Владимир Голдин
ВЫБОРЫ, повесть, продолжение.
4
После ознакомительной поездки по районам все вновь собрались в областном центре в офисе Выносина. Кандидат выслушал отчет каждого о проделанной работе. Петров доложил о своих впечатлениях, о роли движения «Наш дом - наша гордость».
- Ничего страшного, - отметил Выносин, - они нам не конкуренты, они пойдут по спискам движения.
- Кто из конкурентов ожидается?
- Местные коммунисты и аграрники собираются выдвинуть своего.
- Это Высогурова, что ли? - уточнил он.
- Да.
- Так. Бог с ним, пусть выдвигается.
- А еще, я слышал, будет по нашему округу баллотироваться председатель Законодательного собрания области, - уточнил Андрей.
- Ну и что, - рассмеялся Выносин, - я с ним готов хоть сейчас сразиться. Этот провалится, вот увидите.
Стали докладывать другие работники. Выносин резко отчитал опоздавшего, и представил всем - Новошумов Петр. И тут же обратился к Петрову:
- Николай Николаевич, он будет работать с вами. Вы отвечайте за весь район, но вы работайте в городе, а он на селе. Ты, понял, Петя?
- Понял, - понуро ответил Новошумов.
Петров отметил, что кандидат не робеет перед уже сложившимися авторитетами, знает ситуацию и владеет информацией, может поставить на место нерадивого. Держится уверенно. «Ну что ж, неплохо, - думал про себя Петров, - с таким интересней работать. Но что он за человек? Что у него за душой? Зачем выдвигается в депутаты?»
Далее докладывал Филологов. Делал анализ предвыборной ситуации в округе, повторял практически то, что люди, ездившие по районам, уже знали. Главное, - продолжал Филологов, - для нас сейчас - сбор подписей в поддержку кандидата и он пересказал инструкцию областной выборной комиссии. И от себя добавил: когда будете проводить работу со своими подписчиками, скажите им, чтобы карманные календари с фотографией нашего будущего кандидата давали после подписи, как поощрение, а не перед подписью, а то получается как бы плата за подпись, психологически неверно.
Филологов говорил уверенно, показывая, прежде всего, Выносину, какой он опытный имиджмейкер, что прежде всего он, а не бригада поддержки, сделает из куска глины, из никому не известного предпринимателя Выносина депутата областного Законодательного собрания. Филологов говорил, слюнявя губами и как-то подергивал плечами, рисовался, отчего речь его получилась неубедительной:
- Календари нужно раздавать на улице детям, лучше девочкам, с условием, что они покажут родителям. Скоро день Защитника Отечества, - продолжал Филологов, - надо договориться с директорами ДК об аренде зала, найти артистов местной самодеятельности. Если будут подарки, то их раздачу следует организовать через ведущих концерты женщин. «Да, - отметил про себя Петров, - у этого идеолога вся работа строится с ориентацией на самую эмоциональную часть человечества».
Итог подвел Выносин. Он кратко определил цель на ближайшую неделю. Совещание закончилось. Все зашевелились, зашумели и пошли курить. В курилке выяснилось, что ответственный за Мылогутский район всю неделю служил Бахусу. Район остался без префекта, как в Римской империи.
5
Работа по сбору подписей в поддержку кандидатуры Выносина шла как-то вяло, в отделе занятости, куда Петров пришел привлечь к временной работе безработных, к его предложению отнеслись с недоверием. Несколько человек, было взявшихся за дело, отказались: надо ходить по домам, надо объяснять людям необходимость сбора подписей. При этом сами будущие избиратели не понимали значения этой акции. Им представлялось, что, поставив подпись в поддержку какого-то кандидата, они как бы брали на себя обязательство и голосовать за него в день выборов. Агитаторы разъясняли право каждого гражданина поставить столько подписей в поддержку кандидата, сколько их изъявит желание баллотироваться на выборах. Сбор подписей в поддержку кандидата - это еще не выборы. Если будет зарегистрирован один кандидат, значит, выборы не состоятся. Такое общение с людьми пугало безработных, неумение перестроиться останавливало людей. Петров зашел в контору госстраха, и там опытные женщины, всегда работающие с людьми, быстро поняли смысл требований и взялись за предложенную работу.
Петров отправился в отдел культуры района, ему хотелось выяснить причины настороженности работников библиотек. Крупная женщина, с накопленными за годы жизни формами, равнодушно встретила гостя.
- Знаем мы, знаем, чем вы занимаетесь, - начала она разговор, - раздаете календари еще не зарегистрированного кандидата.
- Раздаем. Это же законом не запрещено. На календаре нет никаких призывов, а как частное лицо Выносин имеет право, как все, издать подобную вещицу. - Петров подал ей календарь. Женщина приняла его и спрятала в стол.
- Хотелось бы с вами заключить договор об аренде большого зала ДК и концерте вашей самодеятельности, - продолжил разговор Петров.
- Вечер, посвященный дню Защитника отечества, у нас будет один, общегородской. Хотите - подключайтесь, но что бы никакой пропаганды. Остальное согласовывайте с директором ДК, - ответила женщина голосом инструктора.
Петров вышел из офиса и направился в ДК. Он понимал, что в этом городе им поддержки не будет. Директор ДК предложила очень высокие ставки за аренду помещения, а за концерт местной самодеятельности выдвинутая сумма превосходила концерт заезжей московской эстрадной звезды. Выносин отказался от предложенных условий и упрекнул Петрова за неумение вести переговоры. Все объяснялось просто. Местные власти рассчитывали поправить свои финансовые дела, предлагая высокие ставки аренды помещения и затрудняя условия работы приезжему кандидату. Работники ДК сокрушались и с пониманием - охали. Они хотели на этих концертах хоть что-то заработать.
- Оно и понятно, - говорила с сожалением заведующая массовым отделом ДК, - вы тут поработали и уехали, а нам оставаться. Вон на прошлых выборах мы поддержали конкурента нынешнего мэра города, так он нас сейчас постоянно третирует.
Петрову стало ясно, почему работники культуры и учителя настороженно отнеслись к предложениям о сотрудничестве. В одной из школ, преподаватели которой бастовали против не выплаты заработной платы и критиковали главу администрации района, заработанные деньги выдавались с большей задержкой, чем остальным школьным коллективам.
Торжественное собрание и концерт по случаю дня Защитника отечества состоялись в ДК. С докладом выступал руководитель местных ветеранов войны и труда. Он без всякого стеснения, подражая лидеру российских коммунистов, критиковал руководство страны и области за развал армии. Молодежь в зале откровенно разговаривала и смеялась, а солдаты городского гарнизона, разбивая кирпичи голыми кулаками, показали, что в России, конечно, плохо, но не до такой степени, чтобы истерически паниковать.
Петров ненавязчиво работал: раздавал карманные календари, формировал сеть агитаторов.
В гостинице Петрова ждал сюрприз - новый жилец. Новый, но уже знакомый - Новошумов.
- Привет, Петро, - приветствовал Петров своего напарника по работе, валявшегося в постели.
- Сколько времени, - спросил сонным голосом Новошумов.
- Одиннадцать вечера. Ты рано лег.
- Хотел часок вздремнуть. Да вот получилось...
- Ночью что будешь делать?
- Спать, - уверенно возразил Петр.
Он действительно уснул и спал всю ночь счастливым детским сном. Утром встал и, не заправив кровать, уехал в район.
К Петрову шли люди: уточняли условия работы, приносили подписные листы в поддержку кандидата. Не заправленная кровать зияла казенными простынями.
Вечером, когда появился Новошумов, сосед по комнате спросил его:
- Ты чего кровать не заправляешь?
- А что?
- Народ приходит, неудобно как-то.
- Подумаешь - народ, перебьется, - ответил Петр снисходительно.
- Ты понимаешь, что работаешь в бригаде поддержки, сейчас твои поступки расцениваются, как поступки кандидата, ты уже не принадлежишь себе.
- Какой он кандидат, - такой же парень, как я.
- Как у тебя дела по сбору подписей? - увел разговор в другую плоскость Петров.
- Да так, - ответил уклончиво Новошумов, - соберем.
С опозданием на неделю от намеченного срока подписи в поддержку кандидата были собраны. Все подписные листы были внимательно рассмотрены по очереди всеми работниками бригады поддержки. Анализ выявил много подделок и нарушений инструкции по сбору подписей. Всем агитаторам хотелось получить «живые деньги», но не все отнеслись к этой работе честно. В окружную избирательную комиссию были представлены списки с некоторым запасом, то есть больше требуемого количества.
Выносин был зарегистрирован третьим по счету кандидатом. Это имело определенное значение: как в тяжелой атлетике при равенстве поднятых килограммов победу присуждают тому, кто легче весом, так и здесь в случае равенства набранных голосов победа будет присуждена тому, кто раньше зарегистрировался.
На следующий день в районной газете появилась заметка: «Третий будет первым». «Совсем не скромная заметка, - думал, читая газету, Петров, - но скромными воспитывали раньше, так было выгодно власти, но, ни один скромный не покорил, ни одной крепости. Пусть больше привлекает к себе внимания».
Появился начальник штаба. Женщина лет тридцати, в модных ботинках на платформе с тупыми носками, джинсах и свитере. Лицо невыразительное, серое, глаза постоянно закрывают прямые светлые волосы, сосульками спадающие с середины головы. Женщина часто дергала головой, чтобы убрать волосы с лица, заправляла их руками за уши, но волосы упрямо ее не слушались. Надежда Абодузова пыталась говорить тоном наставника, но в голосе ее не чувствовалось уверенности, она повторяла в основном слова Выносина. Для молодых, работающих в бригаде, она стала неавторитетным ровесником, а для старших - неопытным сотрудником.
С утверждением кандидата в депутаты в избирательной комиссии началась основная работа. Уже через день подготовленная Петровым бригада агитаторов вывесила в городе небольшие черно-белые листовки с программой и биографией Выносина. Ставка делалась на пенсионеров. Кандидат выступал против экономии государства на стариках, за своевременную выплату зарплаты, против пьянства. На фоне грязно-серого снега, резко выделялась голова кандидата с грустным взглядом, галстук как бы уводил взгляд прохожего к лозунгу: «Так жить нельзя».
Хотя к исходу следующего дня многие листовки были сорваны конкурентами, ветром, мальчишками, но город узнал о существовании одного из своих кандидатов в депутаты.
6
В гостинице Петрова встретили служащие с жалобой на Новошумова.
- Он что у вас - ненормальный? - жаловалась заведующая. Посмотрите, Николай Николаевич, он извел всех моих женщин.
В голове Петрова промелькнула мысль: «Приставал», но он уточнил:
- А в чем дело?
- Обвиняет дежурных, что у него сгущенное молоко в банке отпили.
- Как это? - удивился Петров.
- Вот и мы думаем, как это? В железной банке иди, измерь. В прошлый раз устроил скандал: мыло у него, видите ли, использовали. Обзвонил по домам всех дежурных и с каждой спросил, кто его мылом пользовался. А ведь дома семья, что подумают? Оставил в умывальнике, а посетителей мало что ли? Прямо грех с ним.
- Не обращайте внимания, он еще ребенок, - хотел смягчить ситуацию Петров.
- Какой ребенок - двадцать пять лет, с высшим образованием. Ребенок, - возмущалась заведующая.
- Ладно, поговорю с ним. Просто человеку хочется показать себя.
- Пусть на работе себя показывает, а здесь нечего куражиться.
В номере гостиницы были двое: Новошумов и Клавдия Михайловна, которая с выступлениями в поддержку кандидата ездила по деревням района.
Петр полулежал на кровати, опершись головой о стену. Женщина сидела на стуле, сбросив свою искусственную шубу. Серая зимняя юбка делала ее сутулую фигуру совсем невзрачной. Ждали машину.
Петров поздоровался. Взял листовку с биографией кандидата. В тексте листовки ему не совсем были ясны отдельные моменты из жизни Выносина. Петров для уточнения спросил:
- Клавдия Михайловна, вы его лучше знаете, раньше с ним работали, что это?
Женщина уклонилась от прямого ответа.
- Новошумов начал рассказывать, живописуя кандидата в не совсем ясных образах. Петров перебил его.
- Кто же допустил эту информацию?
-Кто-кто - идеолог, Филологов, кто больше? - ответил Новошумов. Он вообще на двух кандидатов работает, на нашего, и еще на одного из соседнего округа. Может быть, он специально сделал.
Разговор прервал шофер. Клавдия Михайловна и Новошумов уехали в район.
Вечером было совещание у Выносина в Бирючевске. Съезжались со всех районов округа. Собирались долго и шумно. Вещало радио, кричал телевизор, приезжающие громко приветствовали друг друга, обменивались новостями. Последним приехал Выносин, за ним шофер нес костюм, пару рубашек с галстуком на деревянной вешалке. Филологов с Новошумовым держались подле холодильника и при удобном случае тащили себе в рот все, что попадало под руку. Абодузова бросала на них сердитые взгляды, но они не обращали на нее никакого внимания.
Совещание началось поздно, часов в двенадцать ночи. Выносин в домашней клетчатой рубашке, в джинсах и тапочках, выглядел совсем мальчиком. Но голос и деловая хватка показывали, что этот человек в свои двадцать восемь лет уже вкусил силу власти и сладость денег. Петров невольно сравнивал его с Новошумовым. Почти ровесники, разница всего в три года, но Петька Новошумов - это Петька, он сидел в уголке скромно. Он боялся Выносина, да и характер его был слабый и заносчивый. Из Петра можно было сделать все, что угодно: порядочного человека, преступника. Он был готов и на мелкий, и на крупный, в хорошем смысле слова, поступок. Все зависело от того, кто будет возле него на жизненном пути. Новошумов за глаза, чувствуя равенство лет, посмеивался над Выносиным: «где тут портреты нашего героя», - кричал он, выхватывая пачки листовок с материалами агитки. Но на совещании, видя разницу в положении, сидел тихо и говорил робко. Такие люди нужны сильным личностям. Петров продолжал задавать себе вопрос: «На кого же мы работаем?»
Выносин объявил, что по округу зарегистрировано десять кандидатов в депутаты на одно место. Спросил мнение каждого: кто же, на их взгляд, основной конкурент. Собравшиеся начали громко говорить, но все пришли к единому мнению - Вееров, но каждый дополнительно выделил роль кандидатов от местных организаций. Андрей Беззлобных, мужчина лет тридцати, мягкий, круглый, как женщина, спутал деловой настрой совещания, он задал всем только один вопрос:
- А, вот как, объясните, я не понимаю, почему именно Вееров?
Закричали со всех сторон: да он богач, смотри, какая агитка, его поддерживают уже сейчас депутаты областной думы.
Выносин объявил перерыв.
Хотя на всю выборную компанию в команде был объявлен сухой закон, Андрей Беззлобных выставил на стол бочонок пива «Балтика». Молодежная часть команды, а она состояла в основном из студентов и аспирантов, начала дружно обсуждать, как прикрепить ножки к бочонку, как вставить кран. Филологов крутился возле стола, подсовывая некоторым бумагу - прочти, а спустя некоторое время задавал вопрос: «Ну, как?».
Петров прочел:
- Это же антипропаганда. Ты писал?
Филологов хмыкнул, делая умный вид:
- Какое это имеет значение, кто писал. Пойдет?
В листовке был материал, в котором конкурент-кандидат якобы признавался, как используются средства от гидролизного завода.
Молодежь, наконец, настроила бочонок - и светлое пиво потекло по кружкам и стаканам. Все немного взбодрились, стали разговорчивей.
После перерыва все расселись полукругом подле ведущего собрание. Петров оказался почти за спиной Выносина, который призывал всех собирать любой материал о всех девяти конкурентах. Абодузова стояла рядом с ним плечом к плечу, что-то повторяла из слов начальника. Выносин коснулся рукой ее седалищных мышц и массажировал их, женщина не сделала ни одного движения, чтобы освободиться, ни один мускул на ее сером лице не дрогнул. Сосед толкнул локтем Петрова. Он улыбнулся: «Вот Блин Клин», но здесь не Америка, никто жаловаться не будет.
К столу подошел Филологов, его лицо раскраснелось от выпитого пива, неспокойные глаза бегали по лицам присутствующих, пена на губах при разговоре вытягивалась белой ниткой, он говорил о новых технологиях в выборной кампании, но, не раскрывая конкретно намеченных мер. Все успокоились в своих движениях, понимая, что дальше начинается работа на грани порядочности, некоторые смутились при таком повороте дела.
Реплика Андрея: «А, вот как, объясните...» вызвала улыбку, но не сбила с начатого обсуждения. Петров заявил, что он не видит корреляции между конечным результатом и этими новыми технологиями.
Совещание закончилось часа в три ночи, все расходились усталые. Кандидат попросил задержаться тех, кто поддержал новые технологии. Среди них оказался Петр Новошумов. Он явился в номер гостиницы ранним утром, шумел, натыкаясь на стулья, шуршал одеждой, разбудил Петрова.
- Ты чего шумишь? - сонно пробурчал Петров.
- А ты что, ни разу в выборах не участвовал? - высокомерно огрызнулся Петя.
- Ты это с кем разговариваешь? - поднял голову над подушкой и решительно прервал наглость Петров. Кто? я в выборах не участвовал! Твои папа с мамой еще детьми были, когда я это делал.
- А, Вы..., - начал Новошумов.
- Спать! - резко остановил его Петров и отвернулся лицом к стене. Но уснуть он не мог.
Петров провалился в прошлое, как в сон. Перед ним выстроилась целая цепь воспоминаний о тех выборах, которые он знал и в которых участвовал.
Первые выборы, которые он вспомнил, были связаны с сороковыми годами, он восстановил даже точную дату - февраль 1947 года. В тот день они всей семьей сошли с поезда на заснеженный перрон глухой уральской станции. Родители озабоченно суетились и оставили его с сестрой на незнакомом вокзале, успокоив ничего не понимающих детей: «Посидите тут, смирно, мы сейчас, только проголосуем и придем, тогда и домой пойдем». Когда родители вернулись, они всей семьей прошли мимо деревянного клуба, подходы к которому были широко расчищены от снега, а по бокам, на образовавшихся сугробах, были воткнуты молодые елочки и плакат: «Все на выборы». Дребезжала, прерываемая ветром, гармонь, визгливо вторили бабьи пьяные голоса. Много поздней Петров понял, почему родители в первую очередь пошли голосовать, а только потом занялись устройством семьи на новом месте. Был строгий контроль, и если не проголосовал, да еще член партии, то его ожидало суровое осуждение на партийном бюро. Тогда боялись и уважали Советскую власть. Верили руководству, все были равны в бедности, восстанавливалась страна после военной разрухи.
Затем Петров вспомнил свои выборы. Он служил в армии, конец пятидесятых годов, он был доверенным лицом генерала Ангелова - конечно, он не был знаком с генералом, но ему поручили. Был Петров и членом счетной комиссии, в выборах участвовали все избиратели и тогда верили руководству страны, поскольку в магазинах было все. Коммунизм - это светлое будущее - в то время многие видели, вытягивая шеи и приподнимаясь на цыпочках: казалось, вот он забор, подставь ящик - и ты перемахнешь через эту невидимую границу, через эту преграду, что отделяет тебя от небывалого всеобщего благоденствия. Так казалось, так воспитывала идеология.
В семидесятые годы надломилось доверие к руководству, рядовые коммунисты честно работали на своих рабочих местах, оправдывая исчезновение отдельных продуктов «временными трудностями», народ им верил, но ухмылялся. На избирательных участках сокращалась явка, агитаторы доставали своих избирателей до последней минуты. Еще в начале семидесятых можно было видеть, как первый секретарь райкома шел к отказнику и вникал в его проблемы...
Петров, как член избирательной комиссии в группе с другими подошел к домику отказника, и, когда секретарь открыл дверь, на него качнулась заиндевелая тряпка, и они только отодвинув ее, все вошли и заполнили туманом комнату с плесенью по углам, с отвисшими почерневшими обоями, тесную, как предбанник. Секретарь помолчал с минуту и сказал: «Иди, голосуй, через месяц я постараюсь улучшить твое положение». Секретарь сдержал слово.
Тогда многие избиратели утратили страх перед партией. Они поняли: можно протестовать. Ко дню выборов у властей появлялось много житейских требований: починить крышу дома, благоустроить двор, проложить асфальтовые дорожки, улучшить жилищные условия - как будто без выборов это нельзя было сделать.
- И-и, эх! - выдохнул из себя воздух Петров и повернулся на спину. За окном мутнел рассвет. Он закрыл глаза, силясь уснуть, но мысли его были взбудоражены.
...Пустели полки магазинов. Партийные лидеры, казалось, потеряли ориентиры в пределах своего государства. Все, кто у власти, стали жить все лучше и лучше, забыв о романтике и энтузиазме ушедшего поколения, а самое главное - о нуждах рядового избирателя. Ездили за границу, строили отдельные дома для себя и своих домочатцев - «дворянские гнезда» - прозвали их тогда в городе, отдельные санатории, столы заказов, обкомовские столовые с меню, превосходящим ассортимент любого ресторана: вход по пропускам, и рядовых членов партии туда не пускал милиционер. Для секретарей создали новую машину, внешне черную, как ворона, обтекаемые формы с тупо свистящими тормозами. Тогда секретарей больше волновало, как решить дефицитную проблему, где достать тормозные колодки, которые бы не скрипели, не раздражали бы их начальственный слух.
Совершенствовалась выборная система. Крайний срок выборного дня сместили с двенадцати часов до десяти вечера, день выборов перенесли на лето. Удобно. Легко объяснить. Не пришел избиратель, значит: на даче, в лесу, в отпуске. Каждый агитатор тогда запасался справкой, типовой, отпечатанной на машинке, с печатью и подписью секретаря райисполкома. Агитаторы, не говоря уже о секретарях райкома, перестали ходить по адресам и квартирам, а терпеливо ждали на избирательном участке до 21.55. За пять минут они заполняли готовый бланк и сдавали в избирательную комиссию. Это не считалось не явкой избирателя, это считалось - «уважительной причиной». Но одно оставалось неизменным: все кандидаты в депутаты, всех уровней, назначались партийными органами.
В середине восьмидесятых по стране прошел робкий ропот: «А в Венгрии не так, у них выбор есть». На что у нас тогда последовал ответ: «Мы - не Венгрия». Просто, ясно, но неубедительно.
К девяностому году почти все население большой страны в одночасье сделалось диссидентами. С этим справиться было невозможно. На первый съезд Советов приехали бескорыстные, но крикливые, никого не слышащие, как глухари на току, депутаты. Они эмоционально и глупо кричали, разыгрывая трагические сцены с пустым концом. Весь народ страны припал к телевизорам, смеялся и плакал, ждал решения. Народ ждал, что депутаты опомнятся. Все ждали немой сцены: «К нам едет ревизор», - но ревизор не появился.
Петров открыл глаза. На дворе рассвело.
- Вот поросенок, не дал выспаться, - огрызнулся он на храпевшего соседа.
Оделся и пошел умываться.