Ночь отдавала свою территорию нехотя, медленно отступая. Огромное золотое светило восходило по голубому небосводу, торжественно взбираясь на свой трон. Свет ярким полотном накрывал деревья и кусты, траву и камни. На Ардосе наступало утро.
Край Небес практически полностью занимает горное плато. Рассвет Каларим встречает раньше всех, приветствуя Илсаян заливистым пением горных птиц и скрипом толстых стволов иллинов, крепких деревьев с игольчатыми ветвями-лапами. Но сегодня не поют птицы. Даже ветер стих, скрывшись в кромке горного леса. Кровавое зарево устелило горизонт, предвещая беду.
Многие города и посёлки ещё спали, но в Эскадроне жители не сомкнули глаз до самого утра. Одни стояли на пригорке, а другие – у края обрыва, стеной падающего в солёный Ардарий. И те, и другие ждали.
Как только рассветная полоса коснулась домов, двумя ярусами расположившихся на стволах иллинов, по помостам и лестницам начали спускаться остальные арди. Волнение и страх двигали ими. Прошлым утром в небесный патруль отправились шесть осемин воинов, а возвращалось только девять всадников.
Патруль Стражей, воинов неба и земли, вот уже тысячи лет стережёт призрачную границу, отделяющую мир живых от мира мёртвых. Халрим – Гиблые земли. Эта местность кишит смертоносными тварями, созданными самим Симеоком, падшим Саимом. Он стал рабом Книги Бытия, тёмного знания, и создал существ, которые ужасают одним видом. Шиат, данады, орлоки… Вечно жаждущие крови, они пытаются прорваться через границу. Большинство сгорает при переходе через нейтральную территорию. Но некоторые обладают большей устойчивостью и оказываются в Калариме.
С большой высоты, где вольготно чувствует себя ветер, видно почти весь край. Трудно различить маленькую точку среди разнообразия цветов и оттенков, но дракону не нужно всматриваться, чтобы определить, что за зверь бегает по просторам Каларима. У него особое зрение. Он видит не тела, но сущности. Все тёмные твари окутаны коричневой дымкой. Но не одни драконы с высоты наблюдают за мрачными существами. В кожаных сёдлах крылатые ящеры несут драгоценный груз – всадников.
– Обрыв! – испуганно крикнул Аракай, крепко держась в седле. Дракон едва держался в воздухе. Шиат, полудракон-полудемон, прокусил основание крыла.
Ящер что есть сил пытался приземлиться как можно мягче, чтобы всадник не вывалился из седла, или, о Святейшая, не упал, в обрыв, разбившись о камни. Посадка была жёсткой. Дракон с грохотом рухнул, пропахивая сильными лапами землю. Он подался назад, чтобы затормозить. Только у самой пропасти удалось это сделать. Глазам Аракая предстал обрыв, сплошной каменной стеной падающий в океан. Волны веками обтачивают острые камни, что словно пики торчат, угрожающе поблёскивая на свету.
– Ты молодец, Эрдил, – из последних сил Аракай Луот похлопал дракона по спине.
Мужчина едва смог сползти с седла. Он сильно ослаб после боя с шиат. Эти крылатые бестии сумели целой стаей прорваться в Каларим и бесстрашно напасть в предрассветные часы. Шлем изодран. По лицу текла голубая кровь, капая мелкими каплями на чешуйчатую броню. Она тоже пострадала. Несмотря на невероятную прочность, не выдержала она острых зубов: на спине и груди было несколько прокусов.
Эрдил подставил узкую зубастую морду под руки своего всадника, чтобы тот не упал. Возвращение дракону далось нелегко. Крыло сильно повреждено, на заживление потребуется три дня, а то и целое осемье .
– Ты сильно ранен, – сказал ардиец, посмотрев на опущенное на землю крыло своего дракона.
«Мои раны заживут, Аракай, – ответил Эрдил ментально. – А твои нужно осмотреть и промыть. Иначе яд изувечит твоё тело».
Аракай снял шлем, окропив траву голубыми каплями. Силы покидали арди. Усталость навалилась на плечи, принуждая склоняться к земле. Превозмогая боль, воин сел. Эрдил помог ему, подставляя лапу с острыми когтями под спину. Убедившись, что помощь больше не требуется, дракон, обвив себя длинным хвостом-плетью, свернулся громадным комком возле всадника.
Рассвет ярко пылал, окрашивая небеса в алый. Аракай наблюдал за этим зрелищем, прищурившись. Впервые за долгое время он любовался восходом Илсаяна. Как он прекрасен! Каждое утро такое разное, но всегда величественно красивое и завораживающее. Тёмно-зелёные глаза с золотым зрачком словно впитывали свет, приобретая великолепный ореховый цвет с проблесками зелёной листвы.
Сон клонил к земле. Слабость расползалась по телу, сковывая движения. Не выдержав натиска невидимого врага, Аракай зевнул. Две пары острых коротких клыков на верхней челюсти сверкнули белизной. Кровь, фиолетовой коркой покрывшая щёки и губы, растрескалась и в некоторых местах отвалилась, обнажив серебряную кожу, блеском отвечавшую на прикосновение утренних лучей. Длинные волосы, зализанные в высокий хвост, свисавший до лопаток, теребил ветер.
Мысли начали роиться в голове. Аракай вспоминал о нападении шиат на патруль. Ничто не предвещало беды. Рассвет озарил призрачную границу, и она ответила синими всполохами на прикосновение ярких лучей. Холодный воздух заполнял лёгкие. День прошёл спокойно, но тишина была обманчива как никогда. Только светило спряталось за горизонтом, а последний луч вспыхнул огненной полосой, раздался утробный рёв со стороны Халрима. Шум крыльев оглушал. Стал понятно – огромная стая надвигается на поселение. Патруль нырнул вниз и клином направился на перехват.
Бойня. Противник превосходил количеством. Но Стражи не отступали. Драконы дышали электрическими столбами, жар которых плавил даже камни, превращая их в прозрачное стекло. Плоть шиат от горячего дыхания испарялась, оставляя после себя лишь едкий запах. Всю ночь патруль не давал мерзким существам долететь до поселения. До рассвета оставалось совсем немного. Первые лучи уже коснулись небосвода, но твари не отступали. Наоборот, с ещё большим упорством начали атаковать. Они вырывали арди из сёдел, отрывали драконам крылья. Тела порождений тьмы горели от света, появлялись сквозные дыры, но ведомые яростью они продолжали творить ужасное.
Раздумья прервал мальчишеский крик, который до слуха донёс ветер.
– Оин ! – кричал мальчик, пытаясь дозваться отца. Он то и дело останавливался, ища глазами родителя.
Некоторые драконы вернулись без всадников. Они приземлялись, скорбно скуля, роняя красные слёзы на камни и траву. Тяжесть потери давила, ящеры испытывали мучения от того, что не смогли уберечь воинов, которых несли на своих плечах.
Мальчик испуганно озирался вокруг, искренне надеясь, что отец жив. Воины, уцелевшие после боя, едва держались на ногах. Окровавленная броня, раны, порезы, прокусы – чудом остались в живых храбрые воины.
Мать мальца десять годичных циклов назад покинула этот мир. Она была наездницей Эрдила, всегда рвалась в бой, взлетая первой, вела патруль к победе, стояла насмерть в любой схватке. Но в один из дней погибла. Дракон потерял удалую всадницу, подставив свою спину под новое седло и нового воина. Этого стража ребёнок и искал, боясь потерять навсегда.
Миотал терялся в догадках. Страшная картина развернулась перед глазами. Из-за неё путались мысли, строились ужасные предположения. Не замечал мальчик, что за ним бежит девушка. Она окликает юного арди, но тот не слышит.
Нивала подобрала подол длинного платья, чтобы не упасть. Быстро бежала, продолжая звать Миотала. Она оббегала ардийцев, проносилась ветром мимо них, пытаясь не упустить из виду свою цель.
– Эрдил! Эрди-и-ил! – начал звать малец, остановившись. Не сумев найти отца, он начал искать дракона.
Ящер лежал, свернувшись кругом возле Аракая. Он подложил когтистые лапы под узкую морду, увенчанную двумя прямыми длинными рогами. Не прекращал краем глаза следить за всадником, который то и дело поворачивался, высматривая хозяина голоса, зовущего его. Боль стрелой била в лопатку, кровь стекала вниз по перепонке крыла, капая на землю. Эрдил недовольно фыркал и вздыхал. Из больших ноздрей вылетало наэлектризованное облачко, которое быстро растворялось в воздухе. Яд шиат распространялся по всему телу дракона, причиняя неудобства: нестерпимый зуд одолевал всё сильнее. Но отрава не могла убить такого сильного зверя. Быстро распадалась в крови и не оставалось от неё никакого следа.
«Твой сын ищет тебя, Аракай, – пронеслось в голове всадника. – Чуть левее… Ещё левее. В сторону хребта. Смотри туда», – Эрдил направлял взгляд ардийца.
Аракай посмотрел в сторону каменной гряды. Теперь он видел Миотала, испуганно озирающегося по сторонам. Недлинные волосы мальчика трепал ветер, рубаха, подвязанная поясом, колыхалась, широкие штаны заплетались в ногах.
– Миотал! – позвал Аракай. Мальчик обернулся и побежал навстречу. Радость и волнение на лице смешались воедино, слезы струились по щекам. Спустя несколько альрон , отец смог крепко обнять сына, прижав к себе. Он чувствовал, как дыхание Миотала обжигает шею, а слёзы капают одна за одной.
– Кому я велел ждать меня дома? – мягко поинтересовался мужчина, поглаживая сына по спине. Слабые всхлипывания стали ответом на вопрос.
– Я пыталась его удержать, но он проскочил буквально под ногами, – женский голос послышался сбоку.
Тень легла пеленой на Аракая. Мужчина посмотрел вверх. Над ним, смотря с надеждой и одновременно грустью, стояла невысокая девушка. Лёгкое зеленоватое платье до самой земли с длинными широкими рукавами и небольшим бантом на поясе. Неглубокое декольте приоткрывало грудь, а шею, серебром отливающую на свету из-под тяжёлых пышных кос, украшал кулон в виде дракона, который держит в передних лапах меч, расправив крылья в стороны. Искристые зелёные глаза с золотым зрачком, крылатые тонкие брови, изящные черты серебряного лица.
– Светлого дня, Нивала, – поприветствовал сестру Аракай Луот. – Не твоя вина, что малец уродился шустрым, словно строптивый ветер. Но впредь, – мужчина едва отцепил Миотала от себя и посмотрел в золотые глаза мальчонки, – не стоит в минуты опасности убегать из жилища. Стоило дождаться вестей, находясь дома.
Миотал только кивнул. Он всё понимал. Но как можно остаться дома, зная, что отец сражается с порождениями тьмы и есть риск остаться сиротой? Нет. Ради спокойствия души стоит нарушать правила.
– Так мало… Вас вернулось так мало, – жалобно проговорила девушка, осматривая пространство вокруг.
– Грань истончилась, сестра, – столь же скорбно произнёс Аракай. – Мы едва сдержали тварей. Ещё немного, и мерзость хлынет в мир живых.
– Весьма прискорбные вести, брат. Но мы ничего не сможем сделать, пока у нас нет Торай . Видимо, Илсир решила наказать непокорных. Распавшийся в давние времена союз миров тенью ложится на наши земли. Расплата близка.
– Не может быть, что Иллахим оставил нас. Торай явится. Я верю, что он явится. И положит конец бесчинствам крылатой богини.
– А если нет? – жёстко спросила Нивала.
– Не может быть так, что колесо Судьбы сломалось под натиском времени, – высказался Страж.
Нивала не ответила. Она колебалась и не хотела, чтобы терзающие её думы стали видны брату. Одно сомнение сменилось другим. Завтра с рассветом ей предстоит отправиться в патруль. Грань так тонка, что может исчезнуть в один миг и не будет спасения от тёмных сущностей.
– Всё хорошо? – поинтересовался арди. Он не мог не заметить, что его сиэ одолевают тяжёлые мысли. Ментальная защита никогда не спасала Нивалу от проникновения. Сэо всегда знал, что думала сестра. Он сильнее и старше.
– Если забыть о том, что твои раны нуждаются в лечении, то да, всё хорошо, Ари, – ответила Нивала.
– Мои раны всего-то нужно промыть и перевязать, – улыбнулся Страж. Он чувствовал, как яд расползается по телу. Всё. Медлить больше нельзя. Надо вывести отраву из организма.
Мужчина поставил сына рядом с собой и попытался встать. Ноги не слушались. Они немели. Взглядом он дал понять, что не может подняться сам. Яд начинал действовать. Аракай подозвал жестом Эрдила. Дракон тут же подошёл поближе и распластался по земле, чтобы всадник смог забраться в седло. С трудом удалось это сделать.
– Миотал! Ты быстр как ветер. Мчись в дом и подготовь масло и повязки. Нужно залечить и перевязать раны отцу, – скомандовала Нивала, и мальчик сорвался с места.
Бежать вперёд. Не останавливаться, не обращать внимание ни на кого. Просто бежать. Птицей взлетев по лестнице на второй ярус поселения, мальчик схватил у самого входа вёдра и помчался обратно вниз. Из горной реки зачерпнул воды, повесив тяжелые вёдра на плечи. Коромысло невероятно давило.
– Аарис, мудрый и праведный, повелитель неба, страж земли, владыка и создатель бурь, – молился Миотал, неся тяжёлый груз. – Услышь мою мольбу. Помоги, Дракон, исполнить задуманное в скорости, помоги излечить отца.
Призыв был услышан. Утренний ветер просвистел и плотным потоком направился по аллее Чести, теребя игольчатые лапы деревьев. Он толкал Миотала в спину. Малец бежал, гонимый дланью Аариса, словно был быстрой птицей. Ноги едва касались земли. Коромысло не давило, словно его не было вовсе.
С лёгкостью забежав на второй ярус и мгновенно поставив вёдра на пол, юный арди полез на чердак, чтобы достать листья дерева рантор. Их целебные свойства позволяют излечивать самые серьёзные раны. Но ни одного пучка тонких веток с белыми листьями не было. Испуг поселился внутри, скребясь острыми когтями.
«Нужно ещё раз воспользоваться ею», – принял решение мальчик и спустился вниз.
На верхней полке в главной комнате ждала своего часа старинная книга. Простой переплёт и тканевая старая обложка скрывали в себе знания столь же древние, как и само Время. Как только малец впервые увидел книгу в доме, жаждал её открыть и прочесть, но отец строго-настрого запретил пользоваться этим учением: опасность стать рабом книги нависала грозовой тучей над головой.
В один из дней Миотал проснулся от шёпота, который исходил из угла, где стояли высокие стеллажи. Слабые искры виднелись в темноте. Мальчик встал, ведомый любопытством, и, добравшись до верха, стащил книгу с полки. Не было ни страха быть замеченным, ни страха стать поглощённым. Атаран Руррис – так называл это знание отец – раскрыла свои страницы сама. Пусть и обложка старая, простая на вид, а корешок хилый и трухлявый, листы древнего магического учения абсолютно новые и словно состоят из света. Гладкие, чистые, исписанные древними иероглифами и странными формулами.
Малец начал читать. Серебряные пальцы скользили по строчкам, впитывая рекой текущие буквы. Знание проникало под кожу и впитывалось в тело, насыщая его магией. С тех самых пор Миотал стал первым за тысячу лет магом, который справился с мощью Великого Светлого Знания. Так он думал. И продолжал читать её, когда не мог справиться обычным способом.
Вот и сегодня. Не из чего приготовить мазь, чтобы обработать раны отца. У соседей наверняка есть небольшой запас редких листьев, но мальчик об этом не думал. Опасность остаться сиротой страшила больше всего. Он читал, превращая обычную воду в целебный состав, способный поднять даже мёртвого. Только Миотал закончил читать и убрал книгу на полку, в дом вошли Нивала и Аракай.
Девушка тащила на себе Стража. У мужчины отказали ноги, руки ослабли, по всему телу проступали чёрные вены. Яд действовал беспощадно. Надежда на то, что удастся исцелить такие повреждения, была ничтожно мала.
– Миотал! – позвала оглушительно Нивала. Мальчик чуть не выронил драгоценный сосуд из рук. Не хотелось бы открывать тайну, которая повергнет в шок всё поселение.
Сознание проваливалось в пустоту. В глазах темнело, онемение руг и ног сменилось колючим холодом, медленно пожирающим тело. Аракай понял, что стоило раньше обработать свои раны и вывести яд, но теперь поздно что-то делать. Грань приоткрыла свои врата, белое сияние отражалось в глазах мужчины.
Юный арди читал молитву про себя. Он молился неистовой Стихии Воздуха, Первенцу Иллахима – Аарису Первородному, повелителю Бури-Матери и владыке этих земель. Он просил помощи у Вахди, умолял замедлить время, дать шанс на спасение. Отставив ступку в сторону, Миотал стал помогать Нивале раздеть отца. Кое как удалось снять чешуйчатое обмундирование с ослабшего арди. Укусы на теле почернели, как и ссадины. От них тёмными ручейками расползался под серебряной кожей яд. Ярко-зелёные татуировки в виде вихрей и витиеватых потоков стали выцветать и местами пропали.
Но молитвы были услышаны. Стих ветер, воздух застыл, пока Миотал наносил быстрыми движениями мазь на тело отца. Яд начал выводиться из организма. Он вытекал через затягивающиеся укусы и порезы вязкой чёрной жижей и испарялся на свету, бурля и дымясь. Дыхание отца восстановилось, вены посветлели, татуировки снова яркой зеленью узоров покрывали тело.
«Благодарю тебя, о Первый, за оказанную помощь», – мысленно обратился Миотал к своему покровителю, Вахди Небес.