К тому времени, о котором, я говорю, я уже был в храме своим человеком: постоянно ходившие на службы бабушки, завидев меня, молча делали поклон, едва заметно улыбнувшись, а я отвечал им тем же – мне нравилась такая чинность и видимое благородство.
Как-то раз после литургии, приложившись к кресту, я решил взглянуть на книги в маленькой лавочке располагавшейся в углу храма. Продвинувшись в конец зала, повернул вправо и, выйдя из потока прихожан, подошел к стойке книжной лавки, у которой стоял один мужчина. Пристроившись позади его, я скользил взглядом по книгам и пока он что-то спрашивал, покупал и расплачивался смотрел, что нового появилось на полках. Купив какую-то книгу и расплатившись, мужчина намеревался уходить и в это время обернулся ко мне:
-Славик! Какими судьбами здесь,- сказал удивлённо я, и, указав глазами на купленный молитвослов в твердом переплёте, спросил,- кому-то в презент?
-Себе, Володя, себе.
Я удивлённо посмотрел на него, потому как не мог даже предположить, что у Славика вдруг проявиться тяга к чему-то церковному.
Мы с ним особо не были дружны, но знакомы были на короткую ногу – встречались несколько раз на общих пирушках и даже, как это бывает в таких обстоятельствах, изъяснялись в любви и уважении друг другу. Он называл себя коммерсантом, хотя я не любопытствовал и особо не интересовался деятельностью знакомых людей. По слухам он имел общий бизнес со своей сестрой, но мало принимал в нём участия, а вёл откровенно разгульный образ жизни.
В это время батюшка с амвона пожелал всем Ангела Хранителя и оставшиеся прихожане выходили из храма. Вышли и мы со Славиком.
-После того, Володя, как я сутки просидел в собственном подвале с «Отче наш» на губах, я сразу же побежал в храм и теперь, вот, не пропускаю ни молебнов, ни литургий.
Слуху было приятно воспринимать такие слова: «молебен», «литургия» от человека, который никогда и ни о чем церковном слышать не хотел.
-Ты же знаешь, я был вообще далёк от церкви, и о молитве «Отче наш» понятия не имел, и вдруг в подвале начал от страха её во весь голос кричать! Да,- и откуда она во мне взялась? Я её никогда и нигде не слышал – знал только, что есть такая молитва «Отче наш» да и всё, а тут…
Мы уже вышли из церковных ворот, прошли к машине, за рулём которой сидел со скучающим видом личный шофер Славика, и, попрощавшись, расстались.
Я шёл и думал: «Как удивительно участие Бога в судьбах людей! Никогда себе не мог представить Славика в церкви, и вот, пожалуйста…»
Потом мои мысли целиком ушли в рассуждение о людской памяти: действительно, откуда у Славика могла появиться молитва «Отче наш», если он никогда её не читал и не слышал? Может быть, это Ангел-хранитель внушил её ему, как защиту от злых духов? И при помощи, которой он отбивался от своих страстей и козней дьявольских.
То, что горе-бизнесмен был загнан бесами в подвал собственного дома, меня не удивило, но то, что он сутки читал вслух «Отче наш» – молитву, которой он сознательно противился всю жизнь, и которой даже не было у него до этого ни на слуху, ни в памяти, меня не только поразило, но и потрясло.
«Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем».
От Луки, гл.1,41-44.
Евангелие упоминает здесь о людях чистых душой, находящихся в единстве с Богом, а в случае со Славиком, говорим о распутном человеке, внимающем только своим страстям. Но Господь находит момент, как вложить в память человеку то, что так необходимо ему знать и пользоваться в нужный отрезок времени.
Нет,- никому не желает Господь наш гибели – никому!
Июль 2016
г. Алчевск