Пока девочка спала, я решила ознакомиться с обстановкой в комнате. Осмотр начала с входной двери в комнату и пришла в ужас! Входная дверь к Надежде представляла собой ужасное зрелище: висела на деформированных петлях, состояла из отдельных проломленных кусков, которые только чудом держались вместе. Замка на двери не было. Мне стало не по себе. Куда я попала? Что меня ждёт? Может сразу уйти? Вопросы сыпались один за другим. Ответа пока не могла дать из-за растерянности.
Что собой представляет Надежда? Кто ломился в дверь?
Смотрю дальше. Слева от двери по 1-ой стене стоял пенал как хранилище круп, сахара, чая и кофе, детского питания и других мелочей. Рядом стоял холодильник. За холодильником - угловой шкаф, за которым стояла кровать, на которой я спала. Шкаф стоял, как защита от постороннего глаза перед дверью. Вдоль второй стены возвышался пенал для моей одежды, затем, диван-кровать матери и ребёнка. В конце дивана стоит тумбочка для тетрадей и книг девочки. На тумбочке - чёрный ящик для мягких игрушек ребёнка. Игрушки просто восхищали. Ни у моего сына, а у меня – тем более, подобных игрушек не было: Поющая собака; кот, повторяющий речь человека; белый медведь с лампочками и поющий; несколько разных медведей (Никина любимая игрушка); зайчики, собаки, бегемоты и огромный жёлтый цыплёнок, выше малышки, с красным клювом и бантом на голове. Игрушек было так много, что они были сложены пирамидой в ящике близ стены.
По 3-ей стене – выход на балкон, окно, под окном – ТУМБОЧКА, на которой стоял большой плазменный телевизор. Возле тумбочки еще один большой ящик с игрушками.
Вдоль 4-ой стены – стол, (под столом девочкины - стол, табуреточка и стульчик), стул, комод. На комоде поднос, на подносе сахарница, заварной чайник, солонка, кувшин с водой, бокалы, микроволновая печь. И в углу – за комодом корзина для грязного белья. Всё.
Пусть не удивляет читателя перечисление всех вещей. Все они, так или иначе, будут связаны с моей работой в этой семье.
Я ожидала пробуждения ребёнка и думала, как сложатся наши взаимоотношения. Мне казалось, что от девочки невозможно услышать плохих слов и не видеть плохих поступков.
И вот мой Ангелочек проснулся. Я тут же говорю:
«Доброе утро, Вероника! Вставай, солнышко светит в окно, давай займёмся делом».
Она посмотрела на меня злобно и спросила:
-Дье Сяся?
Я не успела ответить, как малышка с болью сама ответила на свой вопрос:
- Сяся … уехаль …. на атёбусе.
Говорила она отрывисто, останавливалась после каждого слова.
Я продолжила беседу:
- Ты хочешь, чтобы Саша вернулся? Давай ему позвоним, и он приедет.
Молчит.
Я предлагаю ей встать с постели, она отвернулась к стене.
Я предлагаю сесть на горшок, она ответила «уйди».
Через время малышка встала, попросилась на горшок. После горшка посадила Нику на её постель и говорю: «Ника, я пойду, помою горшочек, а ты пока полежи».
Девочка не ответила, я приняла это за согласие и вышла из комнаты с горшком совершенно спокойно. Не торопясь помыла горшок, вернулась в комнату. Посмотрела, на кровати девочки нет. Стала искать её глазами в комнате и увидела, что Ника стоит на стуле возле комода, высыпала сахар из сахарницы на пол, всыпала в сахарницу соль и добавила воды. Сиропом и рассолом облила себя с ног до головы.
С криком: «Ты что делаешь?» я подбежала к ребёнку и стала её отрывать от стула. Мгновенно Ангелочек мне отвечает:
« Иди… ня куй … сю ка».
Я не успела встать в ступор, от услышанного от «ангела», как ребёнок мгновенно, как змея, вцепилась зубами мне в плечо и прокусила насквозь. Пытаюсь оторвать её от себя, а она стала щипаться и царапаться.
Еле оторвав её от себя, поставила на пол, сняла с неё одежду и понесла Нику в ванную купаться. Вернулись, надели чистую одежду, и я её усадила на диван. Собрала грязную одежду, сложила в корзину для грязного белья. И думаю, что делать дальше? Нужно помыть пол от сиропа с рассолом, а как этого «ангелочка» можно оставить одну?
Нашла ведро, тряпку на балконе. Пока я мыла пол возле стола, малышка прошлась по дивану к ящику с игрушками и специально свалила «пирамиду» на пол.
Я не успела собрать игрушки, она уже стоит на столе и пытается скинуть тарелки.
Бросив игрушки, я кинулась к ней, получила оплеуху со всей силы. Хватаю ребёнка, она с ненавистью кричит:
«Уйди ….бять… в …. пи..у».
Я ужаснулась, что такой гадкий дядя у ребёнка, который научил ребёнка этим грязным словам.
Только поставила девочку на пол, она тут же побежала к телевизору и стала нажимать все кнопки пульта.
Стала отрывать от телевизора, Ника прокусила мне живот и зубами разорвала мне лёгкое платьице. (У них в комнате жара при температуре минус 30 на улице).
Я решила ребёнка занять, вытащила её столик, стульчик и дала ей коробку с мозаикой. Присела рядом и стала показывать, как нужно «сажать цветочки». Кнопочки (детали) мозаики были очень красочные: зелёного, красного, жёлтого и синего цвета. Собой представляли в коробке осенний вернисаж.
Она демонстративно швырнула все детали мозаики на пол. Стала уговаривать её собрать мозаику, но она разозлилась еще больше и ударила меня тяжёлой игрушкой. Пришлось мне самой нагнуться и собирать детальки с пола. Подняла голову и ужаснулась - девочка набила рот деталями от мозаики. Я так перепугалась, что она может задохнуться, что стали дрожать руки и ноги. Встала рядом на колени, обхватила её и всунула в рот указательный палец, стала выгребать части мозаики изо рта девочки. И тут же получила: как-только освободила рот от мозаики, ребёнок прокусил мой палец до крови. Но главное - я выгребла из её рта детали мозаики!
За половину дня Вероника просто вымотала меня. Уложив ребёнка на дневной сон, я решила поцеловать ей лобик и пожелать доброго сна! Реакция была немедленной: левой рукой милая девочка так сильно ударила меня по глазу, что у меня не искры посыпались из глаза, а целый взрыв. И я поняла ужас произошедшего, и решила: «Нужно сказать матери девочки, что работать я не смогу. Не вышла из меня воспитательница».
Я сама растила сына, и такой агрессии у него не было.У моей мамы росли 9 внуков. Летом мы с сыном приезжали к родителям в деревню, и я общалась со всеми племянниками. Ничего подобного с их стороны не было, хотя назвать их паиньками не повернётся язык. Почему у этой девочки столько злобы? С чем это связано?
Вся еда, которую я ей давала съесть, сразу оказывалась на полу. Она пила только «маково» (молоко) из бутылочки с соской. Всю злость, всю обиду малышка вымещала на мне. К сожалению, я не понимала девочку, и это сказывалось на наших отношениях.
Спать Вероника не стала и продолжала свой протест откровенными издевательствами надо мной!
И я взмолилась: «Господи, закончится ли этот день когда-нибудь? Пусть придёт мама Ники, и я тут же уйду!»
Пришла мама после работы и ужаснулась от моего вида! Спросила своё чадо: «Ты зачем издевалась над бабушкой?»
Я приняла душ и легла без еды за целый день. И стала думать: уйти? А деньги на лечение? Перейдешь в другую семью, а вдруг там дети еще хуже?
На следующий день стало легче. Мама показала девочкину зимнюю одежду, обувь, мы перед сном обошли с девочкой качели в родном дворе, в соседнем дворе, побегали за голубями, кошками и собаками. Девочка всем бабушкам и дедушкам на скамейках у подъезда рассказала: « Я гуяю». А дедушки с бабушками ей отвечали с доброй улыбкой и говорили «молодец».
А я с ужасом ждала, что Ника пошлёт их по «известному адресу» и старалась долго не оставлять девочку возле стариков.
На адаптацию друг к другу у нас прошла неделя. На выходные дни я поехала на съёмную квартиру сына, и было время продумать о моём поведении по отношению к ребёнку. Несмотря на её агрессию, я девочку обожала, понимая, что она не может рассказать о своих переживаниях и поступках, но что-то Нику сильно тревожит. Продумала.
И решила, ни на секунду девочку одну оставлять нельзя. Я несу горшок в туалет, Ника – из туалета. А я следом выговариваю: «Ах, какая у меня помощница! Какая молодец!» Мы вместе мыли посуду (я ей ставила стульчик у раковины и она усердно мыла посуду). Правда, она после мытья посуды была мокрая по пояс, но мама нас за это не ругала. Я по 3 раза на день меняла на ней одежду, а мама стирала на девочку по 2 раза в неделю.
У Надежды была БОЛЕЗНЬ ЧИСТОТЫ.
Затем я попросила у матери книжки для малышки Агнии Барто, Чуковского и проблем с воспитанием девочки вообще не стало. Каждое утро девочка открывала глаза и на мой вопрос, что будем делать, малышка отвечала - «цитать». После чтения - зарядка под бубен, умывание, завтрак. А потом мы вмести рычали, кукарекали, лаяли, ползали, играли в футбол, танцевали.
Звать меня бабушкой Вероника не стала. Для неё я стала Маривой. Мы настолько подружились, что Ника спокойно провожала маму на работу, звала меня к себе на диван: « Марива, ажись сюда», обнимала двумя руками мою руку и спала до 9 –ти часов утра. Мы рисовали, красили, читали, складывали мозаику, клеили, работали с пластилином. Что-то получалось, а то, что не получалось, не вызывало у девочки восторга и она забрасывала это занятие. Я не настаивала. Ребёнок всё должен делать по желанию. Особенно Нике хотелось красить. От усердия высовывала язычок и усердно водила кисточкой. Я задавала вопросы: « А что будем красить? А на что это похоже?»
Один раз она меня просто рассмешила до слёз своим « творением». Она очень внимательная девочка и запомнила, что у мамы (простите за пикантную подробность) стринги в коричневую и синюю крапку. Ника взяла синюю и коричневую краски и на мой вопрос – что будем красить, девочка отвечает: «Мамины трусы». И всю страницу альбома красила в этот цвет.
С девочкой было очень интересно. Она пользовалась моей любовью и перед сном просила: «Марива, поциюй мне ноську, боит. Поциюй юцку, боит». И я с радостью расцеловывала эту славную малышку.