Глава 5. Первая любовь.
Выбежав из комнаты, Дарэнд помчался к Лаиле. Разгоряченную голову юноши сверлила единственная мысль: Лаила! Она видела, как погиб лекарь. Она же присутствовала при рождении Огненного Бога. При всём том, что произошло между ним и Кэлой, она способна правильно оценить всё, что случилось. Без паники и трезво.
Лаила спала. Но проснулась, как только услышала настойчивый стук в дверь. Увидев возбужденное лицо Дарэнда, Кормилица без слов поняла, что на них обрушилось новое несчастье. Набросив на плечи тёплую накидку, она, не мешкая, поспешила за юношей и вместе с ним подошла к погибшей девушке, не выдержавшей общения с божеством.
— Ты сжег ее! — приподняв простыню, ужаснулась Лаила.
— Она убежала от Керга! Убежала с брачного ложа. Я не мог отказаться от нее. Это было сильнее меня! Она была счастлива со мной, Лаила! Может быть, хоть это оправдает меня в твоих глазах.
Присев на скорбное ложе, Дарэнд стиснул голову руками и застонал. Лаила опустилась рядом с ним, обняла убитого горем юношу за плечи и дала понять, что приняла неизбежность того, что случилось.
— Она была моей первой любовью. Но я не знал, что нам нельзя быть вместе. А если бы знал, наше свидание все равно бы состоялось. Меня словно подменили! Я только что осознал, что действовал в контакте с собственным подсознанием, которое и руководило мною. Я был бессилен, что-либо изменить, потому что не мог восстать против самого себя в облике Огненного Бога. Наше слияние с Кэлой, так или иначе, но непременно бы случилось. Вот почему у нее не было знака, как у вас.
Лаила невольно поправила причёску, задержав ладошку над правым ухом. За изящной ушной раковиной скрывался крошечный отпечаток человеческой руки. Такие же «метки» были у Нука и Барди, которые присоединились к ним, когда узнали о несчастье. Барди привел с собой Зеуга. Старик прощался с дочерью, так и не узнавшей имя своего отца. На морщинистом лице Хранителя застыло горе, но он не проронил ни звука. Глаза старика остались сухими. Дарэнд с виноватым видом стоял за его спиной.
Его большая комната, как и все жилые помещения Замка, была частью огромного зала. Однажды он проник за пределы своей огороженной панелями секции. Глаза привыкли к темноте, и тут последовала удивительная зрительная иллюзия, будто пространство за продолговатым бассейном перетекает в усыпанный звездами свод, расширяя и без того огромное помещение до бесконечности. С тех пор за пределы своего жилища он не заглядывал, поступая как все в этом Замке: сидел в отведенном ему закутке и не высовывался.
После гибели Кэлы в его представлении о Замке и о собственной жизни что-то рухнуло. В ней уже не будет Кэлы, в то время как за распахнутыми настежь ставнями зарождался новый день. День, который Кэла уже не увидит. День, отодвинувший их прошлое и отвергнувший их мир далеко за Тиольские горы, оставив им воспоминания и удивительные легенды о Бальтире, о Белой Шаманке и о Последней Чаоре, которой вернули жизнь.
Кэла жила ожиданием чуда. Оно свершилось, когда девочка разбудила в мальчике Огненного Бога. Увы, Тому нужна была только ее жизнь, и он её взял.
Что последует дальше, знала только Лаила. Она видела, как поступила Лейдэра с телом погибшего лекаря. И не ошиблась. Тот, кто направлял мысли и дела Дарэнда во время его свидания с Кэлой, Тот, кем в действительности был Дарэнд, воспроизвел обряд как по нотам. Из ладоней юноши хлынуло фиолетовое пламя, собравшее тело усопшей в огненный шар.
Когда Замок втянул в себя неиспользованную жизненную энергию, разом исчезли все рукотворные перегородки, и в открывшемся зале зазвучал величественный хорал. Низкие бархатные звуки, заполнив объем гигантского помещения, понеслись к своду и сквозь него. Своим мужественным призывом невидимый исполнитель предлагал принять жизнь и смерть как неделимую Вечность, когда материя перетекает из живого в неживое, чтобы воскреснуть в другом уголке Вселенной. Таким образом это загадочное строение показало свое отношение к смерти Кэлы. Древняя обитель Огненных Богов взяла её жизнь с сожалением.
Замок вновь погрузился в тишину, которую нарушил громкий возглас Барди. Над овальным водоемом парили полупрозрачные женские фигуры: высокая, в серебристом платье, и маленькая, под голубым покрывалом. Величественная женщина наклонилась над девочкой и что-то ей сказала, указывая в их сторону. Девочка обернулась и определенно всех узнала. Помахав рукой, она повернулась к женщине и, взявшись за руки, женщина и ребенок зашагали к звездному своду и скрылись.
— Это же Кэла! — воскликнул очнувшийся от наваждения Барди. — Она жива. Она ушла от нас в другой мир.
— Наверное. - Согласился Дарэнд.
Его комната обрела прежний вид. Камин, старинные лампады на витых ножках. Одна погасла. Вторая едва тлела, без запаха и дыма. Все, кроме Барди, вышли.
Проводив Зеуга, Нук у него и остался. Старики погоревали, поговорили о своем по-стариковски. Нук пытался донести до брата, что Кэла переселилась в другой мир, где ей улыбнется счастье. Зеуг отмалчивался. Он не верил, что такой мир существует, и не хотел, чтобы его утешали.
Барди никогда бы не упрекнул Дарэнда за интимные отношения с Кэлой. Но получилось так, что эта связь обернулась для сестры гибелью. Такое выходило за рамки повседневности. Этого не должно было случиться. Барди выглядел растерянным, не зная, как такое можно объяснить.
— Да, я переспал с нею и доказал Кергу свою состоятельность. — Опускаясь на диван, с ожесточением выдавил из себя Дарэнд. — Звучит грубо. А как же иначе, если выяснилось, что я не могу обладать женщиной, не говоря уже о том, чтобы дать жизнь другому существу. Любовь и смерть всегда ходят рядом. Но только моя любовь влечет за собой неизбежную смерть. Выбор у нас один: довольствоваться теми женщинами, которых считают погибшими.
— О чем ты? — испугался Барди, заподозрив, что его друг уже совсем не тот, кем он был до своей близости с Кэлой. Последняя фраза о «погибших женщинах» не могла принадлежать его Дарэнду.
— А почему бы и нет? — усмехнулся Огненный Бог, вновь отыскавший брешь в подсознании Дарэнда. — Это не самое сложное: обладать женщиной незадолго до ее естественной гибели.
Размышляя каждый о своем, юноши вышли на балкон. Дарэнд обдумал выскочившую из его уст фразу. Пожалуй, такая связь его не смущает. «Слияние» с женской плотью помогло ему обрести своё истинное «Я».
Над океаном парила алая птица, высматривая добычу. Пернатый хищник просчитался - сам стал трофеем. Из пальцев Дарэнда вырвалась рукотворная молния. Птица сгорела без следа. Совершив хладнокровное убийство, охотник обернулся. Барди наблюдал за расправой с невозмутимым видом. Дарэнд жестко оправдался:
— Гибель одной особи не потеря для истории. Её продолжат другие. Смысл жизни в том, чтобы дать жизнь новым страдальцам, и этот процесс поддерживает природа. Заботясь о сохранении вида, она всегда на стороне сильных, плодящих себе подобных — выносливых и жестоких. Именно они правят миром, выбирают правила игры и всегда побеждают. Поэтому своей жизнью и смертью я распоряжусь сам. Друг, спустимся в Подземелье? Я знаю, что становлюсь тем, кого наш каменный идол так долго ищет.
Была ли проскользнувшая в его словах уверенность тому причиной, но там, где парила свободолюбивая птица, Дарэнд разглядел только ему видимый неутомимый маятник Великих часов. Вселенная отсчитывала время — тысячу лет для одних, тысячу тысяч для других и только миг для разумной природы. Настоящее уходило в Прошлое, чтобы стать Памятью, ибо только Память осуществляет связь всех времен: Прошлого, Настоящего и Будущего.
Огненный Бог не забыл маленькую Кэлу, хотя она не родилась Чаорой, и он не вернул жизнь, а взял. «Это предназначено ей книгой судьбы», — говорил мудрый Зеуг. В его словах звучала истина. Обрести себя и бессмертие Огненный Бог мог только через чужую смерть, через подаренную ему жизнь.
Глава 6. Куб.
Приятели спустились в Подземелье. Дарэнд заподозрил, что с гибелью Кэлы что-то связано. Общаясь с девушкой, он ощущал себя Огненным Богом, и в своём новом качестве руководил своими поступками. Какие-то силы словно ждали его близости с Кэлой и вернули девушку в Тиоль. Улавливая направленное на него излучение, юноша подошёл к скале, встал напротив Глаза и крикнул:
— Ты получил три тысячи жизней, а за счастье общаться с тобой я погубил Кэлу! Отличная жатва - в обмен на что? Чего добиваешься ты и не понимаю я?
Барди не фиксировал каких-то изменений. А Дарэнд с его более совершенным организмом почувствовал, что его гневная вспышка не прошла бесследно. Глаз воспринял произошедшие в нем перемены. Скала покрылась тонкой плёнкой влаги, похожей на испарину. Она как бы поднатужилась. И было для чего. Глаз вздрогнул, тяжело выдвинулся вперёд и «осел», образовав с полом подобие арки. Его по-прежнему закрывало веко, которое стало медленно подниматься, открывая глазницу и вход в глубину зрачка с начавшимся в нём свечением. Достигнув предельной яркости, фиолетовое пламя перекинулось на радужку и на весь глаз. Глаз вспыхнул. Отпустив руку Барди, который не смог его удержать, Дарэнд переступил через нижнее веко. Верхнее неожиданно легко опустилось. Дарэнд оказался во власти других Сил.
Под воздействием смертоносного для эльцэтриан излучения в теле инопланетянина сталкивались, переплетались, объединялись и вновь распадались несовместимые в привычном понимании стихии, определявшие его истинную сущность. Описать привычным слогом, что при этом Дарэнд испытывал, невозможно: не хватит ни терминов, ни понимания физических процессов. Ясно было только одно - заполнявшая Дарэнда стихия пребывала везде и всегда, и возможности её были безграничны и беспредельны.
Когда Дарэнд пришел в себя, перед ним стоял Барди, смотревший на приятеля с нескрываемым изумлением, хотя внешне тот нисколько не изменился. На самом деле, Барди заглядывал за его спину. От Скалы, поражавшей детей своими размерами, не осталось и следа! В синем полумраке возвышался десятиметровый, только что «родившийся» Черный куб, от которого шли клубы ледяного пара! Его вид не будил ни полета фантазии, ни игры воображения. Но именно эта определенность делала Куб отображением иного измерения, которое трансформировало Скалу в непроницаемый для фантазии объем.
— Что это? — прошептал Барди.
Дарэнд заторопился:
— Лучше уйдем, подумаем и вернемся. Что-то случилось, когда я вошел в Глаз? — уже в лифте спросил Дарэнд.
— Вошел, но быстро вышел. Только не из Глаза, а из Куба! Все так быстро произошло. Честно говоря, я в полной растерянности. А ты как?
— Знаешь, нормально! Моя голова вновь стала приемником космической энергии! Кому-то не терпится «зарядить» её по полной программе. Мне бы на ум не пришло, что моя голова до такой степени в ней нуждается.
— Да уж, чтобы догадаться, моей смекалки точно не хватит. — Спасовал Барди.
— Всё равно, старик, будем разбираться. У нас уйма свободного времени и одно препятствие — Керг. Главное, разгадана тайна полуострова. Это Космическая база! Причем на плаву.
— Тебе это точно известно?
— Не сомневайся.
Барди пожал плечами. Уточнять не стал, но поинтересовался:
— Хозяева не возражают, что мы окопались на их территории?
— База принадлежит Огненным богам. Я их прямой наследник. Однако поработать мозгами нам всё-таки придется. Только не смейся, управлять своей головой я ещё не научился. Но я разберусь с нею. И со своим «Огненным Богом» тоже. А пока навестим Зеуга. Будем держать его в курсе. Как обещали.
Зеуг лежал на диване в теплом хитоне и мягкой шапочке. Рядом хлопотал Нук. Хранитель пребывал в глубоком раздумье. Лейдэра воспользовалась жизнью его дочери, чтобы запустить «бессмертный двигатель» своего сына. По прошествии стольких лет — такое жестокое потрясение! Однако оно не изменило его расположения к своему ученику. За восемнадцать лет Зеуг успел к нему привязаться и продолжал видеть в юноше сына, хотя и переживал из-за преждевременной утраты.
Старик встретил юношей доброжелательной улыбкой и даже приподнялся на подушках. Чтобы не утомлять Хранителя долгим разговором, Барди преподнес ему новость сразу же и кратко: "Место Скалы в Подземелье занял десятиметровый Куб. Её превращение в правильную геометрическую фигуру произошло за считанные минуты." О том, что Дарэнд вошел в каменный глаз, Барди умолчал.
Реакция Зеуга оказалась неожиданно бурной. Молодые люди поспешили выйти. Нук вернул обоих.
— Лейдэру тревожило будущее сына. Что нормально, если знать какого он рода и племени. — Как видно, Зеуг знал гораздо больше того, чем успел с ними поделиться. — При мне она произнесла такую фразу: «Когда ребенок осознает себя, он должен вернуться в колыбель. Если все сложится иначе, пусть судьба сама определит его дальнейший путь».
Возможно, смысл в услышанном сообщении и был, но продолжать беседу старик не собирался. Озадачив парней, он откинулся на подушки. Отдышаться. Ни на шаг не отходивший от Зеуга Нук накапал лекарство в склянку и попросил его выпить.
Друзья не стали задерживаться. Провожая парней до дверей, Нук поспешил их успокоить:
— Хранитель, измотан, но еще поживет.