Две короткие истории из жизни замечательных людей, которые в один прекрасный момент вдруг стали пенсионерами.
1. Пенсионер
1974-ый год. Московский парк "Сокольники". Всесоюзная выставка "Здравоохранение". Посетителей в эти ранние утренние часы мало, поэтому мне не трудно заметить в зале нечто необычное.
– Аркадий, – обращаюсь я к другу, – смотри! Ведь это же Микоян! Сам Анастас Иванович!
– И что? – небрежно бросает он в ответ.
– Как это что? Сам Микоян! Смотри! Какая-то женщина в возрасте, рядом с ним. Держит его под руку. А с другой стороны его поддерживает какая-то молодая женщина …
– Ну и что? – переспрашивает Аркадий.
– Да как это "Ну и что?", – завожусь я. – Он же в правительстве нашего государства был вторым человеком, заместителем самого Сталина. А после Брежнева был Президентом, хотя и назывался по-другому: Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Во время праздничных демонстраций мы под его портретами шагали по Красной площади… А теперь вот он, как простой посетитель, идёт по залу, и никто на него даже внимания не обращает. Как же так? Почему не сопровождает его никто из организаторов выставки? Где стендисты, которые должны рассказать ему всё об экспонатах, должны помочь разобраться? Не по-человечески это, не по-людски.
– Да кому он теперь нужен этот Микоян? – взрывается Аркадий. – Ну был в своё время большим человеком. Был. А сейчас он кто? Пенсионер. Пенсионер – ты понял? Что от него сейчас зависит? Ни-че-го. По-нашему, по-журналистски, он теперь – отработанный материал. Как у нас говорят, вышел в тираж... А вот сейчас – я знаю – устроители выставки ждут приезда сюда Бабаяна. Это в Министерстве здравоохранения – Начальник Управления по внедрению новых лекарственных средств и медицинской техники. Вот от него как раз много что зависит: какие лекарственные препараты получат широкую дорогу в жизнь, а какие не получат. Решает он. Вот его организаторы и ждут. А ты – Микоян, Микоян.
– Да твоего начальника управления, – не унимаюсь я, – когда он выйдет на пенсию, никто и не вспомнит. А Микоян – это легендарная личность. Он же – один из тех самых двадцати шести бакинских комиссаров. А эвакуация промышленности на восток в сорок первом? Это же его рук дело, его заслуга. Да и мороженое эскимо мы с тобой едим только потому, что его нам из Америки привёз Микоян ... Аркадий, идём скорей в Оргкомитет и попросим их приставить к Микояну сопровождающего по выставке. Пойдём же.
Думаю, что моего друга убедил мой убойный аргумент с эскимо на палочке, а только в Оргкомитете всё равно пришлось напомнить организаторам об эскимо, которое на палочке. И тогда уж они неохотно направили в зал к Микояну одного из специалистов, в сопровождении которого и последовал дальше по выставке Анастас Иванович Микоян. Пенсионер. Просто пенсионер.
2. Стыдно-то как!
Руководителей подразделений пригласили в кабинет Генерального конструктора. А он сегодня из этого своего кабинета уходит на пенсию.
Живая легенда советской науки и техники, выдающийся конструктор, талантливый организатор, создатель уникальных автоматических систем мирового уровня, удостоен очень многих высоких званий и наград. За большие достижения и заслуги перед Отечеством ему в городе, в котором он родился, при жизни установлен бронзовый бюст.
И вот он, возглавлявший это крупное предприятие в течение пятидесяти лет, сегодня завершает в нём свою трудовую деятельность и выходит на заслуженный отдых, на пенсию.
Речи, благодарности. Улыбки, тёплые слова. Воспоминания, пожелания. В своём ответном слове Генеральный благодарит коллег за сотрудничество, желает трудовому коллективу дальнейших успехов, а ещё как бы вскользь и с укоризной говорит:
– А вы могли бы и не спешить с заменой таблички при входе в этот кабинет.
А ведь и в самом деле – ну зачем табличку на двери кабинета с именем Генерального поторопились заменить табличкой с именем нового руководителя? Стыдно-то как! Не успел ещё человек выйти за дверь, ещё не попрощались с ним, а его уж и из списка вычеркнули и забыли. Как будто и не было у него заслуг. Не по-человечески это, не по-людски. Ну не имеют права так поступать те, кому наш Генеральный помог выйти в люди и стать известными. Снимать табличку с его именем было, как минимум, бестактностью. Но, видно, уж очень хотелось новому руководителю, преемнику поскорее увидеть свою фамилию на двери этого кабинета.
Но разве можно было так обидеть такого заслуженного человека? Несмотря на высокие звания и награды, наш Генеральный всегда оставался демократичным, простым и доступным в общении. Большая человечность и постоянная забота о людях. Вот даже если взять хотя бы этот кабинет. Помнится мне, как наше предприятие переезжало из тесных помещений в это новое прекрасное здание. И когда все подразделения и службы уже разместились в новых благоустроенных помещениях, а наш руководитель всё ещё продолжал работать в своём старом тесном кабинете, на вопрос "А почему Вы не переезжаете в свой новый кабинет?" он ответил:
– Не хочу, чтобы сотрудники сказали: "Ну вот начальник уже блаженствует в своём шикарном кабинете, а мы всё ещё здесь – в жутких условиях". Поэтому я переберусь последним.
И это лишь один из примеров его заботы о сотрудниках, о людях... А теперь он уже не Генеральный, не в своём кабинете, а пенсионер. Просто пенсионер. И с ним так можно… А стыдно-то как!