линейный мент

Барбос91
Вообще Паша он детдомовский был. Мама его погибла, ехала с поля на тракторном прицепе пела песни. Она вообще петь любила, в клубе выступала. Паша помнил у нее такие туфли черные были, их лодочкой называли. Она в клубе пела, а ноги в этих лодочках дробь выбивали и еще у нее платок был, такой с какими-то кляксами бордовыми. И духи еще Паша помнил, такие в красной коробке "Красная Москва" назывались. А прицеп перевернулся. Все живы, а мама мертвая. Отец на охоте погиб, сами знаете выпьют и на охоту. Папу Паша не помнил, мама рассказывала. Из детдома Пашу в интернат перевели, там дратца приходилось, пацаны городские, а Паша один деревенский. Из интерната его сестра мамина забрала, ее мужа посадили он ей выкидыш сделал. Так она рассказывала. Тетка Клава хорошая была, конфеты покупала, в школу провожала. Потом ее муж вернулся. Паша в армии уже служил. В армии ему нравилось, распорядок, чисто, кормят. И спортом заниматься можно. Его даже в спортроту забрать хотели, но он отказался, ему в полку нравилось. А потом замполит его вызвал, сказал, что отпуск подписан, велел проездные документы получить в штабе. Теть Клаву муж топором зарубил, пьяный был. Паша с участковым выпил, тоже в форме, типа военный. Это он Клавиного мужа застрелил, в деревне говорили, что конец Анискину ихнему, уволят, а то и посадят. Не 37 год, чтоб в людей стрелять. Ну участковый конечно выпивал, нервы успокаивал и обидно ему было что пистолет отобрали.
Ехал Паша в часть и вспоминал он, как метель мела на кладбище. И с района оркестр приехал, а играть не смог. Холодно было... губы у них мерзли, только пьяный барабанщик в барабан бил. БУМ-БУМ-БУМ... И еще вороны каркали. Этим воронам лишь бы прокаркать.
И еще вспоминал Паша этого участкового с потухшими глазами тащащим двумя пальцами себе в рот капусту и его острый кадык, что ходил туда сюда.
Паша в Москве вышел с поезда на вокзале нашел прогуливающего в конце платформы милиционера. Милиционер был метр с фуражкой и по дембельски мятых сапогах. Паша выдохнул
-В милицию хочу!
Милиционер сдал назад, сплюнул. Выдохнул воздух.
-Тебе в комендатуру, служивый.
Паша ему втолковывал, мент крутил пальцем у виска. Потом они поехали к менту в общагу, а утром Паша оказался перед глазами сисястой майорши.
Так Паша очутился в линейном отделе милиции. Сопровождал электрички, патрулировал платформы, жил в общаге. Мечтал о юрфаке.
А вообще вечер был морозный. Вышел Паша на платформе Моссельмаш, кофе выпить на Сенежской улице, а потом к ребятам в вытрезвитель, что рядом с платформой заскочить хотел типа согреться, потрепаться. А на платформе стоят ребята, ну студенты по виду пиво пьют. Холодрыга. А они в курточках, аляска называются, на волосы патлатые их снежок сыпится, а им по барабану, тот который БУМ-БУМ-БУМ. Рядом бабка крутится бутылки, что собирает. А один из студентов возьми да брякни
-Поклонись бабка, мы тебе все и отдадим.
И в глазах у него потемнело. Бабку эту он знал. Ее все Галкой звали, деревенская, пенсия 25 рублей, попробуй проживи. Вот и собирала бутылки, ну и там по мелочи. Рука его потянулась к кобуре. И понял он, что это его день последний, но ему вообще-то как-то по фигу было. Знаете, как гною... Раз и прорвался. Только ему в ухо кто-то выдохнул
-Не горячись, братишка.
И рванул за плечо. Сыщик из "полтинника" оказался, их конторы рядом на проезде Черепанова, знакомы.... на одном трамвае от метро "Войковская" до улицы Михалковская...
Они потом сидели на ступеньках в подъезде. Там тепло от батарей было. Курили. Паша все рассказывал Ну, про жизнь свою, куцую как собачий хвост. Потом они поехали на Черепашку, Паша сдал оружие в своей конторе, а сыщик в своей.
Чай они пили с лимоном. Деревню вспоминали. Каждый свою. Водки не хотелось. А метель мела...мама не горюй.