В тот день Анфиса Васильевна проснулась в прекрасном настроении. Было раннее июльское утро, в окно стучались две голубки, которых она приучила к плотному завтраку.
– Ах, Вы мои милые, проголодались, никто Вас не кормит… Сейчас, сейчас, погодите маленько, разомну свои старые косточки.
Анфиса Васильевна сбросила одеяло, поболтав ногами, найдя под кроватью любимые тапки, потихонечку пошагала на кухню.
– Вот грех-то какой! И хлеба нету! Сегодня сын приедет, а мне его и угостить нечем! Да, да. Это мы вчера с Надеждой сидели, трещали и последний батон с маслом да вареньем умяли. Точно-точно. Ну, милые мои голубушки, – продолжила беседу с пернатыми Анфиса Васильевна, открывая настежь окно, в которое настойчиво долбились голуби. – Вот Вам крошечки, ешьте, не побрезгуйте. Поеду сейчас в магазин, куплю что-нибудь. Вам что привезти батончик или черненького?
Голуби воркуя кивали. Казалось разговор им был по душе и они с удовольствием клевали и черные, и белые крошки хлеба. Утром к Анфисе Васильевне прилетала именно эта парочка: толстопузый белый голубь и пятнистая небольшая голубка. Она даже придумала им имена.
– Ну ты, Ванюш, не жадничай, дай девочке-то поесть, вон уж жирный какой! На, на и тебе Марфушенька крошечки от сладкой булочки. У тебя, наверное, скоро птенчики будут, давно он тебя охаживает. Кушай, поправляйся, миленькая.
Пока пара пернатых доедала свой завтрак, найдя любимую радиоволну, Анфиса Васильевна начала делать зарядку. Растерла пальчики рук и ног, покрутила шеей, плечами, перешла к наклонам. Она никогда не была спортсменкой. Просто однажды поняла простую истину: хочешь жить – двигайся, не давай крови застаиваться в организме. Несмотря на почтенный возраст, она прекрасно выглядела, сильно не хворала и дома ее было не застать. Да и что ей было делать дома? Часами сидеть перед телевизором она не любила. Смотрела только то, что заранее выделила красным фломастером в газетной программке.
– Зачем забивать мозги чужими мыслями? У меня и своих вон сколько! Правда? – частенько шутила она.
После зарядки и водных процедур Анфиса Васильевна, заварив себе сладкого чаю, села в кресло изучить свежую прессу, пестревшую рекламными объявлениями.
– Ага! Вот что мне нужно! Свежие куры всего за восемьдесят пять рублей килограмм! Где? Где? Могли бы написать чуть покрупнее? Не все же видят, как они! – поворчала она, но, надев очки, разглядела название и адрес. – Торговый центр «Витязь», Токарей 16. Это не очень далеко, я, пожалуй, сейчас туда и отправлюсь! – улыбнувшись своей неожиданной идее, сказала она.
Через десять минут Анфиса Васильевна уже стояла в легкой летней шляпке на троллейбусной остановке и общалась с молодой женщиной, вокруг которой прыгали двое малышей.
– Анфиса Васильевна, неужели в Витязе такие дешёвые курицы?
– Да, да! Я Вам точно говорю!
– Вы меня удивляете своим непоседливым задорным нравом! Другие бабушки по домам сидят, болячки считают. Ну кто скажет, что Вам девяносто?
– Да, я такая! Поэтому, верно, и жива еще! – весело проговорила Анфиса Васильевна. Ей нравилась эта молодая женщина и ее дети. Она напоминала ее саму в молодости: активная, с пышными золотистыми волосами, раскосыми глазами и ямочками на щеках.
Громко, эмоционально общаясь, разновозрастные подруги привлекли внимание всех людей, толпившихся на остановке. Обе они были не прочь поболтать, так как особо никуда не спешили: одна была на пенсии, другая в декрете.
– Ну все, Юленька! Кажется, мой троллейбус идет. Пока! Здоровья твоим деткам! Увидимся!
Погода была прекрасная, настроение тоже, в окно дул свежий ветер, и Анфиса Васильевна, подпрыгивая на сиденье, под которым, было колесо троллейбуса, быстро добралась до Торгового центра, где ее, как вещало рекламное сообщение, ждали свежие недорогие куры.
Когда Анфиса Васильевна зашла в огромный торговый зал у нее разбежались глаза. Чего тут только не было! Она сразу вспомнила, что у нее нет мыльницы и коврика для ванной, давно прохудился таз для стирки, куда-то подевались все прищепки и срочно нужна новая подушка.
Прикатив тележку к мясному отделу, Анфиса Васильевна обнаружила, что на курицу у нее не осталось денег. Надо было что-то выложить, но все покупки было совершенно необходимы. Она еще раз пересчитала все деньги в кошельке и стояла в задумчивости.
– Анфиса Васильевна? – окликнула ее высокая роскошная брюнетка в красном платье в горох и приталенном белоснежном пиджаке. Глядя на эту уверенную в себе красотку, Анфиса Васильевна вспомнила девушек с обложки журнала мод «Бурда», откуда раньше любила брать выкройки для своих платьев.
– Да, это я! – ответила несколько нерешительным голосом Анфиса Васильевна. Ей было удивительно, что кто-то здесь, в другом конце города ее знает. Она, конечно, всегда имела много друзей, особенно когда была помоложе и работала. Но сейчас, когда круг общения у нее совсем сократился и не выходил за пределы семьи и жителей подъезда, встретить знакомого так далеко от дома было просто сюрпризом.
"Может я чего натворила в этом магазине?" – подумала девяностолетняя старушка.
Увидев удивленное и даже немного напуганное лицо Анфисы Васильевны молодая, женщина улыбнулась.
– Все в порядке. Меня зовут Мария. – Она протянула свою полную украшенную перстнями руку в знак приветствия.
Анфиса Васильевна решила не предпринимать поспешных действий и выслушать новую знакомую до конца, вдруг опять будут что-то предлагать купить или попробовать, тогда и пожимать руку такой мадам совершенно не обязательно.
Дама продолжала свой монолог эмоционально и настойчиво.
– Очень хорошо, что я Вас тут нашла. Я в Екатеринбурге проездом, привет вам из Хабаровска от племянницы Елены. Я сначала стучала и звонила к вам домой, в двери 23 квартиры, но соседка, проходившая по лестнице с маленькими детками мне, сказала, что вы поехали за курицами в Торговый Центр «Восток», одеты в бежевый костюм и летнюю шляпку. Вот я мигом сюда. Приехала и увидела вас. Мне надо передать подарки от Елены.
Анфиса Васильевна сначала ошарашенно глядела на обворожительную статную даму, похлопала глазами и наконец решила прокомментировать события.
– Машенька! Можно я так буду вас называть?
– Да, конечно, как удобно, ведь я вам по возрасту во внучки гожусь.
– Значит вы прямо с самолета? Не отдохнувши, не умывшись прямо приехали сюда? За мной?
– Да это ничего! У меня тут дела. Мне главное велено подарки передать и все. А устроюсь я в гостинице.
– Нет, нет, поедете ко мне! Я вас хоть угощу чем-нибудь. Ну-ка, когда вы последний раз ели фаршированную курицу? – прищурив один глаз, спросила повеселевшая старушка.
–Ну, не знаю…не удобно как-то, – изображая смущение, проговорила молодая женщина.
– Я сейчас вот только лишнее выложу…ну подушку, что ли… и куплю двух цыплят и хлебушка.
– Зачем выкладывать? У Вас денег не хватает?
– Почему не хватает? Я вообще-то богатая, слава богу! Пенсия конечно не ахти, но я откладываю. Много ли мне одной надо? Живу себе помаленьку. Когда сыну помогу, когда соседке Надюше. Она совсем на свете одна осталась, и сыновей похоронила, и мужа. Прям как в песне поется «И осталась Надежда последней…». Поможешь и на сердце радостно, помогать-то я люблю. А подушка – это так глупость, сейчас я ее на витрину верну, надо только вспомнить где она лежала. Магазин-то огромный, заблудиться можно. Вот в советское время стоишь часок-другой в очереди и точно знаешь, что дадут тебе в лучшем случае варёную молочную колбасу, в худшем рогалик ливерной, и все... А сейчас хорошо, просто райский выбор! Только помечтаешь о чем-нибудь, а оно уже здесь лежит, на тебя с прилавка смотрит. Спасибо Боре Ельцину, что открыл нам глаза на другую жизнь, а Володе Путину, что тянет нас всех за уши до уровня Европы, правда?
– Ага, я согласна. Если бы не рынок, не возможность торговать, не смогла бы я заниматься бизнесом.
– А чем торгуете?
– Сладостями всякими, сахаром. Вот и вам привезла.
– Сладкое люблю, но не увлекаюсь. Зубы берегу. Знаешь Маша: пока жуешь-живешь. А как зубы потеряешь все-конец! Лучше хлебушка пожевать, вареньем намазать, а крошечки Ванюшке да Марфушке отдать. Не подумайте, это я так голубей зову, что частенько ко мне прилетают. Ну да ладно, что это я все о себе, да о себе... Ты вон какая молодец, деловая, красивая!
– Анфиса Васильевна, подушку оставьте и скажите лучше какие курицы брать, я хочу вам продукты купить – это будет мой подарок. Возражения не принимаю! Ага?
– Ой! Ну ладно! – немного смущенно сказала Анфиса Васильевна, отпустилась от тележки и с гордостью посмотрела на новую знакомую. – Какая хорошая у моей племянницы подруга! Я сейчас ей позвоню и отблагодарю! Кстати, как там она жива-здорова?
– Чего звонить-то? Все в порядке! Ну что с ней станется? – уверенно разворачивая тележку в отдел с деликатесами, проговорила Мария.
– Маш, расскажите, ну как там Елена, как малыш? – догоняя новую знакомую спрашивала на ходу старушка.
– Сейчас, сейчас, расскажу, только у меня телефон звонит…
Мария остановилась, достала звенящий айфон и железным голосом произнесла.
– Ну что Вы там делаете? Неужели так трудно без меня все решить? Начинайте отгрузку! Все, больше не звоните! Я в командировке!
– Ой, какая Вы строгая со своими подчиненными! А я тоже была руководителем, но все больше лаской, добрым словом вдохновляла работников. – Анфиса Васильевна все продолжала говорить и говорить, пока Мария набирала в тележку всякие вкусности. – Люди, конечно, бывают разные. У каждого свои мысли в голове, своя душа, своя боль. Кому-то достаточно взгляда, кому-то слова, а на кого-то и прикрикнуть приходится. Вы, Маша - молодец! Тяжело, наверное, бизнес вести, с мужчинами равняться?
– Да, ничего, справляюсь. С мужчинами надо строго, четко. Их раздражает в деле женская неопределенность, непредсказуемость. Я всегда им говорю, что делать, что хочу от них получить, держу слово. Они меня уважают, слушаются. Могу и прикрикнуть, а для дела и матом покрыть. Знаете, Анфиса Васильевна, и такое помогает.
Женщины за разговором обошли почти весь магазин и направились к кассам. Тут Анфиса Васильевна засуетилась.
– Маш, я все же хозяйка, принимающая дорогого гостя, может все-таки я сама все оплачу? У меня, я тут вспомнила, и карточка с собой есть! Мне на все это хватит, точно!
– Бросьте! Продукты оплачиваю я, не волнуйтесь!
Через тридцать минут женщины уже были дома, пили чай с зефиром, который по словам Марии, передала Хабаровская родня.
–Маш, а вы с Еленой дружны со школы или познакомились позже?
– Мы с ней рожали вместе, в одной палате лежали… Передайте мне сахара, пожалуйста.
– Странно... – удивленно сказала Анфиса Васильевна, поставив сахарницу перед Марией на белоснежную скатерть. – Да они же с мужем дома детишек встречали, с повитухой? Рисковые такие…
– Все верно! Погодите немного, – сказала Мария и снова полезла в сумку искать громко и настойчиво звенящий айфон.
– Хорошо, грузите! Как не хватает? У нас же с вами договоренность была! А где я сейчас вам пятьдесят тысяч найду? Я приехала в другой город, у меня тут ни друзей, ни знакомых, вы понимаете? Давайте я приеду в Хабаровск и тут же постоплату переведу?
Потом она замолчала, положила айфон и загрустила.
– У Вас, кажется фаршированная курица готова, запахи прелесть… – жалобным тоном проговорила Мария.
– Да, милая, скоро отведаем, только я сейчас тебе кое-что принесу.
Анфиса Васильевна решительным шагом пошла в свою комнату, открыла старый комодик, украшенный птицами из резного дерева, и достала оттуда аккуратно перевязанную синей ленточкой пачку денег.
– Так, я, Машута, решила тебе, как хорошей женщине и успешному бизнесмену, помочь. Вот пятьдесят тысяч, как сможешь – вернешь. Мне не к спеху. Я их так отложила, на всякий случай.
– Ой, Анфиса Васильевна! Вы - чудо! Вы не представляете, как вы меня сейчас выручили!
Мария резко встала, взяла деньги, чмокнула старушку и понеслась к выходу.
– Ты куда так сорвалась-то? Курочка скоро спечётся! – вытирая руки о передник проговорила удивлённая Анфиса Васильевна.
– Вы мне дали надежду уладить все дела. Надо бежать, а то вагоны уедут… Понимаете? Вот Вам для гарантии возврата мои кольца.
Мария сняла со своей полной руки два увесистых перстня с крупными камнями и положила их в тонкую изящную ладонь Анфисы Васильевны. Та в изумлении смотрела то на кольца, то на Марию. Гостья взяла свои вещи и уже бы упорхнула, но, взглянув на обескураженную старушку, остановилась. Она открыла свою сумочку, наскоро развязала синий бантик и протянула Анфисе Васильевне три купюры по тысяче рублей.
– Я Вас совсем без денег оставила. Вот берите, я как-нибудь выкручусь. Вечером не ждите, постараюсь вас не тревожить, найду гостиницу. До свидания!
Последние слова Мария говорила, спускаясь по подъездной лестнице старенькой четырехэтажки. В таких домах, когда-то элитных, всегда была чистота, красивые лестницы, высокие потолки, интеллигентные жильцы, но лифты, увы, отсутствовали.
Анфиса Васильевна стояла на своей лестничной клетке и не могла пошевелиться. Ноги ее окаменели. В ушах еще звенел сладкий голос гостьи, стук ее каблучков. Только сейчас Анфиса Васильевна поняла, что случилось. Мысли путались.
– Почему я поверила ей? Почему сделала это? Почему не остановила ее? Почему не позвонила Елене в Хабаровск? Что теперь делать? В милицию я не пойду, все равно ее не поймают, а моих добрых соседей задергают. Да и стыдно как-то перед ними, сама же, дура, отдала, своими руками…
Потом ее мысли устремились вслед за молодой гостьей.
– Маша или может у тебя другое имя вовсе… Как же ты можешь так жить, милая? Жить обирая доверчивых стариков? Что же творится в твоей исковерканной душе? Как мне жаль тебя…Что же будет с тобой потом, девочка?
Ей было нестерпимо жаль сегодняшний день, улыбок, эмоций, такого теплого общения… Еще было противно от того, что такая яркая, приятная молодая женщина оказалась совершенно другой… и отданные ей деньги будут потрачены на дурные дела…
Так и стояла бы Анфиса Васильевна с «побрякушками» в одной и деньгами в другой руке на лестничной клетке у открытых дверей своей квартиры, если бы не прочувствовала сладко-горький запах сгоревшей курицы…