Нелепое посвящение Киру Булычеву и, отчасти, Маргарет Этвуд.
"Будущее уже не то, что было раньше"
(Поль Валери)
-...а Громозека, так, вообще, пидор! - сбавив голос, сказал Папа, открывая вторую бутылку.
- Врешь! - выдохнул Зеленый, - Ты-то откуда знаешь?
- Да не в этом плане. Он мне место у себя в музее зажмотил, представляешь?
- А тебе-то зачем к нему? Ты ж не археолог.
- Да и хер бы с ним, присосался бы как-нибудь, лишь бы какая работа была...
Алисе стало неинтересно подслушивать за дверью, ведь с тех пор как закрыли КосмоЗоо, этот диалог повторялся каждую неделю, когда на выходных приходил Зеленый. Она поправила платок и выскользнула на улицу. Обычно ей не разрешалось гулять так поздно, но Папа все равно был уже изрядно пьян и вряд ли бы чего заметил, а Мама умерла два года назад (после того, как женщинам запретили работать архитекторами, она стала работать нелегально и на очередной стройке ее просто-напросто придавило балкой).
Алиса вышла за пределы двора и остановилась, решая, куда идти. По идее, надо бы бежать к Пашке Гераскину, но ей почему-то именно сейчас хотелось побродить по улице, пройтись по набережной и заодно посмотреть, что там сейчас с КосмоЗоо. Решив, что Пашка от нее никуда не денется, она зашагала по хлюпающей грязи.
Папа рассказывал, что на месте промзоны и военной части раньше были красивые улицы, дома и аллеи, но Алиса не могла их помнить, так как все это построили до ее рождения. Она помнила длинные трубы, раскинувшиеся за их окном, шум военного космодрома за жилмассивом и извилистую дорогу, асфальт на которой обтерся настолько, что она круглый год представляла из себя огромную лужу (говорили, впрочем, что это защитит военную часть от вторжения вражеской спецтехники, но верилось слабо).
Алиса вышла на набережную через заросший спуск, оглянулась назад, где в начинающихся сумерках возвышалась и зыркала пустыми глазницами окон блочная башня, затянутая в изрядно разодранную зеленую сетку. "Объект культурного наследия второй половины двадцатого века, -- прочитала она на плакате рядом, -- редкий дом, известный среди современников как «Брежневка»". Вздрогнув от внезапного приступа страха, девочка осмотрела руины моста "Багратион", стоявшие как памятник бомбежке Москвы в 2043 году, погладила ладонью бронзовую табличку ("На этом месте в 2043...[стерто]...батальон имени В.В. П...[стерто]...Не забудем их героический подвиг!". Считалось, что если потереть табличку, то это принесет удачу. В удачу Алиса не верила, но механически каждый раз проводила рукой по бронзе, вспоминая Маму, которая делала также. Мама уж точно бы не допустила, чтобы отец спивался без работы, пока Алиса носится неизвестно где, Мама разрешала Алисе носить брюки и ходить без платка, но Мамы уже давно не было рядом. Девочка смахнула набежавшую слезу и пошла дальше.
По пути ей встретилась пара инопланетян. Маленького для человека роста, с пятью смешными конечностями, из которых было непонятно, что есть ноги, а что руки, они передвигались припадая то на одни, то на другие. Когда она прошла мимо них, то услышала от них на ломанной космолингве:
- Эй, деващка!
Алиса ускорила шаг, потуже затянув платок, чтобы не было видно лица, но инопланетяне все равно ее догнали, грубо схватив за плечо.
- Эй, деващка, стой, -- сказал схвативший, кинув второму фразу на незнакомом языке и они мерзко рассмеялись.
- Отпустите меня, я буду кричать! - взвыла Алиса, радуясь, что несмотря на то, что космолингву в школе преподавали плохо, она занималась с мамой дома.
- Слюшай, деващка, -- сказал второй, - Сними платок. Хочу видеть твой волосы!
- Поднимай юбка, - вторил ему второй, - Надо заснять твой ноги!
Сложив губы трубочкой и грубо сорвав платок, первый потянулся к ней своим лицом (видимо, слышал, что землянки любят поцелуи), но Алисе удалось неловко вырваться и достать из кармана бластер, подаренный мамой для таких случаев.
- Эй, деващка, - пискнул второй, но девочка уже нажала на курок и метким выстрелом прострелила ему грудь. Желеобразное тело инопланетянина стало медленно зарастать, но это дало ей пару минут форы и она вприпрыжку по кустам понеслась на проспект. Добежав до золотеющего куполами монастыря, Алиса шмыгнула в подвал и побродив по извилистому коридору ворвалась в Пашкину келью.
- Блять! - выругался Гераскин, паривший электронную сигарету, встав на стул у узкой бойницы под потолком кельи, - Нельзя вот так врываться без стука. Я думал, мамка. Опять мне аккумулятор в печи сожжет к чертям, если увидит.
- Извини, Паш. За мной просто гнались.
- Опять ты лазаешь одна невесть где. А платок где?
- Вырывали, пара инопланетных ублюдков на набережной.
- Сволочи. - Пашка спрыгнул со стула и, отряхнув штаны от пыли, продолжил, - В таком виде да еще так поздно домой лучше не идти. Давай сейчас я найду тебе платок и провожу домой.
Отец Гераскина был настоятелем монастыря, что давало Пашке неограниченное право перемещения по территори, так что через пятнадцать минут блуждания по жилому корпусу и опрашивания всех местных дам на предмет лишнего платка, он протянул Алисе заветную черную тряпочку. Алиса сидела на его кровати и в сотый раз смотрела на плакат о важности целомудрия.
- А что дядя Игорь, - начал он, когда они вышли из монастыря и пошли по извилистым переулкам нетронутой старой Москвы, - все пьет?
- Пьет, - вздохнула Алиса, - Не знаю, что делать даже.
- Валить надо с этой Земли, - мечтательно потянул Пашка, - были б у нас родители нормальные, а то тухнуть нам потом, мне в монастыре, тебе замужем. На Марс бы.
- Где денег столько взять и документы?
- Не авантюристка ты Алиса. Мне тут Сапожков предложил на корабле его родителей бежать. Они опять в горах каких-то просветления ищут, может, и ты с нами?
- Может, я подумаю, только... - девочка сглотнула комок в горле и замолчала.
- Только -- что?
- Папу бросать неохота. Он же совсем сопьется. Может, ему работу где предложат, да сами бы улетели?
- Не предложат, - отрезал Гераскин. - Наши специалисты нигде не нужны. Он только за КосмоЗоо и держался. А сейчас на месте его КосмоЗоо будет лагерь для военнопленных. В общем, думай.
- Хорошо, - ответила Алиса и скрылась за дверью подъезда.
***
Ночью в комнату вошел Папа, бледный, напуганный и на удивление трезвый.
- Алиса, Алисонька, доченька! Ты вечером не ходила никуда?
- Нет, пап. - сонно пробормотала девочка.
- Хорошо...А то мне показалось, что дверь хлопала. Там опасно вечерами, помнишь?
- Помню.
- А еще, -- Папа понизил тон и присел на кровать рядом с ней, поправив попутно одеяло, - мне снился очень странный сон. Что ты спускалась под воду, находила там Атлантиду, летала на Марс...КосмоЗоо работает, мама жива...Господи, какая чушь, правда?
- Правда, чушь, - Алиса улыбнулась.
- Спи. Спи. - Папа поцеловал ее и потушил ночник.
Воцарилась тишина. Где-то за окном лишь хлюпала во вечной грязи машина, оставляя на стене отблески своих фар.