Александр Сергеевич ...спал. Спал прямо на отчетном собрании совета директоров семнадцати банков, бессменным председателем которого он и являлся. И к тому же негласным хозяином большинства из них. А чего же ему не спать, если он сам этот отчет и рихтовал накануне ночью. Выжигал правду каленым пером! А когда тебе под семидесять...
Докладчик бодро сыпал цифрами, тревожно поглядывая на мирно посапывающего председателя. Директора рассеянно слушали, также изредка бросая сочувственные взгляды на спящего босса.
"Хоть бы уже не захрапел!" - только успел подумать один из них..., как председатель чуть вздрогнул, спина его резко выгнулась, голова откинулась назад и сам он, вместе со стулом медленно завалился вбок под стол. Никто не успел даже шевельнуться...
А председатель, тем временем, вытянувшись в струну, весь в белом на голое тело уже влетал вниз головой в глубокую черную пропасть... . Хотя хотелось как-то вверх...!
*********************************************************
- Шу-у!- тянула его в сторону дома Галка. - Давай не будем, а?
Александр Сергеевич скосил взгляд влево, рядом стояла его первая и последняя любовь, одноклассница Галка Иванова.
Он повел глазами вокруг, но не увидел ни огромного круглого стола, за которым только что восседал царственно, ни опостылевших директоров, и только ... Галка умоляюще смотрела на него своими круглыми, как два синих озера глазищами.
- Галка! - шепнул он пересохшими губами и оглянулся по сторонам. - ...Что это..., ты как здесь..., ты же....!?
- Не надо Шура! - продолжала настаивать Галка. Лицо ее сделалось до невозможности серьезным и ответственным.
- Жалко Петручио! Старый он совсем! Накажут его!
Взгляд Председателя упал на кисть своей правой руки, где еще в седьмом классе Пашка вытравил ему кривенькое сердечко с изящной буквой "Г" посередине. В последующем татуировочку пришлось убрать, статус не позволял.
Только вот сейчас она чего-то оказалось на месте. Да и сама рука не была такая сморщенная, как еще сегодня с утра. Председатель тревожно огляделся. А вокруг-то был его родной поселок, где он родился и вырос. От Москвы-то, на минуточку, пару тысяч километров будет...
Это случилось больше полувека назад. Александр Сергеевич был тогда просто Шу. Так прозвали его после просмотра всем поселком нашумевшего корейского боевика. Это была комедия с элементами бойцовских искусств. Будущий Председатель в ту пору имел впалую грудь, анорексичное телосложение и кривоватый короткие ножки. И надо же, одним из героев этого фильма был такой же маленький, худенький и беспощадно кривоногий дядечка по имени Шу. Который весь фильм только и делал, что попадал в самые нелепые ситуации. Вот так и прилипло это "Шу"!
Понятно, что у него не было ровно никаких шансов привлечь внимание первой красавицы и двора, и школы, и улицы, да и всего поселка Галки Ивановой.
Посмотрев тогда внимательно в зеркало, он отбросил всякие сомнения насчет своей внешности и стал играть роль вот того самого Шу, нелепого и смешного, грустного и ...мудрого. Что-то вроде нашего Петрушки. Все над ним потешались, если не сказать издевались, а вот бедная Галка взяла, да и втюрилась. Безмерно удивив куда более видных ребят. Ну,поваляли его пару раз в грязи, пошмякали малость, да и оставили в покое. И в ... любви! Тогда люди еще не были такими жестокими.
Любил ли сам Шурка...!? Да он жизнь был готов за Галку отдать. Поскольку ничего другого у него особо и не было. Все, что можно было где-то в их нищем южном поселке спереть, вплоть до конфеток с прилавка, все это Шурка тащил своей возлюбленной. И она была счастлива принимать эти немудреные подарки. Особенно так романтически добытые. Ведь он в самом прямом смысле рисковал свободой, ради нее...! Но основной причиной ее любви было..., об этом она уже позже проговорилась, будто он ей напоминал молодого Чаплина. Лестное сравнение!
Сразу за поселком, километрах в трех, в специально отведенном полурежимном месте располагался таинственный ГСУ - государственный Сортучасток, который открыли еще при Сталине. Туда свозили со всего мира экзотические сорта фруктовых деревьев и пытались окультурить на нашей земле. Потому как для коммунистов невыполнимых задач не бывает! И кое-что действительно получалось.
В былые годы участок охранял целый взвод конной милиции, а потом остался всего один - Петя! Которого все звали Петручио. И хрен его знает почему!
По поселку поползли слухи, что удалось привить какую-то то ли индийскую, то ли мексиканскую ... папайю. Посвященные шептались о большом, сантиметров двадцать в длину дикованом фрукте с желто-зеленой кожицей, а на вкус - что-то среднее между дыней и тыквой, с невероятно приятной ярко-оранжевой нежной мякотью. Хотя никто и не пробовал. Вот на нее-то и нацелился для своей любимой наш Шура, да проболтался сдуру.
- Не надо Шура! - сказала тогда жалобно Галка. Лицо ее сделалось до невозможности серьезным и ответственным.
- Жалко Петручио! Старый он совсем! Накажут его!
- За одну-то штучку? - отвернул взгляд Шура.
- Откуда ты знаешь? Может она там всего одна!
Они едва не рассорились. Галка долго сидела насупившись и сжавшись в комочек, потом вдруг распрямилась, вскочила и чуть ли не прокричала своим звонким голосом:
- Все очень просто, Шу! Я все придумала! Пойдем и попросим! Если там много - он даст. Петручио добрый, я его с детства знаю! А если одна...,пусть всё так и остается!
Шура с легкой душой согласился, тем более, что не одному идти, а с Галкой. Договорились только чтобы никому не слова, чтобы Петручио не посадили потом "на всю жизнь". 1951 годик всё же на дворе! Демократией и не пахло!
Вечером встретились. Уже начало темнеть. Шли быстро, не оглядываясь. Пришлось идти по обочине, поминутно отчаянно увертываясь от проносившихся мимо грузовиков с зерном. В колхозах полным ходом шла уборка. Минут через сорок подошли к массивным железным воротам,тихо постучали. Петручио открыл сразу, будто специально ждал у калитки.
- Вам чего? - хмуро мотнул он кудлатой головой.
- Мы из кружка! Юннаты! - вдохновенно соврал Шура. - Говорят у вас тут, эта...папа..., как ее, в общем ...созрела. Ботаничка велела посмотреть и описать, завтра на уроке докладывать будем.
- А-а!? - почесал рваный ватник под мышкой Петручио. - Папа...йя!? Ити ее..., и не выговоришь!Есть такое. Вы бы еще ночью пришли. Во-он туда, потом по дорожке направо, с полверсты будет. Там они и стоят. Не спутаете! И побыстрее, темно уже, мне закрываться надо.
Шура с Галкой метнулись в указанном направлении. Уже совсем скоро показалось несколько странных невысоких деревьев с тонким, без ветвей стволами, увенчанными сверху зонтиками из больших листьев, похожих на растопыренную пятерню, на длинных черенках. Большие грозди созревших янтарно-желтых плодов нежно обвивали каждый ствол.
- Ну, видишь! - чуть тронул Шура за локоть любимую. - Вон их сколько, а ты ...всего одна, всего одна...!
- Красотища! - поежилась Галка. - ... Ладно, возьмем. Вряд ли их тут пересчитывают.
Шура дотянулся до грозди и аккуратно сорвал один из плодов. На вид ничего не изменилось. Спрятав драгоценный фрукт в широченный Шуркин карман, они почти бегом рванули у воротам. Где их уже поджидал Петручио.
- Ну и чего Вы там насмотрели в темноте-то? - добродушно буркнул он.
- Успели! Завтра в школе расскажем! Эх, попробовать бы! - мечтательно закатила глаза Галка.
- Вот я Вам попробую! - звякнул ружьем Петручио. - Нельзя, их на весь Союз пять или шесть всего. Государство охраняет.
И запер накрепко ворота.
Шура с Галкой шли по дороге в предвкушении царской трапезы. Солидный плод при быстрой ходьбе безжалостно лупил по самым интимным местам. Терпеть дальше уже не было сил.
- Давай прямо сейчас! - остановился он посреди дороги. - У меня и ножик с собой. - А где еще!? Дома нельзя, в поселке тоже, вдруг заметят.
Галка чуть сглотнув торопливо кивнула. Шурка достал нож, ловко раскроил плод вдоль. Одну половинку протянул ей, а сам впился зубами в другую.
- Может почистить надо! - пробурчала пережевывая толстую кожуру Галка.
Шура отобрал у нее половинку и ловко почистил. Тоже самое сделал и со своим куском.
Некоторое время они стояли посреди дороги и сосредоточенно жевали. По губам обоих тек желто-красный сок.
- Ну, не знаю! - вытерла губы Галка. - Ничего особенного, ...на дыню похожа, только не сладкая. Пресная больше!
- А по мне, так больше на нашу репу! - заключил Шурка. - И чего ее оттуда тащили, если у нас свои тут: и дыня, и репа?
- Не говори! Ну что, пойдем, мой ночной охотник.
Они взялись за руки, растянулись посреди дороги, и усталые и счастливые пошли ...
Из показаний водителя колхоза им. Ильича К.В. Савченко:
... Уборка, сами знаете. Напряжёнка, сутками за рулем: и днем, и ночью. А у меня еще фары ..., ну не работали фары в этот день. Это был уже 16-ый рейс у меня. В башке кирпич, глаза сами закрываются: а бригадир ..."давай, давай"! Мол, зимой отдохнем. А тут еще дожди обещали. Вот мы и "давали".
Толком и не помню ничего. Сильный удар в левую фару, крик страшный..., выскочил..., девчушка сразу... кончилась. Пацан дышал еще вроде. Обоих в кабину, до сельсовета довез... . Не, не пил. В уборку сухой закон..."
Шурка выжил тогда, молодой организм выгрыз его со того света. А вот Галка..., нет больше Галки...
Всю жизнь Александр Сергеевич прожил с этим камнем на сердце. Потому и не женился ни разу, не полюбил никого, хотя всю жизнь этот рой вокруг него вился. Не смог после Галки. Так и остался: то ли вдовцом, то ли холостяком.
Посвятил себя работе. Окончил с отличием финансовый, долго мотался по разным конторам, в 90-ых подсуетился, прихватил пару банков в собственность. И к семидесяти, когда уже ничего особо и не надо, стал большим человеком - председателем и все такое. Состояние, положение, дом на Рублевке, тачки навороченные, прислуга, садовник... и прочая дребедень.
А толку-то! Если Галки нет!
***********************************************************
- Не надо Шура! - сказала жалобно Галка. Лицо ее сделалось до невозможности серьезным и ответственным.
- Жалко Петручио! Старый он совсем! Накажут его!
- За одну-то штучку?
- Откуда ты знаешь? Может она там всего одна!
........Ну, не надо, так и не надо! - выдохнул Шурка-Председатель. - Дурочка ты! Тебе же хотел...., подарок.
- Ты мне сам... подарок! - обвила его шею Галка. - Пойдем! Пойдем от греха! Мало ли чего...
- Мало ли чего...! - повторил он эхом..., точно зная, что изменив прошлое, можно в корне поменять и свое будущее...! Но ради Галки..., да и хрен бы с ним, с будущим этим!
И опять провалился в ту проклятую пропасть.
Очнулся он от мощного пинка в правый бок. Потом еще, и еще. Дружки-бомжи месили его уже не первый раз, и не второй. Били, издевались, отбирали последнее, уж больно безответный он был. Не роптал, не жаловался, все сносил! Худющий, маленький, кривоногий, старый как смерть, кожа с костей сама слезает - ну, над кем еще покуражиться, если не над таким. Били не за что, просто так, развлекались. Чем бомжам заняться на досуге-то!?
Он давно ко всему привык, боли уже не чувствовал. Только голову прикрывал рукой. Чтоб уж совсем... . Зато на правой-то кисти... - сердечко с изящной буквой "Г" посередине.
- Ты гля...! - орал самый здоровый. - Сам говно, и тату у него тоже на "Г". Сам себе наколол... урод вонючий!