Детство. Цыгане

Юрий Иванников
               
  Нужда всё больше зажимала нашу семью. И тогда мама пошла на необычный шаг – она стала пускать на ночлег цыган.   
  Цыгане приезжали в нашу деревню с одной целью. Это были так называемые спекулянты. Они скупали пуховые платки, которые вязали наши женщины в каждом доме, и возили их продавать на север, на БАМ, во все места нашей страны, где холодно. Это были не те цыгане, что были в цыганских таборах, не те, что просили милостыню или гадали.
  Они были чистоплотны, даже я бы сказал авторитетны, у них всегда водились хорошие деньги. Чтобы накупить платков, им приходилось проходить большие расстояния, иногда зимой по морозу. К нам они приходили усталые, чаще всё-таки довольные – дела их спорились. Готовили пищу, иногда покупали у нас курицу, готовили вкусно. Часто бывали с жёнами, даже с детьми.
 
  Запомнились больше двое мужчин – одного звали Миша – молодой, весёлый, рыжеватый. Второй – Лёва, пожилой, с грустными тёмными глазами. Платили они нам за ночлег 1 рубль с человека, и в общем-то это помогало нашей семье.
  Вспоминается случай, когда у нас заночевала молодая семейная пара. Помню, когда мы легли спать, молодой муж почему-то стал бить свою избранницу, а она – кричать. Мы спросили – почему так происходит? Были ещё цыгане постарше, объяснили, что вмешиваться нельзя. Парень должен обломать молодую и гордую цыганку, чтобы она подчинялась ему потом всю жизнь. Почему-то мне всё это тогда очень не понравилось.
 
  Ещё запомнились две женщины, очень чистенькие, очень умные, какие-то даже приятные. Одну из них звали Лида, а вторую не помню уже. Помню только, что они приезжали из Донецка. Они очень любили пить чай. У нас не было чайной посуды, а какие-то кружки, фаянсовые бокалы. И тогда Лида сказала, что в следующий приезд привезёт нам чайный сервиз в подарок. И правда, через некоторое время мы уже пили чай из красивых чайных чашек.

  Но я всегда страшно стеснялся, что цыгане ночуют в нашем доме, перед моими сверстниками, одноклассниками. Однажды я сказал об этом своим родителям. Им видно тоже было непросто, когда в нашем доме чужие люди. А ведь у нас ещё был больной человек – мой отец. В общем, цыганам дальше было отказано в ночлеге. Они как-то ещё забегали к нам по старой дружбе, могли посидеть на крылечке, попить чай. Но потом всё-таки исчезли из нашей жизни. У меня осталось противоречивое ощущение об этих людях – они были интересны как люди другой нации, других традиций и правил. И осталось ощущение усталости от их пребывания в нашем доме.