ОТВОРОТ
(По мотивам рассказа В. Кретинина. Г. Ставрополь, июль 2016 г.)
16+
Осенью 1947 года Иван попал под демобилизацию и вернулся на родину, в одну из деревень на правобережье в верховьях Дона. Было ему полных 26 лет, имел воинское звание «старший лейтенант» и справку о ранении в боях с фашистами на территории Восточной Пруссии.
Дома Ивана встретила мать со слезами радости. А слезы горести она выплакала еще в сорок втором по мужу, погибшему при защите Москвы. Старший сын Андрей вернулся с фронта сразу после войны, но убыл в поисках лучшей доли на Северный Кавказ, в город Грозный, где после массовой депортации чеченцев власти предоставляли приезжим жилье и трудоустраивали на нефтяных промыслах и крупных заводах.
Через пару недель Иван оформился на работу в местное «Сельпо» – агентом по закупкам сельхозпродукции. В армии он служил в отдельной роте обеспечения стрелковой дивизии, а потому счетное дело знал хорошо.
Не прошло и двух месяцев, как мать намекнула сыну, что пора бы ему жениться:
- Ванёк! За худобой мне ходить тяжеловато, помощница нужна. А с весны в огороде-то кто будет горбатить? Меня радик к земле гнет, спину ломит… Одной картошки двадцать соток… Не управлюсь!
На что Иван ответил:
- Мама! Куда я жену приведу? В кривую полусгнившую избу? Вот срублю новые хоромы, тогда и женюсь…
Послало правление «Сельпо» Ивана в командировку «на севера» за лесом. Так он в кооперацию пять вагонов круглого леса пригнал, а шестой вагон – себе лично, купил в Леспромхозе за наличный расчет. Деньжата у него водились, при увольнении в запас ему заплатили за каждый месяц службы по 24 рубля в месяц.
Через два года Иван отпраздновал 28-й год рождения, а заодно и новоселье. Правда, в новой избе, кроме кошки, пока, никто не жил. Новая большая хоромина ждала молодую хозяйку.
Тут уж мать на полном основании заявила:
- Ванёк, женись! Забалуешься, в бобылях будешь век куковать…
А ее сынок Ванюша уже со вторым десятком вдовушек да девчат «балует», но все они ему не по сердцу. Все ему не так, да не то! Как поётся в народной частушке, хотя и слегка похабной, но острой:
- То велика, то мала,
То мохната, то гола…
Иван был с себя видный мужик, к тому же гармонист. А гармонист – первый парень на деревне. И каждая из девчат хотела под ручку пройтись по деревне с гармонистом, а еще лучше, если именно он проводит ее с вечёрки до дому.
Некоторые смелые девчата задирали Ивана своими частушками:
- Гармонист, гармонист!
Положи меня под низ.
А я встану, погляжу.
Хорошо ли я лежу!
Мать баловство Ивана видит:
- Сынок! Что ты их все перебираешь? Вот Маруся – соседка, куда уж лучше? С виду справная, в колхозе передовица, фотография на Доске Почета?
- Не! Не моё…
- А Зина? – настаивает мать. – Из богатой семьи… За ней добра в приданое дадут воз!
Иван:
- Да я у нее не первый! А добра своего наживу!
Но все же Иван задумался: «…Годы летят, пора жениться!» А тут тетка родная предложила съездить в соседнее село и посмотреть на хорошую дивчину, Аннушку, продавщицу сельмага.
Договорился Иван с другом съездить вместе в соседнюю деревню. Приоделся прилично, в армейский офицерский полушубок с погонами, галифе из шевиота, хромовые сапоги и меховую шапку, цветом в тон с воротником полушубка. Уложил в служебный транспорт, сани, запряженные застоявшимся жеребцом-дончаком, две бутылки водки, круглый каравай белого пшеничного хлеба и кусок окорока, весом кило на три. Уселись друзья в сани и покатили, как говорится, «за семь верст киселя хлебать».
Нашли нужный магазин, представились продавщице сотрудниками районной милиции, познакомились, запросили на проверку отчет за прошедший месяц. Пока Анна торговала, Иван, напустив на себя серьезный вид, просматривал накладные на товар, да на нее посматривал: «…Ничево деваха, таких я люблю: статная, справная, грудастая, на лицо приятная. Такая и детей нарожает, и с домашним хозяйством управится, и огород наш бурьяном не зарастет!»
Рабочий день закончился. Иван сказал Анне, что с отчетом все в порядке и предложил подвезти ее до дома. А она предложила им перекусить, познакомила с родителями. Хозяйка подала на стол хлеб-соль и пригласила гостей откушать, что Бог послал.
Хозяин выставил на стол поллитровку самогона. Выпили по-первой стопке. Иван оценил качество напитка:
- Хорош! Из буряка?
- Из него, - ответил отец Анны. – Можно бы и из картошки гнать, да сахар в дефиците. А буряк у нас свойский, сладкий-сладкий, а от сахара вся сила в перваче!
Когда содержимое поллитровки закончилось, Иван принес из саней и выставил на стол свои гостинцы. Застолье продолжилось…
Настало время гостям уезжать. Иван, прощаясь, сказал Анне:
- Приеду в следующее воскресенье.
- Да Вы, видать, женатый! Дети по лавкам сидят?
- Нет! Я не женат.
- Что так? – спросила Анна.
- Так получилось! Служил, дом строил…
- Приезжай, если хочешь, - перешла Анна на «ты».
Еще пару раз приезжал в гости Иван, а потом попросил родителей Анны благословения на брак. Они не отказали, ведь дочке шел двадцать третий год. Вскоре состоялось сватовство, затем пропой невесты. Спешили, так как наметили провести свадьбу до начала Великого поста.
По местным обычаям невеста покупает жениху костюм, рубашку, туфли, а жених наряжает на свадьбу невесту, покупает платье, фату, туфли. Анна еще не справила жениху обновку, а Иван, работая в кооперации, купил наряд невесте и решил сразу же его отвезти, порадовать суженую.
С утра снег лепил крупными хлопьями, после обеда уже все дороги засыпало, но было тихо. Дорогу в семь верст до соседней деревни Иван знал хорошо. Его так влекло к Анне, что скверная погода, большое расстояние и прочие напасти уже не могли его остановить.
Когда Иван выехал за деревню, подул встречный ветер, началась метель, снег бил в лицо. До дома Анны оставалось не более 500 метров, как жеребец Орлик стал прядать ушами, сбавил ход, потом совсем остановился, стал пятиться назад. Он яростно грыз удила, на губах появилась пена, шмотки которой уносили порывы ветра.
- Что за чертовщина? – вслух сказал Иван. Он натянул вожжи, протянул их в кольцо, укрепленное на санях, и крепко завязал на узел. Затем, похлопывая жеребца по крупу, прошел вперед, взял Орлика за узду, присмотрелся. На дороге, шагах в десяти стояла женщина, одета вся с головы до пят в черное. Ее лицо было закрыто шалью, оставался лишь просвет для глаз.
Иван крикнул:
- Что стоишь? Подвезти? Садись в сани!
Женщина, не ответив на вопросы Ивана, заговорила громко и властно:
- Знаю, куда едешь! Не будет тебе счастья… Поворачивай оглобли назад!
- Тетка! Тебе-то какое дело, куда еду? Освободи дорогу!
- Не след тебе туда ехать! Там все гнилые!
Иван разозлился, он не любил, когда кто-то вмешивался в его дела, заговорил грубо:
- Что ты несешь, карга старая? Придержи свой язык за зубами!
А женщина в черном гнула свою линию:
- И Анна гнилая! От нее дух смердящий…
Иван этого уже терпеть не смог, он крикнул:
- Прочь с дороги!
Он повернулся спиной к женщине, подошел к саням, взял в руки вожжи, встал в сани и хотел незнакомку объехать, а ее уж и след простыл. Она словно сгинула в снежной метели, растворилась в белой мгле…
Подъехав к дому Анны, Иван оставил Орлика на улице, зашел в сени, отряхнулся, снял полушубок, обмел от снега валенки, занес в комнату свадебный наряд.
Анна, в знак благодарности, потянулась к Ивану, хотела поцеловать его в губы. На Ивана пахнуло мертвечиной… Он побледнел, его чуть не вырвало!
- Ваня! Ты заболел? На тебе лица нет…
- Ничего, ничего… Все пройдет… Устал с дороги! Отдохну немного и поеду обратно!
Анна выглянула в окно и сказала:
- Ванюша! Там такая стихия! Куда ехать? Оставайся ночевать… Маманя не заругает… Посмотришь, какое мы приданое приготовили… Подушки, перину…
- Нет! Нет! – решительно отверг предложение невесты Иван. – Мне завтра рано выезжать в командировку.
К этому времени в мозгу Ивана созрел план: «Срочно уезжать! Далеко-далеко! Забыть этот день, как страшный сон!»
На другой день, с утра, он был в сельском совете и уговаривал секретаря исполкома выдать ему две справки с места жительства, на себя и на мать.
- Нет и нет! Ну не прости! Без разрешения председателя исполкома я не могу выписать справки, а он в район уехал. Да и печать у него в сейфе, - отнекивался секретарь.
А когда Иван сунул ему «красненькую», то и пустые бланки нашлись с подписью председателя, и печать исполкомовская.
За неделю Иван продал новую избу и старую на слом, на дрова. Односельчане вмиг раскупили его домашнее хозяйство, от дойной коровы до последней курицы, и все имущество.
Иван с матерью уезжали налегке, взяв лишь самое необходимое, которое уместилось в два мешка и один узел. Вскоре в городе Острогожске они купили билеты на ближайший поезд до Ростова, откуда без больших хлопот доехали до города Грозного.
***
…А время и события шли своим чередом. Наступил и прошел сорокадневный строгий Пост. Затем православный народ радостно встретил и отпраздновал Пасху Христову.
Анна, узнав, что ее жених тайно сбежал на Северный Кавказ, долго не кручинилась, не горевала. Вскоре она вышла замуж. Взял ее в жены сын той самой женщины в черном, которая напророчила Ивану большие несчастья…
15 августа 2016 г.
Владимир Пузиков
Г. Благодарный