Возвращение в Карелию или река с простым названьем

Возвращение в Карелию
или
река с простым названьем жизнь…



                Ты помнишь, как всё начиналось?
                По волнам моей памяти…
                Тот след на воде...


      Нечасто удается сохранить в себе желание оставить след в памяти, будь она своя или чужая. Я веду речь о пройденных маршрутах, посещенных местах, людях, с кем довелось повстречаться, фотоальбомах, заметках в виде повестей о былых событиях.
 

      Карелия лично мне тем и дорога, что являет собой, созданный самой природой, живой дневник всей моей жизни, начиная со студенческой поры. В далеком теперь уже 1980 году здесь состоялось моё первое знакомство с этим неповторимым краем. Студенческая походная группа, по случайным обстоятельствам, изменила свой ранее предполагавшийся маршрут по реке Охта на связку оз. Энгозеро – р. Воньга до моста ж/д у ст. Воньга. Всё здесь и началось, словно в песне «Ты помнишь, как всё начиналось» группы А.Макаревича.


      Ах, эти сборы, сборы… Всему начало это сборы. Было всего два человека, которым было невтерпеж вновь побывать в земле обетованной для туриста-водника. Мешало исполнению их желаний абсолютно всё, начиная от смены мест работы, непростого финансового положения накануне, неуверенности в предстоящем отпуске до суматохи в формировании команды… Внезапно случилось событие, которое положило конец одним проблемам – был одобрен отпуск одному из них, у которого было основное групповое снаряжение. Затем случилось другое событие – попутчик из предыдущего похода помог залатать часть финансовой бреши другого участника, который полагал, что сможет провести группу по выбранному ею маршруту, благо дотошно знал и любил тот самый маршрут, хоть и снялся с него в 2012-м году по понятным теперь многим причинам.


      Одним словом – машина сборов, подготовки провианта и снаряжения, составления графика похода заработала-таки на полную мощность. Долгими вечерами велись оживленные переговоры в сети по нюансам путешествия. Народ то присоединялся, то вываливался из состава команды. В последние два-три дня июля состав команды был утвержден и признан окончательным. Их было семеро. Вариант доставки экипажей и снаряжения был избран автомобильным, так как с покупкой билетов на поезд они уже опоздали, да и попутно чтобы избежать ещё и дополнительных расходов там, на месте прибытия. Но жизнь сложнее, чем кажется, а  люди скрытнее и хитрее…


      Поход начался с серии опозданий. Сначала один решил перенести выезд на целых полдня, затем другая пара опоздала на целых три часа к месту сбора… Но всё же встреча на Эльбе состоялась. Два автомобиля забитые вещами и телами встали рядом на месте совместного старта в направлении Севера.


      Сама дорога была вроде ничем особо непримечательна, не считая её неизведанности вторым водителем. Мелькали города, деревни, поля и леса за окнами мчавшихся автомобилей. Потихонечку смеркалось. Задача состояла в том, чтобы уже сегодня (пусть оно будет уже и завтра) увидеть вывеску «РЕСПУБЛИКА КАРЕЛИЯ», доехать до известного одному из них места с маленькими уютными домиками с возможностью ночлега за весьма разумные деньги. Дорога оказалась в меру тяжелой – ближе к полуночи дальнобойщики покинули трассу и на ней оставались лишь «неугомонные малыши» вроде них. К слову сказать, за всё время путешествия их «конвой» был остановлен всего лишь один раз, да и то за полсотни верст до финиша всей поездки одного из автоэкипажей, и только с целью проведения плановой проверки документов, а поездка была неблизкой – около 3.900 км. пути по асфальту, просто дорогам, грейдерам разной степени запущенности и откровенно забытым богом и людьми.


      Уже рассвело, когда конвой поравнялся-таки с перетяжкой над дорожным полотном с заветной надписью «РЕСПУБЛИКА КАРЕЛИЯ». Ещё несколько километров трассы «КОЛА», поворот налево и с километр до долгожданной надписи «КЕМПИНГ ОЛОНЕЦ». Издавна радушные хозяева поселения любезно выделили туристам всё то, что оставалось незанятым на тот момент – один трехместный домик на семерых. Наскоро перекусив и «отведав», накурившись вдоволь на свежем воздухе, все замерли в ожидании чуда – сна, но не тут-то было. Три пассажира одного из автомобилей, напрочь отказывались угомониться и ложиться спать – сказался переизбыток сна в авто во время езды. Пришлось вопреки настрою, явно повышая голос, просто-напросто изгнать непосед в «свой угол». Тех самых троих отрядили спать в «дальнюю», юнга был уложен на лавку в углу у окна, двое улеглись на одну койку, а ещё один водитель предпочел ночевку в своем автомобиле. Сон был столь желанным и необходимым для водителей, что сразу после укладки тел в горизонтальное положение легко взял верх.


      Карельская ночь так коротка и быстротечна! Уже рассвело, когда лагерь туристов мирно и крепко спал. Поутру водители и пассажиры очнулись под лучами теплого и ласкового северного солнца, согревавшего их жильё. Задача состояла в том, чтобы в этот день, пользуясь остатками белых ночей добраться до места стапеля на оз. Энгозеро. Водителям ещё предстояло докупить недостающие продукты в соседнем городе Олонец, что они и проделали с утра, прихватив с собой юнгу эскадры. Магазин «МАГНИТ» полностью подошел для этой цели – продукты были докуплены с приличным запасом. Неспешно «позавтракав» (времени было чуть более 9-ти утра) и наскоро собрав вещи, экипажи машин продолжили свой путь дальше на север в край озер и рек.


      Пейзаж за окном подтверждал успешное движение в северном направлении едва приметной сменой характера лесов с приладожских на южнокарельский. Всё чаще стали мелькать названия населенных пунктов с финно-угорскими отголосками и приставками «озеро». Названия проезжаемых рек так и вовсе вызывали восторг!


      Погода, как и в начале маршрута в районе «Завидово», где мы видели последствия шквального ветра и ливня, начинала явно меняться. На каждом участке пути, который проходил в непосредственной близости от больших водоемов сродни Ладоге, Онеге подтверждала серьезное намерение природы перенести по воздуху побольше влаги. Тучи висели низко, порывы ветра были ощутимы внутри автомобилей, дождь сменялся с едва приметного на почти сплошной ливень, как в районе села «Матросы». Но всё же, миновав все повороты к столице республики – городу Петрозаводск, выпустила конвой из своих объятий и даже милостиво дала возможность перекусить на свежем воздухе в н.п. «Янишполе». Пончики и прочие мирские шалости подняли боевой дух автоколонны, а подбиравшийся грозовой фронт спас-таки придорожное кафе от полного и бежалостного разорения голодными туристами – колонна продолжила свой путь, работники кафе – облегченно вздохнули, перекрестясь…


      Верной дорогой идете, товарищи…
      Весь последующий путь вселял оптимизм в сердца – там, далеко у горизонта, обрывалась сплошная цепь туч и даже облаков. Что ж, мы движемся верным путем! Вперед и только вперед!!!


      Не всяк поймет…
      Старинные и приятные слуху местного жителя, да и стародавних посетителей края, названия: Кондопога, Кивач, Медвежья гора, Сегежа. Как много могут напоминать они знающему! А вот и он – Беломорск. Это означает, что впереди самый непростой участок пути от Кеми до Лоухов. Кемь, просто Кемь. Не зная «приватной» транскрипции этого названия, мало кто и что поймет.
 

      А всё кончается, кончается, кончается…
      Здесь стоит рассказать о неких нюансах, подстерегающих горе-автовладельцев на трассе. Кемь – к… такой-то матери. Да-да, именно так расшифровывают название города на Белом море даже сами местные. Участок от Кеми до Лоухов самый пропащий в плане отсутствия топливных заправок и наличия уверенной сотовой связи! Горе тому, кто остался без топлива в баке… Остается только надеяться лишь на сочувствие да помощь соучастников по движению. Обычно, на автозаправке в поселке «Пушной» (а их стало уже две), опытными водителями производится крайняя заправка баков авто «до полной». Наполняются топливом резервные канистры, но наши знакомые «ни такие»!


      Ну я прям обомлел…
      Новобранец-водитель описываемой нами колонны получил урок уже чуть раньше, немного отъехав от Медвежьегорска. Хорошо ещё, что не подвела сотовая связь. Со словами «я встал» он дозвонился до впереди идущей машины, которая после небольшой словесной перепалки в нелицеприятном стиле заверила его, что доедет до ближайшей заправки и вернется к нему с топливом. Водитель горе-машины лишь смущенно-гневно-оправдываясь лепетал: «…ну как же так? На сто километров ни одной заправки ведь!!!». Получив утвердительный ответ на его предположение об отсутствии заправок и невысказанное вслух предположение о собственном раздолбайстве (а он был предупрежден о возможности топливных проблем на трассе, ему ничего не оставалось, как просто стоять на обочине дороги и ждать… Ждать «помощи зала». Так, сделав крюк длиной в 130 километров, впереди едущая машина часа через полтора-два застыла около заглохшей и вручила что-то много более вкусное на тот момент времени – не спирт, нет - БЕНЗИН!!! В качестве благодарности водителю спасающего авто была сломана заливная воронка))) Будем надеяться, что урок был получен серьезный, а выводы сделаны верные. Колонна из двух авто вновь сорвалась с места к той заветной заправке и далее…


      Кемска волость? – Да забирай!
      Получив достойный урок, были совершены заправки баков обоих автомобилей и трех канистр (с учетом потребностей лодочных моторов) на той заправке-спасительнице, на дальней из двух в пос.Пушной, была примечена не столь давно появившаяся заправка слева на трассе сразу после поворота на г.Кемь. Попытка заменить сломанную воронку в операции по спасению невинных душ не удалась, к великому сожалению…


      Каждой речке поклонюсь…
      По пути водителем едущего впереди авто были поприветствованы троекратным «би-би-би» знакомые и пройденные им раньше реки: р.В.Куземка, р.Кузема, р.Поньгома. Были отмечен расстояния от Кемского поворота до: поворот на пос.Кузема – 65 км., поворот на старую дорогу на пос.Энгозеро – 90 км., поворот на нынешнюю дорогу до пос.Энгозеро – 149 км..


      А где дорога?!!
      В 23:00 машину застыли сразу после поворота на пос.Энгозеро. Народ вышел размяться и оправиться. На предложение «забыть-забить» на ГИБДД, ДПС и прочие погоны реакции не последовало… Пятьдесят шесть километров грейдера. Немногие «цивилизованные» водители могут представить себе в деталях такую дорогу, да ещё и в ночи. Пора явных «белых ночей» в Карелии уже миновала. Остались лишь «светлые». Но при активном участии пассажиров, отмечавших километровые символы на придорожных столбах, водители уверенно двигались по бесхитростной дороге дальше и дальше в ночь.


      Home, my sweet home…
      В 00:02 машины въехали на территорию поселка Энгозеро, проехали в конец поселка вдоль ж/д путей до переезда, воспользовались им и вернулись на 300 метров в направлении поселка, затем свернув налево, выехали к берегу озера около вышки сотовой связи, названной впоследствии «гирляндой», «елкой с огоньками». На поляне на берегу озера уже горел костер, стояли две палатки, разбросаны вещи и собирались две байдарки.


      А я лягу-прилягу, наплевать на работу…
      Это были прибывшие к месту сбора судов часом ранее четверка отважных из Белоруссии. Ребята с приличным стажем хождения, как выяснилось из неторопливой беседы с их адмиралом. На эту реку шли впервые. Уточнили детали предстоящей «мясорубки» с водой, погодой и картой. Ребята с истинно правильными туристическими манерами! Они тут же, завидев таких же туристов, предложили вновь прибывшим попутчикам встать лагерем рядом с ними, предложив девушкам отогреться у костра, да и готовить пищу на их очаге!!!  Это было восхитительно. Приятно согрел душу командора-проводника сам факт того, что живы ещё туристические традиции и отношения.


      Построю дом себе я из консервных банок…
      Оставалось лишь построить своё жилище «в три наката» на поляне. Тройной накат тут же был весьма успешно произведен за столь неоспоримые теперь уже факты, такие как: «ну, за тут», «ну, за здесь», «ну, с приплыездом». Дальше команда рванулась ставить «домики для того, чтобы просто…». Адмирабль ставил свою 6-ти местку, влюбленные свою «однослойную малышку» разместили поодаль ото всех поближе к берегу, командор-проводник с юнгой ставили свой «сарайчик» возле своего авто. На вопрос адмирабля (на флаге эскадры им было когда-то написано белым по-тряпичному «Греби …»): «А на хрена я свой такой большой сарай припер?» им был получен довольно резкий на тот момент ответ: «Чтобы было, а нам так удобнее и приятнее, чтобы не в гостях, а в своём…». Смутил лишь вопрос адмирабля: «А нет ли у Вас запасного коврика для сна? У нас не хватает одного для одного из нас…». Такой вопрос обычно не возникает ни с чего. Был приготовлен неопределенный во времени названием (переужин, недозавтрак, недополученное в пути питание) прием горячей пищи. Было не очень-то жарко, да и усталость от дороги быстро сломили дух сопротивлявщихся приближающемуся сну. Лагерь вновь приехавших туристов стал затихать. Лишь соседи-белорусы, закончив сбор судов и предварительную паковку вещей, пересели к огню и начали свою «вечерю». Никто никому не мешал. У каждого свой график жизни и движения по ней. Всё было крайне пристойно и благочинно.


      Нас утро встречает прохладой…
      Утро было приятным, отчасти солнечным и теплым по северным меркам. Жужжа молниями на разных (в том числе и двусмысленных) элементах туристической экипировки, из палаток начали вылезать слегка помятые долгой дорогой, карельскими камнями, тонкими ковриками для сна и подушками из подручных средств тела и лица. Потягиваясь и радуясь наступившему утру, они начинали озираться, оглядываться вокруг себя, хватать фототехнику и метаться вокруг разглядывая, примечая и фотографируя увиденное вокруг себя… Для многих из них это было их первое свидание с Карелией воочию. В это утро проснувшимися туристами была также обнаружена стоянка былинных «сплюх-ленивцев» семейства ближебоковых. Их нехитрое жилище вполне напоминало полноценную туристическую палатку. Всё оставшееся время похода утренняя пора была посвящена наблюдению за диковинными существами, достойными истинно искреннего удивления, восхищения, сожаления за свою жажду жизни и сна. Впоследствии даже делались ставки на время ожидаемого подъема. Ни одна из сделанных ставок так и не сыграла…


      Солдаты в путь, в путь, в путь…
      День обещал выглядеть непростым для водителей авто. Им предстоял неблизкий перегон автомобилей в точку завершения активной части маршрута – деревню Поньгома на берегу Белого моря. Это обратная дорога длиной 56 километров грейдера до мурманской трассы, 84 километра самого тракта, 48 километра грейдера до пос.Кузема, а одну из них загнать в саму деревню Поньгома, а это ещё дополнительные 10 километров местного грейдера. Итого водителей ожидала дорога длиной в двести километров с преобладанием грейдеров со всеми вытекающими. Ходящий трижды в неделю (по вторникам, четвергам и воскресеньям) пригородный электропоезд из Куземы в Энгозеро, должен был во вторник утром вернуть водителей, отправившись со станции назначения в 7:45. Чтобы успеть совершить задуманное, водителям предстояло: не праздновать «праздник свободы от ГИБДД», лечь спать пораньше, чтобы быть в форме к двум часам ночи и не позднее трех ночи стартовать из Энгозера к Беломорскому побережью.
 

      Нет прекрасней и мудрее средства от тревог, чем ночная песня шин…
      Пункт первый плана удалось осуществить полностью (ну почти), пункты второй и третийтого же плана – просто полностью))). В три часа, оставив добровольного помощника «на хозяйстве», договорившись созвониться в случае возникновения нештатной ситуации, ребята двинулись в путь. В поселке видели ночную (03ч 04мин) погрузку собранных-принятых у населения даров тайги – ягод. Обратная дорога оказалась значительно более простой: уже рассвело, машины были пустыми, водители выспались. Доехали до трассы весело и шустро. На участке самой трассы второму водителю было чуть сложней – дорога укачивала-убаюкивала. Так добрались до поворота на Кузему, где существует неверное обозначение длины дистанции – взамен 48 километров реальных на указателе указано значение 38 километров.


      А снег сошел вместе с асфальтом…
      Ты помнишь, Алеша, дороги… Смоленщины?.. О чем это я? Да, всё обстояло именно так. На начало августа 2016, данная дорога осталась, пожалуй, к великому сожалению лишь на карте. Сказать что дорогу размыло было бы неверным. Дорогу просто-напросто смыло зимой, паводком, болотами и дождями. Обнажились плиты на полотне, валуны. Количество промоин превышало всё виденное на ней же раньше в течение многих лет. Обнажились старые участки гатей, вымощенные полусгнившими стволами. Уповая на надежность подвесок, машинам никак не удавалось превысить предел скорости передвижения по той дороге в 10 километров в час.
      Лишь пообвыкнув и приноровившись, машины поехали веселее. Образ дороги, бережно хранимый в памяти, ну никак не соответствовал видимому сегодня. По обочинам то тут, то там виднелась крупногабаритная дорожная техника, запаркованная прямо в кустах. Видимо иногда велся реальный ремонт той самой дороги. Дважды попались участки в 200-300 метров наспех присыпанные ещё не укатанным слоем свежего песка. Машинки радостно «завиляли» хвостиками, стараясь не засесть в песчаной западне. Но вот и он – правый поворот к р.Березовка.               Вскоре после моста через реку показались крайние строения некогда богатого поселения Кузема. Здесь стоял вертолетный полк в былые времена, магазинов более одного (целых три). Был некогда и собственный ВОЕНТОРГ. Ничто не вечно под луной. Машины рванули дальше вперед – к морю.
      Проехали реки Шоньга и Поньгома. Даже чуть-чуть поностальгировали, глядя на последнюю из них. Была на то своя причина у водителей и просто людей. Приехав к знакомому домику в деревне, удалось выманить ранним утром из своего жилья селянку, которая указала место парковки автомобиля, дала телефоны свой и супруга, на случай непогоды на море, с заверениями обязательно вывезти туристов из морской губы р.Воньга при любом раскладе (если доберемся хотя до того места). Ну что же, одна машина встала на заслуженный отдых у палисадника знакомого дома чуть сбоку.
      Вторая рванула в обратный путь, теперь уже к станции в поселке, чтоб там отдыхать, дожидаясь нашего возвращения. Немного помыкавшись по спящему посёлку было решено оставить её прямо у лестницы ведущей на перрон для пассажиров. Сменив городскую обувь на походную, выпив по рюмке НЕчая (благо с собой было прихвачено и это), прихватив по банке пива, друзья устало поднялись на перрон и доверили свои уставшие зады местной станционной лавочке.
      Пригородный поезд прибыл вовремя. Усевшись в вагон, друзья отведали благородного пенного напитка и воскурили палочки отдыха от дел. Минут через десять они были «обилечены» бригадой весьма привлекательных кассиров (кассирок). Ехать еще почти час. За разговорами время летело незаметно. Вот уже под мостом проползли знакомые им уже реки Кузема, Воньга на выходе из порога Ассу. Дальше Энгозеро. Поезд медленно притормаживал неведомо где и с него высаживались местные собиратели ягод. Ведь не спится кому-то?!! Наконец поезд замер в ожидании окончания высадки пассажиров на станции Энгозеро.
      Всё. Дальше из техники у отпускников только фото, видео, телефоны да лодочные моторы. Они же - нищие! Теперь всё сами, да сами… Дойдя до магазина и найдя его ещё закрытым (до открытия оставался целый час), получив клятвы в невзятии «в рот», друзья двинулись к своему лагерю, из которого уехали более 6 часов назад. Один из тех ребят в очередной раз сделал вывод, что будет притворяться, что верит заверениям таким, как «в рот – ни-ни». О сколько раз такое уже было. Он чувствовал угрозу себе, своим запасам сигарет… Холодок пробежался по спине и он нервно пожал плечами. Время покажет. Бывало всякое, но ЭТО – каждый раз.


      Ты проснешься на рассвете…
      Лагерь ещё мирно спал. Лишь лагерный дежурный вскипятил воды, да накормил нехитро, да с возвращенцами «рюмкой чая» поделился. Немного поболтав, ребята были им отпущены «с миром» ко сну. Часа четыре длилось счастье. Спать лёжа – это просто счастье (это будет многим позже)!!! А белорусы нас уже оставили, отчалив в озеро… Добрый им путь и удачи в нем!


      Эти летние дожди…
      Суда уже были собраны окончательно. Поэтому подъем и упаковка вещей тянулись как-бы нехотя, неспешно, неторопливо, между делом, вдумчиво… Число эпитетов процессу можно продолжать до бесконечности! Мешки, коробки, поддоны, вещи и прочий нехитрый скарб туриста-водника (килограмм этак по двадцать-тридцать на одни плечи) медленно и печально исчезал в недрах несметного количества сумок, мешков, гермомешков и просто рюкзаков. Все проснулись окончательно уже. И даже те – былинно-неведомые ранее. Приятно было видеть, что народ выспался и посвежел. Навеска моторов, изготовление «вонючей смеси», раздача оной по моторам, приготовление расходной порции того же свойства, но уже в другую тару. Обычный ритуал сборов. На горизонте завиднелось это… То с финской стороны на нас надвигается… Вот не хотелось бы… А может всё же мимо… А может промахнется? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Да вот те на - держи!!! Чему уж  быть, того никак…
      Над головами разверзлись хляби небесные (по предварительному сговору с небесной канцелярией – ну чтоб малиной не казалось), и на уже подготовленные к отправке в путь суда, ещё не полностью «загидренных» туристов обрушились капли, много капель, ну очень-очень много капель – просто ливень!!! Вода в озере закипела от такого нашествия. Но сильные ливни уж очень быстротечны. Минут через десять дождь стал затихать, а через двадцать – вовсе прекратился.
      Так появились у команды первые снимки радуги над озером и над поселком, которые столь любезно встретили и приютили. Команда заняла места на своих палубах, согласно судовому расписанию. Забурчали запущенные на холостых оборотах моторы, на предварительно отведенных от берега судах. Два катамарана потихоньку стали удаляться от берега, прощаясь с ним на уже неопределенное время.


      Врагу не сдается наш гордый…!!!
      Уже первые сотня-другая метров пути под мотором выявили… неполное соответствие весовых и габаритных показателей одного из судов к самому факту дальнейшего плавания. Опорная «транцевая» доска выполняла несколько иную функцию – собрать воды побольше и… вернуть её, но не в озеро, а на палубу судна. Волна от ливня на озере ещё не вполне улеглась, и это только добавляло «мокрого кайфа»! Недоумение рулевого было вполне оправданным. При всей видимой правильности компоновки элементов груза на палубе, что-то явно было не так. Однажды, вконец измучившись, мотор чихнул напоследок и вовсе заглох. Путем взывания к небесам, справедливости и жалости, да к праотцам, удалось его вновь оживить. Он, недовольно буркнув, продолжил нести наши тощие (не все правда) задницы дальше к разливу или «широкому» на озере.
      Лишь через много дней ответ был получен. Без хирургии, без вскрытия, методом беззлобного допроса: «Господи, да сколько ж ты весишь? Сколько?!! - Да под сотню. Просто меня никто раньше об этом не спросил…». Но это было многим позже.


      Раскинулось море широко, и волны…
      Волна стихала, привычка рулить правильно возвращалась и головное судно пошло уже не так нервно, чего нельзя было сказать о догоняющем. Скорость движения оказалась вполне приемлимой для данного вида судна. Появились не то чтобы просветы на небесах, стали видны легкие беззлобные облака, солнце стали высушивать всё лежащее на палубах. Перед самым разливом окончился бензин в баке головного катамарана. Пристав к островку, ребята стали ожидать отставших.


      Молодость категорично-безжалостна…
      Через десять минут или около того команда воссоединилась на береговых камнях и вышла поразмяться на них, да поговорить, да поблагодарить небеса за милость в свой адрес. Безо всякой учтивости была вслух высказана версия, что один из катамаранов явно перегружен, что «идется ему плохо», в ответ на что ведущий вторую (головную) машину резонно и учтиво «пожалел» упрекающего. На том упреки и разборки и были отложены «до выяснения», то бишь до вечера.
      Вторично залив горючее в баки, катамараны рванулись на самое широкое место озера чуть левее обычного курса, которое местные жители так и называют – «широкое». Зеркало вполне успокоившегося после грозы озера позволяло развить весьма приличную для такой загрузки судов скорость. Мимо проплывали острова различного размера, одинокие надводные камни-останцы. Картина завораживающая и умиротворяющая. Ведущий караван решил в этот раз пойти путем отличным от прошлоразового. Навыки ориентирования и подробная карта вполне позволяли такую шалость.
      Головное судно достаточно прилично обгоняло идущее сзади по курсу, что позволило снизить обороты двигателя и идти в более комфортной акустической обстановке. Попутно велась фото-видео съемка с борта. Ничто не предвещало беды. Но, метров за 100 от ближайшего по курсу острова, мотор неожиданно взревел и поднял произвольно свои обороты сам безо всяких видимых на то причин. Попытка поиграться оборотами и поворотом на транце самого мотора выявила и причину – скончалась шпонка гребного винта. Как так-то? Отчего и с какой кстати? Мотор ни подбросило на оси, не было слышно даже и звука удара о подводный предмет, а вот шпонка – погибла в неравном бою не то с водой, не то со временем. Но позже появилась версия, что шпонка погибла в неравном бою со спиной проплывавшей под катамараном гигантской рыбы или местного чудовища, обитавшего в водах огромного озера.
      Так или иначе, но в стапятидесяти метрах от ближайшего берега острова, «Голубой щенок» встал намертво, бессильно качаясь на волнах. Далее я стану называть одно из судов «Голубой щенок», другое «Синий ад», поскольку на нем восседал сам адмирабль. Идущие сзади, поравнявшись, поинтересовались причиной внезапной остановки. Получив достаточно пространную для них и не вполне определенную версию ответа от моториста, второй экипаж вдоволь потешил себя за своё второе место в этой необъявленной гонке. Потоки шуток и подколов, упреки и подозрения. Венцом односторонней полемики стала знаковая фраза: «…ты просто х..нёй страдаешь». В попытке расслышать ответ повторно, хоть услышанное было итак понятно, он прозвучал столь же безаппеляционно и однозначно, подобно не диагнозу, но анамнезу - ответ про «страдания».
      Всё сразу встало… на свои места. Виновный был уличен и обличен. Наказание просто неминуемо! Аж спина вспотела… Но всё же пострадавшее судно было милостиво взято на боковой буксир и пройдя вдоль кромки острова не более 500 метров, взору кочевников открылась вполне приличная и частично оборудованная стоянка. Было принято коллегиальное решение – здесь будет лагерь! Береговые камни этого гостеприимного берега, баллоны катамарана на момент высадки были столь мокры и скользки, что произошло падение в воду одного из членов экипажа «голубого щенка». Волна и качка на озере сделали свое черное дело и его просто «укачало». Ему помогли подняться...
      На этом месте я прерву, пожалуй, пересказ  событий этого дня. Моторист лидировавшего доселе «Голубого щенка» быстро завершив разгрузку судна, поставил палатку и скрылся «за дверью без надписи», прихватив с собою юнгу. В этот вечер его больше не видели. Лишь поздним вечером, а точнее «заполночь», кто-то попытался проникнуть за дверь «без надписи», утверждая, что у него есть «гостевая карта», в ответ на что ему "учтиво и тактично" пояснили, что данная «гостевая карта» оформлена с явными нарушениями и является недействительной на момент запроса. Гость вынужден был ретироваться, коротая ночь у костра под звуки собственной гитары, оказывая гостеприимство внезапным ночным посетителям нашего бивака.


      Утро красит нежным светом…
      Утро. Прекрасное неспешное утро – это когда просыпаешься не от звонка в …, а когда реально высыпаешься. Оценка пройденного накануне расстояния и теперешнее местоположение выявила солидное опережение предусмотренного походного графика движения по маршруту, что позволяет такую шалость, как встать когда хочется. Юнга безмятежно спал в согретой солнцем палатке, широко раскинув руки.
      Мужской же коллектив был в боеготовности в полном составе (ну почти). Каким окажется день, что принесет нового, какая будет погода – уже не волновало ровным счетом никого. Лагерь стоит, команда отдыхает, погода и продуктовый запас к тому вполне располагают. Один ремонтировал своё судно, другой фотографировал окрестности, третий мыл голову, четвертый рыбачил (но это позже) – все были заняты своим любимым делом и никто никому не мешал. Самый приятный облик лагеря (со стороны, по крайней мере).
      Это – его величество ОТДЫХ. Редкая возможность отдать себя в руки ничегонеделания (в привычном, или обыденном смысле). На этой стоянке успех ожидал и одного из двух рыбаков – была поймана первая рыбина убедительно не помещавшаяся в спичечный коробок. Неспешное купание. Мытьё голов и волос на них. Фотосессии и селфисессии на всем, что было рядом. Тогда же произошло негласное открытие селфи-группы или клуба «Сделай с собою это сам».
      Прошедшей ночью в гостях у ребят побывали и гости с ближнего берега. Архангельские ребята должны были выезжать на следующий день и потому оставили, ставшие уже ненужными им, первую щуку и случайно попавшую в их сети гагару. Плотный запах варящихся птицы, компота, жарящихся картофеля и рыбы окутал стойбище. Текли обильно слюни в ожидании… Непринимавшие участия в «празднике кухни» или «кулинарном поединке» нервно пили НЕчай. К вечеру был сломан первый «ковшик». Чувствовалось явное присутствие мощной поддержки со стороны «кулинарного техникума».
      Вчерашний неудачливый гость получил разъяснения по вчерашнему инциденту, а затем официальное подтверждение брони на место для проживания в палатке «без надписи». Одним словом – страсти поутихли. Эмоции положительные взяли верх над негативом, усталостью и вчерашним «эмоциональным всплеском».
      А жизнь-то налаживается! Совершив короткий марш-бросок к оставленной архангелогородцами стоянке, наши ребята совершили её окончательное варварское разграбление. Были вывезены все оставшиеся дрова и, что оказалось весьма кстати, костровой мангал столь нужного им размера. Мангал тот служил верой и правдой ребятам до самого конца похода и остался на «вечную стоянку» на биваке на берегу Белого моря. За что ему низкий поклон и спасибо за верную службу и тягу к путешествиям. Обед, ужин, посиделки, НЕчайная церемония. Солнце клонилось к закату. Уставшие, и притом отдохнувшие туристы разошлись по домикам и сытые желудки и уставшие зады и ноги приковали к НЕпастельным принадлежностям. Лагерь стих.


      Ничто не вечно в этом мире…
      Но отдых-то отдыхом, а надо двигаться дальше. Шпонки ещё оставались в запасе, так же  как и шплинты. Значит можно двигать дальше. Наутро был традиционный (я о порядке вылезания из палаток) подъем. Был поднят флаг эскадры. Был отдан приветственный салют ему.Согласно внезапно явившейся миру традиции, были сделаны ставки на порядок явления миру из палаток остававшихся в «резерве» членов эскадры. Ни одна из ставок вновь не сыграла. Да и пусть себе спят. Эскадру ждал переход в конец Энгозера, проход остатков плотины, посещение местного «мотомузея», поиск места стоянки в Чогозере. 


      Приключения Шплинтика и Шпонки…
      Собравшись, «Голубой щенок» и «Синий ад» двинулись в путь, оглашая округу мерным рокотом работающих лодочных моторов. Забегая вперед скажу, что в этот день «Голубой щенок» успешно справился с ещё тремя шпонками. Общий счет достиг четырех. Более шпонок для уничтожения ему не понадобилось. Хотя не было стоянки, где не были бы безжалостно выявлены, вытащены и отформованы гвозди соответствующего диаметра в качестве заготовок для шпонок.
      Плавно скользили суда по водной глади. Народ уже более грамотно распределял нагрузку по палубам, учитывая былой опыт. Ширина водной глади постепенно сокращалась – начинался участок озера с весьма изрезанной береговой линией, усеянный островами различного размера, полностью исключавшими всякую прямую оптическую видимость сквозного прохода.
      Здесь хочется оговориться, что с первой стоянки в озере появилась не вполне здоровая традиция – выход со стоянки на маршрут не ранее… 14:00. В конечном итоге именно это и оказало неисправимое действие на весь график похода в целом. Сумерки и локальное похолодание начинались после 19:00. В 20:00 лагерь должен уже стоять и быть уже оборудованным. Итого не более 5 часов хода в день. Большие озера заканчивались. Моторы были скорее в помощь лишь на открытых пространствах, чем основным способом перемещения по водоему. Так что эпоха «халявы под мотором» потихонечку стала сходить на нет. Но в этот день суда благополучно добрались до видимого чуть слева среднего по размеру острова, что означало непосредственную близость к остаткам разрушенной плотины, которая является створом между Энгозером и Пайозером.
      Миновав на веслах недлинный перекат, суда причалили к левому берегу. В давние времена здесь стояла рыбацкая изба, впоследствии ещё и баня. Жил здесь человек по имени Женя (Евгений). Изба принадлежала рыбацкой артели. Женя коротал «вынужденную изоляцию от общества» - досиживал свой срок. Не было ни одного похода, чтобы я не проведал его в своем путешествии.
      Теперь поляна использовалась лишь для перекусов туристами. Словно в память о прошлом на берегу остался лишь мотоцикл или пожалуй все то, что осталось от него. Вот всё, что осталось к августу 2016 года от заимки Евгения. Спасибо ему, что был в моей жизни.
      Были задумки встать на месте, где в 2012 году стоял командор-проводник с лагерем «Азаровцев». Однако направление ветра и ширина водоема в этом месте не предвещали хорошей и спокойной стоянки. Поэтому, да еще и потому, что «Голубой щенок» за поворотом налево в протоку из Пайозера в Чогозеро снес еще целых три шпонки, а запас их был равен нулю в тот момент, вновь был применен способ «бокового» буксирования. Сказалась очевидная, но пока не всеми признанная, разница в загрузках судов и подвеске самих моторов.
      Эскадра, приметив на мысу левого берега неплохую оборудованную стоянку, приняла коллегиальное решение об остановке на ночлег. Так и было сделано. Вид песчаной косы и просьбы членов экипажей убеждали в обязательности обустройства бани на следующий день, реальной коллективной рыбалки на некоторые виды снастей – одним словом ДНЕВКИ.


      Эй, дневальный!!!
      Следуя этим пожеланиям и устремлениям, на песчаной косе была собрана походная баня «Берендей» и в ней смонтирована походно-банная печь «Горыныч» от Юрия Корсакова из Питера. Было высмотрено и определено место предполагаемой постановки сетей, до этого момента ехавшие в рюкзаках. Была извлечена из них же и надувная лодка «Уфимка-22». Всё было оснащено, изготовлено и подготовлено. Для подъема духа, его выравнивания с некоей единой константой, была затеяна и НЕчайная церемония: «ну, за баню», «ну, за сети», «ну, за рыбалку», «ну, за дневку», «ну, за удачу», «ну, за…».
      Печь уже топилась, выпуская свой дух и едва приметный дымок в карельское небо, одновременно предупреждая окружающий мир о присутствии людей крепкого духа. Одновременно с растопкой печи велась и заготовка дровяного запаса для неё. Рыбаки распределили исполняемые ими роли в вояже к мысу берега напротив.
      Вопреки всем обыкновениям, поставка нехитрой снасти выполнялась… самим адмираблем, что было само по себе уникальным явлением. Без излишней спешки, неторопливо и вдумчиво, сети были расставлены лучом по прямой от берега в центр озера, с небольшим уклоном в сторону лагерной стоянки. Глубина озера вселяла уверенность в правильности выбора места и направления. Проверка снастей велась с интервалом в 2-3 часа, что позволяло не нарушать и такие компоненты, как НЕчайная церемония, прием пищи и прочие мирские радости.
      Лагерь отдыхал и развлекался. Как можно на берегу оставаться безучастным к окружающему тебя прекрасному миру под названием «Отпуск в Карелии»? Боевой дух команды вновь стабилизировался на высокой отметке и был един. Банька томилась, топясь на береговом песочке. Палатки стояли чинно и ровно. Подмокшие и свежевыстиранные вещи плавно, раскачиваясь на натянутой между береговыми соснами шнуре, дружелюбно помахивали озеру, птицам, береговой траве, плывущим неспешно по небу облакам и уходящему спасть солнцу. Рукава футболок раскачивались в каком-то неведомом миру танце подобно маленьким балеринам. Это была последняя или крайняя из ранее планируемых дневок на маршруте эскадры. Ещё одна, но уже резервная дневка, при её возможности и благополучном стечении всех обстоятельств, должна была бы быть уже на Белом море.
      Ночь не спеша всё надвигалась на лагерь. Лишь рыбаки иногда бегали на лодке для проверки сетей и выемки попавшейся в них рыбы. Всё шло своим чередом, что радовало. В сети рыба шла весьма неспешно. В основном попадались парами окуни – большой и средний. Под берегом было вообще почти пусто. Но даже такой улов вселял надежду на удачный исход мероприятия под звучным названием – рыбалка.
      Был и достаточно забавный случай с один из двух «береговых» рыбаков. Нечастым гостем в его руках было удилище. Взяв с собою оснащенный маленькой блесной спиннинг, первый же заброс позволил ему забросить приманку неожиданно для удившего очень далеко. Как в байке: «забросил старик свой невод в море – забросил нахрен…». Узел, до сей поры имевшийся на леске, позволял лишь носить блесну с собою, но никоим образом не забрасывать её в водоем. У второго рыбака леска постоянно рвалась именно в месте вязки самого узла, оставляя приманку на месте её падения или зацепа. На берегу был открыт мастер-класс, изучены основные способы и приемы вязки снастей к несущей леске, что позволило… несколько сократить потери приманок по неосторожности или невнимательности.
      Привозимый улов без промедлений вычищался и готовился ребятами к последующей кулинарной обработке. Было приятно наблюдать за довольными уловом лицами. Уха, жаренка, маринад и многие другие способы и рецепты приготовления добытой рыбы сражались в головах гурманов и поваров друг с другом. Так что впереди был только один выход – ловить, ловить, ловить… Ну это действо многим откровенно нравилось. Нравилось ходить на лодке по зеркальной глади озера под веслами. Нравилось трогать сеть, приподнимая её над водой, в случае удачи, ощущать биение рыбы в полотне.
      Нравился и сам вид лагеря со стороны. Вид топящейся банной печи с дымком над трубою. Вид людей ходящих по лагерю или береговым камням. Нравилось наблюдать за светилом, плавно присаживающимся на макушки деревьев…
      Дорогого стоит вынуть рыбину из самолично удачно поставленной сети! Сжимая добычу в одной руке, снимать с неё накинутые на тушку ячейки, оставляя их по возможности целыми и хотя бы неповрежденными. Радость от улова можно отдаленно сравнить разве что с успехом в деле всей своей жизни! Кто сам рыбачил, тот поймет… Именно это и происходило на озере. Были и радость от улова, и бережное вызволение из сетевого плена добычи, и кулинарные изыски на берегу у очага. Рыбалка – состоялась, согласно планам и приложенным к тому усилиям. Все старания по транспортировке к воде снастей, судов и потраченное на сам процесс время доставили массу удовольствия рыбакам.
      Так держать!!! Таковы были итоги рыбалки. Всё сложилось донельзя удачно в пользу рыбачивших ребят. Природа северного края была более благосклонна к неленивым туристам, чем могло ими ожидаться от неё. Самим ребятам, очевидно, предстоит задуматься о специализированном «рыбацком лагере» с выездом к водоему. Может это и станет их первый двухфазный выезд в Карелию с целью порыбачить как на озерах, так и на море.
      Так завершалась самая удачная дневка эскадры на маршруте. На следующий день ребятам предстоял переход в Пильдозеро или дальше за него по маршруту. Но это будет лишь завтра. Сегодня еще будут и посиделки, и поедалки, и НЕчайная церемония. Своё право на это они вполне заслужили.


      Труба зовёт…
      Следующее за днём днёвки утро мало чем отличалось от многих, уже виденных ранее. Всё тот же порядок появления вне палатки на поляне у костра членов экипажей. Всё также не сыграла, пожалуй, ни одна из ставок по порядку подъема «сплюх-ближебок». Это вовсе не удивляло. Погода «шептала», никто не зудел над ухом (ушами). Надо кому-то – так и скажут… Оставалось лишь проснуться, собрать у упаковать сети, собрать надувную лодку в упаковку, разобрать банные печь и палатку. НЕчайная церемония. Табакокурение. Вглядывание вдаль туда, где облака зацепились краями за верхушки елей и сосен. Эскадра собралась и двинулась дальше, стремясь ближе к морю. Предстоял первый день «негладкой воды», названной по состоянию в этом году – поход по россыпям или «садам камней».
Впереди их ожидало первое на пути следования препятствие – шивера между Чогозером и Пильдозером.
      Итак, в путь!!!
на часах было уже многим более 14:00)


      Всё перекаты, да перекаты, послать бы их по адресу…
      Пильдозеро всегда славилось своей хорошей рыбалкой. Разделенное огромным островом,  который перерезался старой автомобильной дорогой от Мурманской трассы до поселка Энгозеро почти на две равные части. Правая протока к месту выхода реки из озера была значительно более длинной, чем левая, в которую и предстояло попасть ребятам. Единственное, что раньше осложняло данный фарватер, так это то, что вход к мосту и выход от моста ранее упомянутой дороги был практически не виден с воды. Озеро плотно зарастало высокой водной растительностью. Грести было сложно. Мелко. Много камней. Но перед этим, ребятам предстояло еще миновать створ давно порушенной плотины или старого моста на выходе из Чогозера, а затем пройти мелководную шиверу, названную когда-то кем-то из столичных туристов «Порог Довгальский» в память о большой пробоине в байдарке, полученной при взятии её владельцем судна Борисом Довгаль из самодеятельного турклуба «СКИФЫ».
      Уже только сам подход к началу препятствия вызвал нервную дрожь в руках, как у опытных туристов, так и только начинающих свой путь в этом виде спорта, или досуга. Тут уж каждый решает для себя сам. Невысокий уровень воды просто гарантировал невозможность «чистого» прохода сквозь препятствие. Так оно и было впоследствии. Ещё беззлобно ругаясь втихую, садясь почти намертво на каждом, кто четном, кто нечетном камне туристы прыгали то с судов на воду, то забирались из воды обратно на свои места. Со стороны это выглядело презабавно. В нижней части шиверы им встретились два экипажа байдарочников, поднимавшие (проводившие) свои лодки вручную вверх по течению. Матросы экипажей обносили часть вещей по берегу. Катамараны вызвали у них нешуточные недоумение и восторг, но скорее всего только отчасти. Скорее всего, это было жалостью к владельцам столь больших и тяжело нагруженных судов.
      С разной степенью успешности взятия данного препятствия, суда вывалились из этой мелководной шиверы. Экипажи зачалили свои суда на правом берегу. Мужчины кинулись сливать балласт из  изношенных от леденящего душу страха нервов. Над низкорослым таежным подлеском вновь взметнулись ввысь две грациозные женские… ммм… попочки. Так обычно и  выглядела женская часть коллектива во время краткосрочных остановок на берегу на «подышать» и «поразмяться».
      Это не зависело от чувства голода, давности процесса приема пищи. Это просто было нечто. Нечто необъяснимое. От них наверняка даже независящее. Может жадность, может страсть к поеданию, может вековой голод по подножному корму. Вполне допускаю, что кто-нибудь из них не видел в своей жизни такого количества спелых ягод, да ещё и на выбор: черника, голубика, морошка, пикша. Даже если б можно было не смотреть в их сторону (а такое вообще возможно?), по синим пальцам, ладоням, губам и языкам, можно было безошибочно угадать кто, где и чем занимался во время передышки. Мне сдается одно, что если бы всё то, что они поедали не отрываясь от кустов, они складывали в емкости, чтобы вывезти домой столь драгоценные припасы, то водителям пришлось бы обменять свои авто на грузовик. А если бы из этого сбора приготовить компот – все стали бы обыкновенными… опоссумами. Хорошо ещё, что этот год в Карелии был фантастически урожайным по дарам природы. Пусть хоть здесь наедятся вдоволь!
      К слову сказать, именно в этом месте маршрута произошла единственная встреча туристов с представителем животного мира Карелии. На выходе в озеро, с левого берега в районе травяной растительности реку перешел настоящий … олень! Попытки догнать его по берегу и заснять таежного красавца успеха не имели. Т.е. сама попытка с треском, треском ломаемого ногами мчавшихся на встречу со зверем туристов, провалилась.
      Олень – животное внимательное и осторожное, а по длине ног своих он явно намного превышал такой же параметр наших фотографов, даже если просуммировать эти показатели. Но ребята видели это чудо своими глазами…
      Проход был найден, хоть и вопреки терзавшим командора-проводника сомнениям. Само озеро было пройдено под мотором. Наверное, сказалась непривычка грести по открытой воде или банальная лень многих.
      Но чем ближе суда подходили к перемычке с мостом, тем тревожнее становилось. Видневшееся издали немного отличалось от ранее виденного в этом же месте. Ведущий эскадру, подойдя вплотную к берегу и сойдя с судна, пошёл осмотреться «на месте». Уже вовсю задувал юго-западный ветер. Вдали виднелся край грозового фронта с темными столбами падающей сверху воды – непременно быть дождю.
      Взору ведущего открылась унылая и печальная картина. Фронтальная часть некогда двухпролетного мостика обвалилась прямо в воду, наглухо перекрыв проход даже воде, что было видно и по давним донным илистым отложениям, которые раньше вымывались потоком бегущей под мостом воды. Сам мост был провален и разрушен. Некое подобие временного настила было уложено поверх этих останцев.
      Моста больше нет. Сквозной проход по воде – немыслим. Только обнос через дорогу. Таков был печальный итог разведки. Глядя на часы, на небо, на мост, зная характер берегов дальней части озера, командор-проводник принял единственно верное для себя и гарантировавшее остальным нормальный отдых решение – лагерю стоять прямо на дороге, благо дров вокруг было достаточно, на самой дороге вполне можно было набрать и грибов. Но скольких же усилий ему стоило убедить в этом остальных!
      Глядя на «радостные, горящие взоры» других участников экспедиции, избалованных уже роскошными озерными стоянками с панорамными видами, говорить с ними о чем-то и убеждать их в своей правоте - казалось просто бессмысленным занятием. Пойдя на хитрость, и шепотом изложив адмираблю всё своё видение внезапно возникших проблем и сложностей, командор-проводник удалился влево по дороге для отправления обыкновенных нужд, а на самом деле, чтобы вновь остаться одному и вспомнить былое с ним именно в этих краях.
      Попутно собрав немного подосиновиков, что росли прямо на дороге, он вернулся к месту остановки эскадры уже в сопровождении сына, вышедшим навстречу и обеспокоенным долгим отсутствием отца. На этом пути он смогли побыть вдвоем и немного поболтать о своих секретах не стесняясь. Наверное увещевания и уговоры (хоть их и не было, была лишь констатация фактов на основе собственного опыта), оказалили-таки своёправильное действие на коллектив. Скрипя зубами, разбирались суда, ставились палатки, готовился ужин. Народ вновь ринулся отдыхать по-полной.       Примерно через час по скатам палаток забарабанили капли дождя. Он был не особенно долгим, хоть и сильным. Стало ясным, что идти на поводу коллектива и продолжать маршрут по настоянию экипажей, означало бы оказаться мокрыми до ниток под самый вечер, ставить лагерь по темноте на мокром месте с мокрыми же дровами. Командор-проводник сначала устало выдохнул, стряхнув с себя груз сомнений в правильности принятого решения, затем облегченно – потому что оказался прав.
      Кто водил в своей жизни туристские группы тот наверняка знает, что правильнее не выбираться ценой неимоверных  усилий из непростой ситуации, в которую загнал себя сам, а не дать ситуации загнать себя в те условия, из которых потом следует героически выкарабкиваться. Как-то так. Лагерь, поужинав, отошел ко сну. НЕчайная церемония была перенесена за «дверь без надписи». Так закончился этот ходовой день.


      Прощайте спокойные воды…
      Следующее утро оказалось ласковым по погоде. Подъем происходил в не раз виденном ранее ключе. Время думать о графике для многих еще не настало, или просто вовсе не хотели думать об этом. Паковались катамараны. Вчерашнее напряжение и недовольство стоянкой улетучились за ночь сами собой. В очередной раз были найдены и собраны грибы, коих оказалось немало в этом месте на полотне и рядышком с самой дорогой.
      Впереди предстоял еще переход судов по заросшему травой озеру к выходу из него дальше в реку. Закончив завтрак и окончательно загрузив катамараны, команда немного отдохнула от трапезы, сфотографировалась на память о стоянке и нехотя побрела к своим судам. Команда знала, что мотор станет доступен лишь там – за горизонтом, где должна была оборваться сплошная на вид полоса густой растительности. Вот чтобы они делали, если бы всё это было ещё вчера, после волока через полотно автодороги, да ещё и под дождем под конец дня с усталыми руками под приближающийся вечер? Интересно знать! Но скучно - точно не было бы. Суда  двинулась дальше в путь…
      Юнга, перед отплытием от берега, немного взгрустнул. Это был его третий поход в Карелию. Десятый водный поход за свои неполные двенадцать лет. Может и он уже, подобно своему отцу, пытается составить свою «книгу памяти» о своей Карелии? Как знать… Но, видимо ему на и самом деле интересно запомнить всё в деталях. Разглядеть всё вокруг. Это было бы его отцу большим и добрым подарком. Умение видеть. Желание понять и запомнить. Двенадцать лет – не так уж и мало… Отец был бы весьма польщен уж одним тем, что удалось привить парню любовь и бережное отношение к природе, окружающей нас. Пусть так и будет.


      Где были, где? – на Пильде!!!
      Прощальный взгляд в ту сторону, где закончилось их доселе «спокойное плавание» по тихим и ласковым водам верхней группы озер. Впереди ребят ожидали, ощетинившись камнями многочисленные шиверы, перекаты, порожки и пороги. Покинув зону зарастания озера, ребята запустили один из моторов и двумя судами стали потихоньку двигаться к выходу реки из дальнего правого угла на озере. Ветер был несильным, волна – невысока, суда шли размеренно и уверенно под одним мотором. Обогнув остров слева по курсу, суда приметили створ выхода реки. Был совершен маленький променад по берегу. Кто-то осматривал выходную шиверку, кто-то поедал спелую растительность (когда желудь спелый, так его всякая свинья любит), кто-то осматривал стоянку на предмет наличия гвоздей подходящего диаметра в качестве заготовок для шпонок гребных винтов.
      Командор-проводник ходил последнее время немного сгорбившись, держась за поясницу. Пошел уже второй день, как у него изрядно болела спина, неосторожно где-то потянутая в этом путешествии. Но становилось понемногу легче днем – в делах заботах и движении. Да ещё один близкий друг отыскал в своих запасах перцовый пластырь и наклеил его на поясницу, а другой дал средство, которым иногда пользовался сам в подобных случаях. От одной этой мысли становилось теплее на душе. Мысли о том, что кто-то помнит и заботится.
      Но время краткого отдыха подошло к концу и эскадра вновь рванула на веслах в дивный «сад камней»  - переходную шиверу из Пильдозера в реку в направлении Синдамозера. Шивера не была сверхмерно сложной, но… После очередной посадки на камень, боцман судна был вновь изгнан с палубы снимать свой баллон с камня, что ему уже удавалось и не раз – посадить на камень именно свой баллон и снять его и катамаран в целом на чистую воду. Надо заметить, что на «Голубом щенке», даже при полностью поднятом на оси моторе, гребной винт этого несчастного движителя не выходил из воды полностью НИ-КОГ-ДА, оставаясь под водой на уровне 10-15 сантиметров от поверхности... Это его и погубило в конечном итоге. Очередной сброс боцманом баллона с камня на воду привел к упору гребного винта в рядом расположенный камень. А последующий бросок, или прыжок «в седло» стокилограммового тела боцмана просто-напросто обломили поворотный кронштейн мотора относительно транцевого сегмента всей сборки. Экипажу с трудом удалось в самой шивере удержать оборванный мотор в надводном положении (по одной руке от двух человек с каждой стороны) и втащить несчастное тело движителя на палубу. Был тут же устроен НЕчайный блиц-прием в память о помощнике. Это означало, что остаток пути эскадре придется идти под ОДНИМ мотором. Искренне жаль!
      Разборок по этому поводу не последовало ни на воде, ни на суше. Оставалось на стоянке решать столь внезапно возникшую проблему своими силами, так как другой мотор также вызывал серьезные нарекания – не держал обороты, плакал бензином. Два мотора – две проблемы.
      Бог милостив лишь потому, что этот участок реки характерен почти полным отсутствием течения, красивыми явно кишащими рыбой старицами и заводками, и одним весьма любопытным участком. Река делает плавный поворот налево, а кажется, что вода уходит направо – уровень воды оптически кажется там более низким. В незапамятном году, командор-проводник уже совершил подобную ошибку и попытался отыскать там продолжение реки, но из этого ничего не вышло. Вот и на этот раз, «Голубой щенок» порывался, но уже в одиночку, отыскать там проход или его отсутствие.
      Вернувшись на истинный курс, эскадра повернула уже налево, и недалеко от поворота было принято решение вставать на стоянку, так как уже вечерело, холодало. А место было вполне подходящее для лагеря. Впереди ждало Синдамозеро, а лезть в него под вечер, без моторов, не зная ветро-волновой обстановки – чистой воды безумие. Так на левом берегу реки, метрах в восьмистах от входа в озеро, на большой поляне с банной печкой-каменкой под каркасом и появился лагерь наших путешественников.
      Командой даже было принято решение воплотить мечту о бане в реальность, невзирая на время суток. Видимо кто-то, не станем говорить кто именно, хотя это и был …, изрядно промерз на ветру или в воде, либо… блохи заели. Был даже демонтирован её старый каркас и безжалостно сожжен в печи. Двое ребят более двух часов пилили, кололи, таскали и подкладывали в топку плоды своих трудов – ДРОВА. Лагерь был установлен быстро и без проблем. Бане поздней ночью – быть. Утром – ревизия состояния и ремонт одного из лодочных моторов. Дел хватало на всех. Не была забыта и традиционная НЕчайная церемония.
      Ночные беготня по поляне, всплески воды, покряхтывания, визжание и вопли «Хорошо-то как…», на которые местное эхо привычно отзывалось «… твою мать…», однозначно свидетельствовали об успехе затеянного мероприятия. За ребят просто было радостно. Огорчала лишь совершенная внезапная никчемность отремонтированной дома, бережно возимой и таскаемой с собою печи «Горыныч». Чистыми и согретыми, испив горячего чая и прочих радостей, ребята расползлись спать по заранее подготовленным для сна палаткам.
      Юнга тихонько вполз в палатку, залез беззвучно в спальник, прижался к еще не заснувшему отцу и поделился своим восторгом от полуночной бани и купания в реке. Ему очень понравилось помогать в заготовке дров, протапливанию бани. Ему понравилась и сам процесс парения в бане. Отец уткнулся носом в пахнущие дымом и шампунем волосы своего пацана, ощутив запах родного тела, прижал его плотнее к себе и спокойно уснул практически одновременно с ним.
      Было глубоко за полночь. Лагерь стих. Утро выдалось ветренным. Адмираблю пришлось приложить немало усилий в поисках той самой «заветной» головки для торцевого ключа, столь необходимого для ремонта моторов. Было решено исправный поворотный узел с мотора «Синего ада» перебросить на исправный мотор с «Голубого щенка». Что и было сделано капитанами и мотористами. Перебросив необходимую деталь с одного мотора на другой, парни поняли одно: теперь один мотор на всю эскадру.
      Вновь состоялись неспешные и тягуче-задумчивые сборы. Вновь не сыграла ставка на подъем «сплюх-ближебок» ранее юнги, чей покой охранял сам командор-проводник. Вновь на стойбище были обнаружены столь необходимые моторам гвозди нужного для шпонок  размера. Обычное утро. Обычные дела. Глядя на небо, слушая ветер, командор-проводник пытался представить себе ветро-волновую ситуацию на ближних к команде озерах: Синдамозере и Мурамозере. Эти озера были последними из числа больших и широких на маршруте следования команды. Оба озера предстояло пересечь по их длинной оси. Причем в относительно встречных направлениях. Синдамозеро - по диагонали с северо-востока на юго-запад, Мурамозеро – с запада на восток.
      Сборы заканчивались. Вещи укладывались и вязались на рамы катамаранов. Последние сборы ягод (прямо в рот). Последние на этой стоянке кадры на все подручные фотосредства. Пора в путь! Спасибо стоянке за баню, тепло, простор и своевременность. Увидимся еще не раз…
      Наш курс незыблем, нам всё до фени!..
«это было и остается лозунгом на все время похода»


      В спину крепкий норд-вест, мачты приняли вес…
      День выдался ясным, но ветренным. Озеро начиналось метрах в восьмистах от покинутого недавно лагеря. Ветер дул в лицо именно с нашего курса навстречу судам. Предстоял непростой озерный переход по Синдамозеру. Брызги волн постоянно окатывали как сидящих впереди на баллонах, так и сидевших сзади на корме. Мотор трудился – истинный работяга!!! Суда медленно, но неуклонно продвигались вперед, стараясь прижиматься ближе к левым мысам береговой линии озера.
      Там, за очередным из мысов, судам предстояло повернуть налево и начать своё движение в почти обратном направлении - к выходу из озера в протоку, которая и вела в Мурамозеро. Мокро, холодно, ветрено. Брызги окатывали с ног до головы. На пути следования встречались каменные сходы мысовых оконечностей далеко в воду, завершаясь мелководными грядами под водой. Они грозились вывести из строя последнюю надежду ребят – единственный оставшийся в живых мотор. Приходилось отводить суда дальше в озеро, чтобы обойти опасные места. Одна из девчонок с «Синего ада», в порыве наплыва переполнявших её эмоций, внезапно вспомнила знаменитую сцену из кинофильма «Титаник» и, встав во весь свой рост, высоко вскинув руки, сжимавшие мокрую футболку, навстречу солнцу, небу и ветру – просто поплыла над озером, волнами, над суетой… Вот это эмоции!!!
      Вот связка из двух катамаранов, завидев прямо по курсу противоположный берег, не доходя до него метров триста, совершила-таки столь долгожданный поворот налево. Теперь ветер стал почти попутным. Плыть стало ощутимо легче. Можно было даже членам экипажей и передохнуть немного от ветра, брызг в лицо и качки. Снова проплывали перед взором камни, пустующие береговые стоянки. На этот раз предстояло, дойдя до оконечности правого берега, совершить резкий поворот направо, сразу за его мысом и плыть уже в обратном направлении. В этом месте озеро внезапно превратилось в протоку, соединявшую Синдамозеро с более крупным Мурамозером.
      Метров через триста на правом берегу был небольшой, но очень нужный ребятам в тот момент мыс и бухточка со штилевой зоной стоячей воды. Было принято решение размяться и обсохнуть на берегу – вдали виднелась незанятая стоянка с очагом. А для чего нужен очаг? Конечно для огня! Промокшей команде огонь, его тепло и приличный ветер с озера могли дать поистине уникальную возможность – обсохнуть и отогреться. Огонь был разведён практически мгновенно. Сказывалось появление устойчивых навыков этого процесса за время похода. А если сидеть у огня, то что? Правильно! Были извлечены съестные припасы и иже с ними… Перекус, солнышко и тепло вновь оживили продрогших туристов.
      Они, отогревшиеся и уже расслабленные,  вновь стали бродить по берегу и тайге в окрестностях лагеря в поисках… чего поесть. Уникальное свойство многих из них – я ем, пока не засну, я сплю, пока не проголодаюсь. НЕчайный блиц-церемониал. Неспешный перекур после перекуса. Таежный перекус подножным кормом. В общем – пересидели, обсохли, насытились и успокоили расшатанные судами и волнами нервы.


      Резинка – чпок, и трусики упали…
      Пришедшие в себя экипажи вновь заняли свои привычные места на катамаранах и продолжили свой путь. Одно волновало – мотор перестал внятно слушаться органов управления – регулятора газа и воздушной заслонки. Шли на почти холостых оборотах. Шли медленно, но всё же верно (пока ещё). Вот впереди появились очертания ближних островов Мурамозера. Необходимо было пройти между ними и выйти на простор озера, чтобы повернуть налево в направлении выхода реки из озера. Это почти удалось, хоть и с большим трудом. Совершив свой поворот, связка пошла резвее, а ветер был попутным.
      Тут мотор, крякнув и взвыв напоследок, встал. Пятиминутные попытки адмирабля и напарника запустить заснувшего успеха не имели.
      Думы окаянные. Чего тут думать – надо вновь разбирать и смотреть! Справа по курсу был небольшой островок, к которому на веслах и были зачалены суда. И вновь два хвостика над кустами. И вновь бродящие бесцельно по берегу тени. И вновь фотосессия. Во всем этом не принимали участия лишь трое. На их совести была попытка сделать хоть что-нибудь, дабы облегчить нагрузку на экипажи. До вечерней стоянки было ещё далеко и долго. Мотор был снят. Вчерашний торцевой ключ был окончательно прочпокан кем-то. С ним пришлось попрощаться, затеяв бесхитростную НЕчайную блиц-конференцию. Но, не снимавшийся вчера болт, всё же удалось-таки вывернуть ценой просто нечеловеческих усилий.
      «Нечеловеком» оказался командор-проводник. Только он один точно знал, что именно и сколько чего ожидает впереди семерку отважных. Мотор был просто жизненно необходим в оставшейся части путешествия, хотя бы ради «морского» перехода из бухты реки Воньга в бухту реки Поньгома. А это почти двадцать километров по открытой всем ветрам соленой, и потому весьма плотной, воде.
      Снятие одной части брызгозащитного кожуха выявило и причину неисправности. На недавно менявшемся «новом» карбюраторе была «снесена» латунная горловина, через которую и производится управление тягой мотора. Запасной части подобного рода в ремонтном комплекте не было. Дальнейшим разбором удалось извлечь злосчастный карбюратор на свет. Из него был удален обломок горловины, а оставшаяся её часть была ввернута глубже в тело самого карбюратора.     Демонтированные ранее детали, были возвращены на свои места в порядке, обратном процессу снятия. Испытав работоспособность на суше всей сборки, было принято решение опробовать мотор на воде, а если чего вдруг… то тогда и думать дальше, быть может уже и на вечерней стоянке. На весь ремонт ушло не меньше полутора-двух часов.


      И пошли они, ветром гонимые…
      Сбор команды на палубах. Отвод судов под веслами от берега на безопасное удаление от возможных подводных камней и пуск… Пуск прошел на удивление удачно! Мотор довольно заурчал и вполне сносно и явно стал регулироваться. Суда вновь повернулись спиной к ветру и, набрав скорость, пошли далее по маршруту. Мурамозеро - очень живописное. Множество островов. Множество камней различного размера над водой. Изрезанная береговая линия. Что еще надо?
      Время двигалось к вечеру. Солнце склонялось к закату. Глаза туристов лихорадочно обшаривали ближний к ним правый берег в поисках подходящего места для лагеря. Проплыла перед взором стоянка, на которую когда-то давно командор-проводник, в своём соло-походе, выбросил свою усталую «Таймень-2» и заночевал.    Двигаясь дальше по курсу, команда с недоумением заметила одинокую человеческую фигуру, бредущую по берегу в направлении выхода реки из озера. Откуда и как взялся в этом глухом месте человек – про то науке неведомо.
      Ближе к выходу из озера справа должны быть ещё стоянки – там и стоит поискать место ночлега.
      Так оно и вышло. За зарослями береговой травы был обнаружен песчаный пляж и оставленный туристами очаг. Здесь стоянке быть. Традиционные хлопоты с судами и снаряжением и через час поляна была вполне приспособлена ко всему, чего бы кому только ни захотелось. Лагерь стоял красиво и чинно. Вид с озера на стоянку, безо всякого сомнения, был просто восхитительным в лучах вечернего заката.
      Жаль, но наши герои так и не попытались даже взглянуть на это со стороны и запечатлеть эту красоту своими фотоаппаратами. Но, по-видимому, понятие память их пока не беспокоит, не тревожит многих из них. Жизнь – быстротечна, а события – неповторимы. Этого они еще не знают, наверное, или просто еще не научились ценить. А память – она  и есть главный багаж человеческой жизни. Каждый человек – это своя уникальная и пусть малюсенькая, но история. Именно из таких крупиц и складывается потом история. История жизни. История человечества, за спиной которой прячется немыслимо огромный экран сверхвысокого разрешения, в котором каждый пиксель – конкретный человек со всей своей историей жизни, его памятью…
      Помимо основных, или традиционных работ по лагерю, команда занималась просушкой подмокших за день вещей. За минувший день скопилась-таки общая усталость от ветра, весь день не выпускавшего из вида конвой туристов на этих огромных озерах. Состоялся ужин «перемоги». Ребята все принимали участие в этом, невзирая на личное согласие или его отсутствие. Они легко  перемогли маленький, но почти уже шторм. Мотор героически протащил оба судна через оба озера. Ремонтная бригада в меру своих сил и знаний всячески ему в этом помогала, вплоть до осуществления реанимационных мероприятий.
      А душа? А что же душа, спросите? Душа слаба и падка, сродни ангелу. Она по-прежнему, получив хлеба, требует еще и зрелищ.


      А вечер был, как травяной настой…
      Зрелища? А почему нет-то?!!
Мужчины решили открыть… свой песенный клуб. Клуб самодеятельной песни в миниатюре. Была извлечена на божий свет гитара. Открытие клуба было решено перенести в НЕчайный угол бивачной поляны – за стол. На свет явились явства, консервы, свечи и прочие «мракобесия». Гитара передавалась из рук в руки. Песни, много песен… Они, то громкие с надрывом, то неприметно-тихие от души. В этот вечер пелось всем. Мужики остались втроем у стола. Команда, устав за день от длинного перехода и неприятностей, случившихся в пути, попряталась от сквозняков в палатках. А мужикам-то того только и надо было! Вторично был размещен премиум-заказ «вон за тот столик принесите, пожалуйста, за счет заведения». Были зажжены свечи, столь заботливо приготовленные заранее. Уютно. Понятно всё без слов. Приятно.
      А жаль, что дневки завтра уже не будет. Пожалуй, искренне жаль…


      А простые-то порожки еще и не начинались…
      Утро всегда было и остается. Утро – начало очередного дня, а день должен был быть ходовым. Но порядок подъема, согласно традиции этой команды, в очередной раз с легкостью опровергал этот фактор, сдвигая его минимум на два-три-четыре часа позже. Мужчины по поводу мотора легко согласились с древним, но по-прежнему мудрым, постулатом – «не буди лихо, пока оно дрыхнет». То же относилось и к спящим (или уже нет?) в палатках ребятам…
      К стандартам упаковки вещей на палубах капитаны судов отнеслись с ещё большей серьезностью, чем обычно. Поиски торцевого ключа владельцем предмета успеха не имели. Повторно вознесли к небесам молитву об упокоении духа столь необходимого нам аксессуара, ставшего всего единожды, на прошлой стоянке, настоящим другом и спасителем. Чуть позже жизнь потекла своим чередом. Люди просыпались, приводили себя в порядок. Приходили в себя. Завтрак. Обычные сборы. Окончательная укладка вещей.
      А стоянка эта запомнится надолго именно своим настроением и песнями…


      Ну я же ленюсь…
      Выход катамаранов случился, естественно, а если по Михаилу Жванецкому, то само собой разумеется, далеко не рано, если не сказать, что излишне поздно. По всему видно, что народ – не спешит. Если народ не спешит – то оно ему не надо, если оно ему не надо - то народ опоздает. Ну и быть посему. Этот факт лишь откровенно поможет некоторым продлить-таки свою радость от пребывания в благословенных местах. Продлить сам поход. Народ с «Синего ада» вконец «оборзел». При практически одновременном выходе со стоянки, они завели свой мотор, а ходу под веслами было никак не более километра до поворота в реку, лишь тогда, когда «Голубой щенок» уже совершал тот поворот направо.
      Это уже более похоже на кризис жанра. Куда только смотрит адмирабль? Возникла мысль о заговоре. Ах да, может они сюда именно отдыхать да любоваться приехали. А работать на судне будет кто? Ну явно не они. Как в песне – «Да пусть работает железная пила… Не для этого маманя родила!». Их выбор, их право. И это при всём том, что на той палубе было четыре весла, в то время как «Голубой щенок» шёл весь маршрут под двумя, реже тремя веслами. А третье весло было… неполных двенадцати лет от роду. Но мотор у них. Оказалось, то они себя столь высоко ценят и очень сильно любят. А, может быть, и не любят даже, а просто жалеют белы-рученьки? Тогда они просто – честь и хвала адмираблю (мат опущен автором по просьбе читателей).


      Бим-бом, бим-бом, перед нами Кошкин дом…
      Шли в этот день откровенно неважно, даже плохо, медленно, нехотя-лениво. Суда подсаживались во многих местах в «садах камней». Приставали к берегу, курили, поедали ягоды и снова сходили на воду. Уже вечерело, когда суда зашли на очередное препятствие – порог Кошкин дом (Кошка, как его называют нынче). Когда-то здесь, на левом берегу реки,  находился даже вагончик лесозаготовителей, который туристы использовали как походную баню. Она, по праву являлась лучшей баней на маршруте. Позже она сгорела, оставив после себя лишь одиноко стоявшую в тайге печь да  большой котел, в котором некогда грели воду на костре. Пострадал и сам мост лесовозной дороги, пересекавшей в этом месте реку и образовавший сам порог. Перекрытые ранее пролеты моста исчезли – обрушились от возраста или были разобраны проходящими ленивыми туристами на дрова. В этот год сама печь, вернее то, что осталось от неё, перекочевала в дальний конец туристской поляны левого берега на выходе из порога.
      Само место стоянки было не самым лучшим, но на сегодня, пожалуй, единственным на всей той поляне. Сказывалось малое число туристских групп на этом маршруте в этом году. Постановка самого лагеря, приготовление ужина, отдых у костра. Обыденная жизнь на стоянке. Рыбак, прихватив свой верный спиннинг, убежал порыбачить на вечерней зорьке. Остальные просто отдыхали от забот. Капитаны с боцманом мутили свою НЕчайную церемонию. Горел костер. По лицам сидящих у него метались тени языков пламени. Это обещало ребятам первую ночевку под шум находящегося невдалеке порога. Окончив свой промысел, к сидевшим у костра присоединился и рыбак. Лагерь готовился отойти ко сну, чтобы поутру вновь собрать лагерь, загрузить суда и продолжить сплав по славной реке с названием Воньга к морю.
      Место выгрузки-погрузки снаряжения было не из самых лучших, но, по правде сказать,  единственным, куда катамараны смогли относительно спокойно зачалиться вчера вечером. Сборы лагеря, укладка снаряжения. Командор-проводник и адмирабль попытались-таки отыскать в тайге то место, где когда-то стояла баня. К чести одного, и искренней досаде другого, одному из них повезло – он нашел то самое место чуть дальше вверх по течению метрах в ста от едва приметной теперь бывшей лесовозной дороги, почти полностью заросшей молодой порослью леса.
      Ничто не вечно под небесами. Уже в далеком теперь 1980 году мост, как таковой, перестал существовать. Прошли годы и время, всесильная природа да и нерадивые туристы довершили процесс «стирания с карт» этого достойного в свое время места стоянки, которое помогало незадачливым или попавшим в беду туристам залатать пробоины на судах, переночевать на поляне или отогреться в местной бане, да просто порыбачить за порогом. Жаль, что место это вскоре станет совсем «проходным», и никто даже не задумается о всех былых его прелестях и достоинствах. Многие ему лета от помнящих его…


      Пора, собирайтесь скорее, мы что-то бездарно стареем…
      И снова несложные шиверки, порожки. На выходе из одного из таких порогов, на правом берегу есть заветное место. В давнем прошлом командор-проводник, пройдя порог с супругой и сыном (тогда еще со старшим) и под начинавшимся ливнем, совершили экстренную высадку на берег и пережидали осадки под полиэтиленовым тентом, натянутым на каркас местной бани. Баня осталась на своем месте, пусть даже она была с новым каркасом.  «Голубой щенок» ошвартовался у бани. Немногим позже подтянулся и ошвартовался у береговых камней и «Синий ад». На этом участке реки, вернее побережья, находилась великолепная сухая гряда, густо поросшая елями и восхитительными соснами.
      На тех полянках и полянах можно было разместить целую дивизию туристов. О популярности этих мест говорило наличие памятных табличек, оставленных туристскими группами, количество и качество сложенных очагов.


      Он просто пел, когда хотелось плакать…
      Командор-проводник даже немного взгрустнул, присев на корнях сосны возле той бани. Немного поразмявшись на сухом берегу, экипажи вновь оседлали свои суда и продолжили своё движение по маршруту. Надо двигаться дальше. Ведущего итак уже в клочья истерзали постоянными вопросами: «А мы где?», «А сколько нам осталось до моря?». Вот если бы они с такой готовностью просыпались по утрам… Ведь пелось же в песне – «А всё могло бы быть совсем не так, если только САМ себе не враг…».
      Странный, наверное, он все-таки… Грусть была ему не только знакома, но и приятна. При всей напускной внешней веселости и злости, он бережно хранил в себе тонкую и очень ранимую душу. Она помогала ему в жизни. Помогала не терять истинной бодрости духа. Помогала переживать неприятности. Помогала не терять самообладания в непростых ситуациях. Помогала побыть одному наедине с собой вне зависимости от окружения. Раздумья позволяли ему сдержаться, когда хотелось «рвать и метать». Смолчать, когда хотелось «прям всё и прям в лицо». Он нравился себе таким – по-своему сдержанным. Он так решил. Так тому и следовало быть…


      Краткое отступление от темы…
      Мне всегда импонировали люди с руками из «верхнего плечевого пояса». Им никогда не составляло труда оставить на планете в память о себе творения своих рук. В одной только Карелии есть немало таких мест, где человек придя на поляну и вглядевшись  в эти немые следы пребывания здесь, решал для себя – «А я чем хуже?». Так дополнялись и пополнялись эти музеи творчества туристов под открытым небом. Так явились миру острова духов, острова идолов, острова памяти. Чирко-Кемь, Охта, Воньга, Мурамозеро… Да мало ли таких мест! Это не надписи на лавочках и столах, береговых камнях. Это значительно более душевное – это творение, сделанное собственноручно, и оставленное после себя людям, которые придут следом. Это щедрый подарок – отдать часть себя людям, даже неизвестным тебе. Даже жизнь, наверняка уже, никогда не сведет вместе автора и созерцателей его умения, таланта. Умение посвятить хоть часть себя другим, бесспорно, являет собой высшую степень благородства и великодушия. Слишком обыденно в наше непростое время быть эгоистом (всё мне да мне), а вот щедро раздавать себя людям – именно таков удел поистине НАСТОЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА.


      Думал я, что за птичками идём…
      Хорошая погода не бывает вечной. По словам местных жителей, весна пришла в эти края на две недели раньше обычного срока. И, как следствие, осень ожидается тоже ранней. Водители  уже видели в приморской деревне выкопанную и сушащуюся на ветру и солнце картошку. К моменту прибытия ребят в начало маршрута, закончилась летняя засуха или «вёдро» и уже неделю, как шли дожди. Небо начинало потихоньку хмуриться. Наползали разнокалиберные тучки и тучи. В пути следования постоянным абсурдом казались абсолютно противоположные факты – то чисто и безоблачно над материком, а облака ползут с морского побережья. То наоборот – чисто и безоблачно над морем и очень хотелось поскорее добраться до побережья. Все находится в постоянном противоречии и борьбе. То же происходило и в головах, да и в команде в целом.
      Река, на этом участке пути к озеру Гагарино (вид северной птицы), была шириной 25-40 метров. Течение было слабым и едва заметным. Берега поросли невысоким смешанным лесом. Через несколько километров плавания суда подошли к входной горловине озера, достаточно плотно заросшей водной растительностью. Вот и оно – Гагарино озеро. Царство птицы наверное. Несколько раз принимался капать мелкий и нудный дождичек. Он не то чтобы мочил, он просто не давал высушить на себе намокшую одежду. Степень «омерзения» команды «Голубого щенка» достигла своего предела и, войдя в довольно узкую протоку, которая несколько ослабляла давление ветра, причалил к правому берегу там, где в глубине берега виднелось несчетное количество березовых дров.
        Сразу после десанта был разведен «жаркий пламень». Береза горела ровно и неторопливо. Жар согревал и высушивал верхнюю одежду. Подошедший вскоре «Синий ад», всем экипажем охотно присоединился к пламени этого языческого кострища! Напряжение на лицах начало спадать. Народ отогревался. Становилось ясным, что во второй части озера, на выходе из этой спасительной в данный момент протоки, необходимо начинать поиски стоянки для лагеря. Вечер был очень недалёк.
      И приспичило же рыбаку, отогревшись у костра,  взять свой спиннинг в руки. Тут-то ему фишка и поперла!!! Сразу три щуки практически одна за другой. Это лишь прибавило уверенности, что непременно надо заночевать именно на этом озере. Следующий день был пожалуй первым, когда поголовье «сплюх-ближебоков» поубавилось. Он с напарником встали практически первыми и на катамаране сразу ушли на промысел.
      Как говаривал герой Булдакова в фильме «Особенности национальной рыбалки»: «Рыба есть. Ловить надо…». Лучше, пожалуй, и не скажешь. Так был проведен пробный, разведочный вылов рыбы на озере с птичьим названием Гагарино. Еще в начале второй половины озера, сразу за окончанием соединительной протоки между обеими половинами озера, слева, почти что прямо по курсу, была видна плоскошь со следами пребывания туристов. Что ж, там и быть очередной лагерной стоянке. Туда и идём!!! Суда прибавили ход и уже вскоре причалили к очень приличной стоянке со столом и лавками, очагом и остатками дров. Насколько же это случилось вовремя…


      Ох, и тяжкая это работа…
      Вечер. Очередной карельский вечер ребят на маршруте. С рыбой надо что-то делать! Объемы вылова вселяли сказочные надежды и ожидания в души рыбаков. Они кинулись вычищать пойманный улов, радуясь каждой пойманной рыбине, подобно детям. Устроив фотосессию с добычей и договорившись о сегодняшнем меню на предстоящий ужин, они явно что-то задумали. Выражение их лиц весьма явно напоминали  лица заговорщиков из революционного кружка в годы репрессий и гонений царской охранки. Ужин обещал быть. Быть сказочно изысканным.
      В объеме же «несказочных» продуктов давно закончились такие «мелочи», как хлеб, кофе и к чаю. Вконец истощились запасы сахара. Но даже это лишь вызывало некоторую ностальгию по магазинам. Тревогу командора-проводника вызывало лишь стремительное сокращение запасов своих табачных изделий. Это пункт компенсировать на маршруте вряд ли удастся. То был уникальным годом на его памяти из-за практически стопроцентной безлюдности озер маршрута и самой реки Воньга. В его представлении такого просто не могло быть! Чтобы ни одной туристской группы за столько дней. Бред. Но факт. И при всем том – неоспоримый, даже им самим. Может год был  маловоден. Может племя туристов больше не привлекают маршруты затяжные и тяжелые, как этот. Им всё подавай «чистый» спорт! А работать – не хотят. Наверняка сыграло свою роль и явное усложнение выброски с этого маршрута.
      За время похода боцман с «Синего ада» уже не раз доказывал и демонстрировал свои кулинарные навыки и умения. Блины иль рыба были просто великолепны в его исполнении! Так на привалах сложилось великолепное трио, среди которых была и девушка – одна из двух из списочного состава.
      Но Боцман царствовал лишь вечерами. По утрам он яростно… копил силы для ходового дня, рыбалки и вечерних кулинарных изысков. Но то, что он делал, он делал от души…
      В процессе же поедания запасов принимало участие куда как больше участников. Были и ещё двое, но один из них был еще мал для ловли и готовки, а другой – так и вовсе не ел рыбу. Он мог только… ловить её.
      Велико же было удивление командора-проводника, когда он утром, подсев на лавку к адмираблю на свой вопрос «А боцман где?» получил ответ «А вон они!» и он показал пальцем далеко в воды озера. Там, на горизонте, едва различимый в дымке,  виднелся катамаран. А они – оказалось, что в это утро и боцман с «Синего ада» проснулся многим раньше своего обыкновения. Так выяснилось, что оба  боцмана  решили накануне провести совместный рейд к удачливой протоке с целью сокращения поголовья рыбьего стада данного озера. Иными словами – просто порыбачить. 
      Так состоялся капитанский мини НЕчайный блиц за удачу тех, кто на работе. За везение тех, кого ловили. Похоже, что второй пункт церемонии явно перевесил первый, и рыбаки вернулись практически ни с чем, вопреки их явным ожиданиям. Вернулись рыбаки, не солоно хлебавши, но преисполненные бодрости духа.
      Впереди у ребят еще оставалось небольшое количество озер на маршруте. Значит еще оставался у них и шанс отыскать свою удачу там. Сборы были ранними, ввиду уже состоявшегося подъема у одного из «сплюх-ближебок». Поэтому и на воду они сегодня вышли раньше уже привычного времени. Это было уже нечто!


      Да что вы знаете о собачьей жизни!
      Задержки на маршруте были связаны лишь с одним – с … поздними (без мата) подъемами и излишне медленными сборами судов для выхода на маршрут. Вроде бы и немного, а если посчитать итог за всё время путешествия? Словом походный предварительный график был окончательно сорван. Прошли уже все сроки, намечавшиеся в городе до выхода на маршрут. Уже стало ясным, что дневке на море не быть. Группа безнадежно застряла на нитке маршрута. Оставалось лишь упрямо двигаться дальше вперед – к Белому морю. Любой ценой. Невзирая на… Здесь я обрываю  дальнейшее описание данной, так и не ставшей общей,  проблемы (неувязочки).
      Хотелось бы сегодня добраться хотя бы до Чекозера. Там находилась когда-то последняя холостяцкая стоянка командора-проводника, на которой он дал обет взять себе в жены… Он даже оставил в двух потаенных местах на берегу пластиковые бутылки со своим письменным обещанием «непременно-таки жениться на…». Своё обещание он сдержал. На следующий год он привёз сюда же, на этот маршрут, на эту же стоянку и новоявленную супругу. Велико же было её удивление, когда она своими руками, по его подсказке места хранения депеши, извлекла на свет одну из бутылок. Из неё достала письмо, успешно перезимовавшее на мысу побережья, и прочла содержимое «сурового мужского обета»,  данного им здесь самому себе уже целый год назад в своём последнем именно холостяцком походе по водам рек и озер Северной Карелии.
      Проходя пороги и шиверы под веслами, на речных участках группа двигалась под мотором. Осталось уже позади озеро Кодагуба. Ряд порогов именно карельского уровня сложности, таких как Кривой, Горбатый. Река вновь сузилась до своих привычных размеров 25-40 метров. Ветер был переменчив и потому мешал продвижению вперед несильно. Медленно миновали озеро Столбовое. И снова около часа движения под мотором. Вошли в заросшую травой горловину озера и тут… Командор-проводник увёл команду в левый по ходу движения угол озера.
      Ещё там, на входе в озеро ему бросилась в глаза  прямоугольное, отличное по цвету от окружающей его растительности и явно рукотворное,  сооружение. Лишь в том, левом и потому глухом углу озера, командор-проводник понял, почему его взгляд ненадолго остановился на той, стоянке на мысу. Прошло уже много времени, как он не был на ней. Слишком много времени. Он не узнал своей самой памятной стоянки на маршруте. Это было Чекозеро. Его Чекозеро.
      Это было место закладки им многие годы назад того памятного послания, что в корне изменило всю его оставшуюся жизнь. О сколько же воспоминаний хороших, тёплых, добрых и разных роилось в его голове во время этой недолгой остановки на этом озере. Он бродил по местам былых стоянок своих палаток. Вглядывался в очертания давно знакомого ему сооружения, что они тогда называли коптильней. Он вглядывался  вдаль озера. Он разглядывал берега и края водной растительности, утыканные жерличными и сетевыми кольями. Ему вспоминались все спетые им здесь песни, тепло шуток и хохот друзей над ними. Он здесь был дома. В своей Карелии.    Тогда, в последний холостяцкий, он был один.
      Теперь он был с сыном. Своим сыном. Происходящее теперь его мало интересовало. Вглядевшись в очаг и горящие в нем дрова, он приметил что-то знакомое. Это были костровые крючья нестандартной формы с тремя изгибами. Он вспомнил, что давно оставлял на этой стоянке именно такие, он сделал их сам. И в этот раз, даже не будучи жадным и излишне сентиментальным, он забрал-таки один из них с собой на память – память о своей непростой, и потому крайне интересной жизни.
      Так, сделав небольшую передышку в пути и перекусив, туристы двинулись дальше. На выходе из озера ими был пройден Чек-порог. Выйдя из порога, был снова запущен мотор – впереди препятствий не было ещё очень долго. Лишь травяные поля старательно обходились судами. Прошли озеро под гордым и звучным названием Медвежье. Большой остров в центре озера обходился, согласно давней уже привычке, слева. Мимо проплывали роскошные места туристских стоянок. Потихоньку озеро сошло на нет и снова началась река. Снова под мерное рокотание мотора суда упрямо двигались всё ближе и ближе к самой напряженной части своего маршрута – основным порогам на реке. Прошло совсем немного времени и караван вышел в озеро. Это было озеро Собачье.
      Повернув направо, чтобы обойти материк и подойти вплотную к порогу, суда пошли вдоль высокого левого берега, обогнули его и стали двигаться в обратном направлении. Справа была издалека видна роскошная оборудованная стоянка на ровной столовой поверхности. Но леса рядом было мало, а вокруг низкая болотистая местность. Было принято решение стоять слева, по возможности ближе к порогу или предваряющей его начало шивере. Так и было сделано. Место оказалось неплохим. Дрова и очаг имелись. Начали ставить лагерь.


      Ещё немного, ещё чуть-чуть…
      Места на стоянке, в отличие от начала похода, достаточно давно расхватывались уже без ругани. «Голубой щенок» охотно уступал наиболее комфортные места более крупной (по численности конечно же) команде «Синего ада». Очаг был достаточно приличным. Дров в округе хватало для приготовления пищи в походных условиях. Особый шарм стоянке ребят в этот раз, пожалуй, придавала уже  самая непосредственная близость к первому из трёх и, пожалуй, главному из именных порогов на реке Воньга.
      Порог Собачий считался в то далекое время, основным   препятствием маршрута второй или  даже третьей категории сложности с элементами третьей и, безусловно,   считался непроходимым из-за явно мелководного слива с центральной базальтовой плиты. Подход к ней с воды (с наплыва) был излишне затруднен. Хотя в один из походов по этому маршруту, командор-проводник видел на правом берегу лагерь московских туристов-подростков под руководством бородатых инструкторов. Именно в правой части главного слива с плиты, прямо под берегом, они натаскивали своих подопечных на правильность сплава в самодельных  тогда еще каяках. Подросткам было лет по 15-17. Так вот…
      Отличительной особенностью препятствия, всегда считалось наличие на главной плите центрального слива огромного морского якоря. Он когда-то помогал поднимать и удерживать суда за порогом, для погрузки молевого (самосплавного) леса и его дальнейшей транспортировки, от мест добычи леса в тайге в верхнем течении реки, до морского побережья и далее по морю к месту приема и переработки. На стоянках до  сих пор видны обрывки старых витых стальных тросов весьма приличного диаметра. В своё время в верхней части этой озерно-речной системы было великое множество мест лесозаготовки, лесобиржи (п.Энгозеро, д.Пай).
      В наше время остатки лесобиржи еще можно разглядеть в пос.Энгозеро. Деревня Пай была заброшена ещё в 70е-80е годы прошлого века. Остатки деревни можно было застать еще в 1980-м году. Позже деревню охватил низовой пожар,  очевидцем которого случайно оказался в тот пожароопасный год командор-проводник, ведший в то время группу столичных туристов по маршруту, и она практически полностью выгорела. Он и ребята той его команды явились и свидетелями выброски десанта с АН-2 к месту возгорания и даже приняли посильное участие в мероприятиях по тушению пожара. В тот год и перестала существовать деревня Пай, названная так по имени озера, на котором она стояла.
      Засиживаться в этот вечер ребята не стали, но и НЕчайную церемонию никто не отменял. Просто в этот раз, в связи с поздним временем постановки лагеря, а уже явно темнело, было решено особенно не «усердствовать» в посиделках у костра. Завтра команде предстоял непростой штурм серьезного порога с обязательным обносом вещей в конец препятствия. Длина обноса по таежной тропе была достаточно велика, более восьмисот метров. Как и все последнее время, после 21:00 по крышам палаток забарабанил дождь, ставший уже традиционным «баюкальщиком».
      Это лишь подтвердило правильность выводов ребят. Надо было копить силы перед завтрашним сражением с рекой. А ведь и верно говаривали на Руси - «Супротив природы не попрёшь, однако». Да они и не собирались. Им необходимо было просто добросовестно сделать то, что надо было сделать группе их степени готовности на препятствии подобного уровня сложности. Переправить свои вещи за препятствие и попытаться взять порог на пустых катамаранах, обнеся слив с центральной плиты…


      А наутро была война…
      Скоро сказка сказывается, а бой команде предстоял нешуточный.  Сильно затягивать процесс сбора и подготовки судов к сплаву в этот раз не стали. Подъем был многим раньше обыкновения. Экипаж «Голубого щенка» сильно увязывать вещи не стал – через 300-400 метров от точки старта их ждал тяжелый и длинный обнос снаряжения за порог. Длина обноса – более 800 метров. Число предполагаемых ходов 4-5 в расчете на каждого участника экипажа. Итого около восьми километров пешеходной прогулки, половина из которых – с приличным грузом на плечах и в руках. Затем кому-то ещё предстояла проводка судов в конец порога после обноса главной плиты центрального слива. Как-то так. Проверялось даже личное сплавное снаряжение на прочность и надежность.
      Первым на препятствие заходил «Голубой щенок». На удивление, прохождение заходной шиверы особой сложности не вызвало. Но в её конце капитан достаточно поздно заметил, что судно слишком далеко вошло в шиверу, и буквально через 30-40 метров войдёт в сам порог, его главный слив, который в этом году располагался под самым… правым берегом, вопреки своему обыкновению. Команда СТОП на время приглушила звук самого порога. Экипаж, сойдя в воду, начал траверс потока среди камней под левый берег, где удобно и безопасно было зачалить судно для его разгрузки. Через 15 минут это вполне удалось.
      Экипаж выбрался на береговые камни и начал осмотр порога. Лишь один из них видел порог ранее и в разные по степени полноводности маршрута годы. Остальные, под грохот ниспадающей воды, с явным восторгом разглядывали грандиозное по своей масштабности и сложности ключевое препятствие всего маршрута.
      Якорь раньше стоял на главной плите слива. Видно кто-то позднее заботливо перетащил его на берег, хотя сложно представить, как этому «кто-кто» удалось совершить этот нелепый «подвиг».
      И поплелись они с вещами - "в ту степь". Закончив обнос вещей «за порог», можно уже и передохнуть, и поснимать свой экипаж-герой.
      Вот они – эмоции и радость. Вот то, зачем ехали сюда многие поколения туристов, в том числе и ребята в этот год. Вот он, итог их труда. Они смогли, они дошли. Досадное падение на скользких камнях мало кто теперь уже вспомнит и никто не поставит в вину. Это поистине великий порог на реке - порог СОБАЧИЙ !!!


КАРЕЛИЯ: 2 категория сложности; р.Воньга. ст.Энгозеро – оз.Энгозеро – р.Воньга (с обносом пор.Собачий) – ст.Воньга

п.Горбатый 2 к.с.; п.Собачий 3у к.с.; п.Вяккер 3 к.с.; п.Ассу 3 к.с.                (ТССР, 2007 год)


      Только  вот они «собак» не обносили, они еще и вышли в море, да и по нему совсем еще чуток!!!
      Вдоволь запечатлев себя во всяческих позах и во всех местах, поснимав сам порог и его окрестности, ребята застыли в напряженном ожидании. На предложение адмирабля совершить обнос судов в ту же точку, что и вещи, командор-проводник ответил достаточно жестким отказом. И поистине, зачем надо было переть сюда катамараны, карячиться под их немалым весом, чтобы затем таскать через пороги (а впереди ребят ожидали ещё два именных порога подобной сложности) ещё и их?!! Изъявив готовность внести своё альтернативное предложение, ведущий по маршруту предложил обнести лишь главный слив по своему же берегу метров на 40-50 и оттуда стартовать к месту теперешнего хранения обнесенного ранее снаряжения.
      Вчетвером они занесли «Синий ад» в точку предполагаемого старта. Дуэт - ведущий маршрут и ведущий команду были первым сплавным экипажем проводников судна. Изготовившись, ребята стартовали, в точности пройдя планируемый уход от берега на струю. А дальнейшее было простым делом техники. Следовали краткие команды, команды исполнялись правильно и точно, катамаран быстро вышел на финишную прямую – именно там, где у вещей на камне их уже и  поджидал юнга.
      Причалив в конце порога у сложенных вещей, давние друзья пожали друг другу руки, поблагодарили друг друга за сделанное. У вещей они нашли и это был НЕчай. Вспомнились слова песни Т.и С.Никитиных «Собака бывает кусачей только от жизни собачей…». На предложение отдать проводку второго судна в руки боцманов, адмирабль насупился и ответил отказом. А юнга… Как же юнга? Ребята озвучили ему своё предложение, и он, вроде как и нехотя, но с удовольствием принял предложение пойти на «Голубом щенке» третьим членом экипажа. Так порог СОБАЧИЙ стал первым в его жизни серьезным порогом, который он пройдёт в карельском походе «КАРЕЛИЯ – 2016».
      Всё удалось!!! Не обошлось, правда, и без сюрпризов. Но не ошибается тот, кто ничего не делает. А опыт – дело наживное. Подогнав «Голубого щенка» и поставив его рядом с первым судном, ребята устроили неспешный отдых и перекус у своих вещей на берегу. НЕчайная церемония. Пресс-конференция состоялась у выходной шиверы порога Собачий. На ней все присутствующие имели возможность задать свои вопросы и получить на них ответы. Всё получилось у ребят в этот день. Собрав суда в путь, пройдя выходную шиверку порога, достигнув чистой воды, ребята вновь запустили мотор и продолжили свой сплав вниз по реке с названьем… Воньга. Пересекли по длинной оси Уманьгозеро и вошли снова в реку.


      От героев былых времен…
      Уже заметно смеркалось. Стрелки часов приближались к 9:00. Командор-проводник напряженно всматривался в проплывающий мимо правый берег. Ему очень хотелось увидеть найденный им когда-то маленький обелиск в форме пирамидки со звездой наверху за невысокой оградкой. Ему так и не довелось ни разу высадиться  возле него и уточнить для себя, кому же он был поставлен. Какова же была его радость, когда он заметил его! Обелиск не только уцелел, он был еще и свежевыкрашен в белый цвет. Едва заметная тропа немного примятой травы вела от береговых камней прямо к нему.
      Было радостно, что в ком-то ещё в наше недоброе время жива память, живо чувство благодарности за тот подвиг, который совершали люди нашей великой страны в годы последней войны. Иные из них отдавали самое дорогое – свои жизни для того, чтобы ребята и ранее и теперь смогли прийти в эти края на сплав, рыбалку или просто отдых… Чтобы они смогли увидеть этот обелиск и поклониться ему. Да что там поклониться – просто замолкнуть на мгновение в память о солдате. Просто заметить это место. Это память поколений. Это уже всенародное достояние – могилы погибших за наше настоящее и будущее, за жизнь на земле……


      Ночь перед боем…
      Эскадра вскоре вошла сначала в воды озера Половинное, затем перешла в озеро Вяккер. Часы уже показывали начало десятого вечера. Мотор снова начал чудить  и жить самостоятельной от управляющего им жизнью. Это означало, что ребятам вновь придется утром чинить ему ревизию. Надо сказать, что юнга с «Синего щенка» уже два дня, как сам устанавливал палатку их экипажа самостоятельно, отвергая не только помощь в этом процессе, но даже сами предложения о таковой. Это искренне радовало его отца.
      Из-за малолюдности маршрута в этот год, командору-проводнику и его команде впервые досталась стоянка на высоком левом берегу на скальном выступе в озеро прямо перед заходом во второй на их маршруте именной порог Вяккер.
Порог имел недобрую славу из-за мемориальной таблички погибшему в нем 29 июля 1987 года при сплаве туристу из Смоленска. Поначалу на её месте была другая. На ней было написано, что она установлена в память о трагедии, случившейся  с катамараном в пороге, при попытке его прохождения. Такая                вот печальная известность у той скалы в пороге на левом берегу реки…
      И вновь, что теперь уже перестало вызывать удивление командора-проводника, лагерь возник на берегу столь быстро, что если бы такое случалось раньше, хотя бы с момента первой дневки на маршруте… Вот было бы… Эх… Они бы тогда уже… Ну и немудрено, в принципе. Команда уже уверенно опаздывала с прибытием к местам постоянного базирования на… почти целую неделю. Кого винить? Винить им можно было лишь самих себя, свою лень, свою безалаберность. В штатном расписании эскадры должности «пинальщик» и «погоняльщик» просто отсутствовали…
      Был приготовлен ужин. Была и НЕчайная церемония, но уже по сокращенной программе – через полчаса над лагерем удобно разместился, ставший уже вполне своим, баюкальщик – и он, дождь, радостно забарабанил по скатам палаток и разогнал он, уставших от весьма напряженного и поистине тяжелого ходового дня, туристов по своим домикам.


      Семеро смелых…
      Утро. Подъем по лагерю. Повара суетились у огня, творя пропитание. Лагерь проснулся и занялся своим делами, согласно штатному расписанию.  Мотористы колдовали над движителем. Детали мотора были осмотрены на предмет повреждений, крепления затянуты, и катамаран под ним испытан на воде на предмет готовности к переходам. Получено было положительное заключение о его работоспособности, а жить ему тогда оставалось буквально… день, ну или почти день, ну два раза по полдня, но об этом позже. НЕчайная церемония. Завтрак. Сбор вещей. Обычные утренние дела, в общем-то…
      Порог Вяккер, на мой взгляд, опасен для туристов прежде всего тем, что кажется некоторым из них весьма успешно проходимым. Самое подходящее место реки для того, чтобы она преподала свой, порою излишне жесткий, урок спесивым и наглецам. Недлинная, метров 200, заходная шивера с осложненным камнями судовым ходом вот она – главная ступень порога. Между двумя мощными сливами, справа на скале есть и приметное место – та самая памятная табличка с указанием имени погибшего при катастрофе катамарана в этом пороге туриста.
      Сам вид этой таблички оказывает сильное и успокаивающее действие на туристов, решившихся на штурм порога. Это радует. Серьезные и озабоченные лица. Осмотр препятствия. Обнос вещей. Выставление в самом пороге (по берегам, и, что реже, в воде) сигнальщиков и страхующих. И, наконец, сам штурм! Надо видеть радостные и счастливые лица тех, кто смог это!!! Порогу присвоена высокая – третья категория сложности. И многие, пройдя его единожды, считают, что теперь им сам чёрт – не брат. Время покажет, рассудит, вылечит и успокоит…
Загрузив свои суда, ребята сделали несколько фотографий у памятного камня «п.Вякер 2016 г.». Впереди сам штурм. Пожелаем ребятам удачи, слаженных и согласованных действий – у них всё получится!!!
      Вперёд и только вперёд!!!   «но, не теряя хладности ума»   
      Вот как-то так рубились на «Синем аде» с порогом Вяккер. Для многих из них это был первый в жизни порог подобной сложности! Удачи им в предстоящих сражениях. Они показали себя с прекрасной стороны – адмирабль даже не… сквернословил, в отличие от… Но только Бог им всем судья. Вот основной слив пройден, но это ничего еще не значило для них…
      А злобных и кусачих выходных мелководных шивер ещё никто и никогда не отменял. Вот, каждый штурмующий порог, именно там, на них, садясь на камни постоянно, имел возможность перевести дух. Успокоить нервы, и начать грести уже не ошалело, а вдумчиво, спокойно. Голоса их успокаивались. Глаза влезали на свои места в свои орбиты, а рты чуть-чуть, но прикрывались. Так и проходятся пороги обычно (ну если не спишь на них, конечно). А то иные говорят – «Меня толкните там, в конце порога, я хоть грести начну – погреюсь. А пока – посплю…».
      За порогом были просто… стояночные поля, традиционные для выходов изо всех порогов на карельских реках. Ремонт и отдых. Отдых и ремонт. Для каждого найдется дело здесь, на них… Порог Вяккер выжал туристов до полного изнеможения. Немногим хватало сил просто побродить по стоянкам на выходе из него.
      Там, на одной из них, была и найдена табличка «от туристов» - "HOME MY SWEET HOME".
      Так ласково называли туристы свое, последнее для многих, пристанище на маршруте. Многие из них заканчивали его именно здесь. Едва приметная в тайге тропа вела на станцию Воньга, откуда они садились на поезд и возвращались по своим домам, чтобы начать уже скучать по Карелии или ненавидеть её всей душой, как и водный туризм в целом. Табличка была юнгой, по просьбе его отца, возвращена на былое и полагавшееся именно ей место – на верхнюю поляну, где она была оставлена предшественниками и её мастером.
      Большая же часть из них шла дальше, на порог Ассу, выход из которого расположен прямо перед высоким мостом железной дороги с той самой станцией (направо вдоль путей 2.5 км.) и разъездом «911 км» (налево вдоль путей 1 км.).  Он продолжал существовать даже тогда, когда исчезла сама станция «ВОНЬГА», затем остановочный пункт (о.п.) на её былом месте. Затем исчез и он из расписаний поездов. Лишь иногда, машинисты ночных поездов, снижая ход в том месте, разглядев во тьме группы с рюкзаками, подсаживали на свой борт туристов. Теперь даже местные электропоезда ходят всего лишь по вторникам, четвергам и воскресеньям. Это время…


      Бац-бац и в дамки!!!
      Ассу, Ассу. А что Ассу? Я и Ассу совсем не… (неценз.). Словом долго ли, коротко ли… но вот уж было так. А что же рассказать вам о пороге? Ну, идти до него с километр-полтора. Ну, правый берег повышается. Ну, есть на нем стоянок много там – наверху. Ну, оставляют там уже ненужные продукты и вещички. Ну, снаряжения бывает там навалом. Запчасти разные, обломки от удилищ… Когда-то местные туда хаживали за солью, да за крупами, да за сапогами, да за штанами-куртками-перчатками. Турист ленив по своей природе. Туда-то он, в поход, вещей еще притащит, покряхтывая и чертыхаясь. А вот обратно – ни в жисть! А ну его… (неценз.). Берите кому что надо и бац-бац-бац – рюкзак в три раза меньше стал, и в пять раз легче. Турист богат, но нерасчетлив. С собой берет в два раза больше, чем потребно. А вот тягать обратно на себе – тут вы подвиньтесь, без меня уж…
      О чем это я… Ах, да, порог Ассу. Ну что - порог. Классификатор наставляет, что это препятствие третьей категории сложности (опять имеются в виду байдарки). Сложный судовой ход. Множество подводных и надводных камней в русле. Сильное падение воды в пороге, даже в пересчете на его немалую длину (ок. 900м.). Когда-то видел командор-проводник и завязанные узлом байдарки при навале их сильной струёй на те самые большие надводные лбы. Что же ребята? Ребята ещё не отошли от Вяккера, а тут...

                БАЦ-БАЦ-БАЦ и… мост
      
      Сразу за мостом и была их прощальная с порожистой частью маршрута стоянка-отдых с перекусом и НЕчайная конференция. По мосту трижды за это время прошли поезда. Все они шли на Север. Было жаль прощаться с рекой, озерами, которым уже не быть, да и порогами, которых больше не увидеть. Традиционный для многих маршрут – ОКОНЧЕН успешно и без потерь (если не считать блесны, моторы). Впереди их ждало только море. И там, далеко за морем – любимые водителями кони.
      Я могу ошибаться, но ребята кажется даже взгрустнули по пройденному и оставшемуся там, далеко-далеко за их спинами. По тем озерам и стоянкам на них. Кострам и баням разных типов.  По тем озерным и речным восходам и закатам. Пусть так. Грусть – это повторное переживание былого. Не грустит лишь вообще ничего не помнящий и не замечающий вокруг себя ничего… В этой жизни он лишь СЕБЯ  считает центром не то притяжения, не то вращения светил вокруг. Всё остальное рядом – окружение, иначе – свита, лишь исполняющая прихоти, капризы господина.
      Хоть и не хочется так плохо думать, а вот не думать так – ну просто не выходит…
      Ребятам казалось в ту пору, что осталось всего лишь… дойти до моря, да по морю чуток. Так магазины есть, там всё есть. Там есть машины, и их послушные водители доставят их усталые тела до дома быстро-быстро. Ну что ж, блажен, кто верует… Да будет так…
      Хотя, не очень-то уверен, что так и будет. Но об этом снова позже. Еще вернемся к нашим ребятам. А пока – пусть погрустят под запах полотна, гул поездов, бегущих по мосту. И пусть мечты о близком море им помогут выбраться из той глуши, куда их заманил когда-то их командор-проводник.
      А командора-проводника волновала и манила вдаль лишь деревенька  по имени Воньга. Лишь там он смог бы, при благом к себе расположении небес, пополнить свой табачный боезапас. Как он и полагал в начале путешествия – «…с нами пьют даже непьющие, курят – даже некурящие…». Запасы были просто на исходе – их оставалось лишь 4 штуки. Четыре «волшебных палочки» на всё оставшееся время. А больше – населёнки нет. Теперь уж только «за морем».


      Ты неси меня, река…
      Примерно таковыми были мысли туристов, продолжавшими упрямо пробиваться к морю… Менее чем через километр, они прошли под линией электропередачи. Затем лес по правому берегу превратился сначала в луговину с роскошными зарослями иван-чая. За ней стали видны мачты с антеннами и вышка сотовой связи. Стали надвигаться строения деревни Воньга. Удивление ведущего вызвало наличие вполне свежих кровель на домиках и баньках. Так значит жива чертовка – Воньга.
      Причалив к самому крайнему мостку, экипаж «Голубого щенка» спешился и ведущий с юнгой именно ЛОМАНУЛИСЬ к крайнему от них домику! Дверь в дом была незапертой, и он, как его и учили, постучав по косяку, достаточно внятно и громко произнес вглубь дома – «Тук-тук, дома есть кто?». Через минуту-другую, скрипнув внутренней дверью, на пороге появился хозяин владения. Они степенно  поздоровались друг с другом. На вопрос – «А можно ли сыскать курева в деревне?», мужик ответил – «Да наврядли… Хотя… Щас посмотрю…». Он порылся на полке старого шкафа, что стоял в прихожей и со второй полки извлёк… ТРИ ПАЧКИ сигарет «АРКТИКА». На вопрос о цене, он не раздумывая ответил – триста! Гость, прижав к себе несметные свои богатства, промолвил – «Щас, принесу…». На что хозяин, завидев радость на лице посетителя, довольно ответил – «А куда ж ты денешься»... Вернувшись с принесенными из запасников деньгами и вручив их хозяину, они немного поболтали. Гость рассказал кто они, откуда и куда. Нашлись у них и общие знакомые – Василий, да Пашка Зубрович, что жили в деревне Поньгома, там, за морем. «Передавай им привет от Базара…» попросил хозяин. И, поблагодарив хозяина за помощь, ведущий с сыном вернулись к своим, которые уже уютно примостились у стола на берегу, греясь на солнышке.
      Местная живность с интересом и недоверием разглядывала и разнюхивала незнакомцев сначала издали, затем, по мере изучения начала шляться всё ближе и ближе к ребятам. Кошка так и не решилась на «очное» знакомство, а вот собака…
Это милое творение подошло-таки и даже стало ластиться к рукам. Собаку гладили кто только мог и не боялся. Был и перекур, и более добрый, чем раньше, ведущий даже угостил куревом ещё… троих «некурящих». Ну что же, теперь можно уже и к морю плыть. На два дня должно хватить нечаянной уже добычи. Прощальный снимок на память и в путь. Ты неси меня, река…
      Они продолжили своё плавание вниз по реке… Впереди их ждало(???) – Белое море!!!
      За деревней, а она раскинулась на правом берегу почти на километр, река делает правый поворот и сбрасывает свои воды через остатки разрушенной плотины, а может быть и моста, образуя приятный слив и волнение за ним. Перед плотиной, на весельной лодке возвращалась с проверки сетей в деревню одинокая пожилая женщина. Она поведала ребятам, что рыбы в реке маловато, а рыбники – лютуют в море, да что чего и сколько стоит. Перед плотиной ребята видели просто «шахматную доску» из сетей местных, рыбачивших на реке.
      Ниже плотины по течению ребятам встретились еще несколько несложных теперь уже для ребят порожков. После них река вновь успокоилась и продолжила своё величаво-неспешное течение к морю. Запустив мотор, эскадра вновь сушила весла.
Плыли мимо леса с густым подлеском. То тут, то там виднелись большие и яркие шляпки подосиновиков. От деревни далеко – здесь их никто не собирал и не тревожил. Лишь иногда встречались березки, листва которых уже почуяла приближение осени. Они были великолепными!!!
      В кустах правого берега то и дело виднелись лодки всех типов и размеров – от деревянных, скорее всего поморских, до металлических. По состоянию если судить, то большинством из них давно уже не пользовались, но были среди них и весьма «свежие».
      Рыбак – бросал блесну, матросы – играли в свои игры. Капитаны и боцман с «Голубого щенка» грустно смотрели вперед и по сторонам, как будто бы хотели запомнить всё увиденное в пути. Время текло медленно и неспешно, уподобившись самой реке. Эскадра достаточно долго сгоняла с берега огромную птицу. Она обгоняла эскадру и вновь присаживалась где-то на берегу. Так продолжалось километра три, а может больше. Кто теперь про то упомнит. НЕчаёвничали осторожно и аккуратно. Запас и этого топлива уже был на исходе.
      Впереди показалось некоторое относительное расширение русла и ближние к каравану камни в русле. «Все на берег!». Люди с катамаранов повыСкакивали на берег и повыписывали лишний балласт перед продолжением пути. Мотор был поднят – суда входили в «морские пороги», последние свои пороги на их длинном пути, на веслах.
      Пороги достаточно беззлобные, но идти их  предстояло аккуратно. На этой границе происходила смена «подложки» речного русла с гладких и обкатанных камней, на более твердые, а потому и более «зубастые и острые» камни. В просвете сужающегося коридора из дальних береговых деревьев было видно… море. Их долгожданное Белое море. Им оставалось лишь выйти в него из реки, минуя луды – зону "осыхания" во время смены уровней воды. Продолжался… отлив. Ребятам ещё повезло – через час было бы уже поздно. Они несли бы свои суда… на руках.


      Вот тебе и здрассьте!!!
      Немалых трудов стоил ребятам выход на «чистую» воду. Времени было уже почти десять часов вечера. Небо было хмурым. Волнение – ощутимое. На горизонте виднелись белые барашки на вершинах волн. В море выходить нельзя.
      "В море идти нельзя!", категорично заявил командор-проводник. Он даже не представлял себе тогда, насколько он оказался прав в этом своём решении запрета для эскадры на выход в море. Если бы он решил – ну там же, на правом мысу, есть же рыбацкая избушка, мы же быстро до неё дойдем. Там печь и лавки. Там – тепло.   Избушки не было. Уже. И коль судить по берегу, уже достаточно давно. Её - избушку, наверное, даже и не сожгли, а просто разобрали и вывезли в другое место. Не было видно ни останков строения, ни гор мусора.
      И снова ему небесами, наверное, любезно представилась такая возможность, как встать лагерем на знакомом для него месте. На горизонте он разглядел знакомые очертания острова Макаровский. Вот интересно, он и туда телят не гонял, Макар-то? А я-то гоняю из похода в поход уж столько лет…
      К слову сказать, что только тут фотографы… ммм… проснулись от шока и спячки.
      Прозвучавшее от одного из ребят предложение – «А давайте идти до упора!» чуть не вызвало гомерический хохот и истерику у командора-проводника. Ох, если бы произнесший эти слова так проникся графиком похода раньше, все уже давно были бы дома!
      Носить вещи были явно не близко – скользкие камни, водоросли и подъем по береговой скале затрудняли туристам путь. Но они справились и с этим.
Радость одержанной ими победы помогала им в этом.
      Закончив выгрузку, ребятам был дан наказ – вытащить суда насухо, подальше от зоны прилива. Они, еще несильно понимая суть возможных проблем, вынуждены были все же подчиниться приказу. Катамараны затащили повыше и подальше от посторонних глаз. А то бывали случаи, знаете ли…
      Недолго «музыка играла» - вновь появился верный дождь и опять началось… Была предпринята попытка установки тента над пространством между палатками. Пытались также, и укрыть очаг костра, чтобы осталось место, где обогреться. Но домик с дверцей «без надписи» встал сразу на сухое место, а его обитатели успели спрятать под её навес в тамбур все необходимое для ночлега и сами укрыться под его надежным сводом. Тепло верной плиты, аромат чайника и закипающей в нем воды, мягкие и теплые спальники, изгиб спины в сторону обратную судовой посадке и разговоры, обмен впечатлениями, мнениями… Что ещё отцу для счастья надо – видеть сына рядом, говорить с ним, делать с ним одно большое дело – нет выше счастья…
Затишье перед дождем


      На сон грядущий…
      По сути, ребятам остался единственный дневной переход. Это будет морской переход вдоль мысов правого берега, проход между островами и лудами туда, где на горизонте едва приметно виднеется высокая вышка сотовой связи в поселке Кузема в десяти километрах от побережья (командор с соратниками издавна называли её «Башня сникерсов»). Будут морские волны – отнюдь не озерные. Прозрачная вода и плавание в ней, как в аквариуме.
      Будут и высадки на острова, чтобы поближе разглядеть всю окружающую красоту и бесконечность… Бесконечность уходящего туда - вдаль за горизонт моря и неба. Будут крики чаек и бакланов. Может быть, им повезёт и встретиться нерпа, издавна любившая сопровождать суда туристов. Будут морские звездочки и звезды в глубине на дне. Будут и истошно белые и просоленные топляки, выброшенные на луды, островные мысы, песчаные пляжи.
      Может быть, им с другом удастся даже навестить одну памятную им стоянку в губе Нечаева. Хорошо, если бы повезло с погодой, не было сильного ветра и излишне крутой волны на открытых участках перехода. Ещё лучше если бы… Так можно было бы лежать в палатке и под звук капель, падающих на тент, мечтать, мечтать, мечтать… Пока сон не сомкнул бы усталых за день глаз.
      Так и лежали отец и сын рядом, не только телами, но и душами. Они планировали. Они просто мечтали об одном и том же. Они жили единой для них обоих жизнью. Им было так надо. Они считали это правильным. Они просто не могли без такого единения.
      Именно в таких доверительных отношениях и видел отец свою заслугу – сын верил ему… Они на самом деле и были ОТЕЦ и СЫН (написано именно с большой буквы)…


      Не плачь, девчонка, пройдут дожди…
      Именно эти слова пришли в голову командора-проводника на следующее утро. Ночные порывы ветра почти шквальной силы. Непрерывно шедший дождь, постоянно менявший свой характер от слабого до весьма приличного. Упавший ночью невдалеке от палаток деревянный кол, поддерживавший до падения тент между ними. Положение стрелок на циферблате часов. Всё это говорило командору-проводнику о… невыходе эскадры на рейд и далее, в открытое море. Но все на всякий случай всё-таки затаили надежду пусть на поздний, но всё же выход в направлении финиша.
      Погода была более благосклонна всё же к командору-проводнику. Ведь именно ему и юнге меньше всех присутствовавших в составе эскадры хотелось окончания путешествия. Слишком большого труда стоило им, после двух подряд лет невыездных в Карелию, выбраться в это памятное для обоих место, в поход по маршруту оз.Энгозеро – р.Воньга – Белое море. В 2012-м году им это так и не удалось. По признанию адмирабля, в том году у его команды – не было НИКАКИХ шансов на успех этого мероприятия.
      Хоть дверь и была «без надписи» достаточно давно сложился круг людей, имеющих право преимущественного входа в тот домик. Хоть он и был владельцами то обсуждаем, то осуждаем, но он был. В списке было аж… целое одно лицо. Адмираблю нравилось приходить в гости, на покурить, на потрепаться, просто на обогреться, просто на посошок… Не сказать бы, что это было всегда вовремя и уместно, но уж как есть. Друг приходил в гости к другу. Здесь они могли бы остаться «условно наедине» и просто потрещать «за жизнь». Ему тоже было нелегко. Он сам жил в своем домике, заполненном гостями, словно в гостях. В гостях у сказки. Наверное - страшной сказки. Так или иначе, но давние друзья, а оба капитана и юнга имели стаж общения с десяток лет, могли побыть в более привычной для них компании лишь здесь, за дверью «без надписи».
      Дождь вел себя по-прежнему. И был явно ветер заодно с ним. Ничто не предвещало никакой надежды на «поплавать по морю» ещё сегодня. А раз так, то быть! Быть празднику души. Когда все то, что есть в печи, давай - скорей на стол мечи! Гитара, песни, алкоголь, табак. Вот лучшие друзья (не девушек) – мужчин поморья. Суровый быт, суровые нравы. И состоялся праздник. На душе было приятно – сама собой сложилась и дневка на море, вернее «у моря». Утром командору-проводнику пришлось единожды даже отгонять «ненасытных» от своей палатки. Это было резко, жестко, но правильно. Достаточно было того, что завтрак итак уже был приготовлен на газовой плите в его палатке. Просто его как-то, может быть, и не заметили, а сразу метнулись «за чаем». Обиды – пройдут, уроки – останутся. Так было всегда и не нам это менять.
      Но сильный ветер это что? Правильно, пограничная зона двух противоположных фронтов. Если ветер дует, то что? Правильно, он что-нибудь надует. А если сейчас ненастно, то что? Правильно, завтра будет ясно (ну или не завтра). Так успокаивал себя и уговаривал погоду командор-проводник. Ну надо же когда-нибудь за(при)кончить этот явно затянувшийся, тем более и не по их вине, маршрут в конце-концов!!!
      Уж вечерело, когда дождь основательно поутих, а затем и вовсе закончился. Времени на выход в море уже не было, как и желания для этого. Ребятам удалось-таки развести… огонь в очаге. Был приготовлен даже ужин на костре. Туристы повылезали из своих палаток и начали привычно суетиться на поляне. Сушка вещей, брожение по берегу, фотоэтюды… Жизнь потекла в размеренном темпе и привычном уже стиле. Даже юнга выбрался из домика и пытался потолкаться среди ребят у огня. Длилось это ровно до той поры, пока один из них, в ответ на вопрос – «А почему вы так и не смогли развести огонь утром с помощью бензина?», не процедил сквозь зубы – «Ну вы же нам не помогали. Да вы нам даже чаю не согрели…». Сам факт такого ответа на бесхитростный вопрос  двенадцатилетнего паренька, тот тон, каким он прозвучал (жаль командор не видел ни момента разговора, ни выражения «того» лица), убило всякое желание юнги видеть в этот вечер хоть кого-нибудь из тех, кто за «дверью без надписи». Он обиженно вполз обратно в палатку и ни его, ни его отца в этот вечер больше никто так и не увидел. Это был второй откровенный наезд со стороны одного из «персонажей» путешествия на «клан». Да и хрен с ей, с ружьёй… Наш дом – наша крепость! Мы и сами… с усами.


      Прощайте скалистые горы….
      Утро было ясным, как слеза младенца. Сбылось. Сбылись мечты на выход!!! Сборы вещей, загрузка на палубы, экипировка на выход. Прощальный взгляд в то место, откуда вышли из реки. Крайний снимок на этом гостеприимном берегу. Уже не команды, а горизонта в море. Чтобы ясней запомнить,  крепче эти дни. Уже команды, может и не стало. Уже давно. Они поодиночке. И им уже хватало телефонов для общения, но с теми… вдалеке которые. Всё это отражалось и на лицах.
Вот их предел. Уже поход невмоготу. Уже пора по магазинам. Уже пора под душ. Уже, уже, уже…
      Тут ненароком вспомнилось - «…для Атоса это слишком много, а для графа Де Ля Фер – слишком мало…».
      Сил не осталось – им пора на юг…
      «Мы вышли в открытое море, суровый и дальний поход…»


      Нечаянно, негаданно пришла пора дороги дальней…
      Эскадра вышла в море. Безумно рано в этот день!!! (без комментариев, прим.авт.)
      Миновав то место, где стояла некогда рыбацкая изба, суда направились к ближайшему от них островку, где до момента чалки на большом камне сидели две крупные чайки. Завидев туристов, чайку вежливо позволили тем осмотреть их владения, временно переместившись парой на отдельный камень по соседству.
      Туристы же просто вышли погулять, да осмотреться, воды испробовать морской. Еще была задача – поснимать побольше, наверное чтоб не забыть.
      А, может быть, оно - эмоции…
      А если им оно понравилось?
      Об этом станет ясно многим позже…
      Маленькая страна…
      Ребятам даже захотелось сделать снимок групповой.
      А может быть они и до сих пор – КОМАНДА?
      Вот это мы и выясним попозже… По возвращению домой. Ну а пока их поход – продолжается!!!
      Караван двинулся дальше. Мотор, пока ещё, исправно тянул конвой, чуть нервничая на волнах…
      А вода-то в море – солёная, плотная. Мотору было явно нелегко, и капитану тоже. Волна – приятная, морской накат то поднимал, то опускал суда с большой, явно не озерной, амплитудой. Гладь моря серебрилась нереально… Приятно по морю идти, когда оно к тебе благосклонно. Прямо по курсу был большой остров, на котором тоже было принято решение сделать остановку, перекусить и отведать, чем бог послал. НЕчайная, однако, процедура единодушно была перенесена на вечер. Чем ближе остров, тем слабей волна и вот катамаран заскользил уже по совершенной ровной морской поверхности.
      Стоп машина. Высадка десанта на побережье.
      «Вольно, разрешаю оправитсья!!!»
      Красивый остров, беломорский. На нем и грибов, и ягод – ну просто бесконечное количество!!! Отец с сыном тоже пошли на экскурсию вглубь острова…
Каким-то чудом на нем уцелел и поморский знак, обозначавший раньше  начало (створ) очередной морской губы. Число подобных знаков сильно поубавилось за последние годы. Для мореходов они – надежда не заплутать в многочисленных островах.
      Экскурсия явно удалась на славу. Не сразу вот, на побережье, уже собрались гулявшие по острову.
Затем, по всем канонам – перекус…
Затем, по всем канонам – перекур…
Затем, по всем канонам –фотосессия…
(ну а без них никак уже)
      И вновь блистали фотовспышки. И вновь улыбки на устах. Здесь всё напоминало праздник – праздник скорого возвращения. Море ребятам откровенно нравилось! Нравилось это и командору-проводнику, курившему на береговой каменной плите. Жаль, что ребята сделали так мало, чтобы продлить морскую часть похода. Ну не было возможности ни толковой дневки на море, ни морской рыбалки, ни бани напоследок. А может в следующий раз ещё рискнуть? Быть может даже с этими попутчиками. Время само все о покажет, и подскажет и решит, и это безусловно…
      Радостно и приятно было видеть эти ставшие уже почти родными лица. Не зря. Не зря они ломились к морю, невзирая на всё и вся… Но может стоило бы чуть-чуть иначе с ними, ну чуть пожестче, чуть посуровей, чуть построже. Не стоило, наверное, жалеть их слишком сильно. Хотя, как знать… Они же в состоянии делать выводы сами, без подсказок, без кнута, без пряника. Им было бы вполне достаточно просто сильно-сильно захотеть, и всё бы получилось. Не стоило наверное им, столь яростно уповать на то, что погода – всегда будет ясной, моторы – всегда будут работать. Что всё получится само-собою… В этом и была их единственная ошибка. Их будет еще много, уверяю вас. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. И это правда. Это Север. Он делает людей сильнее… духом!
      А вот сниматься командор-проводник в тот день ну просто… не хотел, уж вы его простите. Наверное, просто скоро настанет ему время вновь вернуться к делам и заботам, и вновь стать просто -  мастер-полупроводник (инженер-слаботочных систем).
      И вновь, и снова, и опять. Капитанам и экипажу занять свои места согласно судовому расписанию! Весла готовь! От берега отходи! Моторы на пуск!
      Все эти команды звучали лишь в голове ведущего. Ни звука лишнего над морем. Всем было итак все понятно, и хвала небесам. Благослови нас бог пучины…
      Мотористы, изрядно помучавшись, запустили начинавший вновь чудить мотор, и, под привычные и уже звук мотора, и запах моря, конвой взял курс на дальний мыс – мыс губы Нечаева, который командор-проводник смог бы найти уже, наверное, и в кромешной тьме. Вновь проплывали острова с прекрасными стоянками на них. По всем приметам было видно, что эти места достаточно популярны у ходящих по морю. Стоянки, навесы, печи-каменки виднелись практически повсюду. Хочется как-нибудь прогуляться вдоль этих побережий. Но это – уже будет совсем другая история…
      Получив утвердительный ответ адмирала (впервые назовем его так, он это заслужил уже), катамараны были направлены на узкий мыс губы Нечаева. Друзья хотели навестить известное лишь им одним место, которое ещё совсем недавно было «нечужим», а для одного из нас «последним местом отдохновения» на Белом море. Адмирал знает, о ком идет речь. Это для него.
      Ребята были здесь. Ребята были здесь совсем в другом составе. И тот состав им не собрать уже никак…  А память всё хранит, как будто бы вчера всё это было с нами… Ещё звучат в ушах те голоса, и крики чаек, и треск в костре поленьев дымных. Еще и дым костра как будто в волосах хранится. Соленый, терпкий дым тяжелого поморского топляка. Они запомним все эти вечера. Пока ребята помнят их – им легче. Ну и пусть. Пусть память эта и тяжелый груз. Но этот груз – он был своим когда-то. Земля пусть пухом будет ей…
      Теперь ребята здесь в ином составе. Но главное, что сын идет с отцом. И может он когда-нибудь уже сам привезет сюда уже постаревшего отца в знак памяти и благодарности ему за всё былое... И побывав здесь снова, через эх..дцать лет с сыном и его командой, отец возьмёт и однажды засядет писать своё «Старик и море…». Ведь у него получится, я верю…


      Путь к последнему причалу…
      Почему последний? Да потому, что мотор отдохнув и завидев в каких-то трех-четырех километрах крыши строений деревни Поньгома, не просто чинул, а начхал на своих хозяев. Чихнув, он заплакал… бензином прямо в воду. Совещание постановило, что течь – не остановить, мотор – не завести, мотора больше нет. «Ветер с моря дул, ветер с моря дул, нагонял беду….». Слова этой псевдопесенки обрели новый смысл и прозвучали подобно приговору. Весла готовь!
      Давно, слишком давно туристы не работали веслами. Идти было волне прилично до берега. Ветер с моря и набегавшая с левого борта волна, норовили постоянно «привести судно к ветру», согласно канонам мореходства. Боцман «Синего щенка» и на гладкой воде не успел понять и привыкнуть к правильной гребле на данном судне, а вэтих условиях и вовсе растерялся – то суматошно греб, заваливая судно на ветер, то судорожно «табанил», гася и без того невысокую скорость перемещения по курсу. Юнга изо всех сил пытался помочь, и сидящий за его спиной это не только видел, но и чувствовал. Но в двенадцать лет про выносливость можно только мечтать, пожалуй. Так они и шли. У командора-проводника не было другого выхода, как просто грести,  уподобив себя садомазохистомашине. Как будто это могло бы доставить ему удовольствие. Но удовольствие он и вправду получал. Но не от того, что рвал руки, а от того, что заветный берег всё же потихоньку приближался. Он это может!
      Он взглядом уже наметил путь к тому месту, куда хотел бы привести команду. Но, по мере приближения к берегу, он всё яснее замечал, что столь желанная им (и сыном) стоянка, уже занята. Были заняты ВСЕ ТРИ стоянка того участка побережья. Хотя, быть может, это и к лучшему. Не придется ожидать отлива, чтобы пересечь приливной «затоп» на участке дороги длиной метров 50-70. Значит для выезда на машинах подойдет практически любое время суток, вне зависимости от состояния моря, что ребят вполне устраивало.
      Полный СТОП!!! Судно ткнулось носом в побережье. Команда буквально сползла на берег. Беглый осмотр этого участка показал, что непрекращающиеся в последнее время дожди не только переполнили все низины и болотца, залили колею, но и породили множество ручьев и даже маленьких речушек, которые беззаботно бежали прямиком к морю, невзирая на стоянки, где стояли лагеря рыбаков и отдыхающих здесь.
      Подошел и «Синий ад». На лицах той команды было отражено такое же состояние усталости. Морской переход под веслами состоялся. Ребятам это удалось! Маршрут пройден полностью!!! 220 километров нелегкого пути. Почти три недели на маршруте. Это было нечто…
      Решено было что: водители, юнга и боцман пешим порядком выдвигаются в сторону деревни, по пути подыскивая место возможной постановки лагеря на эту ночь. В случае её нахождения, боцман возвращается к судам, и вчетвером (по двое на корпус) перегоняют суда к найденному месту. Ставят лагерь. Дальше – по обычному лагерному расписанию. Оставшиеся трое, получив заказы типа «папа, а привези мне из города…» на дозакупку, следуют дальше до ближнего авто, затем на нем в магазин (работает лишь один, и тот до 19:00), затем на станцию за вторым авто, затем – обратно в лагерь. План был понятен и принят всеми.
      Ребята, взяв с собой все документы, деньги двинулись в путь. Прошли все три знакомые, но занятые стоянки до «затопа». Смущало то, что прямо через них текла вода из болотин. Затем, спасибо адмиралу, юнга пересек затоп у него на спине, остальные шли чуть выше, чем по колено в воде. Стоянка была найдена без труда, сказалось знание этих мест командором. Он называл её «Питерская поляна» в память о гостеприимстве её былых обитателей в каком-то там году. Осмотр показал её исключительную приспособленность к постановке лагеря. Здесь ребята и расстались с боцманом, который на это время становился старшим по команде. Он стал возвращаться, чтобы перегнать суда сюда. А лагерю быть на красивом и живописном месте, что приятно уже само по себе…
      Водители и юнга продолжили свое движение к деревне. Знаком был каждый шаг и поворот на этой дороге. Вот и ШЕВИ адмирала. Завелась без проблем. Сели и поехали… искать в деревне воронку, чтобы залить бензин из канистры. Нашли чуть далее того дома, где жили и Василий, и Паша Зубрович. Их, кстати, видели из окна, проезжая мимо. Василий ворошил выкопанную картошку, а Павел – разбирал свои сети у сарая. Выходить не стали – завтра… может быть. Заправились и в путь.  Что ж, и мягкие сидения, и музыка бывают вполне приятными, когда их вовсе не было уж три недели. Магазин ждал. Ждал не зря. Не стану описывать, что было куплено и сколько именно, но две картонные коробки продуктов, лакомств и напитков были минут через двадцать вынесены из глубин того магазина и пристроены в автомобиле на его заднем сидении.
      Юнга был просто в восторге – мороженое!!! Мужики тоже – пиво, водка, хлеб и молоко!!! Командор бережно сжимал в руках целый блок сигарет «Альянс», других в магазине просто не было.
      Машина двинулась к станции и встала рядом с Ховером. Но тому понравился отдых… от хозяина в том числе. На команды брелока машина не реагировала вовсе. Пришлось вскрывать её ключом. Сигнализация себя даже не обнаружила, партизанка этакая. Лишь что-то еле слышно щелкало под «торпедой». Был открыт капот и… Не стану дальше описывать стандартную вполне процедуру запуска автомобиля с разряженным аккумулятором. Всё получилось лишь после перестановки его с другой машины на «уснувшую». Мотор завелся, сигнализация «проснулась» и… народ начал жадно пожирать свежий хлеб с молоком и мороженое. Это было… райское наслаждение!!!  Прогрев мотор, убедившись, что он сможет запуститься теперь уже сам, машины двинулись к морскому побережью снова, уже в последний раз. По пути к деревне свернули влево и выехали на берег моря. Там адмирал и командор «отведали», потом ещё, ну ещё чуть-чуть. Забытый привкус пива (после …) и томатного сока. Ребята были довольны.  Они и были тем самым костяком команды, которые знали друг друга уже столько лет. Им было о чем поболтать. Им было о чем помолчать. Им было о чем погрустить. Закончив трапезу на побережье, машины продолжили движение к своему лагерю. Лишь на мосту через реку Поньгома, они еще раз остановились, чтобы сделать фотографии на память о походе.


      А Белое море – моё…
      Немного есть людей, кому понятен сразу весь смысл этой фразы, ну и ладно. Возвращение автомашин было встречно бурной радостью всех обитателей уже стоявшего во всей красе лагеря на берегу. Они жадно тянули руки навстречу извлекаемым из ШЕВИ гостинцам. Ужин уже ждал вновь прибывших. Недоумение на лицах и нескрываемая радость от привезенного «издалека». А нести радость-то чертовски приятно! Но сил было отдано много за прошедший день. Испробовав и отведав, да при виде встающей из-за леса, прямо напротив только что севшего солнца, полной луны неимоверного размера (низкая точка стояния плюс северные широты) вызвало очередной шквал эмоций и поток фотоснимков.
      Вечер явно удался. Ах, если б не усталость, то состоялась бы и песенная его часть. Но всему свой срок и своё время, а времени было уже немало. Водителям уже нельзя, а остальные – просто не могли уже. Но привезенное … успешно кончилось. Лагерь тихо готовился отойти ко сну. Его пыталась потревожить лишь парочка «местных молодоженов» на моторной лодке. Своими воплями - «А мы только поженились! Есть покурить?», «А мой мне остров подарил и назвал его «Татьянин». А выпить есть что?» они более получаса всё ещё пытались привлечь к себе внимание, но всё же вынуждены были ретироваться в пешем строю по берегу, оставив привязанной у лагеря свою ПВХ-лодку с мотором. Последним их козырем было -  «А хотите на рыбалку? Мы завтра отвезем… за деньги… 2.800 за лодку… а дальше как наловите, но рыба есть…  и много… там… Мы к вам часа в четыре утра придем и поедем. А есть еще покурить? А выпить нечего уже совсем?». Потешно и погано как-то... Заснули все ещё не спавшие к тому моменту сразу же, как стало тихо на поляне.
      Наступила ночь. Их последняя ночь на маршруте. Последняя ночь их непростого, у кого-то просто первого в жизни  по-настоящему категорийного водного похода.


      А может я с тобой останусь…
      Водный маршрут заканчивается лишь в тот момент, когда собрано всё снаряжение – сплавное, бивачное, индивидуальное и народ усаживается в транспорт, начиная своё обратное движение – теперь уже к дому.
      Слышимый постоянно, в течение всей последней недели на маршруте, единственно интересующий всех вокруг вопрос, начинавшийся со слов – «А когда мы…?», командор задал его сегодня уже себе. Ну не было заметно ни в ком, столь часто озвучиваемой уже усталости и тяги к дому. Всё двигалось своим обычным чередом. Подъем – неспешный, сборы – неторопливые… У него складывалось такое впечатление, что никто никуда и не хочет уезжать на самом деле. Кто собирался понемногу, кто бродил по окрестностям стоянки, деревни и фотографировал. И вновь всё медленно, тягуче, словно нехотя. Места эти тихо, осторожно овладевали ребятами, стараясь приучить их не спешить напрасно. Покой и сдержанность – таков поморский нрав. Здесь суете нет места. И это тоже – СЕВЕР. Ребятам явно по душе пришелся местный быт, хоть он и был в глаза неброским и неярким, но с душой своею…
      Командор уже собрал все свои и юнги вещи. Они были заботливо осмотрены и расчетливо разложены по багажнику и салону, ведь впереди еще два дня обратного пути к дому. Шкуры и баллоны катамаранов уже основательно просохли на ветру и солнце. Начинали паковаться и личные вещи. Но вновь не почувствовал командор,  витающего над стоянкой подобно чайке, и кричащего – «Пора домой!!!», стремления скорее вернуться. Вот сколько стремились сюда, столь же нехотя, как из-под палки им приходится уезжать.
      Приятно сознавать, что «зацепило». И теперь уже неважно даже, что именно и насколько. Просто это факт…
      А может им вместе стоит попробовать, как в стародавние времена, замутить гусятник по итогам похода? Надо будет озвучить эту идею недели через две-три после возвращения домой. Гусятник – волшебный сбор! Сбор тех, кто был и тех, кто все-таки не смог поехать на маршрут по всяческим причинам. Слетает пыль, выветривается негатив и исчезает напряженность. Показ и обмен фотографиями. Песни, что звучали там. И разговоры, разговоры, разговоры… Это как «плюс один» к маршрутному листу. Как «неучтенка». Как подарок негаданный и оттого драгоценный по-особенному. И лучше бы всё это было у костра. Ведь он сближает…
      Таким оно и было – наше Белое море. И это мы были в гостях «У Белочки», а не она у нас. Таким  пусть  и  запомнится  оно  всем  тем,  кто  был  там  с  нами  в  этот  раз… Последний вдох всею грудью беломорского воздуха и…
      Машины заурчали моторами. Сдали задним ходом и приняли на борт остальных. Дорогу основательно подтопили недавние столь затяжные дожди. К слову сказать, в «предвкушении» обратной дороги, памятую её состояние, адмирал попросил командора помочь ему с вывозом катамаранных рам, но только до асфальта. Согласие, хоть и неохотное, было им получено-таки. Вид «плачущего адмирала» - не для слабонервных. Он, вопреки всем ожиданиям командора, в этом походе слишком часто и кропотливо… считал. Считал, что больше везёт людей. Считал, что больше бензина расходует. Считал, что больше положил к себе на катамаран. Считал, считал, считал… счетовод хренов.  Но с математикой у него не очень внятно выходило. Было впечатление, что это на «Голубом щенке» четыре весла, а не два. И потому вещей им, да побольше!!! То появляются продукты дополнительно, то банная палатка перекочует с борта на борт, а то ведерочко с едой на перекус переберется, а то ещё чего… ну типа «походного дивана». Два раза отбивался командор от таких «наездов», но чаще соглашался пожалеть (что не жалеть убогих-то). Им тяжело, их мало, они на отдыхе… А посчитать нагрузку на соседний борт, так времени за весь поход и не нашлось у адмира…ла. Ну и, как водится опять нае.ал с обещанием «до асфальта», впрочем как обычно. Но это тоже… отступление от темы – просто наболело.
      Машины потихонечку, чуть ли не шагом, переезжали через промоины и выбоины, бревна и камни. Вскарабкавшись по базальтовой плите наверх, в самое начало деревенской дороги, пошли чуть быстрее. Доехав до одного из домов, командор и юнга пошли в дом возвращать долги – три года тому назад они забыли вернуть сковороду, которую на время стоянки на берегу им дал Василий. Хозяина дома не было и сковороду пришлось оставить на видном месте в прихожей. Проехали деревню, с моста посигналили реке Поньгома уже в который раз за это путешествие. Сделав микропаузу, показали ребятам дальнюю стоянка на Белом море, куда заезжали сразу после закупок в «Пекарне».
      Въехали в Новую Кузему к магазинам возле станции и – началось. Туристами, словно ураганом сметалось с полок всё лакомое и вкусное, табачное. А может это жадность?
      Адмирал приуныл. «Маманя, нэма бензинууу, ни даедууу!!!» Забавно было наблюдать, как он пытался в эту рыбацкую пору, почти в ста километрах от ближайшей заправки найти в поселке того, кто поделится с ним этим поистине стратегическим товаром. Он теребил продавщиц, проходящих мимо магазинов покупателей с вопросом «А где тут взять…, вы не подскажете?». По расчетам командора (а он видел сам процесс дозаправки ШЕВИ и даже в нем участвовал) запас хода адмиральского авто был, как минимум – плюс 50-60 километров к потребности. Адмиралом было допрошен даже местный… выпивоха, едва стоявший на ногах, на сразу понявший вопрос, верней сказать – проблему адмирала. И со словами – «Меня все знают, мне дадут, я помогу - ты жди…» он ринулся куда-то. Ещё с полчаса машины стояли подле магазинов и ждали чего-то…
      Вернулся и бродяга со словами – «Простите мужики, ну нет бензина и ещё кого-то там, я извиняюсь…». На том и завершилась нетопливосудьбоносная адмиральская стоянка в Новой Куземе. А вот уже теперь сдается, что ждал он помощи от командора, в надежде, что того-то здесь… ну каждая собака… и всегда готовы… дать, чего бы тот ни попросил.
      Машины покатили дальше. Было чуточку страшновато за машины. Предстоящий участок дороги и в сухую пору не был легким для машин. А сейчас - после стольких дождей?!! Жутко.  Обратным чередом – поселок, дорога, мост, левый поворот, правый поворот, вновь левый и теперь уже прямая, поначалу сухие, ну относительно сухие. Командор всё ждал, когда же начнется та «погань», которую видели они здесь почти три недели назад. Но она всё не попадалась. За время их отсутствия, дорогу основательно залатали, усыпав и основательно закатав песком. Она была значительно ровнее, чем по пути сюда.
       Машины весело катились. Напряжение спадало. То слева, то справа еще виднелись окрестные озера. В открытые окна влетал теплый ветерок и проветривал салон. А настроение… было… ну ни к черту. Просто-напросто, командор всегда ненавидел окончания путешествий. Он жаден был до них. Это было целью всей его жизни – путешествовать.


      Я себе уже всё доказал…
      В один из моментов его чуть смутило усиление стука немного разбитой крестовины переднего карданного вала. Он даже порывался перед выездом вообще снять его с машины. Но он не стал делать этого по причине возможности возникновения потребности в полном приводе в этом дальнем выезде. Но машины благополучно доехали до асфальта. Процесс возвращения катамаранных рам и весел (три упаковки сверху, на багажнике), нутром ощущая подвох в отношении себя, командор решил совместить с дозаправкой баков возле поворота с трассы на город Кемь. Всё так и было. Доехали. Заправились. Вещи перекладывать не стали. «Да ладно, пусть так остается» - снисходительно (а не по-хамски ли случаем?) молвил адмирал. Базарить, спорить и доказывать ничего уже не хотелось. И вновь, как в песне – «Надоело говорить и спорить…».  В кафе на АЗС решили немного подкрепить силы и съесть чего-нибудь, да побольше. Ушел на это целый час, а то и больше. Просто ребята нарвались на передачу смены. Красивое до этого меню, захлопнулось прямо перед нашими носами. Но это - не помеха, что дают – то и едим (так гласит закон джунглей).
      И кто бы смог сказать тогда, что всё только начиналось – никто бы не поверил даже… Под словом «всё» здесь следует иметь ввиду обратную дорогу к дому.


      Хорошо, что есть на свете это счастье – путь домой…
      Машины, словно вспомнив ненароком после отпуска, как надо ехать, убыстряя ход, направились на юг. Мелькали, сменяясь, придорожные пейзажи. Трасса позволяла ехать душевно – не менее ста километров в час. Уже знакомы были обоим водителям названия рек и населенных пунктов, через которые лежал их путь домой. Если судить по времени на часах, то им уже была «не судьба» посетить музей-заповедник «КИВАЧ». Доехать почти до Кондопоги засветло было просто нереально для их автоколонны. Поэтому командор повысил путевую скорость со ста до ста двадцати километров в час. Была надежда к полночи плюс-минус час (скорее плюс) добраться до кемпинга «ОЛОНЕЦ» уже знакомого нашим путешественникам по пути в Карелию. Стук крестовины кардана на такой скорости расслышать был просто немыслимо, да и не надо (пока ещё). Но настораживал явно усиливающийся звук выхлопа двигателя. Он перешел от тихого, на средний, потом на бульканье при перегазовке, потом на откровенное рычание. Должно быть пришла пора и ему… ремонтироваться. Дорога была относительно гладкой и ровной. Но потихонечку стала ощутимой ещё и вибрация на рычаге выбора передач в салоне автомобиля. Но это вполне допустимо для пятилетнего автомобиля. Да вот беда, все эти ощущения не затихали в совокупности, а наоборот, весьма похоже было, шли на усиление и всё отчетливее давали знать о себе.
      Командор, ведя машину, думал примерно так:
- глушитель скорее всего под замену (пришла пора);
- пришла пора заменить крестовину кардана (уж слишком отчетливый стук, а не цокание);
- тряска…
А причиной тряски коробки (ручки КП) могут быть:
- износ резины;
- разбалансировка колес;
- обрыв подушек крепления (двигатель, КП, раздатка);
- разбалансировка приводных валов (а их-то три плюс два)…
      Где денег взять-то столько?!! И в каком порядке под замену? Одним словом, мысли командора были невеселыми. И он уж больше не вглядывался в полотно дороги, а вслушивался и .пой пытался ощутить автомобиль, дабы подтвердить или опровергнуть свои предположения.


      Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз…
      Эта фраза и стала очередным песенным воспоминанием, полностью совпавшим с произошедшим дальше. Сначала двигатель перестал-таки бубнить, и начал… клокотать во всё своё горло – конец выхлопу. На очередном обгоне впереди шедшего грузовика, на скорости сто тридцать километров в час, по возращению в свою полосу, уже не рукоятку передач, а весь автомобиль начало мерно трясти. Причем по мере снижения скорости тряска усиливалась. На табло загорелся один из тревожных индикаторов - “sheck engine». Это уже - проблема, если не сказать - тупик, если не сказать – караул!!! А впереди был виден знак примыкания справа второстепенной дороги, командор решил там остановиться и осмотреть автомобиль. Снижая скорость авто начало трясти так, словно слева у него колеса – квадратные, а справа – треугольные. МА-МА-НЯ !!! Это катастрофа. Рядом притормозил и ШЕВИ. Было уже темно, часы показывали начало десятого вечера. В свете фар ШЕВИ был виден дым, идущий от HOVER. В области передней правой двери на асфальте медленно расползалась дымящаяся лужа. Это масло…
      Это уже было  с ним в этих краях… Это означало такой же конец всей поездки? Данунафик… И если это конец, то чему из…??? Командор вышел, нервно закурил. Попросил фонарь. Присел возле машины, потом прилег в районе переднего правого крыла, потом переместился под днище в области пассажирской двери. Лежал он так минут пять-десять. Для окружавших его автомобиль ребят они показались целой вечностью. Все ждали вывода иль приговора. Наконец он вылез из-под днища, встал, обтер руки тряпкой и… вновь затянулся сигаретой. «Ну, что там?..» - осторожно поинтересовался адмирал. Выпустив струйку дыма куда-то в сторону, командор сначала произнес кратко, как выдохнул – «Да ничего. Хана…». Народ еще достаточно беспечно бродил невдалеке от машин. Да мало ли остановок в пути уже было, и сколь еще их будет. Потом, опершись локтями на капот своего авто, командор продолжил – «Гофра выхлопа – в клочья. Крестовина переднего кардана – в хлам. Ступица привода кардана раздатки переднего моста – к чертям. Оттуда и гонит масло. А при такой тряске и последнее масло убежит – тогда хана уже раздатке будет».
      Получалось, что в очередной раз Карелия не хочет из своих объятий выпускать командора, его авто и пассажиров. Такое уже было.
      Даже дважды. Один пожар в моторном отсеке в SAAB (приехал позже, под капотом поменял все выгоревшее – уехал свои ходом). Дважды глушитель. Один раз варил «гофру» в поселке  Эссойла, на берегу Сямозера – ехал на тракторе почти 850 верст. Один раз замена двигателя - убежало масло после удара по картеру, на SAAB в том же поселке Эссойла, в деревянном гараже своих знакомых. Один раз была замена коробки передач – приехал туда с подменным агрегатом через неделю после возвращения домой. Это было уже в деревне Верховье, что под городом Олонец, откуда и узнал о кемпинге, что на краю деревни. Такая вот автоОПУПЕЯ в поездках в Карелию. Но то были старые машины. А этой не было еще и… пяти лет. Ей не везло, пожалуй, с самого начала, когда её руль попал в руки… сами знаете кого. Вот что такое «НЕ ВЕЗЕТ» - это невезущая машина. Сейчас HOVER стал именно таким.
      Предстояло ночевать на месте поломки, это бесспорно. Ночевать в машинах – более чем… пикантно. А вот ставить палатку или палатки… Похоже, что всем было просто лень. Внезапно из них улетучилась даже страсть к поеданию припасов. Но, скорее всего, еда–таки была, но хомячили они уже каждый в своем салоне.   Обитатели HOVER от приема еды отказались.
      И был сон. Точнее сказать, что была весьма смешная попытка заснуть. Юнге, сидевшему сзади, это всё же удалось, хоть и с трудом. Боцман – тот тоже достаточно вольготно расположился на переднем сидении и уже сопел и храпел, изредка меняя то на это. Командор делал попытки заснуть, но так и не смог продлить сей краткий миг, такой как сон, более чем на двадцать минут. Именно с такой периодичностью менял тональность своего сна спавший рядом с ним боцман, которому даже рост помогал с комфортом разместиться на сидении. Да еще он иногда: просил приоткрыть окно – душно, кряхтел и приподнимался, включаяя свой телефон - принимал SMS, громко хлопал дверью - выходил подышать и размяться.
      Итогом ночи и «сна» командора явился единственно правильный вывод. Машина встала. Единственное, что можно было бы сделать для неё (и для себя), так это отсоединить передний кардан, зафиксировать ступицу привода переднего кардана и уплотнить, чтобы сократить потерю масла раздаткой. К таким же выводам пришел и адмирал. Еще одним итогом ночи явился «официально одобренный свыше» побег боцмана с занятой территории. И вновь вспомнилаись слова песни – «Тут крысы ломанулись через борт и лезут твари, и нет конца им…». Но тут всё двояко получалось. Он еще три дня назад должен был вывозить свое семейство где-то там – в Крыму. А с другой стороны – опаздывают вроде все… Да ну их, мысли эти.
      Минут через пятнадцать-двадцать голосования на обочине, ему удалось договориться с водителем проезжавшего в сторону юга авто. Прощаясь, он поблагодарил адмирала и командора за все, что они сделали. А командору пожелал еще и удачи в попытке ремонта авто. Машина вскоре скрылась из глаз. Командору было тошно. Машина работала на общее благо, а как была, так и осталась лишь ЕГО проблемой. А боцман – тот мог бы хотя бы деньгами помочь, благо они у него были в запасе. Он итак отдал «за дорогу» несколько меньше, чем все остальные. Но, дорога ложка - к обеду и никак иначе. Это выбор и решение каждого из нас. Сложилось, как оно сложилось…


      Утро вечера мудренее…
      Прав, как всегда прав наблюдательный народ земли русской, придумавший столько пословиц, притч и поговорок!
      А утро командора началось с «убедительного  призыва» адмирала к началу выполнения ремонтных работ. Оставленный уехавшим боцманом коврик, был расстелен на ещё непросохшем асфальте. У адмирала был получен под персональную ответственность домкрат. Из багажного отделения был извлечен набор атомобильных ключей. Перчатки – на руки и под машину – шагом марш!
      Машина – поднята. И началась война с защитами, сначала раздатки, затем и коробки. За долгий срок пребывания на своем месте (почти три года из пяти), учитывая большой пробег в тяжелых природных (грязь, бездорожье, распутица и снег с присадками) метеоусловиях, болты крепления долгое время даже не собирались сдаваться. А без их съема со штатных мест не могло быть даже речи о попытке самого ремонта. Но, при помощи (ну это уж водится в миру) Два болта просто потеряли голову от самого факта ремонта(сломались), а остальные потихонечку сдали свои позиции. И что забавно, что полностью выкрутились те, от которых это было просто необходимо. От остальных же только и требовалось, что ослабить их хватку – на листах защиты в ответных местах были выдвижные пазы. Примерно через час листы стальной защиты вальяжно расположились рядом с авто чуть поодаль от него. С защитой было покончено. Хоть внешний осмотр и выявил их полную пригодность к дальнейшей эксплуатации (ни вмятин, ни царапин), но было решено оставить их там, откуда они (в составе автомобиля) не захотели уезжать. Иными словами – просто не хотелось большие и грязные изделия тащить с собою дальше. Они остались на виду у знака «Уступи дорогу».
      Блаженный перекур. Адмирал, до сих пор взиравший со стороны, остался доволен проделанной работой. Настал черед демонтажа и карданного вала. Но это было многим сложнее – другой размер крепежа. Да и ближний фланец – он просто болтался вокруг своей оси, что требовало дополнительных усилий по снятию с его посадочных мест крепежа.
      Три болта сдались примерно с одинаковым расходом энергии командора. Не быстро, но уверенно. А вот четвертый, бяка (неценз.), ну никак не позволял «свернуть ему шею». Уже пошел в ход и баллончик, который сродни WD-40. Но, нет на всем свете того, что сделал один, а другой сломать бы не смог!!! Методом философски-ласкового «потрахивания», «потюкивания», «покручивания» сначала болт освободился из плена ржавчины и начал крутиться совместно с гайкой в сборе, затем удалось и гайку чуть провернуть на теле теперь уже болта. Продолжив этакий «массаж» и «процедуры» сборки гайка-болт и дальше, было замечено, нет было явно замечено, нет было замечено явное преимущество двух рук, двух гаечных ключей и нае.нушки над проблемным узлом. Гайка, как верная подруга, начала скрипя и нехотя оставлять столь любимое ею тело болта. Еще минута-две и «гаечка» (м/ф «Чип и Дейл спешат на помощь») упала на асфальт в объятиях столь ненавистного ей гаечного ключа на семнадцать. Всё. Командор еще некоторое время продолжал лежать, глазам своим не веря.
      И вновь блаженный перекур. Вставшее солнце уже просушило асфальт, согрело воздух, что было чертовски кстати. Прогулка, чтобы кости поразмять. Доклад о достижениях адмиралу. Мечты поспать-поесть-НЕчай, да бабуина отыскать бы. Ну типа - щас бы с тигром побороться, аль может… отлупить кого. Радовало то, что адмирал совместно с юнгой, отыскав место на опушке леса, развели там костерок между камней и на камнях уже дымил чуть закипающей водою чайник. А это означало лишь одно, что утреннему кофе – быть!!!
      Но, оставался еще один фланец – у фрикциона переднего моста. Домкрат был переставлен на иное место, чтобы освободить место для тела сотрудника сервиса «КарелАсфальтоАвтоЛом». И вновь и снова. Было многим легче, ибо передний фланец был заметно надежнее прикрыт иными узлами силовой установки автомобиля. Болты выглядели чуть сохранившими заводскую «консервирующую» смазку. А первая попытка раскрепить один из них, неожиданно легко привела к победе!!! Снять остальные три – так вовсе не составило особого труда. Все восемь болтов теперь уже лежали рядышком друг с другом. А вот сам кардан – ну никак не хотел отсоединяться от переднего фланца. Думай, командор, думай! Как бы этак исхитриться и снять его, подумал командор. Ему понравилось, и он подумал ещё раз… Выход был найден. Верный и хорошо заточенный столовый нож, лежавший поблизости в салоне, и стал тем «самым-самым волшебным предметом» этого утра. Нож и нае.нушка, нае.нушка и нож… Их нет сильнее.Никто не в силах им противостоять! Два-три удара по стыку фланца и кардана стрех сторон при провороте последнего вокруг своей оси и… оно раскрылось – раскрылся стык между ними. Вот остальное – дело чистой техники и, через пять минут примерно, на асфальте уже обессиленный лежал кардан. Ремонту наступил…
      Как кстати вскипел уже чайник! Руки были сначала оттерты тряпкой-ветошью, затем «дополированы» влажными салфетками. Теперь можно и в «калашный ряд» ломиться. Но мест свободных там уже немного было. У багажника ШЕВИ уже стояла очередь на бесплатную суповую кухню помятых, лохматых, нечесанных и даже еще толком непроснувшихся. Пришлось командору, небрежно но злобно работая локтями пробиться в самое начало очереди и уже там, вальяжно так, сквозь зубы (или их остатки) произнести сермяжное – «А мне кофе, пожалуйста!». Очередь оцепенела и…, нет, не подалась назад, а еще плотнее стала напирать на впереди стоящих с криками – «И мне, и мне, и мне…».
      Так закончилась непростая трудовая смена командора в то обычное карельское утро. Кардан был снят. Защита – выброшена (минус 15 кг живого веса).
Послекофейный перекур. Размять уставшие плечи. Пройтись прогнувшись по сухому асфальту. Собрать и обтереть лежащие рядом ключи, уложить их в чемодан. Собрать еще нужные в будущем болты и гайки в перчатку, чтоб не растерять. Обтереть кардан и уложить его на коврик в ноги впередисидящего. Отнести листы защиты к знаку на обочине и прислонить, чтоб были видимы. Убрать в багажное ключи, перчатку. Вернуть домкрат и ключ. Убрать и нож на место. Всё вроде. Ремонту конец. Тот самый «поганый» фланец с разбитым подшипником, что был источником тряски, бессильно покоится на своем месте в раздатке и ни с чем теперь уже не связан. А больше командор и не мог сделать практически ничего с поломкой.
      Теперь предстояло просто начать движение. Скорость – не выше 60. Если ничто не станет беспокоить – не выше 80-90 км./час. Если и на этот раз обойдется – тогда и выше (тут уж как получится). Гофра глушителя? Да хрен с ней. Останется найти ту скорость-обороты, когда он менее всего заметен будет.


      Попробуем взлететь?..
      Ну что же – все поели, покурили, проснулись, собрались. А командора всё сомненья гложут. А верный ли прогноз развития событий сделал он. Как много масла убежало из раздатки? Надолго ли в теперешнем виде хватит? А хотелось ему, чтобы её хватило ещё на… почти 1.300 километров непростого пути. Да в разную погоду, да с пробками на дорогах. Но – он не бог. Тот выше. Пуск двигателя – успешно. Машины тихонечко стронулись с места. Поехали. Поехали. И, о чудо – тряски не было и в помине! Двадцать минут шли под 65-70. Не трясет, ехать можно. Командор выше, оглядел, обнюхал – криминала нет. Едем дальше 80-90 на спидометре. Тряски нет. Машина катит плавно. Мешает лишь выхлопа звук. Перекур, осмотр, взгляд под брюхо на раздатку – свежих течей нет, ничто не напрягает, всё – на своих местах.   Ну что же – можно ехать!
      Чему уж быть, того – не миновать. Так значит едем дальше, но мягко, адаптивно и без лишних рывков. Выяснилось, что на скорости от  ста до ста десяти километров в час, звук выхлопа перестает столь немилосердно давить на уши. Вот он и выбор самого авто. Прошел час. Ничто не тревожило, кроме мысли – на сколько же километров пробега её хватит. Как в отчетах космонавтов – «Пять минут, полёт нормальный…». Настроение командора значительно улучшилось (хотя бы внешне). Машины едут к дому ближе…
      При взгляде на часы, вдруг снова промелькнула шальная мысль, которая тут же нашла свое воплощение в звонке в соседний автомобиль – «Ну что, а не посетить ли нам, уважаемым Донам, случаем КИВАЧ? Ответ был кратким – «Канэчна, дарагой… Канэчна едем!». Меньше чем через час появился и знак «Поворот направо», говорящий, что через восемь километров путешественники смогут увидеть своими глазами легендарный водопад КИВАЧ – гордость и жемчужину республики Карелия. Что же тут началось…
      А начиналось это еще до выезда на маршрут. Не то по лени, не то по неумной подсказке кого-либо, но четверо из семерых взамен наличных денег взяли с собой… пластиковые карты. Как вам такой поступок? Ну то, что это «клиника» - уже, надеюсь, ясно. Брать электронные деньги в глухой угол страны, да еще и в поход – чистое безумие. Вся их надежда в том и состояла, чтобы расплачиваться за еду и прочие покупки по карте. Но это ведь возможно лишь только там, где есть устойчивая сотовая (и не простая сотовая) связь. Ну, просто «тупанули» видимо…
      При входе на территорию музея-заповедника необходимо было приобрести билеты на право входа. Кассовый аппарат наотрез отказался принимать эти самые «красивые кусочки пластика», гордо мнившие себя раньше идеальным платежным средством. Командору пришлось спонсировать стоимость входных билетов на условии немедленного возвращения ему этой суммы при первой же возможности. Туристы попали на территорию. Фотоаппараты – к бою! И началось. Вот здесь, в музее, абсолютное большинство посетителей вело себя практически одинаково. Всем хотелось иметь на память – фотографии и сувениры. Не каждый же год судьба заносит нас в места такие – музеи под открытым небом. А это был – сам красавец «КИВАЧ».
      Воды в этот год было необычно много. Водопад выглядел весьма устрашающим и грозным. Мощные ровные и хаотично-грозные сливы словно завораживали взоры наблюдающих. Таким и должен остаться в памяти этот легендарный водопад. То мерным и чинным, то бешенным и непокорным.
       История сродни приключениям на входной кассе повторилась вновь, но уже в магазине сувениров. Пришлось и там, на тех же условиях, помогать незадачливым «бизнесменам». Но как бы то ни было, сувениры на память о посещении водопада КИВАЧ приобрели себе и своим домашним все желающие.

   
      Спасть лёжа – это наслаждение…
      Усталые и довольные туристы возвращались к своим автомобилям. Сегодня надо было еще успеть до знакомого уже кемпинга. Произошла оперативная замена в экипажах автомобилей. Командору взамен былого боцмана-беглеца, подсадил иного. Всё оставшееся в пути время, командор по-прежнему видел рядом с собой почти вечно спящее тело. Машины бежали-бежали, бежали-бежали и добежали-таки до поворота с надписью «Верховье». На этот раз ребятам достался целый домик. Четыре места на шестерых.
      Оставив девочек  в кемпинге для подготовки комнат, приготовления ужина и принятия, о боже правый, ДУША, остальные метнулись в Олонец, чтоб прикупить недостающее, снять деньги с карт и вернуть долги. Еще ШЕВИ очень нуждался в заправке. Всё удалось. Еда и напитки были куплены. Деньги сняты с карт, долги возвращены командору. А в магазине автозапчастей было приобретено трансмиссионное масло и герметик для раздатки – мало ли чего не так будет в пути. На обратном пути заехали и на заправку да угостили и «железного коня».
Когда ребята вернулись к домикам, ужин уже ждал их на центральной веранде. Поев, попив и отведав всяко-разно вкусного, была предпринята попытка пешей прогулки в деревню к подвесному мосту через реку Олонка. Но при виде грозных туч совсем невдалеке, программу прогулки пришлось сильно сократить.
      По возвращению на базу, почти сразу же пошёл сильный дождь, переходящий порою в ливень. Сильнейшая гроза сверкала молниями, освещая белым светом всё вокруг. Поэтому, да и по прошлой ночи, отнявшей много сил у туристов надолго засиживаться не стали. Девизом этого дня (и подобных ему впредь) стало неопровержимое – «Спать лёжа – это наслаждение!».


      Последнее утро… эпопеи…
      Подъем был ранним у одной из комнат. А именно в «мужском монастыре». Командор еще надеялся в пути уплотнить место разрушения подшипника в раздатке, воспользовавшись домкратом адмирала повторно. Но утро, как известно, мудренее. Поутру начал накрапывать дождик, а адмирал – тот просто пленился доставать домкрат. Ремонт вновь был отложен на неопределенное время. Адмирала и его отношение к подобным проблемам командор знал уже изрядно – «Твоя машина – твои проблемы…». Ему еще, не вдруг, а с чувством, всё припомнится. И ремонт в Завидово, и потягушки на Озерне, и снесенный бампер на новом автомобиле. Припомнится именно его отношение к друзьям и их вещам. Жизнь – она ведь только начинается.
      Командор напоследок неторопливо отведал местной медовухи. Вот эта ночь, на самом деле и была их последней карельской ночью в этом году. А это – крайнее утро в Карелии. Минут через 15-20 после начала движения по федеральной трассе Р-21 «КОЛА», они покинут Карелию и въедут уже на территорию Ленобласти.
      И вновь тягуче-томный подъем. Завтрак. Сборы в комнатах. Сборы поклажи к поездке. Укладка всего и вся на свои места в автомобили. Прощальный перекур на лавочках под свесом крыши домика. Ну наглядеться б хоть еще чуть-чуть.  Дождь затих и вскоре прекратился вовсе.
      Распрощавшись с кемпингом, уже дважды за месяц приютившим туристов, решено было все-таки съездить к тому мосту через реку для последней из многих, но   именно Карельской фотосессии. Глядя на величаво-спокойные и безмятежно текущие под мостом речные воды, хотелось пожелать им и дальше такого же векового спокойствия и безмятежности.
      
                Прощай Карелия – до новых встреч!!!

      И вот караван машин, миновав и приветственную перетяжку над полотном дороги – «Доброго пути!» и «Ленинградская область» вскоре вновь въехал на огромный мост с центральным створом для пропуска судов класса «река-море» через великую реку Свирь. И побежала автоколонна дальше в направлении Питера, чтобы переехав по мосту Волхов, и свернув налево сразу после моста приехать в старинный городок со звучным названием Старая Ладога. Но завтрак был слишком скуп. Помешало полное отсутствие электричества в кемпинге. По пути к деревенскому мостику ребята сами видели ремонтную бригаду из управления местных энергосетей. Он готовились менять перетяжку со столба на столб на линии, ведущей именно к кемпингу. После очередной дозаправки, машины скоро въехали в городок Сясьстрой. В нем в районе заправке было целых три кафе, что сулило голодным огромный выбор блюд...
      Прошло немногим больше часа и насытившиеся туристы вновь, но уже спокойно заняли свои места в машинах, чтобы ехать дальше. И вновь дорога. Ровно гудит мотор. Внезапно погас и  тревожный индикатор неисправности на табло приборов. Это просто смылось с датчиков раздаточной коробки вытекшее раньше масло. Стало еще спокойнее на душе у командора.
      И снова трасса (чуть не сказал Е-95). Машины пожирали километры дороги. То тут, то там, на развилках дорог, местное население предлагало проезжающим купить у них грибы всех видов, ягоды и рыбу. Вот рыбы было менее всего. А вот и мост через великую и былинную реку Волхов, что берет свое начало в озере Ильмень, на котором и стоит сам – Господин Великий Новгород.
      Минут через десять-пятнадцать машины въехали в Старую Ладогу. По пути туда, ребятам она встретилась лишь глубокой ночью. Теперь же ясный светлый день. Ну чем не повод посетить и осмотреть. Прогулка и осмотр самой крепости снаружи. Посетить музей не было ни времени, ни денег у многих уже. Вышли на берег Волхова. Да посмотрели на его воды. Ляпота… И ты уж не тужи, Старая Ладога. Стоять тебе – не перестоять!!!
      Осмотр завершился и машины тронулись дальше в путь. Въехали на территорию Киришского района. Там, невдалеке от города, и находится огромный нефтеперерабатывающий комбинат (НПК). Через несколько километров, дорога поворачивает направо и продолжает своё движения до слияния с питерской автотрассой. В конце дороги со светофора на перекрестке налево по стрелке, и вот машины уже несутся по питерской трассе в направлении домой!
      Проезжая д. Мясной Бор, командор всегда останавливался у мемориала воинской славы. Это место ему знакомо было очень давно, еще со времен заводского турклуба «ГЛОБУС», когда он еще учился на втором курсе в Бауманке. Сначала с заводской поисковой командой, потом со своими туристами из т/к «СКИФЫ», затем он привозил сюда и своих друзей. Они искали. Искали следы былой войны, остатки оружия, амуниции, смертные медальоны и останки бойцов, полегших в этих гиблых местах. Это место гибели второй ударной армии. С её помощью надеялись снять блокаду с города на Неве, а удалось лишь оттянуть значительные силы противника на себя и лишь тем ослабить давление на блокадный город.
      Именно в этих местах командору удалось к недавней тогда еще войне. Он всегда заходил на территорию мемориала, присаживался на знакомую лавочку, выкуривал две сигареты сразу – за себя, и за... того парня. Он просто молчал. А, когда приезжал сюда с сыном, рассказывал ему о войне и этих местах то, что знал о них сам. Это была его дань памяти бойцам, отдавшим свою жизнь за то, чтобы жил он сам.
      Именно в этом месте, в деревне с названием Мясной Бор, командор–проводник и закончил фотосессию.  Продолжалась она почти двадцать долгих  дней. Он никогда не снимал больше, чем ему могло понадобиться для альбома, дневника путешествия или просто повести, написанной скорее для себя.
      Машины дальше ехали, ехали, ехали и доехали до той точки пути, где встречались более двадцати дней назад, когда их совместный путь в Карелию еще только начинался. В той точки из HOVER были вынесены вещи одного боцмана и тело другого из них. Железо своё… (неценз.) адмирабль так и не захотел забрать к себе, ссылаясь на своё желание скорейшей повторной встречи, а рамы и весла – наилучший повод для неё. Постояли. Покурили. Разбежались по домам.



ЭТО ВСЁ

КОНЕЦ ПОВЕСТИ
 
Искренне Ваш, Берендей.



НО ЭТО НЕ КОНЕЦ ИСТОРИИ
выводы, пожелания к участникам и прогнозы на будущее

в отдельной главе
(не для всех)



а продолжения больше не будет...