Она появилась первый раз… Да, точно. За месяц до моего шестнадцатилетия в Новогоднюю ночь.
До этого всё в моей жизни было прекрасно и безоблачно.
Беззаботное детство, пионерское отрочество.
Родители отправились встречать Новый год к маминой сестре. Звали меня с собой. Но я, сославшись на плохое самочувствие, ежемесячные женские недомогания, категорически отказалась идти.
Мама настороженно поинтересовалась, не собираемся ли мы праздновать с классом? Я ляпнула, что, мол, не у кого.
У мамы округлились глаза:
- Так мы же уходим? Могли бы собраться у нас.
Я плела что-то невразумительное, мечтая лишь, чтобы они поскорее ушли.
Мне щедрой рукой была отсыпана горка салата оливье, отломана от гуся поджаренная ножка. Папа пытался протестовать, но мама убедила его, дескать, пусть ребёнок тоже попробует. Фирменный тёткин наполеон мне пообещали принести утром.
Лишь только за родителями закрылась дверь, я погрузилась в пучину безысходного мрачного страдания. Не плакала, но всё пыталась разобраться, почему, почему меня не позвали к Зойке встречать Новый год со всеми вместе. Почему? Что такого я сделала плохого и кому? Я человек не конфликтный, никогда ни с кем не ссорюсь. Правда и подружки задушевной у меня нет, я одинаково дружна со всеми. Ко мне охотно приходят в гости, я всегда дам списать всем, кто попросит. Я мучительно перебирала в памяти события последних недель, но ничего, ничего, что могло бы объяснить случившиеся, в голову не приходило. Устав, отправилась на кухню подкрепиться.
Она была там. Старая, лет тридцати, странно одетая, в красивой светлой шубке, длинных сапогах. Открыв створки буфета, вытаскивала и внимательно разглядывала нашу посуду - чашки, столовый сервиз с голубыми цветочками.
- Смотри, какой красивый рисунок на этой тарелке, – сказала она, даже не оглянувшись. – Страдаешь?
- А тебе что? Кто ты такая? Как ты сюда попала?
Проигнорировав мои вопросы, уселась напротив, внимательно следя, как я поглощаю салат и гуся.
- Угощайся, – я придвинула тарелки ближе к ней.
Она отрицательно покачала головой:
- Хочешь знать, почему тебя не позвали?
Я перестала жевать.
- Ты уверенна, что хочешь это знать?
Я закивала.
- Никто на тебя не обиделся, просто о тебе забыли. За-бы-ли! Понимаешь? Ты никому не интересна, мальчишкам не нравишься, а девчонкам нужна лишь для того, чтобы у тебя списать. Говоришь ты только об уроках, читаешь книги по школьной программе. Ты зануда, поняла. Меняйся, иначе так и помрёшь засушенной старой девой.
У меня пропал аппетит.
- Послушай, ты кто такая, чтобы учить меня жить? Откуда ты знаешь? Я тебе не верю, ты всё выдумала. Уходи, откуда пришла, тебя никто не звал.
Выскочив в спальню, уселась на кровать и дала волю слезам. Меня разбирали злость и обида. Как же так? Просто забыли? Я никто, пустое место? Нет, не верю. Но не пойду же я спрашивать, что случилось. Не дождутся. И не собираюсь меняться, если я кому не нравлюсь, проживу и сама. Только двери моего дома отныне закрыты для всех.
После каникул я вернулась в класс, словно ничего не случилось. Но от меня веяло таким холодом и отчуждённостью, что никто не решался ко мне подойти. И приходить перестали. И тетрадки на переменках не просили.
Зато стал за мной ухаживать Костя из параллельного. Поскольку он тоже был отличником, никаких выгод в его ухаживаниях не усмотрела. Мы ходили в кино, катались на коньках, гуляли долгими вечерами, взявшись за руки, когда нас никто не видел. Была ли я влюблена? Думаю, что нет, но в семнадцать лет тебе льстит внимание мальчика, особенно когда нет близких подруг.
После выпускного вечера мы уединились на берегу пруда, долго целовались и, заигравшись, открыли запретную страничку отношений между мужчиной и женщиной.
Я вернулась домой под утро в смятении. Разве так это должно было случиться? А свадьба, белое платье? Значит, мы с Костей теперь муж и жена? Он уезжает поступать, а его ждать буду? Мне не спалось, я вышла в сад. Она уже сидела на скамеечке под дубом и казалась в темноте довольно хорошенькой.
- Ну, что, ты разочарована? Всё не так, как ты себе представляла? Хочешь, научу тебя, как можно привязать к себе мужчину навсегда? Как быть ласковой и нежной…
- Что ты всё время учишь меня жить? Не нужно, я не хочу ничего слышать. Я хочу сама, понимаешь, сама до всего дойти…
Костя поступал в военное училище, сдавал экзамены в июле, я – в августе. Мы встретились в конце лета. Чувствуя себя его невестой, была неприятно удивлена, обнаружив, что он совсем другого мнения. И короткий летний эпизод для него оказался лишь ярким, но только развлечением. Долго переживать времени не было, мы разъехались, почти как в песне: он на восток, я на запад.
Пять лет учёбы, студенческой жизни пролетели ярким калейдоскопом впечатлений. Новые подруги, друзья вытеснили из памяти детскую влюблённость. Я была в том прекрасном женском возрасте, когда без всяких особых усилий удаётся выглядеть свежей и привлекательной. Появились поклонники, я ничего не принимала всерьёз. Защитив диплом, вдруг обнаружила, что большинство моих подруг вышли замуж или собираются, некоторые явились на выпускной вечер с заметно округлившимися животиками.
Выйдя на улицу, села на лавочку и закурила. Мне стало грустно. Как быстро пролетела юность, пора задуматься о серьёзных отношениях, а я одна. Рядом раздался знакомый голос:
- Не грусти, ты ещё так молода и всё у тебя впереди.
Давно мы с ней не виделись. Разменяв четвёртый десяток, она выглядела ухоженной, моложавой, уверенной в себе женщиной. Она, похоже, является ко мне в поворотные решающие моменты жизни. Странно, но она не поучала меня, а словно желала поддержать и тихая грусть слышалась в её голосе.
Спустя два года я встретила свою большую любовь. Мы были давно знакомы, но обменивались при встречах лишь лёгким кивком головы. Однажды, в канун 8 Марта, закончив рабочий день, обнаружила его ожидающим с букетом цветом. С того весеннего дня мы больше не расставались и вскоре поженились.
Мы были счастливы, ничего особенного не ожидали от жизни, она и так уже дала нам всё. Вскоре мы должны были получить квартиру и уже обставили её на бумаге, обсудив всё, до цвета коврика у входной двери. Мы ссорились, как ненормальные, кто у нас родится первый: мальчик или девочка.
Вечером он пожаловался на сильную головную боль. Через два месяца его не стало. Я не плакала на похоронах, ни на девятый день, ни на сороковой. Я ощущала его рядом. Родные сильные руки обнимали меня во сне. Он уходил утром и я слышала звук хлопнувшей двери. В спальне на тумбочке цветы в вазе не вяли.
После сороковин душа его окончательно покинула землю. Проводив всех, убрала со стола, навела порядок и, налив полную ванну тёплой воды, вскрыла себе вены его острой бритвой.
Чьи-то тёплые руки вынули меня, перевязали раны, вытерли насухо и уложили в постель. Она… Она…
Пристроившись рядом, обняла и, укачивая, как ребёнка, шептала сквозь слёзы:
- Поплачь, поплачь… Я ухожу и больше не приду к тебе. Ничего изменить нельзя. Ты проживёшь длинную жизнь, выйдешь замуж, родишь детей и так больно, как сегодня тебе уже не будет никогда.
Я засыпала. Она укрыла меня одеялом и сквозь преломлённое восприятие засасывающего целебного сна успела заметить на её запястьях два заживших шрама.
КОНЕЦ
15.08.2016