АВТОБИОГРАФИЯ. ВОСПОМИНАНИЯ . РАЗМЫШЛЕНИЯ.
Родился я, 27 февраля 1932 года в деревне Заручье Сланцевского района Ленинградской области в семье сельских служащих.Отец Илья Васильевич Васильев, 1892 года рождения, мать Наталья Николаевна Васильева ( Николаева) 1897 года рождения. Отец с молодых лет,после окончания Доложской средней школы,поступил на работу в почте, и освоил азбуку Морзе и стал почтовым телеграфистом, что и определило его дальнейшую жизнь.Об этом подробнее расскажу дальше. Мама сначала работала в аптеке медсанитаркой,а позднее - после Великой Отечественной Войны, работала телефонисткой на сельском коммутаторе вплоть до ухода на пенсию.
До моего рождения в семье родителей было пятеро детей : три мальчика – Боря, Глеб ,Володя и две девочки Тамара и Валентина . Девочки умерли в деревне в раннем возрасте от детских тогда неизлечимых болезней . Через несколько лет,с моим появлением на свет, нас у мамы стало четверо мальчишек и они вместе с отцом принялись растить и воспитывать нас, в трудных условиях предвоенной жизни, полной материальных трудностей и ограничений. Но мы, мальчишки, и я среди них ,трудились как положено, помогая родителям.
Трое братьев прилежно, учились в школе в старших классах, а самый младший-это я , учился от них всем наукам и перед школой уже умел читать, считать и немного писать. Видно ,был я большой непоседа со своими знаниями, что побудило отца моего Илью Васильевича отдать меня в школу на год раньше. Перед войной в 1941 году окончил на отлично второй класс Доложской начальной школы, которая находилась в большом кирпичном красном здании, где многие годы располагается Заручевская (ранее Доложская ) почта. Кстати, здесь в разные годы проходили обучение в начальной школе отец мой и братья мои. Так что очень дорогое и памятное для меня это здание, в котором, к сожалению, давно уже не слышны детские голоса школьников. К счастью, здесь уже много лет работает сельская библиотека с огромным фондом интересных книг, бережно хранимых и читаемых ветеранами- жителями окрестных деревень и детьми приезжих дачников и новоселов, под неусыпной и заинтересованной заботой нашего молодого библиотекаря Любы Михайловой. У нас семье всегда было уважительное, и даже трепетное отношение к книгам и особенно к учебникам. Мой отец, как помню, особенно любил читать книги и газеты. В нашем довоенном доме он установил порядок ежедневно по вечерам чтение моими братьями книг и газет с последними новостями событий, той интересной и тревожной поры, в которой жила тогда наша любимая советская страна. На эти чтения приходили наши пожилые и уважаемые добрые соседи - патриоты и участники прежних , в том числе гражданской , войн.
Как и прежде, считаю сейчас, что с книгой ничто не может сравниться по силе влияния на грамотность и нравственное воспитание человека. Формирование личности особенно пользительно с раннего детства.
Моя мама родилась в деревне Озерово в Стругокрасненском районе Псковской губернии в крестьянской семье в 1897 году, 8 сентября. С раннего детства была приучена к рукоделию- пряжа, вязание, вышивание и даже работе на деревенском ткацком станке с выделкой традиционной льняной тонкой ткани, для полотенец, постельного белья и одежды. Этому её и сестер научила мать- мастерица Домна Петровна, моя бабушка.
Отца мамы ( дедушку) звали Николай Николаевич Николаев. По рассказам мамы Натальи Николаевны он был высок ростом, носил усы как старый солдат- сверхсрочник и очень любил своих дочерей . Мама рассказывала, что в молодости её отец-тятенька во время службы был в Берлине, сопровождая и охраняя царя при его поездке в Германию. Тогда шла междуусобица Франции с Германией и возникла между ними война (1870-1872 г), которую выиграла Германия.
Вернувшись со службы, Николай Николаевич женился и, как водится на Руси, создал в деревне Озерово Псковского уезда большой дом и многодетную семью.
Мой дедушка по отцу Василий Евстигнеевич происходил из переселенцев - новгородцев был, по-видимому, находчивым человеком и смолоду, будучи коренным крестьянином- земледельцем, в зимний период подрядился на доставку почты из Гдова-уездного города в деревню Доложск и окрестные деревни. На этом поприще преуспел и зарабатывал приличные деньги на семью и устройство жилья. У него было три сына и три дочери, которых родила ему Домна Васильевна Васильева. Невесту дедушка привез из деревни Федорово-Поле, до которого от Заручья всего-то десять километров. Там мои изначальные корни по отцовской линии. Прах бабушки похоронен в Заручье, дед мой Василий Евстигнеевич умер в 1936 году в г.Остов Псковской области в возрасте 86 лет , когда гостил у младшей дочери Анастасии, учительницы начальной школы. Василий Евстигнеевич к почтовому делу приобщил и своих сыновей - Александра, Илью и Николая .
Всем детям он дал приличное образование в период до и после революции. По словам моей тети Ирины Васильевны самым умным среди детей деда был брат Илья, которому и надо было учиться после окончания средней Доложской школы.
Дальнейшая учеба до революции была платной, а средств не было у деда, мецената- спонсора не нашлось. Так и бывает в реальной жизни. Дед Василий решил женить перед призывом в армию сына Илью, на невесте - мещанке, да не тут-то было , невеста не понравилась строптивому сыну, жениться наотрез отказался.
В 1912 году отец мой был призван на службу во флоте. В Кронштадте прошел обучение на радио-телеграфиста и был направлен на эскадренный миноносец « Стерегущий» второй . Этот корабль был построен в 1912 году по последнему слову оснащения и вооружения, и вступил в строй эскадренный миноносец флагманский Балтийского флота, под флагом командующего эскадрой А.В.Колчака.
Отец прослужил на флоте с 1912 до 1918 революционного года, на ЭМ «Стерегущем», который постоянно сражался на первой линии боёв с немецкой эскадрой с начала и до конца Первой Мировой войны. Здесь во время боя отец был в голову ранен и контужен от попадания немецкого снаряда в радиорубку корабля. Брат и матросы выходили и спасли радиста Илью от верной смерти. Как говорят, нет худа без добра, и это верно. ЭМ «Стерегущий» долго состоял на службе ВМФ и в 1941-1944 г. Огнем шестидюймовок громил немцев на подступах к Кронштадту и Ораниенбауму( г. Ломоносов )
Тем временем война с Австро-Германией все более разгоралась и ожесточалась с обеих сторон. Русская армия после ошибок командования и применения немцами газовых атак понесла ряд неудач. К тому же в тылу и на фронте росли антивоенные и революционные разрушительные настроения. После того , как император Николай Второй лично возглавил армию, положение улучшилось особенно на северо-западном направлении.
Военно-морской флот России на Балтике успешно сдерживал немецкие эскадры, которые рвались в направлении Петрограда. У немцев было преимущество в количестве подводных лодок, с которыми и боролись наши миноносцы
- и торпедоносцы. Среди них сражался ЭМ« Стерегущий », на котором служил мой отец . Адмирал Колчак , с которым был знаком мой отец, как радист и унтер-офицер, был переведен царём командующим Черноморского флота в 1916 году с целью обеспечить захват проливов Босфор и Дарданеллы, удерживаемые с давних пор Турцией- союзником Германии . Эти задачу выполнить не удалось в связи с началом Февральской и особенно Октябрьской революции и пагубным для России Брестским миром.
Это спасло Германию от верного разгрома под ударами нашей Русской армии и Военно-морского флота России
Победоносная эскадра Балтийского флота в составе ста боевых кораблей, пробилась в 1918 году через ледовые поля Финского Залива из Гельсинфорда( Хельсинки) в Таллин и далее – в Кронштадт.
Здесь в Петрограде, свершилась новая советская эпоха под руководством Ленина , который сумел зимой 1918 организовать формирование обновленных соединений Русской армии и Флота для предотвращения удушения революции и захвата Петрограда немцами.
Моряки флота, и среди них мой отец, в пешем строю и в окопах преградили дорогу врагам России на дальних рубежах.
Это была уже гражданская война 1918-1921 гг.
Как только представилась возможность Илья в морской форме с маузером на флотском ремне приехал в В Струги Красные, разыскал в д.Озерово Наталью Николаевну – псковетянку, посватался к ней ,перепугав родителей от неожиданного визита решительного моряка . Получил её родителей согласие. Отметив , как положено ,за столом вместе с подругами невесты и гостями это событие, молодые засобирались в дорогу на родину жениха в д.Заручье ( Доложск).Здесь их обвенчал в церкви Пресвятой Матери Богородицы батюшка- священник Покровский .
Невеста Наталия, по рассказам моих тётушек, на удивление была мила , умна и очень хороша собой. И сразу сделалась доброй подругой сестер мужа - Ирины, Марии и Анастасии.
Родители Ильи ,также полюбили невесту и души в ней не чаяли, и особенно, когда она родила мальчика-первенца, которого нарекли Борисом , Борей .
С этого момента начала расти и развиваться наша дружная и большая семья. Мои родители были изначально верующими людьми. Всех нас крестили и с раннего детства прививали уважительное отношение к религии и церкви, в том числе в двадцатых и тридцатых годах при советской власти. Это было правильно и являлось основой нравственного воспитания.
Мои братья росли честными людьми, не отличались озорством и вредными привычками. Любили свою Советскую Родину и, в сущности, с детства формировались как защитники страны.
Мы, мальчишки, очень уважали и любили родителей и особенно маму- наше незаходящее никогда солнышко.
У мамы было доброе сердце, теплые ласковые руки и чарующий молодой голос, который имела и на склоне лет.
Отец также любил сыновей, но держал в строгости, направляя нашу учебу, дисциплину и порядок в нашей мальчишеской мужской семье. Припоминаю, что мне, младшему, доставалось больше внимания и любви родителей и ,особенно, после войны, когда братья не вернулись из боёв домой. Родители горевали и оплакивали их гибель на войне до конца своей жизни.
Я также постоянно вспоминаю своих братьев. Верно звучит , что семья- ячейка общества, но это еще и неразрывный таинственный генетический узел.
Прошли многие годы, и я неотрывно и всегда всматриваюсь в фотографии родителей и братьев, моих дорогих и незабываемых.
А теперь расскажу о каждом из них, насколько помню, поподробнее:
Старший брат Борис Ильич.
Родился в 1919 году в д.Заручье, русский, крещеный; по характеру веселый, добрый, очень справедливый и вспыльчивый. Как вспоминала мама, Боря всегда, как старший, защищал братьев, в том числе и кулаками от мальчишек. Тайно, писал стихи, и имел хороший, как у отца, голос, когда пел песни и частушки, очень смешные и острые. Это мне нравилось. Думаю, брат мог и сам их сочинять. Отца это беспокоило, маму волновало.
Окончив школу, брат уехал в Ленинград куда-то поступать. Но скоро вернулся. Здесь его ждала самая красивая девушка по имени Маруся. Она приехала сюда в качестве ветфельдшера и снимала комнату в доме Матроны Беловой, в той половине, где сегодня обосновались Толстопятовы.
Вскоре, брат женился на Марусе и они здесь же вдвоём жили, в теплой комнате с круглой печью.
Боре передалась от отца склонность к технике, и он с детства что-то мастерил, собирал и паял. Ему приносили для починки часы. Увлекался он и радиолюбительством, что было по деревенским понятиям, редкостью. Он устроился на работу линейным связистом - ремонтником. В доме, где они проживали с Марусей, стоял телефон и , на моё удивление, ламповый батарейный радиоприёмник, и я его слушал без наушников.
В начале 1940 г, когда окончилась трехлетняя советско - финская зимняя война, брат с женой уехали в город Выборг, освобожденный от финнов. Там у них родилась девочка Валя, наша внучка и племянница.
Как только началась ВОВ, брат Борис ушел на фронт по мобилизации в первые дни войны. Финны, союзники Германии, начали наступление на нашу страну на Карельском перешейке, имея задачу блокирования и захвата Ленинграда. Создалась тяжелая обстановка войны на два фронта- с Финляндией и Германией.
8 сентября 1941 г. Ленинград был блокирован. Брат написал Марусе два письма: он написал , что « держим оборону…впереди немцы и сзади широкая река…» Он сражался и погиб на Невском пяточке в октябре=ноябре 1941 г.. Он был фронтовым связистом. Факт и момент гибели Бориса моя мать своим непостижимым материнским сердцем и чувством установила во сне, о чем и сказала нам с отцом в тот страшный день
Мой брат Глеб Ильич.
Родился в 1922 г., вторым сыном в семье родителей . Крещен в нашей деревенской церкви местным сельским священником Покровским. Мама говорила, что Глебик по внешности, похож , на её сестер на псковщине, а значит, и на неё саму.
Во всем был прилежен, доброжелателен с друзьями и братьями. Был признанным заводилом в мальчишеских играх и особенно в войну. Имел хороший слух, играл на разных струнных инструментах-
гитара, мандолина и балалайка. С детства мечтал о военной службе. Окончил среднюю школу и сразу направил документы в Волгоградское общевойсковое училище. До исполнения 18 лет перед войной поработал зиму лесником в Заручье, получив, как это было положено, охотничье одноствольное ружьё. Тогда в лесах было много зайцев, но Глеб их жалел и не стрелял.
На другой день начала войны папа, мама и я провожали Глеба пешком до деревни Столбово, под вечер, а далее он шел в военкомат летней ночью через деревню Перегреб ( 12 км) в посёлок Осьмино, тогдашний районный центр ( 40 км )
Мобилизацию еще не объявили, но молодые парни-школьники рванули на войну добровольцами и почти все они погибли в 1941-42 годах, собою заслонив Родину от немецких захватчиков.
Честь и хвала им, от ныне живущих, и вечная память.
С момента прощания с Глебом на дороге у деревни Столбово до 1944 года мы ничего о нем не знали. Родители были поражены горем, когда летом этого года пришла похоронка ( извещение), в котором было указано, что… « Ваш сын Васильев Глеб Ильич тяжело раненый, на поле боя, скончался от ран…октября 1941 г…, воинское звание сержант…»
Пишу почти дословно, по памяти, из извещения, которое давно утрачено.
Позднее нам из Ленинграда, через нашу сестру Зинаиду Николаевну, переслали Глебово письмо из госпиталя, который располагался в больнице им. Эрисмана ( ул.Л. Толстого, территория 1-го Медицинского института имени академика Павлова И.П.) В этом письме приятелю Васе Боровкову Глебик пишет, что ранен при обороне Гатчины в живот пятью осколками от мины немецкой. Одна рана тяжелая, не заживает. Он помкомвзвода - артиллерист. Получил звание сержанта. И далее: « Вася, друг, если можешь, навести меня…»
Письмо было датировано сентябрь 1941 г.
В заключение воспоминаний о моём дорогом и любимом брате напоминаю, что согласно справке, полученной И.Я.Орловым - полковником в отставке, из архива военного госпиталя, « Васильев Глеб Ильич, 1922 г.р. похоронен с отданием воинских почестей на Серафимовском кладбище г. Ленинграда.
МОЙ БРАТ ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ.
Родился Володя в 1925 году, крещен в нашей церкви Пресвятой Богородицы и наречён, как говорил мой отец, в память В.И.Ленина, что было правильно и в духе тех славных и памятных лет страны.
По своему мальчишескому облику брат похож на отцовскую родню и, может быть, на самого Василия Евстигнеевича, нашего деда. По характеру упорен и трудолюбив. Постоянно что-то сколачивал и мастерил, в частности, санки, лыжи и какие-то деревянные кораблики, самолетики и вертушки. Умело ловил рыбу на крючок и раков под корягами. В общем,этим увлекались все мои братья наперегонки, зимой и летом.
Мы гордились тем, что наш отец был военным моряком и чем-то подражали ему.
Вот и Володя мечтал стать краснофлотцем. Когда ему исполнилось 15 лет,отец помог ему поступить в судостроительное ремесленное училище в городе Шлиссенбург, где организовывалось производство военных катеров и других плавсредств.
Зимой 1940 г. Отец навестил Володю в училище и там фотографировался с сыном. Вернувшись, домой, Илья Васильевич рассказывал как хорошо Володя учится и как осваивает морское ремесло. Мы слушали и радовались, и особенно наша мама.
По окончании училища Володя должен получить специальность судосборщика и атестат о среднем образовании. Так хорошо, с перспективой в те годы готовили рабочие кадры для страны.
На фотографии Володи с отцом стоит паренёк пятнадцати лет, Илье Васильевичу здесь около пятидесяти лет.
До войны оставалось год ,с небольшим. Было тревожно. Но, и взрослые и дети не унывали, а жить становилось интереснее и лучше.
И вот она грянула, 22 июня 1941года. Ребята деревенские в большинстве рванулись на фронт.
В июле 1941 г. мы получили последнее письмо от Володи, в котором он сообщил, что служит в истбате (истребительном батальоне) по борьбе с диверсантами и парашютистами врага.
Чтобы приняли в истбат, он добавил к своим шестнадцати один год. Видно, мой братишка к этому моменту подрос и окреп. А мама и гордилась и плакала - ведь, мальчишка совсем…
Потом, в 1944 год, когда сняли страшную блокаду с Ленинграда, пришло письмо от тёти Иры из поселка Бугры, в котором она сообщила о последней встречи с Володей.
А произошло это в конце августа 1941 г. Володя нашел их деревянный дом по улице Марата в Павловске. Немецкая армия рвалась к Ленинграду, и враги были на подступах к Павловску и Пушкину. Володя был в форме красноармейца с винтовкой и сказал, что их батальон держит оборону по реке Славянка в Павловске.
Мечтал стать моряком, а стал истребителем вражеских танков.
По рассказу нашей тёти Ирины Васильевны часть, в которой служил Володя, отходила под напором врага к Пулковским высотам. Здесь развернулись тяжелые бои за их оборону и обладание, так как рядом, как на ладони, просматривался в бинокли Ленинград. Это было в начале сентября 1941 года, а 8 сентября этого года началась блокада Питера.
О дальнейшей судьбе Володи мы узнали в 1944 году из похоронного извещения, в котором сообщалось, что красноармеец Васильев Владимир Ильич, 1925 г.р. погиб на поле боя 12 июля 1942 года.
Помню тебя, мой родной братишка, и горжусь тобою, что ты вместе с другими войнами остановил врага в самый тяжелый момент обороны нашего Города - героя !
Здесь очень кратко изложены мои воспоминания о моих братьях и родителях в предвоенные годы и начале Великой Отечественной войны. К этой теме я буду возвращаться в дальнейшем по мере необходимости, по ходу размышлений о своей жизни, учебе и работе.
ВОЙНА.
ВОВ началась 22 июня, о чем мы, дети и взрослые, узнали из выступления Молотова В.М. в тот же день по радио, и 3 июля 1941 года по радио выступил И.В.Сталин с развернутым анализом обстановки в стране и на фронтах. Тогда народ впервые услышал слова вождя:» Наше дело правое. Враг будет разбит и Победа будет за нами!»
Жизнь народа круто и сурово изменилась и с этого момента мы все тогда, и поныне исчисляем её, как « До и после войны…»
В нашей деревне стало малолюдно, так как взрослые мужчины и молодежь, как мои братья, ушли на войне.
Мы мальчишки, которые постарше, частично заменили ребят на деревенских колхозных работах. Таких как , например, сенокошение, прополка, пастьба коров, как правило, поочередная.
Ну, а самое любимое дело: уход за лошадьми днём на сельхозработах, и особенно нравился выгон верхом лошадей в ночное. Там и ночевали у костра. Животные в это время, похрупав травы, отдыхали до утра. Пасли стреноженных лошадей только и всегда на лесных полянах. Плодородные поля были заняты под хлебами и сенокосами колхозными.
Пролетел первый военный месяц июнь 41-го года. А 25 июля, этого страшного года, после ожесточённых боёв Красной Армии по отражению врага на Северо-Западном направлении немецкая армия оказалась здесь, в нашем крае; За месяц с небольшим, был создан ленинградцами и армией Лужский оборонительный рубеж, на котором вражеская армия вермахта и застряла на полтора месяца. Это позволило создать и укрепить, аварийно, оборону Ленинграда, что и спасло город от вторжения врагов.
Ночью с 24-го на 25 июля мой отец вместе с кумом( крестный моих братьев) Михаилом облили деревянный мост через реку Долгую бензином и подожгли его, чтобы задержать врага.
На левом берегу реки немцев встретила кинжальным огнем в упор группа разведчиков Красной Армии из воинской части, закрепившейся на плоскогорье деревень Лосева гора, Максимова гора и Стрежино (Теперь это место трех деревень называется просто « Лосева гора «.
На берегу реки Долгой запылали немецкие мотоциклы и 3 автомашины. На плоскогорье несколько дней шло сражение, в ходе которого небольшая (до роты) часть нашей армии в направленном бою в окружении, нанесла отпор немцам убитыми и ранеными. Поля колхозные, не знавшие доселе войны, были усеяны убитыми и ранеными бойцами Красной Армии.
Теперь здесь, на возвышенности, установлен памятник бойцам и командирам, погибшим в этом малоизвестном бою.
Память об этом хранит и бережет для нас, ныне живущих Валентина Петровна Михайлова, которая девочкой, находясь в деревне Лосева гора, слышала и наблюдала бой с немцами и принимала участие в захоронении наших бойцов.
В ночь перед вторжением в Заручье немцев через горящий мост, жители деревни ушли в леса и моя семья в том числе; укрылись мы в гористом лесном месте под названием язвенник по старой говоровской дороге, а потом ещё дальше - за деревню Говорово. Там и скрывались мы целый месяц, навещая эту деревню. В свою деревню Заручье я пробирался тайно, с опаской и приносил в лес овощи со своего огорода и кой-какую посуду, ведро и одежду.
А однажды, по старой лесной дороге на телеге говоровской привёз несколько упаковок соли, которую набирали деревенские ребята и я с ними в разгромленном магазине Заручья. На обратном пути в Говорово при выезде на большую дорогу был остановлен немцами, меня стащили с телеги и обыскали. С врагами столкнулся впервые, но всё обошлось благополучно. Могли бы и пристрелить как партизана. Соль к радости говоровских женщин и моей мамы доставили целёхонькой.
Немецкая армия, неся потери, застряли на Лужском рубеже, который обороняли дивизии ленинградского ополчения и регулярные части нашей армии. Фронт был от нас в 50-60 км.
Грохот сражения длился и доносился до нас явственно и днём и ночью. В небе непрерывно шли воздушные бои наших истребителей с немецкими.
Здесь скопилось огромное количество немецкой техники и пехоты. Они разлились повсюду на дорогах и даже на лесных окраинах и в деревнях.
Наши бомбардировщики и штурмовики косили немцев и днём и ночью, нанося им большой урон, и особенно на берегах Долгого озера и реки.
Доложская больница была заполнена немецкими ранеными. Здесь же хоронили убитых немцев под березовыми крестами. В деревне Заручье содержали в сараях и гумнах наших пленных бойцов и тяжелораненых, которые умирали от ран и голода.
Местные женщины, и мы дети, как могли, старались облегчить их страдания; рискуя попасть под пули врага, передавали через проволоку хлеб, картошку и овощи.
В память о наших бойцах, погибших здесь и на Лужском рубеже, в д. Заручье на берегу Долгого озера у дороги установлен памятник.
В начале сентября 1941 г. немцы прорвали оборону на Лужском рубеже и устремились в сторону Ленинграда.
С этого момента начался новый этап нашей борьбы за оборону Ленинграда.
Обстановка изменилась, немцы схлынули из наших мест, испоганив берега озера и реки Долгой с окрестностями. На дорогах валялась брошенная техника, всякая амуниция и оружие разных систем советского и немецкого происхождения. Наши самолёты продолжали бомбить и расстреливать немецкие войска. В воздухе вспыхивали одиночные бои.
Я прибежал на разведку обстановки в деревне и обнаружил в огороде наших : корову и овцу, которых в стадах угнали месяц назад , чтобы не достались врагу. Из леса привел маму, и мы с ней закрыли животных в хлеву. Но не тут-то было, на дороге появился здоровенный немец и залез в хлев, схватив нашу единственную овечку, поволок её к выходу и на улицу. Моя мама была возмущена до бесстрашия и вцепилась в овцу, таща назад и крича при этом. Тут и я изловчился и потащил овцу, за шкуру вместе с мамой. И вдруг, о, ужас! немец выхватил из ножен штык и замахнулся на нас, на маму и меня. Кричали мы, видно, страшно и громко от страха. Но тут появился ещё один немец, что-то рявкнул на нас, и приказал грабителю бросить овцу. Овцу мы отстояли, а могло быть и убийство моей матери. Это и сейчас я вспоминаю с ужасом.
Вернувшись из леса, мы с мамой нашли дом наш изрядно разграбленный: двери и окна настежь открыты, запасы пищи и, главное, зерна украдены, а мясо-солонина в бочке, спрятанные в подвале, исчезло.
Это результат деятельности и находчивости, известных в деревне нечистых на руку людей.
Кстати, им немцы пришлись по душе и никуда они от врагов не убегали, а наоборот, приветствовали. Но таких, было мало, единицы.
Отец оставался пока в лесу.Он был болен желудком. И лечился травами у нашей родственницы-целительницы Дарьи Крыловой в д. Говорово.
Началась сухая и теплая осень и мама с моей подмогой прибрала огород- картошку, морковь, свеклу и прочее, и загрузили всё в подвал. Этим мы и держались зиму 1941-1942 годов. ВА вот хлеба не было совсем, потому что нам не досталось ничего из собранного колхозниками урожая с бесхозных теперь полей. Да и немцы проследили, чтобы жители деревни сдали сполна в пользу Германии урожай зерна. Колхозное стадо враги также захватили себе почти полностью.
Овцу, которую мы с мамой отстояли от немцев, родители продали в деревню Борисова Гора за мешок зерна, чем и продержались до весны 1942 г.
ВО ВРАЖЕСКОЙ ОККУПАЦИИ.
Зима сорок первого года началась рано. С ноября установились лютые морозы ( до- 40 градусов ) и большие снега. Было очень тревожно и страшно. Немцы схлынули из наших мест, к блокадному Ленинграду. Здесь они появлялись нерегулярно и каждый раз что-то страшное происходило.
Ходили слухи о партизанах , о расстрелах немцами целый семей за их поддержку.
Вдруг у нас в доме по осени еще появился Коля Марушкин – работник довоенной почты и приятель моего брата Бориса. На фото он сидит в первом ряду слева. Он бежал из плена после ранения и спрятался у нас до поправки. Жил у нас на сеновале очень скрытно, недели две-три.
А потом, переодевшись и постаревший от небритья, направился ночью в сторону своих мест на псковщину, где жили его родители.
У мамы сердце разрывалось от страха и переживаний за своих ребят, о которых родители ничего не знали. В зимние морозные ночи на севере явственно грохотало; Ленинград всеми силами отбивался от врага, находясь уже в блокаде. Немцы расстреливали город и бомбили с воздуха.
Мы научились различать грохот боя по громкости и характеру канонады. Отец мой, Илья Васильевич, так и говорил: Бьёт Кронштадт, бьют корабли и мой « Стерегущий «, и вот теперь бомбят немцы»
Отец, как морской радиотелеграфист, тайно слушал и читал по детекторному простейшему кристаллическому радиоприёмнику краткие сообщения о положении в Ленинграде и на фронтах.
Это делалось тайно и независимо с чердака нашего дома, где был спрятан маленький радиоприёмник и незаметно растянута за досками проволока протяженной антенны. Прослушивал отец передачи через наушники.
Доступ к этому я, разумеется , не имел. Так что кой-0что о происходящем родители знали и таились, чтобы избежать доноса немцам и полицаям, так как это было смертельно опасно.
Окружив Ленинград, немцы изгнали из окрестностей города всё гражданское население и силой направляли поток беженцев в сторону Эстонии, по сельским дорогам. Поток беженцев проходил и через деревню Заручье с кратковременной остановкой на ночлег в свободных домах. У нас вспыхнула эпидемия гриппа и тифа. Были смертельные случаи, в том числе и в нашей деревне. Беженцы были страшно истощены от холода и голода. К счастью, еще работала Доложская больница, где удавалось подлечивать тяжелобольных местных жителей и беженцев, благодаря хорошему врачу и медперсоналу.
До этого здесь в больнице располагался немецкий госпиталь с большим количеством раненых врагов. Помню их могилы с березовыми крестами, рядами и в одиночку.
Чтобы обогревать больницу, нужны были дрова. Для этого оккупационная власть обязала мужское население заниматься их заготовками.
Пришлось мне этим заниматься, как единственному здоровому мужику в доме. Отец мой тяжело болел. Пилил я и колол на территории больницы, наравне с взрослыми мужиками. С этой поры этим делом я ми поныне занимаюсь, чем и горжусь сегодня, вспоминая детство.
Зима 1941-42 г. была тревоги нашей, которая разлилась по всей нашей стране от глухих здешних деревень до Ленинграда и Москвы, где решалась судьба нашего государства в сражениях Красной Армии.
Здесь мы ловили каждую новость, из разных источников, в том числе из уст беженцев.
В деревне Заручье оказалась семья из четырёх человек из Павловска, где жили наши родственники тётя Ира и тётя Мария и рассказ этих беженцев был интересен.
В семье оказался бывший священник игумен Илья, его дочь Ольга с мужем дьяком Алексеем и внуком Германом.
С мальчиком я подружился, и вместе играли с ребятами.
Так вот, священник отец Илья, с разрешения оккупационных властей, открыл в деревне церковь и службу на радость местных жителей. На колокольне зазвонил давно, с 1937 года, уснувший колокол. Это было здорово и интересно.
Басовитый звук большого старинного колокола распространялся вдаль и высь и в нём слышалось: выстоим, победим, не сдадимся врагу, как всегда это было в России , и ныне в Советском Союзе, непременно.
Из кратких сообщений по радио и из уст в уста мы здесь знали, что Ленинград в страшной осаде и блокаде стоит и сражается с немцами со страшной силой, насмерть.
Немцы в деревне появлялись редко, но каждый раз осуществляли облавы и обыски с целью поиска партизан. В домах не было света, да и откуда ему быть; керосина не было. Немцы с собаками и фонариками обшаривали везде и всюду, в том числе на печках и в наших кроватях. Однажды огромная немецкая овчарка стащила с меня одеяло, напугав родителей.
Огонь хранили в печах, которые специально топили ради сохранения углей и тепла в доме.
Для освещения научились жечь лучины по старинному русскому обычаю.
Спичек, привычных сегодня, давно не было. Но и в этом положении нашли выход: стали делать короткие палочки длинной 8-10 см, которые опускали в раствор жидкой жёлтой серы. Такая спичка с желтой головкой при прикосновении к раскаленному углю ярко загоралась.
Добывать первичный огонь даже я научился: ударяя металлическим предметом, скажем куском
Напильника по специальному камню от которого высекалась искра, и она поджигала распушённый трут ( сухой гриб) до тления и слабого огонька, от которого поджигалась береста, лучина, и печка. Потом такие «зажигалки» многие мужчины носили в карманах.
В конце 1941 года у нас блеснула радостная весть о разгроме немцев под Москвой .
Жить всем стало веселей и надёжней. К нам чаще стал заходить сосед Александр Дмитриевич Никифоров- учитель математики и предвоенный директор Доложской средней школы. Он отрастил большую бороду и стал неузнаваем. Отец дружил с ним и считал его надежным человеком. Он прошёл от начала до конца, как и мой отец - Первую Мировую Войну в качестве артиллериста, и имел тяжелое ранение в ногу. Он был связан с партизанами, которые действовали в Лужском и Осьминском районах. Об этом я, как сосед, раньше догадывался, а потом и убедился, увидев как к нему на огород затемно приехали двое верховых в седлах, один из которых был Иван Дмитриевич Дмитриев, комиссар 3-й партизанской бригады, а до войны- первый секретарь райкома Лужского района. Об этом, конечно, узнал позднее. Это был родственник Людмилы Павловны Емельяновой ( по её тетке Татьяне Трофимовне) Он руководитель района, а позднее и Ленобласти. В конце пятидесятых годов проходил по ленинградскому делу, был выслан на пять лет, по доносу, вместе с женой. Оправдан, вернулся в Лугу и там жил ,как персональный пенсионер и участник войны со злейшим врагом.
К нашей радости наступила весна 1942 года. Как и водится, растаял глубокий снег, хлынули вешние ручьи прямиком в наше любимое Долгое озеро. Проклюнулись первые ростки зелени в полях и на огородах. Взрослые и дети, в особенности всё пригодное,пробовали и тащили в рот. За долгую зиму, наголодавшись и переболев всякой хворобой, мы здорово ослабели. Мать и отец, постоянно недоедая, заметно отощали и постарели. Меня показали врачу, и он обнаружил двустороннее воспаление легких. Хороший врач был в Доложской больнице, да я, видно старался стать на ноги изо всех сил. Так что, всё обошлось удачным выздоровлением. И питание стало лучше, т.к. наша корова, хотя и поздно, стала давать молоко, будучи яловой.
Деревня изготовилась к посевной страде. Лучшие колхозные поля по жребию поделили пропорционально количеству едоков. Нам также досталось немного. Поделили, также несколько хозяйств. А кто у нас стал пахать и сеять и убирать урожай? Мама, да я подросток. Работа была страшно тяжелая и непрерывна - ни днём, ни ночью нет отдыха. Скооперировались как-то с соседями. В результате удалось всё-таки, кое-что вырастить и в конце лета стало сытнее жить. Появился хлеб из свежего зерна. Немного.
Спасибо, моей матери, великой труженице и кормилице. И вечная память! …
С наступлением весны стало больше разных забот: местные жители работали на земле, добывая хлеб насущный. Однако, радости и веселья, обычного для деревенской жизни не было. Люди, давно знавшие друг друга, с детства, замкнулись в себе.
В деревне появился староста, бывший председатель колхоза. Выбрали его на деревенском сходе. В общем, мужик был неплохой, по прежним понятиям, и строгий предколхоз с зычным голосом.Итак, образовалась начальная оккупационная власть. Немцы заметно наглели и чаще проводили облавы, выискивая партизан. Ранней весной провели перепись мужчин с 17 до 40 лет и медосмотр с проверкой здоровья.Здесь , в деревне отбраковывали 5-6 человек и под конвоем полицаев пешком погнали на станцию, а оттуда эшелоном в Германию. Провожали их всей деревней как на смерть со слезами и долгими объятиями. Больше о них действительно ничего не было известно. Как в воду канули…
А война отечественная всё разгоралась и разгоралась. Молодые парни и мужчины, ушедшие на войну по зову сердца добровольно и по призыву незамедлительно рванулись в бой и к лету 1942 г. в большинстве погибли. К слову сказать, угнанные в Германию односельчане, после окончания войны вернулись домой, пройдя проверку в системе госбезопасности, как положено по закону.
ВЫСТРЕЛЫ НА РАССВЕТЕ.
Прозвучали так резко и страшно в то туманное и раннее утро 22 июля 1942 года. На этот день пришелся большой православный праздник Казанской Божьей Матери.
Накануне в деревню внезапно нагрянул немецкий карательный отряд. Как всегда каратели закрыли входы и выходы из деревни. Жители быстро разобрали свой скот, вернувшись из вечернего пастбища на окраине леса возле церкви. Пастуху офицер приказал протрубить отбой, что он и исполнил. Это был мой двоюродный брат Михаил Васильев. Пастьба скотины выпала ему по установленной деревней очереди. Жители, почувствовав тревогу от присутствия в деревне врагов, затаились в своих домах…и , по возможности, натрудившись на полях и огородах, в темноте отдыхали. Пока не грянули выстрелы, прозвучавшие с перерывами, Меня разбудила мама. Уже немного светало, и был густой туман. Прильнув к окну, выходящему на улицу, мы увидели, как по мостовой немцы провели под винтовками моего дядю Колю, его жену тетю Матрёну и брата Мишу. Через несколько минут прогрохотало три резких выстрела в направлении на церковь. Всё вдруг стало понятно и страшно. Мой отец, инвалид 1-ой Мировой Войны, в прошлом боевой офицер Балтфлота, поставил у входа в комнату топор…, сказав: « Убью хоть одного фашиста !» Родители попрощались друг с другом и со мной. Я, теперь ясно помню, сказал, что уйду в лес с коровой Шуркой к партизанам. И ждали у входа смертельных врагов… Вдруг , мимо нашего дома по деревне затопали копыта кованых коней отряда карателей, проследовавших в сторону церкви и далее. Убедившись, что враги ушли далеко, деревня очнулась от страха и угрозы и кинулись к церкви, где и были убиты в одночасье 8 жителей нашей деревни. Все мы с плачем и рыданиями там побывали. В тот страшный день поднялась жара, палило яркое солнце. Нужно было предать земле убиенных родных и близких. В подготовке и похоронах приняли участие, по родственному, и жители соседних деревень. К концу первого дня стало известно, кто стал жертвой страшного злодеяния немецко-фашистских карателей. Похороны были завершены к концу этого трагического дня. Хоронили, как партизан, но без отдания воинских почестей.
Тогда по горячим следам называли причину расстрела восьми человек: «За связь с партизанами…» Кто же были эти отважные люди? Их имена сегодня занесены на мраморной доске у подножия памятника на мемориальном кладбище в деревне Заручье: Васильев Николай Васильевич, 48 лет, 1894 г.р., Васильева Матрёна Дмитриевна, 51 год,1891 г.р., Васильев Михаил Николаевна, 20 лет,1922 г.р., Иванова Лидия Константиновна, 18 лет, 1925 г.р., Рассказова Зоя Николаевна, 24 года, 1918 г.р., Павлов Николай Семенович, 48 лет, 1894 г.р.,Павлов Виктор Семенович, 45 лет, 1897 г.р.
Многие годы спустя после трагической гибели моих земляков и родственников, мысленно переживаю и переосмысливаю, это страшное событие. Состав казненных людей не случаен, это ясно. По-видимому, карательная акция была проведена с помощью какого-то предателя, и продумана со знанием людей. Первыми арестовали ночью Павлова Н.С, который до войны был председателем колхоза, и на момент казни был выбран жителями деревни старостой; далее - Павлова В.С., брата старосты, который здесь находился, после тяжелого ранения в плену и был передан брату на поруки. Тогда деревенские жители говорили, что он командир Красной армии - лейтенант. Васильев Н.В, Васильева М.Д в разные годы до войны были активными колхозниками, избирались председателями Заручьевского колхоза «Супряга». Их настроение и отношение к оккупантам, было, несомненно, враждебным. Их сын Василий Миша был студентом сельсхозтехникума, и искренним комсомольцем. Иванова Люда окончила 10 классов перед войной, собиралась учиться дальше, комсомолка Никифорова К.И, колхозница и комсомолка Рассказова З.Н., студентка , активистка , комсомолка. Все четверо были активными антифашистами. Ходили в дальний лес, где учились стрелять из трофейного и подобранного оружия, которого было здесь разбросанно навалом во время войны. Мне представляется теперь, эта группа молодых людей образовала подпольную ячейку сопротивления, связанную тайно с партизанами. 1944 году наша местность была освобождена Красной Армией. Наша контрразведка «Смерш» провела расследование обстоятельств казни жителей деревни Заручье. Был проведен опрос жителей и родственников погибших патриотов. Следствие выявило двух женщин, повинных в наводке карателей. Эти женщины были осуждены на срок 10 лет. Отбыв положенное наказание в дальних краях, обе вернулись невредимыми и ещё где-то долго проживали. Появившись здесь, они заявили, что их оклеветали, невинно осудили и выслали. С тех пор, прошли уже многие годы ,сменились поколения людей и острота горечи потерь смягчилась. Однако, в памяти немногих ещё живущих, эта трагедия крепко сидит. Добавлю несколько слов к сказанному о родственниках. После гибели трех молодых девушек и юноши, нити их жизней нам этом и оборвались. Родители Лиды Ивановой, после расстрела дочери и расследования в 1944-1945 годах обстоятельств трагедии, уехали на псковщину. В семье Павловых осталась дочь - подросток , и сын Костя, приятель моих братьев. Он стал лётчиком, прошел всю войну и вернулся в Заручье в 1945 г., которое было уничтожено немцами в 1943 году. Константин увёз мать и сестричку, ближе к Ленинграду, в Гатчину. В семье Васильевых после расстрела родителей, остались дочери Лёля и Валя, и брат Володя (Елена Николаевна, Валентина Николаевна, Владимир Николаевич). В 1944 году они уехали в Ломоносов ( Ораниенбаум)к старой сестре Анне Николаевне, родили детей и внуков. Мой брат двоюродный Володя окончил суворовское училище , общевойсковое офицерское, долго служил в Венгрии в группе наших войск . После этого, служил и жил с семьёй в городе Азов Ростовской области. После ухода в отставку в звании майора - вернулся в Ленинград и г. Ломоносов. Здесь же и живут наши многочисленные родственники по линии отца Ильи Васильевича.
Второй год войны был трагическим трудным и опасным годом для всей нашей Родины. Мы научились сражаться с врагами и на фронте и здесь в лесном крае. Ленинград выстоял! в блокаде в первую зиму ценой многочисленных смертей. Летом 42 года было проведена массовая эвакуация истощенного населения через Ладожское озеро перед вторым яростным штурмом города, которые был отбит в ходе контрбатарейной операции нашей дальнобойной артиллерии и противовоздушной обороны. Город сражался и готовился к главному удару по прорыву блокады и полному её снятию.
Здесь в Заручье, многие годы жили мои родные и славные люди Евдокия Прокофьевна, Нина Николаевна , и Вера Николаевна , которые побывали в эвакуации с 17 июля 1942 по 1944 год на Урале, после страшной блокады и, как только позволила обстановка, после снятия блокады, вернулись в 1944 году в родной Ленинград. Честь и слава защитникам нашего славного города и вечная память павшим в боях за Родину.
До главных наших побед было еще далеко... Здесь, ещё долго шастали наглые оккупанты и вывешивали листовки: «За одного убитого немца расстрел 10 русских», « За помощь партизанам-Расстрел !» и т.д Наша Красная Армия оставила после многомесячной обороны Севастопль , Крым, Харьков и Ростов. Немцы двинулись на Кавказ, предвкушая запах нефти, 6-я армия Паулюса после Харькова, измотанная и ослабленная в боях нашей армией, попала сама в окружение в Сталинграде, после невиданной силы сражения капитулировала, вместе с Паульсом и его штабом, в январе 1943 .
О разгроме немцев в Сталинграде мы узнали из листовок, которые находили на полях и в лесу только весной, но уже с подробностями о переходе нашей армии к наступлению на Юге и в центре страны. А пока здесь было тревожно и страшно, так как немцы нагло бахвалились о своих победах. И особенно , о неминуемом взятии Ленинграда. Сюда в наш деревенский край чаще стали наезжать карательные отряды смешанного состава: эстонские в немецкой форме страшного вида, с немцами во главе. Рыскали по дорогам на автомашинах и мотоциклах и быстро уезжали. Выгоняли население ремонтировать дороги под конвоем. Был здесь, также отряд из бывших пленных украинцев, хорошо говоривших по русски, с забавным украинским акцентом. Этих ребята наши, которые постарше ,не боялись. Все они были на лошадях и с саблями. Пели украинские песни. Потом, рассказывали женщины, украинцы перешли к партизанам, как стало пахнуть разгромом немцев. Однажды здесь летом 1943 г. появился отряд карателей – чеченцев, также в конном строю и во главе с немецкими офицерами. Этот отряд дал дёру в сторону Сланцев , как только несколько конных карателей попали под выстрелы партизан на другой стороне озера Долгое. На этом и кончилось моё наблюдение за карателями, с кавказским названием» чеченцы». Так что чеченцы и в нашем краю сотрудничали с оружием в руках с немцами против русских.
ПАРТИЗАНСКИЙ КРАЙ.
Как-то летом 1943 года я пошел в лес за грибами в сторону деревни Говорово на место под названием Язвинник, возвышенное и песчаное. Грибов было очень много, и вдруг меня кто-то схватил за шиворот и повел под ёлку. Он неожиданности я перепугался, но сразу сообразил, что это наш , партизан, довольно пожилой человек с бородой . Он допросил меня: кто, откуда, и чей парень по фамилии отца, есть ли немцы или полицаи в деревне. Получив ответ, он достал из кармана листовку и передал мне, белозубо и весело улыбнулся и добавил - немцам скоро будет крышка! Домой я бежал, вприпрыжку, с полной корзинкой белых и лисичек. Листовку быстро прочитал и узнал, что немцев разгромили на Курской Дуге, и наши наступают широким фронтом. Во время войны очень ценились карты нашей страны, по которым мы едва представляли, где и что происходит. Карты были крупномасштабными малого формата в школьных учебниках моих братьев. Обстановка круто изменилась к лучшему. Партизаны , ранее таившиеся в лесах, осмелели и начали открыто действовать. Стали формироваться отряды, в которые шли и взрослые и, подросшая за годы оккупации молодежь. Деревни с радостью их приветствовали и угощали как родных и долгожданных людей. В нашей деревне такой отряд простоял и формировался несколько дней. Это стало известно немцам, от полицаев. И вдруг ранним солнечным днём появились самолёты и начали бомбить нашу деревню фугасами и зажигательными кассетными бомбами. Люди, убежавшие из домов, не пострадали, но погиб один любимый и умный конь, по имени Чупан. Немцы совершили два налёта по деревне с партизанами, а мы отделались большими испугами ещё кой-чем по хуже. Во время бомбёжки от разорвавшейся в конце соседнего огорода бомбы моей матери ударил в спину на излёте порядочный , размером с кулак камень, а мне чиркнуло по касательной в лоб, выше глаза, или осколком или иным предметом. Кровь мать со лба моего смыла у ручья, и приложила лист подорожника. Всё быстро зажило , а метку на лбу и ныне ощущаю. У мамы болела спина многие годы. Деревенские жители стали вдали от деревни строить землянки и шалаши, которые вскоре, очень пригодились. Но об этом , расскажу потом , поподробнее . За два года оккупации деревенские жители кой-чему научились: Например, быстро скрываться, кто как мог, при появлении врагов, и прятаться в своих норах и землянках. Прятать в укромных местах свои пожитки, ценные вещи, и продукты; Урожай зерна и овощей стали зарывать в землю в сухих, по возможности, местах. Кто как мог и разумел. Наша семья, также зарыла в песчаную землю часть урожая картошки и два мешка зерна урожая 1943 года. Как это вскоре, пригодилось! Мы плохое предчувствовали, но всей коварности врагов - оккупантов, пот нашей деревенской доверчивости, и предположить не могли. Тем временем мы вырыли в лесу вместе с соседом Н.П.Родионовым в Язвиннике две глубокие, в рост, землянки, покрыв их жердями, землёй и хвойным лапником. На землю насыпали жёлтые листья, замаскировали убежище.
БОЙ У ПОВОРОТА НА ЗАРУЧЬЕ.
В октябре 1943 года две автомашины с немцами, появившимися со стороны Старополья после деревни Менюши, были обстреляны партизанами из засады перед поворотом на Заручье. Немцы выскочили из машин и под прикрытием придорожных кустов атаковали партизан. Немцев было много, а наших было всего пятеро деревенских еще не опытных молодых ребят, совсем недавно взявших оружие в руки, вступив в партизанский отряд. На стороне наших ребят была смелость и внезапность отпора врагам. Завязался скоротечный бой, в ходе которого погибли трое молодых парней: Веников А.З. (17 лет), Николаев Н.Н., Фомин Г.И.( 17 лет) Двое из пяти партизан отошли под напором карателей в ближний лес. Один из них был схвачен немцами в деревне и убит, а другой парень дожил до наших дней, чудом спасшийся, убежав из туалета от немцев. Теперь, на кладбище в Заручье, стоит памятник на могиле молодых и отважных партизан. Кажется мне, что это было совсем недавно, когда я присутствовал здесь и плакал со всеми во время похорон, когда раздались выстрелы партизанского салюта, и взметнулись ввысь испуганные голуби.
ГИБЕЛЬ ДЕРЕВНИ ЗАРУЧЬЕ.
Под вечер 6 ноября 1943 года в мою деревню нагрянул немецкий карательный отряд. О его приближении со стороны д. Руско прокричала мне какая-то женщина, когда я пас деревенское стадо у развилки дороги Печёры -Лужки, у т.н. Крестка. Быстро окучив стадо, бегом пригнал его в деревню, где женщины его быстро разобрали и погнали в лес кто куда, к своим убежищам в лесу. Мои родственники со мной и коровой направились, уже затемно, по старой деревенской лесной дороге в сторону д. Говорово на Язвинник, где у нас была подготовлена глубокая землянка. Уже совсем стемнело, когда я вернулся домой, что бы собрать теплую одежду и обувку и кой - что из еды, для ночлега в лесу. Немцы шумели уже у 2-х этажного школьного здания, когда возвращался по дороге в лес. Свод неба на Западе и Северо-западе полыхал страшным заревом. Оккупанты сжигали все деревни в окрестностях д. Старополье. Отраженным от неба светом даже в лесу было светловато. Ночь мы были начеку: не шумели, говорили шёпотом и конечно не зажигали огней. Среди ночи послышался тележный шум, и чей-то говор на дороге в д.Говорово. Как оказалось, небольшая группа карателей при помощи и наводке полицаев нагло и смело вошла в ночную деревню, непобоявшись партизан, и начисто спалила её дотла. У нас в лесу запахло едким дымом.
Вы спросите , а где-же были наши защитники- партизаны? Потом стало известно, что партизаны, почувствовав опасность убежали. В лесу у них, за болотом, была хорошо оборудованная база. Зачем им было рисковать и привлекать к себе внимание, во вред самой деревне. А нужно было из темноты, при появлении карателей , встретить их оружейным огнём. Хорошая дружная деревня, которая помогала партизанам, погибла покинутая и беззащитная без единого выстрела. Мы находились совсем близко ( 500-700 м) от дороги , и всё это ощущали, переживали и за свою деревню. По направлению на нашу деревню под утро загрохотали выстрелы и одиночные взрывы. Рано, с рассветом, отпросился у мамы посмотреть, издалека, что происходит в деревне Заручье. Побежали вместе с Кимом Емельяновым. Выбежав на возвышенную опушку леса, у бывшего кирпичного завода, ахнули от ужаса: все наши дома уже сгорели, дымились остатки, как на жутком невиданном доселе поле - планшете, торчали печи и отдельные печные трубы. Последней догорала церковь, пламя бушевало над главным куполом. Возле церкви увидели издалека женщин. Карателей уже не было: ушли к реке Долгой после поджога больницы. Отступая, не успели сжечь с другого берега. В оставшихся домах и разместилась часть жителей нашей деревни, когда улеглись страхи от пережитого нашествия карателей. Моя семья осталась в лесу, пока была довольно тёплая погода. С первым заморозком мы переправились за озеро Долгое пожить у доброй женщины Прасковьи Васильевны. Здесь мы и зимовали. На другой берег озера отец и мама переправились на рассвете в лодке с небольшими пожитками, что остались от пожара. Мне было поручено доставить в д. Изборовье нашу верную кормилицу корову Шурку. Мост был сожжен, отступившими карателями и к нему было опасно приближаться. Поэтому, я лесными тропами опустился к первой мельнице, ниже по течению реки, где она была мелководной, но широкой. Раздевшись, догола, на другом берегу, ещё раз вошёл в воду и потащил на поводке свою корову в воду за собой, она меня поняла, и быстро перебрались на берег. Где я поспешно оделся и обулся. Потайной тропой и свежевыпавшему снежку, возле выжженной немцами деревни Сёлково, перелеском у озера Жабенка, прошёл на другой берег озера, в устье реки. Корова, как умная собака, охотно шла за мной. Но тут, оглянувшись назад, увидел, что за мной скачут на вороных конях двое. Ну, думаю, плохо дело… Подскакали двое и допросили: кто, куда, чья корова. Получив ответ, что сын Ильи Васильевича из Заручья, один улыбнулся, спросив, где братья и родители. И тут, я узнал его: Это был Круглов Миша из д. Бор. До войны он работал в посл. Осьмино в райкоме. Так что, всё обошлось хорошо, и корова была доставлена во двор бабушки Просковьи в целостности и сохранности, вместе со мной, на радость мамы ми папы. Хочу отметить, что я трижды вброд холодную реку перешел в воде до груди, и ни сколько не простудился. Вот такие мы русские мужики! Жили мы в кирпичном доме вместе с другими беженцами-погорельцами. Мои родственники Володя, Валентина и Лёля перезимовали в д. Нарницы. После расстрела родителей и брата Миши в 1942 году они дружно трудились и держались. Дважды за зиму, бегал к ним через озеро.
ПОМОЩЬ ПАРТИЗАНАМ
В ноябре 1943 года в деревне Изборовье ленинградский беженец столяр-краснодеревщик, по решению командира партизанского отряда Скурдинского организовал мастерскую по изготовлению санок, лыж, мисок и столовых ложек. В бригаде работали подростки и я с ними. Ходили, мы в лес за заготовками, пригодными для дела. Начерно обрабатывали, подвергали ускоренной сушке. Затем мастер
научил работать с инструментами разного назначения. Под его руководством научился делать лыжи с направляющей дорожкой и пазом для ремней. Это уже класс! Изготовил несколько пар для партизан. С разрешения столяра изготовил себе лыжи и для брата Володи. Вот загиб лыж оказался непростым делом. Для этого нужно было вскипятить котёл в бане, для распаривания лыжных носов сразу для нескольких штук. Сначала, бабушка Просковья ворчала и запрещала истопку бани, а потом осознала важность этого дела, и даже разрешила делать у свободной стенки загиб лыж на распорах. Натопленная под присмотром баня очень даже всем нравилась. Дрова мы при носили из лесу, сушняк. Еще научились делать деревянные ложки для себя, погорельцев и , главное, для партизан. Моя мать многие годы берегла у нас в доме шесть штук деревянных ложек. Потом, после смерти мамы, памятные ложки за ненадобностью куда-то пропали. В д.Изборовье , рядом с домом, где мы жили, располагалось партизанское начальство. Так вот оно, по знакомству с моим отцом, раза два - три посылали меня с записками к командиру отряда в деревню Хрель. Теперь там, на виду у всех, висит мраморная доска о том, что в этом доме размещался штаб партизанского отряда (командир отряда был т.Скурдинский И.В.)
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Зиму конца 1943 начала 1944 года в д.Изборовье мы провели с тревогой и ожиданием избавления от вражеской оккупации. Хотя, в сущности, здесь на левобережье нашего озера и р. Долгой, установился свободный партизанский край, в который немцы, неоднократно, пытались двинуться. Слышалась стрельба и взрывы в направлении сланцевской дороги ( д.Кологриво, Борки и др.) а также,в направлении на псковщину ( деревни Шавково, псковщину (деревни Шавково , Марьино и Заянье) Это наши партизаны, изрядно окрепнув и накопив силы, и боевые навыки, давали отпор карателям, пытавшимся вторгнуться в наш край, с целью уничтожения сохранившихся деревень. Однажды, возвращаясь из д. Захрелье, куда бегал с запиской, увидел, как два самолёта с малой высоты, развернувшись над деревней и сверкнув красными звездами, сбросили на парашютах несколько огромных упаковок для партизан, бежавших по полю из деревни. Мне захотелось сигануть туда же. Это мы наблюдали с моей двоюродной сестрой Таней ( Татьяной Александровной ), родной племянницей моего отца. Она уже тогда была молодой учительницей младших классов в д.Шавково. У неё было двое девочек, а муж её Алексей также учитель Доложской школы старших классов. Он ушел на войну в июне 1941 года и погиб на Лужском рубеже. Таню по доносу немцы арестовали, как кандидата в члены КПСС и комсомолку, но как мать двух детей , сразу отпустили . Татьяна Александровна- дочь моего родного дяди Александра Васильевича, погибшего героически в 1916 году в Восточной Пруссии, во время 1–ой Мировой Войны фактически Второй « отечественной» большой войны) память о которой, теперь восстанавливается. Я невольно соскользнул со своими воспоминаниями на тему, достойную подробного рассмотрения. Скажу откровенно, что я утратил связь с моими родственниками из ветви от моего деда Александра - родного брата моего отца. Надеюсь, что дочки моей сестры Тани продолжили жизнь нашей еще одной генологической веточки большой семьи Евстигнеевых-Васильевых. Кстати, племянницы общались раньше с Валентиной Николаевной, а также с родственниками в Ломоносове. К сожалению, я с племянницами не познакомился, они родились здесь в Заручье до войны в 1938-40 годах. В шестидесятых годах они появились и здесь в Заручье, меня не повидали, т.к. был в командировке.
ОСВОБОЖДЕНИЕ. КОНЕЦ НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИИ.
В те зимние месяцы 1943-44 годов прошли в приятных и тревожных ожиданиях наших освободителей. Как помню, 31 января 1944 года моего отца позвали к командиру партизан в их штаб, располагавшийся рядом, с нашим домом, в д.Изборовье. Пошел и я с ними туда же. Вступив в избу вслед за отцом испугался, увидев за столом двух командиров в погонах. Ещё бы! В погонах могли быть или белые офицеры, или кто-то чужой. Увидев улыбки партизан, отца и командиров Красной Армии, понял: пришли наши, наконец-то дождались… Это были разведчики и прибыли они на невиданных ранее аэросанях для согласования совместных с партизанами действий. Что тут началось! Всю деревню всколыхнуло. Стали запрягать лошадей в сани-дровни, деревенские мужики с пилами и топорами спешно направились вместе с партизанами к мосту на р. Долгой, который нужно было срочно восстанавливать к приходу передовых частей, которых ожидали утром. Мы, ребята, помогали, как могли: жгли костры для освещения места строительства и обогрева людей, занятых работой. Парни покрепче катали и подтаскивали брёвна, наряду с взрослыми. Народа у моста собралось много и дело за ночь продвинулось хорошо. Плотники начерно восстановили опорное основание моста, работая по колено в воде, с камнями- валунами и брёвнами. Спешно делали настил из брёвен поперёк моста, и вместо перил укладывали продольные брёвна. К рассвету мост начерно был готов. Народ мастеровой и вспомогательный, натрудившись за ночь, ждал у костров прихода нашей Армии… И мы её дождались- уже совсем рассвело, когда к мосту подошли два танка т-34, заснеженные и заиндевевшие. Экипажи, выскочившие из машин, тут же попали в наши объятия. Все хотели их потрогать, обнять и поцеловать, этих наших мальчишек и командиров. Плакали все от счастья и от избытка радости освобождения. А мост наш танкистами был забракован как ненадёжный, танки после отдыха перешли реку вброд и двинулись одни в сторону Нарвы направо, другие в сторону Пскова, налево. У моста днем скопилось много техники разных автомашин и военных, что было замечено немецким самолётом - разведчиком ( рамой – как его называли наши). К концу дня над мостом появилось несколько немецких самолётов, которые стали бомбить мост и наши колонны. В мост, к счастью, не пропали. А вот немцы потеряли один бомбардировщик и два, задымившись, улетели прочь. Этот бой я наблюдал с берега озера, недалеко от моста. Немецкий самолёт, не успевший сбросить груз, упал на берегу реки недалеко от мельницы, и был раскопан много лет спустя местными следопытами и мужиками вместе с лётчиком. А мы, местные жители, и я среди мальчишек, часами стояли у моста и дороги, жгли костры, встречали нашу Армию и надеялись, что среди бойцов и командиров появится родной человек - брат или отец. Редко кому тогда повезло, т.к. многие, которых мы тогда ждали, уже погибли, защищая Ленинград и Родину. В деревню Заручье, в те дни , 1944 года, вернулся вместе с частями только один человек – Боровков Георгий Иванович, сверстник и приятель моих братьев. Здесь в деревне он нашел живыми мать Степаниду и отца Ивана и пошел дальше в строю на Псков. В семье Боровковых было пять сыновей: Иван, Николай, Георгий, Александр и Михаил. С войны не вернулись двое - Иван и Александр. Георгий прошел всю войну, честно воевал и трудился. Ныне его уже нет среди нас. Он так сильно любил Заручье и, возможно, это помогло ему выстоять в войне.
С приходом Красной Армии в деревнях сразу оживилась наша жизнь, всем стало радостнее и надежнее. Наши войска сплошным потоком двигались через деревни весь февраль и март 1944 г. на юго-запад, вслед отступившим вражеским ордам. Некоторые танки и автомашины с экипажами останавливались здесь, ожидая запчастей для ремонта. Военные жили в наскоро построенных блиндажах на берегу реки. Нам мальчишкам это было в радость, так как можно было пострелять прямо из рук солдат и командиров. С февраля была восстановлена советская власть,( сельсоветы) повсеместно. Моему отцу было поручено открыть почту в деревянном доме с мезонином, напротив больницы, сожженной немцами в 1943 году. Здесь же военные установили полевые телефоны и коммутатор на 20 номеров. Всем связным делом занимался мой отец , а помогала ему дежурством моя двоюродная сестра Лена, а после её отъезда с Валей и Володей в Ораниенбаум( Ломоносов), мама и я, на подхвате. С февраля открыли школу в д.
Изборовье и всех ребят усадили за столы и парты. Вместе с другими ребятами окончил ускоренно ( экстерном) 3-й класс к лету 1944 г. с хорошими отметками. Учился с удовольствием, всё поспевал и родителям помогал. Война и войска Красной Армии двигались на Запад-на Запад. Все ждали окончание войны и возвращение домой своих родных и близких, с тревогой и нетерпением.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ. В ЛЮДЯХ
Лето 1944 прошло быстро, в мальчишеских заботах и тревогах с привкусом запаха пороха и пожарищ домов. Наши и ближайшие деревни лежали в руинах и пепелищах. Народ постепенно вылезал из землянок, и начал создавать приличные жилища, времянки. Выращенные за лето овощи укрыли в ямах и буртах. Наша семья получала скудные продовольственные карточки на хлеб, крупу, подушечки (толчёные), печенье. С сентября 1944 г. по май 1945 г. учился в школе в д.Заручье и окончил 4-й класс с отличными отметками и грамотой. И вот, наступил день Победы, долгожданный и ошеломительно радостный для всех и нас - детей особенно. Ребята, рискуя собой и окружающими,салютовали выстрелами из найденных трофейных винтовок, а также подрывали в кострах брошенные военными снаряды, мины и взрывпакеты. В общем, в этот славный день все ликовали и плакали от радости. Меня весть об окончании войны застала в поле, на пахоте земли под посев зерновых, где моя мама с другими женщинами тянули лямки плуга вчетвером, а пятая (по очереди) - управляла самим плугом. Узнав о Победе, женщины навзрыд заплакали, бросились целоваться и заплясали здесь, на вспаханной свежей земле; рванулись в деревню, где уже вспыхнула общая деревенская радость всех жителей.
Вскоре, после окончания войны, в деревне появилось несколько лошадей, правда, слабых и больных заморышей. Вот этих заморышей нам, ребятам и поручили выхаживать, мыть, чистить и «конечно» купать, чем мы и занимались свободные от учёбы в школе. Наши лошади окрепли, похорошели и начали работать на пахоте и разных перевозках сельхозгрузов. Лошади на деревне всегда были и есть самое важное и любимое существо, преданные безропотно доброму человеку во всех его делах. На долгие и долгие годы запомнились их клички-имена. А какая радость охватывает нас, когда мы сидим на ней в седле или просто так. Я не раз испытывал восторг и благодарность моей любимой лошади. Их звали так: Бравый – молодой, тяжеловес, 2-х леток; Любимый-отставной раненый конь-войн, верховой породы, красавец; Гоня - подросток, верховой породы, добряк со всеми, 1 годок; Казимира-верховая лошадь, монгольской породы, капризная и гордая, 2-х летка, плавного хода, моя любимица и сладкоежка. С конем «Любимый» была знакома наша Вера Николаевна, когда на ней иногда возили молоко и другие грузы во время работы в студенческой группе 2-го курса Политехнического института. На полях д.Заручье во время уборочной в сентябре-ноябре 1952 г. Тогда же Вера Николаевна познакомилась со всеми деревенскими женщинами и моей мамой Натальей Николаевной. Заручье она полюбила беззаветно и навсегда.
ВПЕРЕД ЗА ЗНАНИЯМИ
В 1945 году в окрестностях радиусом до 20 км не оказалось ни одной уцелевшей от войны школы 7-летки, тем более 10-летки. И вот тогда мой папа Илья Васильевич, отвез меня в школу в д.Будилово. Устроил меня на жильё в доме Максимовых, где жила со старым отцом Зинаида Никифоровна – начальник Будиловской почты. Хозяева были строгие, опрятные. Спал на широкой-широкой лавке на своём матрасе, набитом соломой. С понедельника до субботы учился в пятом классе, а потом в шестом классе. Всё шло хорошо, интересно. При строгих условиях в доме, по улице не шастать , а сделав уроки, затем читать книги из деревенской библиотеки. Помогал доброму хозяину Никифору Максимовичу с заготовкой дров и таскал воду из ближнего колодца.
После уроков каждую субботу отправлялся домой, в Заручье к родителям. Дорога была длинной 20 км; Этот маршрут проделывали вместе с ребятами из разных попутных деревень. Сначала нас было 8 ребят, а к концу первого года осталось нас трое, закадычных друзей: Коля Веников(д.Руско), Коля Емельянов ( д.Борисова Гора).Ходили туда и обратно в любую погоду, на свету и в темноте. Фонариков не было. Дорога разбитая, как говорят, «зашибись» В окрестностях шастали одиночные волки, а зимой выли и светились дикими глазами волчьи стаи. Мы также старались ходить группой, объединяясь с ребятами и девчонками с противоположенного берега озера. А с волками мы сталкивались неоднократно и они отступали. Случалось, что ходил в одиночку,- туда и обратно с мешком на лямках за спиною. Для безопасности я и мои сверстники, и друзья постоянно носили самодельные длинные ножи-финки в кожаных ножнах, на поясе. Теперь, спустя многие годы, с высоты моего пожилого возраста и понимания тогдашних и нынешних условий жизни, испытываю уважение к тем годам, полных мальчишеского упорства при достижении знаний в учебе и труде. С благодарностью вспоминаю сельских учителей и воспитателей Будиловской школы. У меня хранится фотография нашего класса, на которой хорошо видно какими были мы тогда.
2014-2015
.