Возможен ли «конец истории» [Ф. Фукуяма]?
Возможен. Здесь и теперь (либо: там и тогда, если не в геософской, но философской постановке вопроса). По инициативе предыстории. В морде лица ее наибольших отморозков. Но засвидетельствовать это жизнерадостное и жизнеупраздняющее событие на планете Земля будет некому. Печалька.
P.S. У темы есть два уровня. Любая, – без изъятия, – цивилизация в силу своей определенности обречена: она возникла (родилась), она исчезнет (умрет). Диалектика. Но есть отрицание как разрушение, как уничтожение умышленное, намеренное (зряшное отрицание). Как рукотворный Апокалипсис. Выше речь именно о нем.
***
Воображение есть комбинированное представление.
***
Чтобы воспринять божественное в себя, верующему достаточно причастия.
Чтобы освоить божественное (учитывая, что «анатомия Бога – ключ к анатомии человека»), человеку надобно быть, – кроме прочего, – субъектом научной философии, в которой, как известно, нет ни одного слова, которое было бы гуманистически нейтральным.
***
Пространство (как и вечность) не может быть организовано, а, равно, и дезорганизовано. Организовано (и дезорганизовано) может быть лишь место (и время). Сиречь – хронотоп.
***
«Общественная благотворительность на Западе обдуманна и умна; почти всегда хорошо налажена и приносит немало пользы; но она почти всегда жестка и холодна, нелюбовна и неделикатна, ограничена определенными социальными группами и никак не связана с живою добротою... Она благотворит с выхолощенным сердцем.
Именно в этом все дело: западноевропейская культура сооружена как бы из камня и льда. Здесь религия, искусство и наука (за немногими гениальными исключениями!) холодны; а политика, техника, хозяйство и деловой оборот – жестки и суровы и вменяют себе эту жесткость в великую заслугу («высший уровень культуры!»)... Любовь мешает уму и воле; а культура считается именно делом воли и ума. Проявлять жизнь чувства ребячливо, несерьезно, просто – смешно! А стать смешным – это самое страшное дело для «серьезного» человека... Культура есть дело строгое; а строгость формальна, холодна и жестка.
Умный английский философ Гоббс формулировал однажды социологический закон: «человек человеку – волк» (homo homini – lupus). Было бы несправедливо сказать, что это и есть закон современной культуры. Однако «культурное приличие» требует того, чтобы люди обращали друг на друга как можно меньше внимания: не обременяли друг друга ненужным наблюдением и общением. Человек человеку – прохожий. Или, как тонко подметил Чехов, человек человеку не то запертый сундук, не то источник недоразумений. Люди подобны деревянным шарикам, которые чокаются друг о друга и отскакивают в разные стороны. Люди друг другу – соперники или конкуренты; и каждый опасается чужого недоброжелательного ока и осуждающего разговора. Они заботятся друг о друге лишь в меру ожидаемой от другого имущественной или служебной пользы, или в меру своего тщеславия, или еще – в меру чувственного влечения. А использованного человека «списывают со счета» и при первом удобном случае предают. И делают это совершенно сознательно и довольно ловко. И зная это, для приличия – время от времени декламируют о гуманности; и расчетливо, с навязчивой рекламой, организуют «гуманные заведения». А в прочем люди, как деревянные шары, случайно наталкиваются друг на друга, отскакивают и катятся дальше своею случайной дорогой. Люди относятся друг к другу так, как если бы их нормальное «рядомжительство» было подготовительной стадией для столь же нормального «взаимного нападения». Но именно поэтому, как только дело доходит до борьбы, так оказывается, что «человек человеку волк»... [И.А. Ильин, Путь к очевидности. – М., 1993, стр. 295].
***
«За ночь на город обрушились 650 тысяч зажигательных бомб и 1500 тонн фугасных. Результатом столь массированной бомбардировки стал огненный торнадо, охвативший территорию, в четыре раза превысившую разрушенный Нагасаки. Температура в Дрездене достигла 1500 градусов. Люди вспыхивали живыми факелами, плавились вместе с асфальтом. Совершенно невозможно подсчитать количество погибших. СССР настаивал на 135 тысячах человек, англичане держались за цифру в 30 тысяч. Считали только трупы, вытащенные из-под разрушенных зданий и подвалов. Но кто может взвесить человеческий пепел?».
…Август, память, Хиросима, Нагасаки. А еще ж были Кёльн, Гамбург, Токио…
***
Абсолютизированная единичность есть пошлость. Обмирщенная и объективированная единичность есть одноразовость.
Одноразовая посуда, одноразовые шприцы, одноразовые политики, одноразовая жизнь…
***
Распределение (трансгрессия, трансцендирование) – социальная (культурная) форма скачка.
***
Распределение (снятие предела) – культурная форма перехода от одной меры к другой.
***
Время – наличная форма бытия вечности.
Место – наличная форма бытия пространства.
***
Определенная вечность есть время.
Определенное пространство есть место.
***
Быть реалистом – жить в режиме существования.
Быть идеалистом – жить в режиме сущности.
Быть нормальным человеком – жить в действительности. Просто: жить. Не выживать, не существовать, не прозябать etc.
***
Чаще всего историю переписывают, – переписи эти предпочитают называть революциями, – с единственной целью: переписать имущество. [Навеяно].
***
Человек реальный (в условиях предыстории) – определяется; человек действительный (в условиях истории) – распределяется.
***
«Марксизм не является совершенной истиной, но он открывает путь к истине... Отклонившись, или отказавшись от марксизма, являющегося фундаментальной руководящей теорией как для партии, так и для страны, мы потеряем свою душу и направление» [Си Цзиньпин].
***
Порча слов, порча смыслов, целей, ценностей… Портится ли жизнь от порчи слов etc.? Еще как! Во-первых, она решительно, даже в моментах своих не имеет малейшего шанса стать и быть действительной. Во-вторых, даже в реальном своем издании она всегда – выбор между плохим и очень плохим.
…Да, она, – жизнь, – одной запятой (а не то что словом) может быть испорчена. И даже, – гарантированно, – изведена. Ну, помните еще: «Казнить нельзя помиловать»? Или, к примеру, объявление: «Снимаю порчу». Вроде ж целитель, хотя и с огромной вероятностью – шарлатан. Стоит же поставить запятую, и – доморощенный Казанова. Ну, и .т.д.
Ну, и т.д.
***
«Жизнь в моменте» [А.С. Канарский] как осмысление, оценка, организация и осуществление ситуации.
***
Из жизни отдыхающих.
В результате массажа стройнее становится … только массажист. Пациент, – в очень лучшем случае, – сохраняет прежние габариты и вес.
P.S. С кошельками – обратная связь.
***
Манихейство – сакрализованная форма бытия абсолютизированный рассудочности.
***
Абсолютизированное прАвило есть правИло.
***
Почему столь живуч, чем обусловлен логический редукционизм (сведение единичного ко всеобщему, либо же всеобщего к единичному напрямую, без опосредований общим)? Полагаю, тем, что редукционизм есть, – в сути своей, – модусом абсолютизированной рассудочности.
Что собой представляет продукция «философского» редукционизма? То же самое, что и, к примеру, редукционизма «экономического» – сплошной и бесконечный «экономикс».
По той же матрице – бесчисленные «учения» социологические, исторические, политические… Так, вот, неисчислимая, – дурная, – бесконечность бывших, сущих, будущих «философий» (как не облагораживай редукционизм: «нелинейность», «парадигмальность», «концептуальный плюрализм», «постмодернизм etc.) – это старая, недобрая, абсолютизированная рассудочность.
Почему недобрая? Так ведь: некрасивая (уродливая), неистинная (ложная), бесполезная (вредная) и недобрая (злая) потому что…
***
«Почему Британия вышла из ЕС?
Теорема Пифагора – 24 слова.
Отче Наш – 66 слов.
Закон Архимеда – 67 слов.
Десять Заповедей – 179 слов.
Декларация независимости США – 1300 слов.
Правила ЕС по продаже капусты – 26911 слов».
…Воистину: чем больше есть что сказать, тем меньше для этого нужно слов. И бумаги.
***
Есть люди науки, есть нотариально заверенное и обвешанное всеми мыслимыми справками и знаками (степенями, званиями, отличиями, наградами, лауреатствами etc.) прожорливое толковище около науки, а есть – рыцари науки.
…Когда отходил в вечность академик Иван Петрович Павлов, он собрал у одра своих учеников и диктовал им симптоматику своего ухода. Приходящим посетителям говорили: «Академик Павлов занят – он умирает…».
Может, и легенда, но как хочется верить!
***
Никогда не врут так обильно, как перед войной и после охоты (рыбалки). Но абсолютный рекорд – у вранья политического: партий и «мажоров» (мажоритарщиков). Перед – планируют и клянутся совершить и свершить все самое хорошее. После (выборов) им, – как тому плясуну, – все время что-то (кто-то) мешает. И так – уже четверть века! Может, их кастрировать предварительно?
***
«Тоталитарные деспоты и террористы наших дней позорят политику и злоупотребляют государством; им место среди параноиков, прогрессивных паралитиков и преступников, а не среди политических правителей.
И вот если такие люди «имели успех», если им удавалось захватить в государстве власть и осуществить в своей жизни торжество произвола и своекорыстия, то это означает, что они «преуспели» в своей частной жизни, на горе народу и стране, а сам народ переживал эпоху бедствий и унижений, может быть, прямую политическую катастрофу. С формальной точки зрения их житейская борьба и их карьера имела «политический» характер, потому что они добивались государственной власти и захватывали ее. Но по существу дела их деятельность была антиполитической и противогосударственной. Как авантюристы и карьеристы – они «преуспевали»; но как «политики» они осуществляли позорный провал, ибо они губили свой народ в нужде, страхе и унижениях. Их «орудие» – государственный аппарат – имело политический смысл и государственное значение; но их цель попирала всякий политический смысл, и последствия их дел были государственно-разрушительны. Тот путь, которым они шли, казался им, а может быть, и народной массе – «политическим»; но то, что они делали, и способ их деятельности, и создаваемое ими – все это было на самом деле противогосударственно, противообщественно, праворазрушительно, антиполитично и гибельно: источник несправедливостей, бесчисленных страданий, ненависти, убийств, развала и разложений». [И.А. Ильин, Путь к очевидности].
***
Система мышления (теория и методология) определяет (детерминирует) систему чувств, смыслов, ценностей, интересов, потребностей etc. В конечном счете: систему целеполагания. И – целеосуществления. Т.е. систему практик. Здесь ситуация разветвляется. Целеосуществление может быть либо целереализацией (созданием и воссозданием реального мира). Либо цілездійсненням (на жаль, в російській мові є іменник «дійсність» і немає дієслова «здійснення» [к сожалению, в русском языке есть существительное «действительность» и нет соответствующего глагола])… Созданием и воссозданием мира действительного. Понятно, что система мышления и система практик – это противоположности одной сущности, опосредуемые системой чувств. Сиречь – осуществляющееся диалектическое противоречие. В случае осуществления реального мира – деятельность. В случае созидания мира действительного – творчество.
***
Правозащитники? Кривозащитники «на подсосе».
***
От свободы как познанной и практически преобразуемой необходимости – к свободе как необходимости. Или, что есть то же самое: к свободе, сущей в форме практической всеобщности. Это и есть суть закона (и императива) действительного гуманизма. Способом существования коего есть творчество.
***
Схоластика – это логическая культура абсолютизированного рассудка.
***
В резоне путь рассудка порабощен, – подменен, – его результатом.
***
Гегель называет резонерство «духовной возней».
***
Зубы чистите? Душ принимаете? В доме прибираетесь? Так почему же вы считаете (допускаете), что можно захламлять свои дух и души?! Неразборчивыми идеологическими связями уродовать дух и паскудить душу. Дезой, информационным шумом (мусором) и т.п. Приучайте себя к информационной самогигиене. Ставьте блокаду инфоСПИДу. Иначе информационный педикулез, – и то в очень лучшем случае, – вам гарантирован. Короче, учитесь, учитесь и учитесь. Истинному, доброму, прекрасному. Полезному. И – опредмечивайте. И – распредмечивайте.
***
Десовестизация. (Прочитанное). Кажется, у Л.Полякова.
***
«Да, советская элита была зашоренная, а нынешняя – заофшоренная. Что хуже?» [Л. Поляков].
***
«Иных уж нет, а те долечиваются…». [Л. Поляков]. Неизлечимых – избыточное количество…
***
Уголовной закон «у нас в отношении небедных граждан пока мягок, как фаллос ветерана труда» [Л. Поляков].
***
«Блефуй, улыбайся, торгуй жизнерадостным фейсом (тем более жизнерадостным, чем хуже идут твои «бизнесовые» дела»), а то конкуренты затопчут».
«Если ты не инвестируешь в рекламу своего «бизнеса» 40-50% от своих прибыли и доходов, то эффективность этого бизнеса и его результативность будут такими же, как от подмигивания симпатичной девушке ночью, в погребе, с наглухо закрытой дверью и перегоревшими лампочками». (Народные, – буржуазные, – поговорки).
***
Юридический троцкизм: молодого губернатора (экс-министра, иного «экса») со светящимися пальчиками ведут в камеру (на нары, лесоповал etc.), но … не доводят.
Ну, помните же еще: «движение – все, конечный результат – ничто…».
***
«На текущий момент самолёт F-22А является самым дорогим истребителем в мире, стоящим на вооружении ВВС. ...На конец 2010 года полная цена одного самолёта F-22А (с учётом всех косвенных затрат, в том числе стоимости программы разработки) достигла 411,7 млн. долларов... В 2006 появилась шутка, что F-22 идет «на вес золота» («costo more than its weight in gold»), что буквально соответствовало действительности – на тот момент стоимость 19,7 тонн чистого золота (вес пустого F-22A) составляла те же 400 млн. долларов». (Ну, что тут скажешь? Лишнее подтверждение всеобщности диалектики: не только от факта к идиоме, но и от идиомы – к факту…).
***
«Полунаука – самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны. Полунаука – это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, перед которым трепещет даже сама Наука и постыдно потакает ему» [Ф.М. Достоевский, Бесы].
***
Феномен ошибки…
В нашей, – и, полагаю (и даже уверен), не только в нашей культуре (ментальности, социализации), – к ошибке формируется откровенно отрицательное, предосудительное, в своих крайних формах – откровенно враждебное отношение. Нередко боязнь совершить ошибку обретает форму фобии, напрягает психику человека до степени фрустрации, невроза, неврастении, паранойи. И, представляется, это чудовищная… ошибка: боязнь, осуждение etc. ошибки.
К слову сказать, отсутствует в нашей (научно-состоятельной) философии и рефлексия самое феномена «ошибка». В частности, в постановке: ошибка и заблуждение; ошибка и (намеренная) ложь. Ошибка случайная и ошибка намеренная (типология и, шире, природа ошибочности, аксиологическая составляющая феномена «ошибка» etc., etc.). Т.е. все то, что должно иметь место и время быть в случае научного исследования (и философия здесь не может быть исключением). Словом, у какого-то подрастающего, никому еще пока неизвестного мирового философского светила (не темнила!) во лбу отчетливо, – как тату, – читается название его будущих диссертаций: «Ошибка как предмет философской рефлексии». И не у одного.
…Начать можно из усилий и результатов, достигнутых Николаем Мальбраншем (несправедливо призабытом мыслителе Нового времени), в частности, достигнутых и изложенных им в своем главном произведении «О разыскании истины». Там о природе истины и заблуждения – весьма проницательно и продуктивно.
Отсутствие культуры ошибки.
Ведь, в сущности, мы приветствуем, мы поощряем, мы всячески содействуем (сами о том зачастую не подозревая) процессу декреатизации человека. Ну, декреатизации – это в лучшем случае, это когда он уже им, – креативным, – человеком стал, испытал потрясение и наслаждение от «я могу», «я это сделал», «я открыл», «я изобрел», «я решил», «я сделал это впервые» etc.
Но уже форменная и вполне настоящая трагедия, когда декреатизация, т.с. превентивная, осуществляется на ранних этажах (ступенях) социализации, когда ребенок помещается в ситуацию «декреативного гетто»: в ситуацию тотального «низзя». (Речь не идет о необходимых, – витально и экзистенциально, – запретах. Тут я даже, – отчасти, – разделяю пафос Ю. Лотмана с его: «культура начинается с запрета». Можно спорить, с него ли она начинается, но что включает в себя – это бесспорно и безусловно). Да, так вот, в случае начала социализации это даже не декреатизация. Это значительно хуже, драматичнее (трагичнее) и даже – непоправимее. Это – акреатизация (термин вводится впервые!). Это – лишение, недопуск до возможности, до права быть человеком вообще, не говоря уж – человеком нормальным, т.е. гением. «Гений – это нормальный человек. Все остальные – отклонение от нормы» (У. – С.Моэм). Простите, что приходится частить, поминая этого автора, но ведь – правда.
…В один ряд с этой констатацией вполне можно поставить педагогический императив Г.В.Ф. Гегеля: «самое лучшее, что может сделать ребенок с игрушкой, это сломать ее». Я уж не говорю об А.С. Пушкине, которому удалось свести в контрапункт, в фокус обе эти максимы: «и гений, парадоксов друг», и:
«Как уст румяных без улыбки,
Без грамматический ошибки
Я русской речи не люблю».
Ведь, в сущности, что такое ошибка? Это нарушение. Закона, правила, алгоритма, инварианта, стереотипа, матрицы, шаблона, клише etc. Выход за их предел. Распределение. Трансцендирование. Трансгрессия. (Исключение здесь составляет лишь всеобщность. Лишь субстанция и ее акциденции. За их пределы нельзя выйти по причине их … беспредельности. А вот в общем, уж не говоря – в единичном – «гуляй, рванина»… Простор…).
Итак, первое требование, постулат, императив, принцип etc. нормальной педагогики (концентрированной формы социализации, выделывания из куска «живого веса» нормального человека): человек, который не ошибается – ошибка природы. К слову, в равной мере и учитель (воспитатель), и ученик (воспитуемый). Да, да. В равной. Ясно, что качество ошибок у них различное. В силу различного опыта, знания, компетенцией, умений etc. Ибо: нельзя аплодировать одной рукой. Отказать в праве на ошибку, это значит, – ни много, ни мало, – отказать развитию… в развитии. В его, – развития, – самой развитой форме – творчества. Т.е. загубить, не востребовать, недобрать, затоптать etc. И: есть ли преступление страшнее? Антигуманнее?!!
Хочу подчеркнуть: речь идет о формировании культуры ошибки (культуры сомнения, критичности, скепсиса). Но не о их намеренном культивировании. Либо же, и того хуже: культе. Есть здравый смысл, есть рассудок, есть разум. Есть жизнь в пределах, рамках предписаний, предустановлений, кодексов, уставов, регламентов, приличий (моральный срез алгоритма), вкуса (эстетической срез его же), прописей etc. И вовсе не следует заколачивать гвозди микроскопом, либо ноутбуком, ежели есть молоток. Разум – это диалектика, это творчество, это осуществляющееся диалектическое противоречие. В нем, – в снятом виде, – и здравый смысл, и рассудок. Отсюда вывод: ошибаться нужно… учиться. Как и диалектике (разуму). Вспомним Г.В.Ф. Гегеля: «разум без рассудка – ничто, рассудок без разума – нечто». Верно. Истинно. Правильно. Но. Есть прАвило. А есть правИло. В случае абсолютизации. Чего и кого угодно. Включая и правило. Не абсолютизируется лишь абсолютное. Субстанция. Разум. Развитие. Свобода. Творчество. Человек.
Короче. Речь идет о культуре и культивировании. О культуре и культе. Вот культивирование – это и есть абсолютизация репродуктивного в творчестве. Которое, как известно – есть диалектика продуктивного и репродуктивного как осуществляющееся диалектическое противоречие.
…Так что же теперь? Дозволить, разрешить ошибаться т.с. под приглядом? Это – еще хуже, чем ввести строгий запрет на ошибку как таковую. Ведь в этой фразочке ключевое слово (даже два) суть: «дозволить» и «разрешить». Т.е. опять – забор, ров, «спираль Бруно», правило, закон, преграда … Между кем и чем? Между нормальным человеком и творчеством. Вернее, между человеком и его возможностью стать и быть (перманентно становиться) нормальным человеком. Сиречь – гением.
P.S. Справка для тех, у кого губы мокреют и глаза из орбит выкатываются, когда они с придыханием, – как молитву, – произносят в экстазе восторга: «Ах, Принстон!», «Ах, Оксфорд!», «Ах Кембридж!», «Ах Стэнфорд!» etc. Негласный девиз учащихся в Стэнфорде: «ошибайся быстро, ошибайся часто». Блестящий девиз. Жаль, что сущий в ограниченной, – буржуазной, – форме. Что делает его просто слоганом. «Кричалкой» т.е.
***
«О творческом человеке.
Вот кто с полным правом требует себе свободы, притязает на нее и добивается ее. Она должна быть ему предоставлена и обеспечена, чтобы никто не смел ему ничего предписывать и чтобы никакая человеческая власть на земле не запрещала ему творить как ему Бог на душу положит... Никакое внешнее указание не должно ограничивать его духовное созерцание; ему не следует говорить «твори так» и «не создавай того-то». Ибо всякая предварительная цензура мешает его творчеству и всякое предписание пресекает его вдохновение. Если только он достаточно проникнут чувством ответственности, то всякое постороннее вмешательство излишне. Ибо творчески облагодатствованный человек предстоит высшей власти в высшем измерении; он от нее получает свое направление и ей повинуется; и потому ему должна быть предоставлена свобода творческого усмотрения. Это не есть свобода злодейства или преступления. Это не есть и разнуздание ко вседозволенности. Это не есть и право на разврат, на пошлость и на безвкусие. Но это есть право на свободную творческую молитву; это есть свобода совестного и ответственного Богохваления...
Для таких людей надо делать все, чтобы расширить им их земные возможности и облегчить им процесс их творчества. Если такому человеку необходим творческий покой, то надо ему обеспечить тишину и беззаботность. Если ему нужна эта мраморная глыба, чтобы создать из нее «Давида» Микель-Анджело, то надо позаботиться о доставлении этого мрамора в его мастерскую. Если он мечтает о новой, невиданной скрипке, которая будет петь ангельскими голосами, то надо помочь ему в осуществлении этой мечты. Если ему нужен в его лаборатории новый аппарат для регистрации человеческой ауры, то нужно сделать все возможное, чтобы исполнить его желание. Его общение с внешним миром – с природой или с людьми – должно быть по возможности облегчено ему. Надо избавить его от нужды. Надо оградить его от грубых, пошлых, навязчивых людей. Нельзя допускать, чтобы он, подобно Леонардо да Винчи, всю жизнь подыскивал себе прозаический или вульгарный заработок помимо своего вдохновенного призвания. Он не должен терпеть всю жизнь нужду и биться с долгами подобно Рембрандту, Бетховену, Гоголю и Достоевскому. Нельзя мириться с тем, что его, подобно Шопену, преждевременно сведут в могилу бедность и голод. Непозволительно оставлять его беззащитным в тот опасный час, когда какой-нибудь порочный и злой авантюрист, наподобие Дантеса или Мартынова, покусится на него, как на Пушкина и Лермонтова, чтобы убить его на поединке. Напротив, его жизненный путь должен быть огражден и сглажен, чтобы он мог свободно предаваться своему вдохновению, создавая свои лучшие произведения и выговаривая свои видения для вечности. Ибо в таком человеке поистине струится Божий поток, а к его словам и песням прислушиваются ангелы.
Аристотель сказал однажды, что человек «свободен от природы» тогда, если он способен иметь свои мысли, а не только воспринимать чужие; если же он свободен от природы и вынашивает свои собственные мысли, то он нуждается в «досуге», чтобы вынашивать эти творческие идеи. Понятно, что здесь дело идет не о простых и кое-каких мыслях, но об идеях и концепциях, которые воспринимаются духовным оком и духовным слухом из самой сущности мироздания.
«Досуг» рабочего человека отводится ничегонеделанию, развлечениям и наслаждениям, спорту или дремоте. Досуг творческого человека посвящается сосредоточенному созерцанию, напряженному труду, истинному созиданию – подчас великой муке, иногда сплошному блаженству. Предаваясь своему «досугу», творческий человек отводит все несущественное, механическое и случайное, чтобы жить только существенным, органическим и необходимым. Он живет не рассеянно, не развлеченно, а сосредоточенно. Он освобождает себя от всех субъективных капризов и произволений. Он погружает свой взор во «внутреннее», в глубину; но не просто в пространства своих субъективных переживаний, воспоминаний и фантазий, но в сферу предметного бытия, чтобы воспринять его сущность, чтобы удержать ее и выразить ее в верной и точной форме. Именно поэтому окружающим его людям кажется, что он «отсутствует» и не видит ближайшего; но это означает только, что он присутствует где-то в иных «местах». Они считают его нередко «мечтателем» или «фантазером» и причисляют его к «грезящим поэтам»...
Лишь немногие, причастные духовному опыту, знают, чт; он переживает и чт; в нем происходит, зачем ему нужна свобода и чем он заполняет свой досуг. Ибо на самом деле его внешнее освобождение и его кажущаяся «рассеянность» служат некой внутренней связующей необходимости, и его драгоценные досуги, которые Пушкин любил обозначать словом «лень», заполнены напряженным созерцанием или духовным вслушиванием. Он, свободный, связан, как никто другой; и его свобода служит ему для того, чтобы постигать эти внутренние необходимости и следовать их требованиям. Он совсем не волен выдумывать что угодно; ему не предоставляется произвольно изобретать или «построять» по собственному усмотрению. Он должен внимать – «созерцать» и «вслушиваться». Он призван «погружаться» в предмет до тех пор, пока этот предмет не овладеет им. Тогда он почувствует себя в его власти; или, познавательно говоря, он почувствует, что видит предмет с силою очевидности. В этом состоянии он должен пребывать до тех пор, пока предмет не захочет говорить через него, а сам он не почувствует себя готовым стать «орудием» своего предмета, как бы зажить его «пульсом» и «дыханием». Тогда он получит право и основание выразить пережитое содержание – излить его в форме сонета, романа, сонаты, статуи, картины, исследования, философского «описания», богословского трактата, проповеди, нового закона или зрелого совестного поступка. И тогда его произведение возникнет через него, а не только из него. Тогда он окажется как бы «цевницей» своего предмета, его посредником и возвестителем. Может быть, даже кто-нибудь услышит в нем арфу Божию.
То, что он воспринимает и созерцает, есть объективная, предметная сущность бытия, к которому человек должен проникнуть, – каждый человек, каждый из нас; ибо каждый из нас призван жить на земле из самой субстанции и ради нее, из главного и для главного, а не пылить, задыхаясь от собственной пыли. В самом деле, наша земная жизнь состоит из двух элементов: из несущегося потоком, неисчерпаемого хаоса случайной пыли и из сокровенно сияющей и тихо призывающей субстанциальной ткани. Смысл жизни состоит в том, чтобы мы преодолевали эту хаотическую пыль случайных единичностей и проникали к субстанциальной ткани, чтобы закрепиться в ней. Каждый из нас начинает свой жизненный путь как бы в ночи, окруженный неудобопроглядной темнотою: вокруг жуткая неизвестность и только там и сям через мрак сверкают и призывают далекие звезды. И каждый из нас призван к тому, чтобы всмотреться и вчувствоваться в тот единый и единственный источник света, от которого эти звезды заимствуют свое сияние». [И.А. Ильин, Путь к очевидности. – М., 1993, стр. 321-323].
***
Строго говоря, в вечность человек не уходит. В вечность его уносят. Это, если в буквале. А если в фигурале, то это то, что он на земле оставил. Дети и внуки, либо отморозки; друзья, либо враги; дела, либо делишки; последователи, либо последыши; следы, или то, что называется «наследил»; жизнь, либо «умение жить» etc. Только от этого зависит: вошел ты в вечность, или вляпался. Словом: творить или вытворять, вот в чем вопрос. Шекспир отдыхает…
***
Общее есть определенное всеобщее. Единичное есть определенно общее. Всеобщее (объективное) не определяется, ибо оно есть субстанция. Всеобщее субъективное есть духовный аналог, отражение субстанции – научная философия.
***
Представление, облеченное в логическую форму суть концепция.
***
Локковская «Tabula rasa», по-существу (через фейербаховскую формулу «человек не рождается, но становится») – это начало движения философской мысли в направлении понимания сущности человека, – в его реальности, – как «совокупности всех общественных отношений» [К.Маркс] и в его действительности – как «ансамбля общественных отношений» (он же).