http://ольгабеловаписатель.рф
(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)
– У вас? – Галина бойко глянула на следующего покупателя, поправила угнездившуюся на взбитых локонах невесомую шапочку и быстро застучала по кассовому аппарату. – Суп харчо – тридцать семь рублей, две котлеты по-киевски – шестьдесят, гарнир – рис, бутылка «Аква Минерале», итого сто пятьдесят рублей.
Мелочь звякнула о пластмассовое блюдечко, на дне которого Рембо с засученными рукавами заливал в трубочку под капотом чудодейственную жидкость: теперь двигатель будет работать до 3000 года, а когда от героя не останется и праха, он все еще будет весело шевелить поршнями.
– Вон за тот столик, – по-хозяйски распорядилась женщина.
Мужчина глянул на указанный столик, за которым еще дожевывала компания из трех, один стул был свободен.
– Садитесь-садитесь, они уже заканчивают, – громко, так, чтобы было слышно и засидевшимся товарищам, проговорила она.
Мужчина послушно пошел в указанном направлении. Не успел он дойти до столика, еще одна работница придорожной забегаловки, не особенно церемонясь с сидящими за столом, чуть не выдернула из-под носа грязную посуду, поставила её на поднос и помелась дальше, наметив следующий засидевшийся столик.
«Пора и честь знать! За вами вон сколько народу выстроилось!» – всем своим видом показывала она.
Галина одобрительно глянула на проворную помощницу, тут же приметила протискивающегося через толчею Степана, брат был навьючен двумя табуретками.
– Сюда, – указала она на столик в углу, возле которого стоял пока только один стул. Не успел Степан скинуть с себя груз, его настигло следующее указание: – И еще один стол в углу ставь!.. Борщ, отбивная, – переключилась на следующего клиента Галина.
– А что-нибудь из детского меню есть? – растягивая слова, проговорила жиденькая блондинка.
Галина поставила на нее глаза. «Ага! И детское, и диетическое, и вегетарианское. А может, еще лягушачьих лапок пожелаете? Так это мы быстро. Пруд рядом, за деревней. Вам как, пожирнее? Или таких, чтоб не объесться? – с пренебрежением оглядела те места, без которых, по ее мнению, не может состояться ни одна женщина. – Городская! И ухватить-то не за что!»
– Тогда компот и пирожок с малиной, – промямлила блондинка.
Галина опять застучала пальчиками, не забыв отследить передвижения Степана. «И что вошкается?.. За это время можно было десять столов поставить!»
Из подсобки долетел звон вдребезги разбившейся тарелки, женщина навострила ушки и приготовилась при первой возможности бежать разбираться.
На кухне вот уже два часа как все кипело, срывая с кастрюль крышки... Не осталось ни одной пустой конфорки, в экстренном порядке были задействованы все полуфабрикаты, суетилась кума Галины Татьяна, дородная женщина, у которой что спереди, что сзади можно было поднос ставить. Рядом крутилась худая, как щепка, Машка, её дочь. Формами Машка точь-в-точь повторяла мать, однако, пока де;вице не хватало материнского размаха – при взгляде на Машу с трудом верилось, что Татьяна вымахала из такой же миниатюры.
Татьяна с дочерью просто спасли Галину, прибежали на первый клич. В придорожном кафе народу было, что при вавилонском столпотворении. Где-то впереди перевернулся грузовик, образовался многокилометровый затор, и народ, уставший дёргаться в пробке, решил сделать привал. Подвернулось кафе. Ничего не предвещало такой удачи, Галина вертелась, стараясь поспеть здесь и там...
Кафе Галина с Витьком открыли четыре года назад. Первый год был ад кромешный, влезли в кредит, заложили все, что есть, не должны остались только собственному Бобику. Не успели немного очухаться, дошел слух, что в километре от их кафе будут строить бензоколонку – очередная бизнес-неожиданность. Кинулись выяснять, что к чему. Сама по себе бензоколонка могла оказаться им даже на руку, но вот если с бензоколонкой будет кафешка – тогда дело дрянь, конкуренции им не выдержать. Однако обошлось, бензоколонку построили в другом месте.
Такая удача, как сегодня, выпадала нечасто. Знай об этом Галина хоть чуточку загодя, они бы, конечно, развернулись. Могли бы натянуть тент, устроить веранду, Степана поставить на шашлыки, наварить ведер пять кукурузы, затарились бы чипсами и райским наслаждением… Не успевали бы заделывать брешь в хвосте чупа-чупсов. Эх, да что там говорить…. Полгода б такой работы – они б и долги все раздали, ярмо с себя скинули, а по финансовому благополучию догнали бы буржуя Бобика: Мистер Твистер владел собственной недвижимостью у курятника.
Галина бросила взгляд на телефон, Витёк что-то долго не звонил...
– А у вас зубочистки есть? – протиснулась к прилавку женщина.
– Нету, – отрезала Галина.
Женщина хотела было еще что-то сказать, но не успела, на руке у нее повис ребенок.
– Ну, ма-а-а, – заныло чадо.
– Киндер-сюрприз? – предложила Галина.
Мальчик нерешительно глянул на мать, та клюнула птичьим носиком.
Их пропустили вне очереди, детина уже приготовился закатить истерику.
«Нюня, – подумала Галина, отпуская шоколадный сюрприз. – Так и будет потом всю жизнь за мамкину юбку держаться… а чуть что – осикается... лопату такому дашь, так он её в землю если только с прыжка вгонит… руки с непривычки изуродует… волдырищи себе такие натрет».
Галина не любила таких мужиков, жидкие, Танюха такого одним плевком перешибёт. Одно название – городские! Рубахи приталенные, брюки зауженные, майки в цветочек… Тьфу ты! Страматища, а не мужики! Другое дело – ее Витёк! Не плечи, а плечищи, шея, как у быка, руки… – как прижмет, так дух заходится! Вот уж мужик так мужик! А с городским-то, малахольным, все как будто понарошку... Был у нее один такой, ещё до Витька. Покрутили любовь, пооставляли по посадкам пеньюаров, на том дело и кончилось. Путного ничего не вышло. Поначалу каждую неделю из города к ней мотался, она и взаправду подумала – любовь, трепыхалась, как куст сирени... Пробники от каких только духов не привозил… А потом выяснилось, бензин дармовой – вот и ездит, а как крантик перекрыли – иссяк источник любви. Галина сама его и турнула, но такая женщина бесхозной не останется, тогда-то и нарисовался Витёк.
«Ах, черемуха белая, сколько бед ты наделала…»
– Танюш, встань, – бросила Галина проплывающей мимо куме.
Татьяна заплыла за кассу. Галка умелась в подсобку, перехватить Степана, нужно было надавать ему очередных распоряжений. В маленьком окошке подсобки в мареве змеилась вереница машин, кто-то рванул в объезд по посадкам, оставляя за собой клубящиеся облака пыли, но многие побросали машины – и на маленьком пятачке перед кафе уже яблоку негде было упасть. Женщина нагнулась к ящику глянуть, что уже припер Степан. С одного края треугольника торчала бахромушка салата, с другого боку – вывалил язык раздавленный помидор. Чего только не едят бутербродники. В городе нормальные харчи где взять?
Галина, как пушинки, подхватила две коробки с сэндвичами и потащила в зал, по дороге перехватила Машку, поставила на мороженое.
– Сто пятьдесят рублей, – строго наказала тетка. Машка ахнула, но возражать не стала.
Оббежав свои владения, Галина опять встала на кассу. «Соседка вот-вот притащит закрутки…»
Галина прикинула, сколько всего у неё осталось с прошлого года: сорок баллонов с огурцами, пятьдесят пять ассорти с помидорами, Витёк любит! Варенье – двадцать четыре литрушки абрикосового, тринадцать – алычового и еще вишневое...
«Эх, кабы знать, кабы знать! Можно б было и туалет платный поставить, и зеркала на машинах протирать, и мошек из радиатора за умеренную плату выковыривать» – Самые неожиданные бизнес-проекты рождались и лопались в голове женщины.
– Винегрет, харчо, простокваша – восемьдесят пять рублей. – «Воду можно пустить мимо кассы, накрутку побольше сделать!.. Эх, можно было б и дядьку подтянуть, мёдом торговать, благо сейчас не пьет. Эх, кабы знать…» – стучала по кассе хозяйка заведения.
Женщина глянула поверх голов. В одну сторону вереница стояла намертво, встречка стала потихоньку двигаться.
Галка не заметила, как в кафе вошел Алексей, муж Татьяны. Мужчина мельком глянул на дочь, разложившуюся с мороженым, спросил, где мать, и юркнул в подсобку. Найдя жену, Алексей прикрыл за собой дверь, взял из ее рук баллон с компотом, поставил на пол, хотел что-то сказать, но вместо этого похлопал по карману, потом по другому...
Галина присела, не понимая мужа. Потом вдруг охнула:
– С Володькой что?
За те несколько мгновений, пока муж молчал, Татьяне чего только не привиделось – сын недавно купил мотоцикл.
Алексей отмахнулся, как от ладана, с Володькой, тьфу-тьфу-тьфу, все в порядке, а вот… Витёк…
Алексей сообщил жене новость.
Татьяна охнула, схватилась за ворот халата, распахнула глаза.
– А может… обознался? Не он это? – Татьяне всё еще не верилось.
Мужчина нетерпеливо махнул рукой:
– Он… его грузовик… и номер видал...
– А может… – всё никак не унималась надежда.
– Да какой там… и собрать нечего… – Мужчина смолк.
Оба сидели слегка пришибленные.
Первый зашевелился Алексей, убрал из-под ног банку.
Из подсобки супруги вышли гуськом и как-то косо глянули на разрумянившуюся, довольную куму, та отпустила очередной поднос, отбрила слишком уж осмелевшего посетителя.
Татьяна остановилась в нерешительности, оглянулась на мужа, но Лехи уже и след простыл. «Да что ж, мне самой, что ли…» – Сердце сжалось.
Руки сами собой потянулись к подносам, женщина начала скидывать объедки в приготовленную для Бобика бадью, огрызнулась на подвернувшуюся под руку бестолковую Машку, все бросила и опять ушла в подсобку.
«И без меня есть кому сообщить, – рассудила она. – Успеется. Пусть кума еще хоть трошки…»
Татьяна принялась разбирать помидоры, один баллон чуть не выскользнул, но она его вовремя перехватила:
– Слава богу, Володька цел… – утерлась фартуком женщина.
Примечание автора:
«Ах, черемуха белая, сколько бед ты наделала…» – строчка из песни М. Журавлевой.