Случайность?

Татьяна Матвеева
Степь только издалека казалась ровной. Бежать ночью по незнакомой местности оказалось очень непросто. Ямы и колдобины выворачивали суставы. Но боль и неудобства в сравнении с тем, от чего Люба убегала, были незначительной мелочью. Страх придавал сноровки и силы. Тем не менее, расстояние между ней и преследователями стремительно сокращалось...
***

...Чтобы Алина не болталась без присмотра, родители каждое лето отправляли её в деревню к бабушке. Этот год не был исключением. И хотя малышка уже давно превратилась в девушку, традицию нарушать никто не собирался.
Сборы оказались недолгими. Спустя несколько часов Алина оказалась в знакомой местности.
Подъехав к вокзалу, междугородный автобус устало вздохнул и распахнул двери. Бабушка ждала на остановке. Чуть постаревшая за прошедший год, но, слава богу, достаточно бодрая и живая.
Посёлок, где располагался их дом, находился километрах в пяти от центра. Им повезло — они успели на последний рейсовый автобус. 

Прежде чем заняться обустройством, Алина распахнула окно. Алая полоса горизонта неспешно таяла, уступая господству ночи. Словно рыжий котёнок, солнечный блик пробежал по траве и растворился в сумерках. Комнату заполнила вечерняя свежесть. Тонкие запахи, волнуя и возбуждая, причудливо переплелись с горьковато-терпким духом полыни. Аромат луговых трав не шёл ни в какое сравнение с городским запахом.
В городе всё было не так. Солнце скрывалось не за горизонтом, а за домами. И пахло не скошенной травой, а пылью проезжих дорог да выхлопными газами.   

Как правило, досуг в деревне разнообразием не отличался. Но в этот раз Алину ждал приятный сюрприз: к соседям приехала погостить дальняя родственница — девочка её лет.
Любаша имела весёлый нрав и очаровательную внешность. Натуральная блондинка с голубыми глазами, вкупе со стройной фигурой, обещала через год-другой стать настоящей красавицей. Алине было до неё далеко. Рыжий цвет волос и веснушки вряд ли добавляли ей шарма.
Девочки быстро нашли общий язык. Впрочем, в пятнадцать это несложно. Они вместе ходили на речку, делились незамысловатыми секретами и планами.
Предложение от местных сходить в районный Дом культуры на дискотеку подружки приняли на ура. Конечно, пять километров — путь неблизкий. Но, как говорится, для бешеной собаки семь вёрст — не крюк.
Вояж было решено организовать в выходной.

Бабушка, узнав о планах, недовольно поджала губы. Алина поняла, что мероприятие может и не состояться. Выручили красноречие и подхалимаж. 
— Бабуль, ну бабуль, мы быстро. Только разок. Я обещаю. А после, честное слово,  — ни ногой за калитку. Мы не будем гулять до утра. Ну пожалуйста, разреши!
— Ладно уж, подлиза, иди. Но чтобы к часу ночи была дома. И возвращайтесь с местными.
Наверное, Алина бы удивилась, если бы увидела, как бабушка крестит её вослед. Даже посмеялась бы: словно на передовую.
А зря. Грядущие события можно было перефразировать так: Аннушка масло ещё не пролила, но уже купила…

Любаша, можно сказать, произвела на дискотеке фурор. Алина же успехом не пользовалась. Худенькая невзрачная девчушка скорее напоминала подростка. Некоторые парни подходили и к ней, но она скромно отнекивалась.
Видимо, для куража, местные подогрели себя спиртным. Дышать смесью табака и сивухи было не очень приятно. Поэтому Алина, стоя в стороне, не комплексовала и не расстраивалась.
Визжали девки, ржал и матерился сильный пол, гремела музыка... Настроение потихоньку портилось. Хотелось домой. Лучше бы сидела на крылечке и лузгала семечки, или читала.
Алина и сама не могла понять, чего ожидала от поселковой дискотеки, но явно не такого примитива.
Дождавшись, когда диджей объявит перерыв, Алина отвела Любу в сторону.
— Пойдём домой. Уже поздно.
— Нас отпустили до часу, а сейчас нет и двенадцати.
— Ну и что? Пока дойдём.
— Давай чуть позже.
— Но ведь скоро совсем стемнеет...
— Ты что — маленькая, темноты боишься?
Заиграла музыка, и Любаша, приглашённая очередным поклонником, лишь махнула рукой: мол, ничего не случится, если и задержимся.

Алина не могла уйти одна. Неловко было оставлять подругу. К тому же, они обещали родственникам вернуться вместе.
Наконец, музыка смолкла. Но хмельная молодёжь расходиться не торопилась. Девочки поняли, что если ждать своих, то домой они попадут не скоро.
Люба, осознав, что была неправа, виновато произнесла:
— Если пойдём по дороге — не успеем. Если напрямик, то выйдем как раз к дому. И по времени уложимся. Как тебе такой вариант?
Взглянув на часы, Алина неуверенно кивнула. Рассудив, что степь — не лес, и бояться здесь нечего.

Ночи в сельской местности темнее и тише. Нет привычного городского шума, фонарей. Если бы не луна — огромная, яркая, будто живая, они бы не решились на подобную авантюру.
Залитая лунным светом степь смотрелась иначе, чем днём. Это была уже не та огромная поляна, утопающая в цветах и разнотравье. Бледный диск ночного светила изменил ландшафт до неузнаваемости: трава и цветы приобрели неживой тёмно-синий оттенок.
От неожиданного порыва ветра по телу пробежал озноб. Захотелось в тёплую постель, под одеяло. Путь уже не казался таким коротким, но возвращаться не имело смысла. Далёкие силуэты партнёров по танцам давно исчезли из вида. Даже голоса, и те перестали быть слышными.
— А ты смотрела ужастик "Оборотень в Лондоне"? 
Алина зябко передёрнула плечами:
— Люб, перестань, и без того страшно. Нашла время для приколов.
— Да просто обстоятельства и место схожи. Только болота не хватает.
Люба нервно хихикнула и тут же замолчала. Отчего-то ей тоже стало не по себе. Немного подумав, она произнесла:
— Нужно было кого-нибудь попросить, чтоб проводили. Хотя, ну эту пьянь. Ещё руки начнут распускать да целоваться полезут. Потом сплетен не оберёшься. А у меня в городе парень есть.
— Ты его любишь?
— Люблю.
— Что-то не слишком заметно...
— Да ты что, очень люблю! Иногда кажется, что жизнь бы за него отдала.
— А ещё за кого бы отдала?
— Не знаю, я всех люблю. А ты, Алина?
— Я на эту тему не думала. Лучше ни за кого. Хотелось бы прожить столько, сколько предопределено.
— Ты веришь в судьбу?.. 
— Верю. Но сколько именно мне отпущено — не хочу знать. Всё равно всего не учтёшь и не предусмотришь. Кажется, кто-то из древних мудрецов сказал: многие знания — многие печали.
— О-о-о, ты читаешь философов?
— Да нет, просто на глаза попалось. Но почему-то запомнилось.
— А я вот не верю. Всё зависит от самого человека. Конечно, существует вероятность случайной смерти. Но она ничтожно мала.
Алина скептически усмехнулась и, подняв руку, указала на возвышенность.
— Смотри, видишь трассу? Её начали прокладывать несколько лет назад, но строительство заглохло. Наверное, закончились деньги. Может, пойдём по ней? Она хотя и уходит в сторону, но часть пути пройти можно. Степь всё же не автобан, а по асфальту идти удобнее и быстрее. А то на этих рытвинах и кочках я скоро ноги сломаю.

Трасса, хоть и заброшенная, вполне годилась не только для пешей ходьбы, но и для езды. Однако ей никто не пользовался. Местные знали, что впереди тупик.
Алина, исходившая подростком окрестности вдоль и поперёк, неплохо ориентировалась на местности.
— Скоро поворот, там и свернём к деревне. Ещё пара километров — и будем дома. Люб, ты ничего не чувствуешь? По-моему, ветер усилился. Для полного счастья нам только дождя не хватает. Пошли быстрее.
Они одновременно взглянули в небо. Сквозь летящие облака звёзды еле просматривались. Луна, словно окутанная туманом, то исчезала, то появлялась вновь, и уже не казалась такой дружелюбной.
Люба тяжело вздохнула и прибавила шаг.
— Слышишь? — напряжённо прислушиваясь, Алина остановилась. — Кто-то едет. Сзади шум мотора.
— Ты же говорила, что эта дорога закрыта?
— Может, по ошибке свернули. Давай спустимся под откос, пусть проедут. Мне как-то не очень хочется найти приключение на одно место.
— Ну ты и паникёрша. Книжек про маньяков начиталась? Может, человек заблудился.
— Люба, давай спрячемся!
Алина остановилась и, выбрав удобный спуск, быстро сбежала вниз.
Когда-то в детстве она с деревенскими здесь играла, и не раз. И знала все потаённые местечки. Неизвестно, с какой целью, но где-то в этом месте под дорогой пролегала труба. Которую, впрочем, в густой траве было почти не видно.
— Люба, спускайся!
Алина замерла, звук мотора стал отчётливей. Раздался характерный звук торможения. По голосам можно было определить, что это молодые люди, и что их несколько, и они нетрезвые. Первым желанием было подняться, взять подругу за руку и увести прочь. Вторым — крикнуть, чтоб поторопилась. Но Алина не сделала ни того, ни другого. Откуда-то появился предательский страх. Она и сама не могла объяснить, что её до такой степени испугало. То ли тон, то ли смех, или всё вместе.
Чтоб не стать соучастницей или свидетельницей, луна скрылась за облаками. Стало темно и тихо. Голоса смолкли, но Алина чувствовала, что наверху что-то происходит. Возня и крики подтвердили худшие опасения. Уже даже не страх, а ужас сковал тело.
— Алина-а! — истошный вопль и звуки борьбы парализовали волю.
"Ну вот и всё — следующая очередь моя". Алина поняла, что рано или поздно её обнаружат. Это лишь вопрос времени. И тут словно чья-то рука наклонила ей голову. Взгляд выхватил едва заметный лаз. Она нагнулась, встала на колени и юркнула в трубу. Трава сомкнулась, закрыв вход.

Сквозь просвет, Алина заметила, что кто-то проскочил мимо. "Люба… Это Люба. Любочка, беги, милая!" — взмолилась она про себя.
Осыпая гравий с обочины и матерясь, парни спустились следом.
— Она какую-то Алину звала. Похоже, была не одна. Где же вторая?
— Наверное, убежала. Спрятаться тут вроде негде.
Топот стал удаляться. И буквально через несколько минут по нервам резанул визг. Алина замерла: догнали! Люба кричала и вырывалась. Но кто её мог услышать? Разве что Господь Бог. Да и тот вряд ли. Не вмешивается он в дела людские. Не зря же человеку было даровано право выбора.
Судя по всему, парни возвращались, и не одни. Алина слушала звуки борьбы и понимала, что помочь ничем не сможет. Разве только составит компанию подруге.
Удары, глухие и звонкие, частые и не очень, слышались столь явственно, будто избиение происходило рядом. Ветер доносил каждый вздох, каждый стон.

Алина могла только догадываться о происходящем. Но и этого вполне хватило, чтоб искусать губы в кровь. Она понимала, что если закричит, то подпишет себе смертный приговор. Хотя... часом раньше, часом позже... Пугала мысль, что как только начнёт светать, лаз станет заметен. А там и дурак сообразит, где нужно искать беглянку. То, что её ожидает та же участь, не оставляло сомнений.
Алина пыталась не думать о грядущем. Но если от комментариев похотливых самцов можно было защититься, заткнув уши, то от мыслей избавиться оказалось не так-то просто. Она старалась думать о другом: о бабушке, родителях, друзьях. Но очередной стон возвращал на грешную землю.
Кто придумал, что ад находится в потустороннем мире? Неправда — он здесь. Один неверный шаг, и ты оказываешься по ту сторону небытия. Где нет ничего человеческого, только животные хрипы насильников и судорожное дыхание жертвы.
Алина была бы счастлива умереть здесь и сейчас, хотя бы от разрыва сердца, но только не такой лютой смертью, как Люба.
Сердце бешено колотилось: скоро рассвет... Порыв ветра мощно всколыхнул траву. И в предрассветном мареве отобразилась картина: трое полураздетых нелюдей и обнажённое девичье тело.
Алина почти смирилась с неизбежностью. Пусть они уставшие будут издеваться над ней не так и не столько, но всё равно — конец предрешён. Она была достаточно умной и взрослой, чтоб понимать: её, как свидетеля, не оставят в живых.
Словно в подтверждение, кто-то из троицы произнёс:
— Всё, пацаны, хорош — светает. Кончаем её и погнали. Боцман, дай ремень, не мочить же руками. 

Зашумела трава, то ли плача, то ли читая псалтырь. И буквально через доли секунды струи дождя дробно ударили в сухую землю. Сквозь шум воды и горестные причитания ветра Алина услышала, как хлопнули автомобильные дверцы, и заработал двигатель.
Холодный поток, стекая по трубе, намочил одежду. Но она не роптала. В сравнении с Любочкой, ей было даровано самое ценное — жизнь. Тело от холода онемело. Наконец, она нашла силы пошевелиться.
Картина, представшая взору, могла бы свести с ума любого видавшего виды опера. Алина отвела взгляд и побрела прочь.
Дождь закончился. Взошло солнце. Изумлению светила не было предела. Вчерашняя, так похожая на него, девочка с огненными волосами изменилась неузнаваемо.
Сходство исчезло. Вместо рыжей копны по её плечам струились лунно-белые пряди.