников регионального отделения, а также выяснить состояние медтехники и оборудования в районе. Сначала я долетел из Архангельска в Котлас на ИЛ-18 – это было нормально. В Котласе проверил работу отделения Медтехники и на АН-12 вылетел в Вилегодский район. Салон самолета представлял собой большую трубу, где по бортам были установлены откидные стульчики, на которых собственно мы и сидели напротив друг друга. Несмотря на хорошую погоду мы попали в зону турбулентности, и самолет постоянно проваливался в воздушные ямы из за чего практически все пассажиры блевали в выданные перед полетом пакеты. Даже только глядя на них можно было не выдержать, но у меня за плечами было почти два года плавания по Белому и Баренцеву морям, поэтому морской болезнью я уже переболел.
Наконец мы добрались до районного центра Вилегодского района – Ильино-Подомского. Там я проинспектировал местный медпункт и отправился дальше вглубь района в деревню Фоминское, где собственно и проживала моя Маша. До деревни я добирался на рейсовом автобусе несколько часов вместе с местным населением. Когда я прибыл в поселок то оказалось, что медпункт – это небольшая сельская больница, в которой и оборудования собственно никакого не было, кроме автоклава и дистиллятора. Главврач больницы попросил меня отремонтировать небольшой ингалятор, и пока я занимался ремонтом одна из пациенток больницы скончалась. Она правда уже была преклонного возраста – ей был 81 год, но умерла она не от старости, а от инфекции – у них не было простого пенициллина. Врач пожаловался на отсутствие лекарств и я конечно отразил потом это в своем отчете о командировке, но было жаль, что не смог ничем помочь, хотя ингалятор отремонтировал.
После работы я зашел в гости к Маше и её родителям. Мы немного выпили за встречу, после чего я вышел во двор покурить и Маша со мной. Во дворе был какой то сарай или другое помещение, где мы уединились и Маша даже позволила снять с неё трусики, но мой аппарат не выдержал нагрузки и сработал вхолостую. Момент был упущен и мы вернулись к столу. Впоследствии Маша написала мне, что я был слишком скромным, а она ждала от меня более решительных действий. Может быть у них в деревне так принято брать силой то, что нравится, а у нас в городе за это сажают в тюрьму. Вот так мы с Машей и не поняли друг друга и слава Богу, т. к. главное в семье – это взаимопонимание. И все же несмотря ни на что я с большим теплом вспоминаю Машу – непокоренную вершину моей молодости.