Моим близким, так рано ушедшим
Я живу в Москве. Это город, по которому скучаешь, когда уезжаешь из него, и от которого устаешь, когда живешь в нем. Особенно зимой. Что такое зима в Москве? Сверху — очень серое небо, снизу — очень серая земля. Расстояние между небом и землей ровнехонько такое, чтобы не расплющить человека, живущего в этом пространстве — между небом и землей.
Плюс почти круглосуточный час пик: сверху — на дорогах, снизу — в метро. И народ — добрый внутри, озлобленный снаружи. А солнца нет. Ну практически нет. Депрессивно в Москве зимой.
Я климатический мигрант, перелетная птица. Когда наступает зима, я улетаю на остров — в мой земной рай. Семь тысяч пятьсот километров — и другое ощущение мира, времени и себя в нем. Есть на этом острове такие места, где, с одной стороны, пользуешься благами цивилизации, а с другой — чувствуешь полный отрыв от нее. Ненадолго остаться наедине с морем, пальмами и собой — не чудо ли это?
Мое жилье всегда с видом на море. В Москве полночь, а на острове уже светает. Я выхожу на балкон и наблюдаю, как из черного неба и звезд рождается новый день.
Солнце еще за горами, но птицы чувствуют восход и так тихо-о-о-нечко, немного лениво спросонья встраиваются голосами в шум прибоя и шелест пальм. Проходит полчаса. Всего тридцать минут! И в этой части земли небо уже голубое, солнце желтое, море синее, песок белый, пальмы зеленые — как на бесхитростном рисунке счастливого ребенка.
Покой и радость. Безмятежность и красота. Море сливается с небом и утекает за горизонт. Пальмы склоняются над водой и роняют в нее кокосы. Бабочки размером с птиц колышут бархатными крыльями сонный воздух, а птицы размером с бабочек собирают нектар с цветов.
Где-то далеко, в девяти часах лёта отсюда, зима. Люди, закутавшись в теплые коконы, спешат на работу, трясутся в подземных поездах, стоят в автомобильных пробках и, чертыхаясь, прыгают через снежную грязь.
А я иду ранним утром по острову, и слева от меня — только море и солнце, а справа — тает в солнечном свете луна. Я иду по краю суши, которая омывается водой, и оставляю следы на песке.
Тысячи лет до нас по этому берегу так же ходили люди. И тысячи лет после нас кто-то будет так же ходить, оставляя следы на песке. А все остальное придумали мы сами: названия островов, материков, морей, океанов…
Я оглядываюсь на свои следы: узкой змейкой тянутся они вдоль берега. Волна набегает и смывает их. Я принимаю вызов волны, смеюсь, бегу и снова оставляю следы, а волна снова и снова смывает их… Незатейливая игра, в которой я никогда не стану победителем.
Придет время, и в Назначенный час я оставлю свои следы в последний раз, и волна движением, отработанным веками, равнодушно смоет их и унесет навсегда куда-то далеко-далеко, туда, где вода сливается с небом и утекает за горизонт…
Но я пока иду по Краю суши, которая просто омывается водой. И завтра, как и тысячи лет назад, слева по-прежнему будут море и солнце, а справа — луна.
Волна упорно смывает мои следы, а я продолжаю идти, испытывая счастье и благодарность за то, что Кто-то любит меня, позволяя мне жить, чувствовать красоту, делиться своей любовью и оставлять в чьей-то душе след.
Потому что след, оставленный в чьей-то душе, никогда и никуда не исчезает. Никогда и никуда.