Хорошо, что память избирательна. Плохое быстро забывается, а хорошее остаётся, поэтому этот день в середине августа 1907 года он запомнит надолго.
По заведенному правилу всю поступившую корреспонденцию, кроме личных конечно, вскрывает и регистрирует канцелярский чиновник, он же раскладывает документы по папкам в зависимости от срочности исполнения и важности. Алексей в тот день открыл папку с важными.. Ага, первый документ с инспекторства.. Что там еще новенького. Так так .. На номер 1362 от 04.07.1907 года департамент даёт Вам знать для надлежащего исполнения, что журналом Совета министров от 21.07 №13 утверждены господином министром назначенные прибавки к жалованью. Ага, под пунктом восемь…
Управляющему Лахасусской таможенной заставой титулярному советнику Гусликовскому… Ошибки нет, значит ему уже присвоили следующий классный чин… первая прибавка к жалованью в размере 206 рублей 25 копеек за первые пять лет службы в Приамурском генерал-губернаторстве..
Следующий кто там? Лукъянский – ему тоже первая добавка, сумма таже. Надо обрадовать Владимира Михайловича, он давно ждал прибавки к жалованью… А что там за следующий документ ? Ба… Приказ о присвоении классных чинов…Вот, почти в самом конце – присвоить классный чин титулярного советника губернскому секретарю Гусликовскому с 01.03.1907 года со старшинством с 26.12.1906, Лукъянскому тоже присвоен чин титулярного советника… Ну если следующий документ о переводе его в Благовещенскую таможенную заставу или Владивостокскую таможню, то он пустится в пляс… Хотя не, не стоит. Дежурный досмотрщик подумает, что управляющий со скуки тронулся умом. К сожалению на сегодня день приятных сюрпризов закончился…
Услышав, как хлопнула дверь в кабинет помощника, Гусликовский постучал костяшками пальцев по межкомнатной перегородке. Через пару минут тот вошёл….
- Хотели меня видеть Алексей Андреевич, только успел досмотр закончить, нарушений не выявлено…
- Ну что, Владимир Михайлович, хочу вас поздравить… Назначена добавка к жалованью за первые пять лет службы. Но это еще не все, пора перешивать петлицы – вы теперь как и я титулярный советник…
Лукъянский радостно потер руки и выдохнул:
- Ну наконец то. Еще десяток лет и можно проситься перевода в теплые края, например в Ялтинскую таможню, а не соизволят – то на пенсию. И всё – синее море, белый парусник – купайся, загорай, ходи босиком по песку, а хочешь, лови ставриду или виноград выращивай…
В ответ на эти слова Гусликовский только улыбнулся:
- Владимир Михайлович, если мне не изменяет память, то вам в этом году исполнилось 32 года. Через десять лет уже за сорок, кто за вас замуж пойдет..
- Алексей Андреевич… Вы сами видите, трат я больших не делаю, собственного выезда не держу. Ближайший театр за сотни верст, поэтому фраки как перчатки не меняю и артисткам букеты не дарю. Потихоньку откладываю, вот счет завел в московском кредитном банке, там еще проценты идут по вкладу. Так что за десять лет кой-какой капитал образуется. Пусть небольшой, но купить приличный домик в Судаке или Туапсе хватит. Да и чуть за сорок не возраст, ведь я не курю и винцом не злоупотребляю…
-Я про другое. Представте, вам уже за шестьдесят, а сын или дочь только гимназию заканчивает…
- Даст Бог здоровья и с этим справимся..
- Ну хорошо, - Алексей стал собирать со стола бумаги и сложил в сейф, - но от рюмочки коньяка за ужином надеюсь не откажетесь. У меня на этот случай имеется пару бутылок 17- летней выдержки, могу предложить и ликера..
Дальше потянулись обычные дни. Утром и вечером прогулки с Бергом, вылазки на охоту в выходные, если конечно позволяла погода. Алексей даже лыжи себе завёл охотничьи, широкие и обшитые камусом, ведь при толщине снега выше щиколотки это не охота, а мучение. Бани по субботам, да редкие газеты, да еще письма от Анхен и мамы. Так прошёл 1907 год…
Уже несколько раз Гусликовский порывался написать письмо Латкину, ведь тот при беседе в Харбине обещал содействие, да всё откладывал. Наконец решил и сел за написание, решил послать личное письмо…
Ответ пришёл с первым пароходом. Сергей Николаевич извещал, что так как Алексей проходит службу в Амурско-Приморском инспекторстве, а тот руководит Заамурским, то ходатайствовать напрямую не может в силу известных причин. Прекрасно понимает, что родительский долг – это дать хорошее образование детям и при службе Гусликовского в Благовещенске, Хабаровске или Владивостоке это сделалось бы лучше. Но не всё так плохо. По имеющимся у него сведениям в Приамурском генерал-губернаторстве в следующем году планируются серьезные преобразования. В связи с предстоящей отменой режима порто-франко планируется объединение всех таможенных учреждений в таможенный округ. Планируют его назначить на должность начальника округа, вот об этом не стоит распространятся. Вот тогда и появится возможность решить вопрос о переводе, тем более, что Алексей уже показал себя и в Харбине и Лахасусу, начиная каждый раз на пустом месте.
Ну что же, внесена хоть какая то ясность, придется потерпеть год-другой. Вечером сел за письмо жене, хоть какая то новость, тем более начальство обещало поддержку. А пока, чтобы не киснуть, решил заняться еще и рыбалкой, тем более почтой пришла заказанная через один из иркутских книжных магазинов книга Сабанеева про жизнь и ловлю пресноводных рыб. Книгу эту штудировал целую неделю, читая с карандашом в руках и делаю выписки в специальный блокнот. Сделал заказ через капитана прохода и через пару недель получил требуемое, разные по диаметру плетеные шелковые лески, крючки – от ногтя мизинца до кованных, способных выдержать огромную махину, грузила и поплавки.
Досмотрщик сначала добродушно посмеивались, когда Гусликовский вышел на вечернюю зорьку с бамбуковым удилищем, банкой наживки и плетеным стульчиком. Но когда Алексей одного за другим вытащил с десяток лещей, размером с хорошую сковороду, вперемежку с красноперками. Оказывается, что в ловле нет ничего сложного. Срубил тальниковую жердь, привязал к ней лесу с крючком, нанизал наживку в виде вьюна или лягушонка, притопив на несколько вершков. С зорькой встал, а на каждой уде по сому или щуке. Дал несколько саженей лески и досмотрщикам, предупредив, что ловить можно лишь в свободное от службы время. Купить рыбу можно и в селении и недорого. Но тут свежайшая, да еще получишь удовольствие. Пришло понимание: хочешь карасей –готовь земляных червей, хлебный мякиш или распаренное зерно; щуку или сома – на живца, а вот сазана – тесто с анисовыми каплями или нежнейший горох. Досмотрщики, испросив разрешение, соорудили небольшую коптильню, от копченого змееголова или сома мало кто откажется..
Алексей даже очередной отпуск зимой 1908 года не стал брать, а вдруг придет приказ о переводе, а он черт знает где, а потом как семью перевозить. Ведь надо будет сначала квартиру подобрать, разобраться на месте…
Спокойная и размеренная жизнь закончилась в марте 1909 … Письмо ревизора Амурско-Приморского таможенного района извещало, что Лахасусская застава с первого июня сего года прекращает свою деятельность, а её имущество поступает на обеспечение деятельность уже начавшей деятельность Екатерино-Никольской заставы в одноименной станице. Распоряжение уже опубликовано в статье 106 собрания узаконений и распоряжений правительства в 1909 году…
Вот тебе и бабушка Юрьев день… Эта фраза была произнесена Гусликовским как то неосознанно… Если завтра поехать в Михайло-Семеновскую и дать телеграмму, то когда придет ответ? Не ждать же сутки в почтовой конторе ….. Да и сама поездка займет никак не меньше недели, ведь только в один конец больше сотни верст по санной дороге… А там вдруг оттепель и вода пойдет по льду…
Ответ пришел обескураживающий – вопросами размещения займется управляющий Екатерино-Никольской заставы, на что им получены соответствующие распоряжения. Гусликовскому же вменялось подготовить проект акта передачи зданий и сооружений и отправить его в Цицикар для перевода на маньжурский и китайский. Всё передаётся безвозмездно в качестве акта доброй воли российского правительства.
Начнем потихоньку собираться, а то дел много. Имуществом обзавелись, а вот перевозной тары раз-два и обчёлся. В первую очередь нужны крепкие ящики под журналы по делопроизводству и канцелярии, да и керосиновые лампы в обычных мешках не повезешь.. А еще конфискованные товары – их как перевозить. Да и зимние носильные вещи требуется упаковать, то же зеркало, чайная и столовая посуда.
Пришлось обменять в китайской лавке телегу дров на все пустые ящики из-под керосина…
За сборами прошёл апрель и начало мая, всё было готово к переезду, вот только китайская администрация всё тянуло с датой приёмки. Пришлось отправлять всё имущество на пароходе с Лукъянским, а самому с досмотрщиком Машковским остаться на заставе. Без щита с гербом и флага, окнами без штор и занавесок, застава приобрела сразу какой-то брошенный вид.
По существующему положению на заставу должен быть прибыть кто-то из руководства таможенного района, тот же Михайловский. Всё же статский советник, ну и из Благовещенска- податный инспектор или пограничный комиссар. Да и с китайской стороны – никак не меньше заместителя амбаня..
Чиновник из Цицикара прибыл на третий день после отъезда Лукъянского с имуществом. Гусликовский попросил предъявить документы на право подписи акта.. Один из чиновников, рослый и горбоносый маньжур, в новом шелковом зелёном халате и шапочке с отворотами, расшитой золотыми драконами оглянулся на подчиненных и что-то неразборчиво буркнул. Худой как вьюн канцелярист достал из находившейся в его руках шкатулки кусок шелка с печатью и передал Гусликовскому…
- Чи Джу Дэ – заведующий канцелярий амбаня – это другое дело. Принимающие облазили всё помещения, обсуждая каждую трещину на стеклах. В конце Гусликовский не выдержал и на чистейшем мандаринском диалекте произнес:
- Господа, вы не покупаете всё это. Вам это передаётся безвозмездно. Есть хорошая русская поговорка – дарёному коню в зубы не смотрят.
После этих слов Джу Дэ вытащил из кармана халата небольшой деревянный футляр, достал оттуда печать и приложил к последнему листу каждого экземпляра акта. Затем их подписал и Гусликовский,макнул печать на подушечку,поставив оттиск печати заставы. Забрав свои экземпляры, Алексей с Бергом на поводке и Машковский не медля взошли на борт русского парохода, их давно ожидавшего. Всё, прощай Лахасусу, отдал тебе почти шесть лет…