Светлана стояла на остановке, с минуты на минуту должен был подойти ее автобус. В свои тридцать девять она порой чувствовала себя дряхлой старухой. Когда изо дня в день считаешь каждую копейку, стараешься изо всех сил скрыть от окружающих свою бедность за десятком бытовых кредитов, минуты отчаяния неизбежны. Муж врач, она учительница в сельской школе, раньше бы сказали – интеллигенция. А сейчас почему-то к интеллигенции относят себя те, кому удалось в девяностые набить карманы. Вот и сегодня произошла с одним из таких "интеллигентов" встреча на работе: ее ученик, Ваня Ложкин, возьми да и пожалуйся отцу, так, мол, и так, занижает мне учительница по русскому оценки, ну, отец, уважаемый сейчас человек, депутат поселкового поселения, пришел в школу и побеседовал с ней, пригрозил увольнением. Вот тебе и авторитет учителя. А ведь в ее детстве все было по - другому. И Света, вспомнив свою любимую учительницу Клару Ивановну, невольно улыбнулась. Однажды, в классе шестом, она увидела, как классная дама выходит из туалета. Для девочки это был такой шок. До этого она думала, что учителя - святые.
Автобус запаздывал, на улице совсем распогодилось, а на ней старые сапоги с неудачно поставленной заплатой. Тут перед Светой затормозила черная ауди. Стекло плавно опустилось, из машины раздался звонкий женский голос:
- Подвезти?
Женщина растерялась. В салоне сидела загорелая блондинка - длинные волосы в пучок, темные очки. Света не сразу узнала в этой красотке подругу детства Аленку. Вместе учились, вместе уехали из своего поселка и поступили на филологический. И надо же какой поворот: она тут на остановке, а Аленке-то как подфортунило.
-Ну же, быстрей садись, а то пробку создаем. Пятнадцать лет не виделись! А я еще думаю, ты не ты.
В салоне авто Аленка, как и подобало сейчас светским львицам, приобняла Светлану и легонько чмокнула в обе щеки, затем женщина нажала на газ и машина, словно поплыла по дороге.
- Добросить до дома? Или, может, рванем в ресторан?
- Мне бы домой, сыновья голодные, заждались уже… но так неудобно тебя напрягать, может я сама?
- Ерунда, я никуда не спешу. Ты где сейчас обитаешь?
- Я все там же.
-С родителями что ли?
-Ну да, еще муж и Санька с Арсением.
-Кошмар! Шесть человек в трехкомнатной хрущевке.
Светлана вдруг вспомнила детство, коммуналку, в которой жила Аленка с семье, но решила промолчать.
Аленка и раньше была тараторка еще та, а тут просто не умолкала. Она щебетала о муже банкире, недвижимости в Испании, модных тенденциях, лучших салонах. Свете от Аленкиных рассказов становилось почему-то еще тоскливее. На светофоре Аленка затормозила и бросила оценивающий взгляд на Свету:
- На улице плюс десять, ты почему до сих пор в сапогах?
-На градусник с утра не посмотрела, -отмахнулась Света. А сама даже поерзала от неудобства. Не стоило их надевать. Надо было мамины ботинки, три дня до зарплаты, а там уже туфли куплю. Только бы заплату не увидела, - снова пронеслось в мыслях у Светы.
-Между прочим, цвет такой, уже года два как из тренда вышел. И носок острый уже давно не в моде, - не унималась Алена.
«Господи, дались ей мои сапоги. Да, трудно приходится, муж медик, за больными родителями ухаживаю, лекарства сейчас дорогие, детские кружки, секции тоже не дешево обходятся». В какое-то мгновение женщине так захотелось взять и все-все рассказать подруге, порыдать у нее на плече, которое было таким родным когда-то.
- А помнишь, помнишь, в общаге готовить лень, яичницу одну на двоих пожарим, бросим в нее, все что под руку съестное попадет и красота.
-Ну, зачем сейчас вспоминать о том, что давно ушло. Я уже не помню, когда последний раз у плиты стояла.
- А я порой вспоминаю нашу общажную жизнь, нашу яичницу и улыбаюсь. Вот просто так. Я тогда, знаешь, была такая счастлива. Мне нравилось учиться, было интересно общаться с тобой.
-Не видела ты настоящего счастья, Светка! Когда вот так... выходишь из бунгало, а рядом океан. Вот она жизнь!
-Ну почему, я и сейчас, вроде, счастлива: родители живы, дети растут, дачу скоро достроим, а там денег подкопим, может, и квартиру разменяем. А летом, летом в Анапу махнем.
- В Анапе там комары, говорят, и сервиса никакого. Ой, а что это у тебя на сапогах заплата что ли? Бог ты мой. Бедняжка. Я вижу, как ты хорошо живешь.
Свете вдруг стало невыносимо стыдно, ком подкатил к горлу. В машине повисла неудобная пауза. Оставшееся время ехали молча. Алена включила громко музыку, чтобы хоть как-то разбавить тишину. Вот уже и родной с детства дом. У Алены защемило сердце. Как будто вчера, тетя Люся провожала девочек на учебу в город. Всегда увозили от нее полные сумки консервированной вкуснятины и обязательно пирожки с капустой или вареньем. Машина остановилась на парковке, в метрах десяти от подъезда.
-Спасибо, Алена! Жаль, что разговора не получилось, словно оправдываясь, произнесла Света.
-Родителям привет передавай, если помнят, конечно!
-Конечно, помнят, мама всегда как пироги из клубники печет, тебя вспоминает. Ты их больше всего любила. Может зайдешь?
-В следующий раз.
Света ушла, Алена не торопилась уезжать. «Зачем я к этим сапогам привязалась?», - размышляла она. Женщина вышла из машины, прошлась до подъезда. Тонкой акварелью разливался в воздухе клей тополиных почек, уносивший ее в далекое детство. Бывало, она допоздна засиживалась у Светки, а когда выходила на улицу, пахло также вкусно весной. Запахи все те же, дома все те же. Даже надпись сохранилась на доме: «Светка +Аленка = дружба!» А ведь это она, когда Свету наказали за двойку и не отпускали гулять, ключами от квартиры выцарапала на сером кирпиче эту фразу. И так ей захотелось в этот миг взять и отмыть, отдраить, вычистить душу до состояния детства! Если бы сейчас Светка выбежала из подъезда, как раньше, Аленка обняла бы ее и все-все как на духу выпалила, поплакалась бы о том, что мужа признали банкротом, недвижимость, машина куплены на кредитные деньги, и сейчас банки занимаются продажей ее имущества. Кто бы мог подумать, что кризис в экономике так ударит по семейной стабильности.
Тонкой акварелью разливался в воздухе клей тополиных почек…