— Семьсот пятьдесят тысяч — раз. Семьсот пятьдесят тысяч — два. Семьсот пятьдесят тысяч — три! Продано!
Аукцион закончился. Продана последняя картина. Люди вставали со своих мест. Кто-то направлялся в гардероб. Удачливые обладатели шедевров оформляли покупки. Другие бросали досадливые взгляды на недоступные теперь произведения искусства.
— Вам повезло — картина изумительна! — мужчина с тройным подбородком едва скрывал досаду, что не поборолся за полотно до победного конца. Это был известный всем любителям живописи хозяин художественного салона по прозвищу Худосало.
На холсте — счастливые влюблённые на солнечной опушке. На голове девушки венок из полевых цветов. Казалось, пространство пронизано золотом даже вокруг картины. Всё источает радость жизни.
— Я сразу заприметил ентот натюр-морт, — изысканно одетый обладатель шедевра сделал изящное ударение на последнем слоге.
Хозяин салона с завистью вглядывался в блаженные лица влюблённых.
— Вы знаток живописи. Эта картина — самая лучшая, — несчастный Худосало прощался с упущенным шедевром.
— Я вижу досаду в ваших глазах? Не стоит переживать, — хозяин “натюрморта” прицелился в картину перстом. — Картина в любом случае стала бы моей. Вы не сможете заплатить и десятой доли того, что могу я.
Последние слова сбавили досаду Худосалы. Он уже с задором сказал:
— Как вы назвали картину — натюрморт… мёртвая природа? Полагаю, вы юморист? Или мизантроп?
— Напротив, я люблю людей, — обладатель шедевра исступлённо расхохотался. — Я — людоед!