Сцена 1.
Шел никто-не-помнящий год правления Президента. Чего только не довелось ему повидать за это время! И подношения льстивые, и бунты народные, и притязания сексуальные, и гости заморские - все встречал стойко, ни на что не поддаваясь. Как вдруг... произошло вот что.
Собралась как-то незадолго до выборов команда близких друзей Владимира Владимировича. Вот сидят они - думу думают: что б такого предпринять, чего раньше не делали, чем бы эдаким народ удивить.
- Эмм... Ну может, кто-то выскажется уже? - спросил Президент.
- А че сразу я? - послышался обиженный голос. - Я итак везде после Вас первый!
- Дмитрий Анатольевич, я про Вас ни слова не сказал!
- Ой! Я это вслух подумал?...
- У меня идея! - прервал их Жириновский. - Надо кандидатов в президенты пронумеровать.
- Мне показалось, или кто-то здесь и впрямь рассудка лишился? - резво поинтересовался Песков. - Я один может видел на листках голосования рядом с фамилиями какие-то циферки?
- Вам показалось! - мгновенно парировал Владимир Вольфович. - Не дослушаете, а лезете! Я имел в виду - вообще не указывать имена тех, кто баллотируется.
- То есть? - удивленно приподнял брови Путин.
- Вот представьте, бредет, к примеру, рэпер Василий из колхоза Нью-Васюки в прикрепленную к его хрущевке школу голосовать. Щас же молодежь вокруг! Они книжки читать разучились. А тут - оп, палево! Фамилий знакомых на бюллетене нет! Путина нет! За кого галочку ставить? Читать же, что написано в характеристике кандидата, придется!
- Как это Путина нет? - не предвещающим ничего хорошего тоном изрек Владимир Владимирович.
- Да вы меня опять не так поняли! Вы есть, Владимир Владимирович! Есть! Тока Вы спрятались!
- Спрятался... Ага... Вы что себе позволяете? Чтоб я трусом в глазах народных выглядел?
- Ну что Вы заладили? Я предлагаю Вам чуть-чуть за кулисами виртуальными постоять. Дайте уже дообъяснить наконец!
- Дообъясняйте! Рискните. И помните - второго шанса у Вас может не быть.
- Я это... Я предлагаю вместо фамилий под номерами распечатать только описание претендента! Ну как его... Вот я допустим какой? Умный, сильный, смелый...
- А я значит, глупый, слабый, трусливый, видимо!
- Не, ну и Вы тоже, Владимир Владимирович!
- Тогда КАК люди поймут, за кого им голосовать? Если под этими пунктами будет одно и тоже написано?
- Так это ж... Ну... Без разницы же? Все будут думать, что под всеми номерами - один "игрок"! Вы!
- А на самом деле?
- Владимир Владимирович, Вам не стоит волноваться! - лениво произнес Чуров. - Мне кажется, у Вас все получится и при таком раскладе.
- Предлагаю изгнать Жириновского из наших дружных рядов за такие "Выборы-загадку", - тихо вставил Зюганов.
- А... Ну конечно... К Вам-то перечисленные мной эпитеты ни с какого бока не пришьешь!
- Не знаю... Мне идея показалась любопытной.
- Хакамада, ты что, думаешь, ты там будешь прописана, как умная, сильная? Ни фига! Ты не баба, ты - кандидат! Так что как все пойдешь - в мужском роде.
- Да еклмн... Угомонитесь! - рявкнул Песков. - Вон у Валентины Ивановны Матвиенко есть предложение какое-то.
- У меня? С чего Вы взяли, Дмитрий Сергеевич?
- Так... Показалось, что должно быть.
- Валентина Ивановна? Ну-ка, ну-ка... - заинтересованно повернул к ней голову Путин.
- Да нет у меня ни... Ладно-ладно... А... Вы знаете... Было б здорово, если б к Владимиру Владимировичу вдруг приехала мама! Чтоб прям показали везде - как они долго-долго не могли встретиться, и вдруг это произошло, через много-много лет!
- Мама?.. К Путину?.. Приехала?.. - Песков уныло качал головой. - В "Жди меня" он как будто написал?
- Отлично! А потом мы его к Розе Сябитовой на "Давай поженимся" отправим!.. А что Вы на меня так смотрите?
- Хакамада! Окститесь! Какое "Давай поженимся"?
- А что? Да туда полстраны сходили... для пиара!
- А что за мама? И откуда она приехала? Из Бразилии? Из Магадана? Может ее украли папуасы на Фиджи, когда Вова был совсем маленький, а теперь она сумела выбраться из плена?
- Жириновский, мама должна приехать из русской деревеньки!
- Матвиенко, на жалость давишь?
- Да! Люди должны видеть, что Владимир Владимирович не царских кровей, что у него обычная русская региональная мама.
- Правильно. Так и должно быть. Давайте я приглашу одну из доярок моего электората - голодающего Поволжья. Она прекрасно сыграет маму. И, кстати, недорого. Могу договориться всего за 500 тысяч баксов.
- Вы что, сговорились? Зюганов, ты вообще-то когда-нибудь такие деньги в руках держал? Кто тебе их даст? Мы вон в лучшем случае за 500 рублей из массовки "Пусть говорят" кого-нибудь найдем!
- Да! - рыкнул Владимир Вольфович. - Ты б вон, Гена, к Арбатовой в клуб "Женщины, вмешивающиеся в политику" сходил! Опыт бы перенял! И свой клуб давно пора открыть - "Мужчины, не вмешивающиеся в политику"!
- Не надо из массовки! - неожиданно резюмировал Путин. - У меня есть мама.
Воцарилась глубокая пауза.
- ...Чья мама? - спросил Медведев, отрываясь от айфона, чтобы как-то разрядить атмосферу.
- Моя мама, - подчеркнул Путин.
- Странно, что ты об этом мне ничего не говорил. Я надеялся, что мы все-таки друзья.
- И мне не говорил!..
- И мне!..
- Не забуду, не прощу!
- Не забуду, не прощу!
- И я... Не забуду... Но может быть прощу! Дорого.
- Эмм... Друзья! Я все объясню! Я просто боялся! Боялся о ней рассказать! Дело в том... Что она не обычная мама. Она... не такая, как все... мамы... Но, раз мы к этому все же пришли, то вы сами все скоро поймете! Валентина... Валя!.. Валюша!.. Раз уж тебе в голову пришла эта мысль, то тебе и карты в руки! Поедешь и попробуешь ее привезти сюда.
- Почему попробую? Поеду и привезу! С прессой центральной! Куда ехать-то?
- Да, знаешь, дело-то щепетильное - может и не срастись! Со СМИ лучше повременить. Мама... - женщина твердых устоев и этой... закалки военной. Она всю жизнь в Михайловке первой прожила. Там не осталось почти никого кроме нее-то...
Сцена 2.
- Ой, батюшки святы! Кто ты? - от неожиданности испуганно крикнула Клавдия Петровна Путина, отрываясь от сосков своей коровы Зорьки и повернув голову к распахнувшейся двери сарая.
Словно сошедшая с церковного иконостаса, там стояла Валентина Ивановна Матвиенко в ореоле первых утренних лучей яркого солнца, по-весеннему устроивших легкую капель.
- А по-внимательней посмотрите! Что ли не признали?
Клавдия Петровна вытерла мокрые руки о сшитый еще при Николае II фартук, повязанный поверх будто колом стоящего мехового тулупа, и подошла поближе. Приглядевшись, она ответила:
- Хорошо, очки одела. А то б не узнала тебя, Надежда! Что-то последнее время плохо видеть стала. А ты одна иль с "Золотым кольцом" тут давеча? Неужто заблудились? Так я вам дорогу в город покажу-покажу. Токма молочка моего вот отведай сначала! Да и в дом заглянем, борщичком угощу! Вчерась наварила. Остыть на печи еще не успел.
С этими словами Клавдия Петровна подняла жестяное ведро из-под Зорьки, зачерпнула железной кружкой и протянула ее осиянной женщине в дверях. Та же окинула быстрым наметанным взглядом обстановку, слегка отличающуюся от московских и петербургских кабинетов, улыбнулась и на одном дыхании проглотила теплое молоко. Потом уверенным движением стряхнула с кружки капли на земляной пол и поставила ее на бочку.
- Не Кадышева я! Я - Председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Валентина Ивановна Матвенко! - гордо продекламировала она.
- Вот так так! - всплеснула руками Клавдия Петровна, вплотную разглядывая лицо странной гостьи. - Неужто обозналась я?
Про себя решив, что перед ней все равно Кадышева, но которая по каким-то причинам захотела остаться инкогнито, старушка засуетилась:
- А чаго ж мы тут все? Пройдемте в избу!
На что Валентина Матвиенко твердо поовела рукой в сторону: мол, успеется. И сделала шаг вглубь, пропуская заходящую за ней следом девушку в кокошнике и длинном сарафане, дрожащую от холода и толкающую впереди себя большой бидон с трубками на колесах.
- Это Вам, Клавдия Петровна, от настоящих искренних друзей Вашего сына! - на этих словах Валентина Ивановна почти профессионально прослезилась.
Но ответной ожидаемой реакции не последовало. Наоборот, от душевного гостеприимства Клавдии Петровны не осталось и следа.
- Эт че эт? Техника? Везите назад свои вибраторы! Понаделали бизнесы, управы на вас нет!
Первым позывом Председателя Совета Федерации после таких слов было желание присесть. Но так как присесть было можно только на складной низенький стульчик рядом с коровой, то она решительно справилась с собой и твердо парировала:
- В условиях стагнации, которую мы здесь наблюдаем, использование инновационных разработок наших колхозных ученых - самый необходимый выход из застоя.
Услышав в хаосе странных слов странной женщины одно понятное, Клавдия Петровна вцепилась в него, словно пассажир "Титаника" за спасательный жилет.
- Когда люди жили в колхозах, они правильно жили! Работали на благо родины! Ни тебе бизнесов, ни тебе долларов!
- Позвольте! - встряла Матвиенко. - Перемены были стране необходимы как воздух! Еще Петр I отправлял молодежь в Европу учиться.
Бабуля прищурила один глаз, чем очень бы вписалась в пушкинский сюжет "Пиковой дамы":
- И что?.. Третий век никак не выучатся?
Эту ядовитую карту политической львице крыть было нечем. Сзади послышался шум.
- Руки убрал!.. Не, ты че в натуре не понятливый такой?.. Понаехали блин!
Клавдия Петровна, оттолкнув госпожу из Москвы, ринулась во двор и застала картину: соседского алкоголика Митрича за шкирку держал телохранитель Валентины Ивановны. Бабушка не растерялась. Схватила кочергу, подняла ее словно факел американского символа свободы и не спешно двинулась на охранника. Тот не испугался, но от греха подальше алкоголика отпустил. Митрич с важным видом оправил дубленку, супермодную в 80-е годы, и кивнул:
- Петровна, эт вааще хто?
Клавдии Петровне очень хотелось похвастаться, что к ней сама Надежда Кадышева заехала. Но, поразмыслив, она представила гостью, как сноху.
- Це невестка. Вот свиделись наконец.
На этом интерес Митрича переключился на сарай, куда он собственно и направлялся. Заприметив там нечто блестящее, мужик оттолкнул от дверей Матвиенко, шагнул внутрь и ухватился за доильный аппарат.
- Петровна!!! Эт ваще че?
- Ниче! Зорьку мою тревожить удумали! Пусть ото забирают свои инстрУменты.
- Цыц, бабка! - шикнул сосед. - Я пойду ща опробую на Фроське Борисыча. Може сгодится в хозяйстве-то!
- Так Фроська померла!
- Да то старая Фроська померла! А он вчера новую с рынка привез!
И Митрич быстренько потащил аппарат на улицу. Когда Валентина Ивановна очнулась от подобного нахальства, того уже и след простыл.
Через десять минут Митрич уже втюхал доильный аппарат Борисычу за две бутыли самогона, и уходя вдруг что-то вспомнил. Подошел к окну, отдернул штору:
- Борисыч, а вааще где?
- Че где?
- Журналы у тебя лежали тут.
- А... В туалет отнес.
Митрич побежал во двор, открыл сортир, достал из стопки журнал, разгладил, рассмотрел...
- Она! Как пить дать, она, Борисыч!
- Че за она?
- К Петровне приехала. Сноха, говорит. А че сноха, когда вот она орден перед Отечеством получила?
- Митрич, ты прекращал бы уже пить!
- Да вот те крест - она! Вишь, за сосульки оказывается тож ордена дают. Я журнальчик-то заберу? Посмотрю - вдруг за водку тож дают?
Борисыч только рукой махнул и в дом зашел. А Митрич весь день пьянствовал, чокаясь с журналом "Коммерсант-Власть".
Сцена 3.
Целую неделю обхаживала маму Президента Председатель Совета Федерации, заманивала блеском кремлевских огней, подарками несметными. От всего та наотрез отказывалась. Ни в какую ехать не соглашалась. Стояла на своем: требовала уничтожить все виды оружия в стране и раздать бедным деньги богатых. Валентина Ивановна на пятый день сдалась, позвонила Владимиру Владимировичу. А тот засмеялся в ответ:
- Ну так пообещай, Валентина Ивановна! Скажи, что все исполнишь!
Так она и поступила. Но бабулин стержень воспитан был коммунистами, уничтожившими царизм и победившими в великой войне с фашизмом. Клавдия Петровна радостно всплеснула руками:
- Ой, счастье-то какое! Вовочка наконец домой вернется!.. А когда по телевизору объявят о полном разоружении и раскулачивании? Я пойду к Борисычу послухаю новости.
Валентина Матвиенко только за голову схватилась и на печь забралась - новые идеи рождать. Но идейность безмолствовала. Валентина Ивановна уснула. А Клавдия Петровна тем временем вернулась и, так как глуховата была, то закричала над ухом храпящего Председателя:
- Ниче не объявили. Никуда не едем.
И улеглась на пол, и захрапела. А у Матвиенко сон как рукой сняло. Собралась она отсюда бежать, да побыстрее. Позвонила в Москву утром, стала Владимира Владимировича спрашивать, а ей отвечают:
- Приболел немного, двойник вместо него.
А так как в настроении "миссия невыполнима" расшаркиваться ей было неудобно, то как гаркнет Валентина Ивановна:
- Че ты мне тут лапшу на уши вешаешь? Чтобы Путин заболел? Сам-то веришь в что сказал?
И тут Клавдия Петровна уронила чайник и подскочила к акуле политики:
- Вова чой ли захворал?
Так пронзительно спросила. Так тревожно поглядела. И хотела было Матвиенко и на нее заорать, да почуяла - вот она, та ниточка, за которую нужно дернуть. Пригорюнилась, личико опустила, пугвички на халатике перебирать стала: да, мол, в болезни ее сыночек, постельный режим и уход ему требуется. Тут и засобиралась бабка в Москву.
А пока летели, разослала Валентина Ивановна сообщения на телевидение и в газеты, чтоб встречали их в аэропорту.
Сенсация, надо заметить, удалась. Еще в воздухе печальную Клавдию Петровну в скромном засаленном платочке у окна запечатлели папарацци-парашютисты и передали снимки в онлайн-издания. Так что когда она спускалась с трапа и навстречу к ней с букетом роз стремительно вышагивал Владимир Путин, охрана Президента едва справлялась с толпой.
Клавдия Петровна удивленно погладила сына после слезных обнимашек и целовашек по его костюму Brioni:
- А Валюша сказала, ты в реанимации...
Владимир Владимирович поправил матери платок фабрики "Красная заря" так, чтобы прикрыть протертую дырку. Наклонился и шепнул в ухо Матвиенко:
- Предупреждать же надо!
Потом схватился за сердце и чуть согнулся в коленях:
- Ой, что-то не долечили меня, кажется. Вы езжайте пока домой ко мне, а я - в больницу еще наведаюсь.
Забыл он, сердешный, что хватка у мамы - мертвая. Эксклюзивный галстук его, Луи Виттоновский, казалось, теперь навсегда останется в ее сильной морщинистой руке.
- Вова, ты не должен от меня ничего скрывать. Я - еду с тобой!
Еще пару-тройку секунд Владимир Владимирович замешкался в надежде возвращения утраченной свободы. Но вспышки фотокамер не позволили ему противоречить маме. Он улыбнулся, и в унисон они пошагали к авто.
В это время г-н Зюганов у телевизора только покачал головой:
- Ну какая это бедная мама? Походка от бедра, одежда дорогая, лицо ухоженное. Мои голодающие пенсионерки выглядели бы правдоподобнее...