Конкурсная работа. Номинация – Фантастика
"Галактический сезон литературных конкурсов 2016", III этап.
Шляпа Билла – Виктор Болгов
Глава 3.«Кэтрин Долник Розуэлл»
Когда Кэтрин Долник Розуэлл – жене Билла сообщили о пропаже её мужа – Кетти не поверила, что её Билл, отличный пловец, мог утонуть, в какой-то пустынной луже – и заторопилась в дорогу.
Добившись визы – и, взяв самое необходимое для такой поездки, привычная к путешествиям Кэтти, по прибытии в местный аэропорт, тут же зафрактовала одномоторный патрульный самолёт.
На следующий же день, рано утром, она вылетела, в обозначенное на карте, примерное место пропажи её мужа.
Кетти была опытным пилотом, участница многих соревнований и даже призёр нескольких международных дальних перелётов.
В общем, они с Биллом друг друга стоили.
Два неприкаянных скитальца не обремёнённые детьми и какими-то семейными обязательствами привыкли к частому и долгому отсутствию друг друга в их загородном домишке. Это их разъединяло, но при этом и намертво сближало. Иначе они бы не прожили вместе и года.
Да она любила Билла, непонятно за что, но любила. И была исполнена решимости найти этого сукиного сына и бесчувственного бродягу, чего бы ей это ни стоило.
«Жёсткая посадка»
Слабый мотор биплана стал барахлить на первом же часе полёта.
Посмотрев на приборы, Кэтти вздрогнула – горючего оставалось всего на 5-6 минут полёта. Надо было искать место для посадки.
Кетти сделала вираж и поглядела вниз. Волнистая пустыня уходила куда-то за горизонт. Внизу проплыло нечто похожее на большой круглый солончак. Придётся садиться на него – ровнее места всё равно не найти.
При посадке самолёт швырнуло в бок и вынесло с ровного места в зыбучие пески. Мотор тут же заглох. В баке не оставалось ни капли горючего.
Освободившись от ремней, Кетти открыла кабину и вылезла из самолёта на песок. Вокруг простиралась бесконечная перетекающая барханными волнами, с места на место, слепящая глаза безводная пустыня. Ни единой колючки, ни малейшей тени, где бы можно было укрыться от палящего солнца, даже вездесущих скорпионов нигде не было видно.
«Шляпа Билла»
Пройдя метров пятьдесят в сторону солончака, Кетти заметила в стороне странный темнеющий предмет. Подойдя ближе, она увидела лежащую на песке шляпу Билла. Подняла шляпу, сняла солнцеза-щитные очки, и заглянула внутрь шляпы. - Да так и есть – вот данные её мужа и даже адрес их загородного домика указан. Но, где же сам Билл?
-Странно – подумала она, оглядевшись по сторонам: – Где озеро, в котором якобы мог утонуть её муж? – не испарилось же оно за это время и не ушло само собой под песок?
-Би-илл! – закричала, сложив ладони в рупор, Кетти, -Билл Долник – где ты прячешься, чёртово отродье?!
Но ей, ни кто не ответил.
Побродив по солончаку и не найдя ничего похожего на следы Билла, Кетти, закинула за плечи рюкзак с провизией и большой флягой пресной воды. Вооружённая только висячим на ремне охотничьим ножом мужа, который он подарил ей как-то на день Сурка, она побрела куда-то на восток.
Кетти не собиралась уходить далеко от самолёта, но поднялась короткая песчаная буря – и её самолёта, в считанные минуты не стало – он просто весь был засыпан песком. После чего буря тут же стихла, будто и не было её вовсе.
Поднявшись с колен, Кетти долго протирала глаза и вытряхивала из одежды песок.
Нещадно пекло солнце.
«Следы в раскалённой пустыне»
Сколько дней Кетти брела по раскаленной, как сковорода, пустыне она не помнила. Кажется, прошло 3-4 холодных ночи и столько же невыносимо жарких дней. Точно пустыня испытывала её на выносливость. В конце этого долгого и безрезультатного блуждания – круг завершился. Перед ней опять появился её самолёт, наполовину выползший из засыпавшего его песка – и шляпа Билла лежала на его невысоко задранном вверх крыле.
Кетти зло пнула колесо биплана и готова была расплакаться от досады, бессилия и жалости к самой себе, но слёз не было, и мыслей, мыслей: – как быть, и что дальше делать не было тоже. Вместо них пришли полная апатия и безразличие.
Приближался вечер. Кетти, в сердцах, швырнула шляпу в сторону и легла под крыло в небольшую оставляемую им тень. Пристроив рюкзачок под голову, она отхлебнула из фляги глоток тёплой, перемешанной с песком воды, и погрузилась в забытьё.
«Странное поведение шляпы и орёл-стервятник»
Отлетевшую метров на десять в сторону шляпу Билла, тут же затянуло текучим песком.
Но то, что лежащая в полудрёме Кетти, потом увидела, её почему-то мало удивило:
– Шляпа Билла, точно живая, усиленно шевеля широкими полями, выбралась из засыпавшего её песка наружу, встрепенулась, фырча, как обиженный кот, стряхнула с себя песок и – подхваченная ветром покатилась неизвестно куда.
Кетти только проводила её исчезновение равнодушным истомлённым взглядом полусонных, воспалённых до красноты глаз – и тут же отключилась.
Прошёл час, другой – Кетти не приходила в себя.
По лётному комбинезону Кетти проползла тень почуявшего добычу орла-стервятника. Но Она не умерла. Обострённым чувством скиталицы, Кетти почувствовала недоброе, и проснулась.
«Снова озеро и зов родителей»
Когда открыла глаза – перед ней возник очёредной пустынный мираж, от которого будто бы подуло прохладным ласкающим ветерком, через минуту-другую ветер стал холоднее и уже не казался ласкающим. Мираж не исчезая, вырисовывался всё отчётливей, и отчётливей – как бы выплывая из тумана.
-Странный какой-то мираж – равнодушно пробормотала Кетти, растирая ладонями озябшие плечи, и вгляделась в видение.
На этот раз это была не очень широкая река из её далёкого сибирского детства, когда её имя было не Кетти Розуэлл, а Катя, Катя Розова. А речка называлась, кажется, Манна, или Маня… и бежала эта река с вершин красивейших, точно ненастоящих, а сказочных гор.
-Катя, Катенька… - послышался ей далёкий мамин голос.
Кетти по-детски радостно улыбнулась, встала, и совсем забыв о рюкзаке с банками консервов и о фляге со спасительной водой, пошла в сторону как бы манившей к себе реки.
«Студёная река»
Река оказалась быстрой, но не очень глубокой, её можно было перейти даже вброд. Кетти с ходу, точно опасаясь, что её кто-то схватит и утащит назад в раскалённые пески, вошла в воду.
Для разгорячённого тела молодой женщины, холодная, почти ледяная вода, непонятно откуда взявшейся, загадочной, явно северной реки, показалась ласковым прикосновением тёплой и мягкой руки матери.
Где по пояс, где по грудь в воде, раздвигая ладонями проплывающие мимо мелкие льдинки, борясь с довольно с быстрым течением, она перешла по усыпанному камнями дну, на небольшой покрытый хвойным лесом остров. На котором кто-то развёл костёр.
«На берегу северной реки»
Быстро темнело. Закрапал холодный весенний дождь. Кетти потеряла счёт дням, но ещё помнила – что был май месяц.
После холодного дождя посыпал снег – всё вокруг скоро побелело. Кетти, впервые после жаркой пустыни, стало по-настоящему очень холодно. Лётный комбинезон на ней, заледенев, стал колом.
Стучащей от холода зубами Кетти захотелось к людям, к теплу, но что это были за люди, Кетти не знала. Не обидят ли они её. Вот если бы был рядом Билл, тоже давний эмигрант, ей было бы куда как спокойнее.
-Эх, Билл, Билл! – вздохнула громко Кетти – где тебя черти носят?!
-Да здесь я, здесь! – ответил кто-то ей голосом похожим на голос Билла, фонарик искал! – и ослепил лучом света. Но это был не Билл Долник, а кто-то другой. И говорил он явно по-русски.
Кетти отпрянула назад и тут же столкнулась с самим Биллом.
«Неожиданное появление Билла Долника»
-Тс-с, тихо, но строго прошептал Билл, одетый в какую-то странную, смутно что-то напоминающую Кетти одежду.
-Во что ты одет? – попыталась было спросить Кетти у мужа, но тот, тут же зажал ей рот ладонью:
-Больше ни слова! – Пошли за мной. Да иди тихо, не шуми.
-Куда, милый? – прошептала в ответ, ошарашенная встречей, и согласная на всё Кетти. Когда они с Биллом углубились в возвышен-ную глубину поросшего хвойным лесом острова.
-Домой дурёха, конечно домой – куда же ещё!
И Билл накинул на трясущиеся плечи жены снятую с себя ватную телогрейку.
-А где наш дом Билл?
-Здесь неподалеку, сама увидишь.
-А там, у костра, что за люди?
-Там?! – да так – хмыкнул Билл – туристы, заблудившиеся в лесу.
-А разве здесь нет пустыни, милый.
-Успокойся, всё позади! Вот и наша изба на полянке!..
«Изба Билла»
Действительно,- на круглой полянке, окружённой высокими соснами и елями, стояла небольшая бревенчатая изба. Она была совершенно непохожей на их дощатый загородный домик недалеко от Чикаго.
Небо над тайгой прояснилось, и ярко засветила неестественно большая круглая луна. Под светом луны изба показалась сказочной избушкой бабы Яги – из давней русской народной сказки, какую читали ей ещё маленькой девочке, когда-то давным-давно. В почти такой же избе, только намного большей размерами. И называлась та изба, почему-то «рабочий барак».
«В избе»
Войдя в полутёмную избу, освещённую только луной. Кетти добрела до какого-то топчана и тотчас без сил повалилась на него. До того устала. Всё её тело бил озноб – будто палками изнутри колотили.
Билл поверх телогрейки прикрыл её ещё чем-то большим и покрытым из нутрии овечьей шерстью. Кетти смутно вспомнилось, что это лохматое, по-русски зовётся – тулуп.
-Я затоплю печь – и ты быстро согреешься, а пока полежи, просохни и отдохни – донёсся до полуобморочного сознания Кетти будто из далека, а не из тёмного угла избёнки, голос Билла. И точно, вскорости в железной печурке, у стены ближайшей к дверям, – затрещали сгораемые дрова. Билл ворошил кочергой. Заметно потеплело и стало светлей – не только в избе, но и на душе.
Главное Билл здесь, она нашла его!..
-Билл – позвала Кетти мужа – иди ко мне, присядь.
-Сейчас, я только картошку на сковороде помешаю, чтобы не подгорела – ты же наверно чертовски голодна.
Тут только до носа Кетти донёсся забытый запах чего-то вкусного, что Билл по-русски назвал «картошкой». Но именно в эти минуты есть почему-то не хотелось – в голове у Кетти ворошились бесконечные мысли и вопросы обо всём, что с ними случилось – и не могли найти ответов.
-Билл – дрожащим голосом, она позвала ещё раз.
Бил подошёл и сел рядом.
-Обними меня Билл.
Кэтти приподнялась и сама обняла мужа.
-Ты что Кетти, хочешь секса, прямо здесь, сейчас? – немного с удивлением спросил Билл.
-Нет, я слишком ослабла, чтобы хотеть чего-то плотского. Вот даже есть не хочется, хотя действительно сильно голодна – просто, посиди со мной, я так долго была одна, и мне было очень одиноко Билл, очень!..
«Разговор по душам»
Кетти молча прижалась к мужу. Некоторое время они сидели так, тесно прижавшись друг к другу, не сказав ни слова.
-Скажи, дорогой, наконец спросила она – то, что я сейчас вижу, – это не сон, не мираж?
-Нет ни сон и не мираж – успокаивающе отозвался Билл.
-Значит, мы с тобой не заблудились в песках, мы выбрались, да дорогой?
-Да, милая, мы выбрались.
-Я искала тебя, Билл! – я всё время тебя искала.
Я не могла поверить, что ты мог утонуть в какой-то луже в середине знойной пустыни.
-Ещё бы! – хмыкнул Билл – я всё таки неплохой пловец, правда не по барханам.
-Я полетела за тобой на биплане, но мерзавец, одолживший мне его за круглую сумму, заправил бак лишь наполовину –
только в одну сторону. Я так торопилась, дура, что даже не проверила уровня горючего в баке.
Ты знаешь – жарко, точно торопясь выговориться, продолжала Кетти – там, у непонятного озера, на самом его берегу, нашли твою шляпу, с твоими данными. И больше ничего. Ни каких следов.
А потом озеро исчезло, я его так и не увидела, вместо него был солончак, а затем, откуда ни возьмись, появилась холодная заснеженная северная река… - что это было, Билл, что?!
-У природы, милая, свои законы – и не всегда нам понятные – это нужно только признать. Большего, к сожалению, нам знать не дано.
-Да-да, природа, это всё она, она… - это она подала мне голос моей мамы, которой давно уже нет в живых. Она умерла там, в Америке.
-Как и мои родители, Кет, как и мои… Они мне тоже подали свои голоса, звали домой, отец даже грозился выпороть!.. наверно это был слуховой мираж, если конечно такой существует в природе. Впрочем, как мы с тобой на собственных шкурах убедились – в природе всё может быть.
-Да-да, всё может быть, и всё же, всё же – как мы очутились здесь в России? – ведь мы с тобой сейчас в России, а точнее в глубине Сибири. Я узнала эту речку, Билл – эта река моего детства!.. Что с нами произошло Билл, я ничего не понимаю? – опять продолжила свои расспросы Кетти – должна же быть хоть какая-то зацепка, хотя бы тонкая ниточка к разгадке.
«Рассказ Билла»
-Я и сам ничего не понимаю Кетти, а эту избу я срубил за две с небольшим недели, своими руками, одним топором, как только в морозном снежном марте очутился каким-то образом здесь, на этом речном острове.
Помню – вошёл в озеро нырнул и – вдруг, точно куропатка, вынырнул прямо из большого снежного сугроба.
Ты не поверишь – даже испугался в начале, полез назад в снег, чтобы спрятаться или назад вернуться – да не тут-то было.
Холод собачий тут же протрезвил, паника моя сжалась на время в комок – надо было выбираться, и как-то согреться. Как ни как, но я ведущий инструктор по выживанию спецназа.
Выбрался из снега, побегал вокруг, осмотрелся – думаю, в Канаду или на Аляску попал непонятным образом – мне там приходилось бывать. Позывные бы послать, но, ни рации, ни сотового, даже часов с собой нет – всё в песках посеял. Один нож только на поясе и остался. Была, признаюсь грешная мыслишка – повеситься на собственном ремне…
При этих словах, Билл замолчал и поглядел, как бы виновато в глаза Кетти, но та лишь с успокаивающим пониманием участливо сжала его огрубевшую, но такую родную руку.
-Дальше, милый, что дальше?
-А дальше я, ругался последними словами, и в основном почему-
то русским матом. Точно здесь в глубине России только по-русски ругаться и можно. И знаешь, - полегчало. Появилась уверенность в своих силах. И удача, будто сама ко мне повернулась.
Не прошло и десяти минут, как я нашёл добротный здоровый топор, нашёл здесь же на берегу этой холодной реки. Подобрал, смотрю, а на его деревянном топорище имя хозяина русскими буквами вырезано… некто Саня Чум постарался.
Определившись на местности, соображаю: - Возможно «Саня» это имя местного индейского вождя, а «Чум» - именование его стойбища или племени, - как учат и понимают
Россию в Америке. Стало быть я, как военный инструктор, в интересах Соединённых Штатов, обязан вступить в контакт с этим, наверняка воинственным племенем, для курирования его сепаративной борьбы за свободу и независимость. Но скорее всего, это простое сокращённое русское имя.
Тут уж я догадываться стал – куда меня чёртово озеро занесло. Делать нечего, стал осваиваться. – Нарубил лапника, соорудил нечто вроде шалаша – потом стал деревья валить, сруб избы делать… от работы повеселел даже. – Живой же, чёртяга Билл, живой!
Стал дальше осматриваться… через недели-две, ещё разное раздобыл. Тут, по обеим берегам реки, несколько изб туристами наставлено.
Правда, вначале, шастая по окрестной тайге, я набрёл на полуобгоревшие развалюшки, в какие заходить опасно. Но всё-таки я там кое-что необходимое для моей избы приобрёл – оттуда стол и этот лежак к себе притащил и зажигалку там же нашёл. А всё остальное, что ты вокруг себя видишь, это неделю спустя раздобыл, когда вышел на замечательную избу; крепкую, с банькой у серебристого ручейка. Вот я из неё и приволок сюда печь и прочее по мелочёвке.
Если бы я сразу знал о существовании избушек, то навряд ли стал ставить новую, причём имея в руках один лишь топор, не считая ножа десантника, который всегда со мной.
Впрочем, находиться на острове мне же спокойнее. Пока ещё ни один охотник ко мне в избушку не заглянул – и не поинтересовался – кто я такой и откуда взялся? А береговые избы, что уцелели, часто бывают обитаемы, особенно по выходным.
Гуляет народ, фейерверки пускает, шумит, песни поёт, особенно громко горланят песню про какой-то мороз. Должно быть, эта тема здесь самая актуальная. Поэтому-то сибирский народ так в горячих баньках париться любит, берёзовыми или пихтовыми ветками, собранными в пучок, хлестаться. Распарятся до красна, выскочат голыми, с криком а-а-а!.. наружу и с головой в прорубь или в снежный сугроб бросаются – покатаются в снегу и опять в баню – париться! И так по нескольку раз. Ты что, не веришь мне?! Да я сам, своими глазами это наблюдал!..
-Да верю я тебе, верю! – успокаивающе улыбнулась мужу Кетти.
Мне просто интересно было смотреть на тебя,- ты так увлёкся своим рассказом, будто сам голым в снег кидался.
-Кидаться не кидался, но попробовать разок можно. Парилка мне не страшна – в пустыне не так жарило. А вот в прорубь голым нырять ещё не пробовал. Да и зима уже кончилась. Слышишь, как с крыши последние её остатки сбегают.
Кэтти прислушалась – и действительно услышала ещё пока робкий, неуверенный звук капели.
-Днём солнце пригреет и окончательно весь оставшийся снег растает. Ты отдохнёшь, осмотришься – и я тебя в баньку бревенчатую свожу, пихтовым веником попарю!
-Скажешь тоже! – улыбнулась, отогревшаяся под тулупом, и от того шмыгающая порозовевшим и разомлевшим от тепла носом, Кэти.
-Смотри-ка, простыла, впервые за многие годы из носа потекло, в пустыне этого не было – как бы удивляясь насморку, пролепетала она.
-А мне здесь определённо нравится – живу как король во дворце –
При этих словах Билл широко распахнул свои руки и
торжественно обвёл ими свой отшельнический полутёмный приют…
Это рассмешило Кетти, она даже прыснула в кулачок:
-Ну, это ты сейчас, такой бывалый зимовщик, а поначалу, когда избы этой ещё не было, что, герой, делал?
Билл протянул Кетти, вместо носового платка, кусок чистой тряпки, чтобы та смогла высморкаться, и пока Кетти сморкалась – продолжил свой рассказ.
-Пока изба не была готова, отлёживался как медведь в яме заваленной пихтовыми ветками. Жёг костёр и плясал, как дикарь, вокруг костра, чтобы не окоченеть.
Огонь раздобыл по старинке, чиркая камень о камень. Искрами удалось поджечь кусочки сухой бересты. Иначе бы замёрз. Теперь у меня и спички имеются в достатке и зажигалка… а тогда пришлось весь своё инструкторский навык применить.
Неподалеку, на том берегу, ещё в марте, петли обнаружил и в одной из них зайца-русака. Так вот я его от голода готов был на месте разорвать и съесть. Но пересилил себя и поджарил на костре. Потом уже, когда осмотрелся и освоился – соль, сахар и прочие специи раздобыл. Здесь, если захочешь, – можно годами жить. Удивительная страна, щедрая – в Америке такого нет.
Кэтрин с любовью и пониманием глядела на посуровевшее лицо мужа и на огрубевшие от тяжёлой работы его руки.
«За встречу!»
-А я свой рюкзачок с сухим пайком у самолёта оставила – почему-то вспомнила она. Там небольшая бутылка виски лежала. Сейчас бы отметили нашу встречу и счастливое спасение.
-Ну, этого добра у меня хватает!
Билл, потянулся рукой в тёмный угол, извлёк от туда бутылку и две железный кружки. Поставил всё это на стол, разлил содержимое по кружкам, и одну кружку подал Кетти!..
-Ну, что, за встречу!..
-За встречу!.. – ответила Кетти. – стукнув край своей кружки о кружку Билла.
Они выпили залпом. У Кетти сразу обожгло горло.
-Ой, что это?! – у меня внутри всё горит! – едва не задохнувшись, выдохнула она.
-Это, не водка, а что-то покрепче, наверно русский самогон. Я подносил спичку – горит! – ты как, отдышалась?..
-Ничего, дышу – зажгло только всё внутри!..
-Зато никакой простуды не будет!..
-Это точно!.. – разом охмелев – радостно и бесшабашно махнула рукой Кетти.
Со стороны берега реки, где потрескивал костёр, послышался стук топора о сырое дерево…
-А те люди у костра, они русские?! И, наверное, пьющие, как мы! – я правильно говорю, дорогой?!..
-Да, конечно. И вокруг нас, как ты сама догадалась, центральная Сибирь. Россия матушка. Твоя родина Кетти, вернее Катюша.
-Да милый, это моя родина, где-то неподалеку в рабочем посёлке или деревне я родилась. Сейчас, хоть убей, не могу вспомнить его названия.
-Если ещё налью, вспомнишь?
-Нет, что ты, мне уже хватит! – я и с одного раза запьянела, но кое- что, не смотря на это, помню.
-Что же именно?
«Кэтрин Розуэлл она же Екатерина Васильевна Розова»
-Ты не поверишь Билл Долник, но моё полное имя по-русски
звучит так: – Екатерина Васильевна Розова. Это уж в Америке имя и фамилию переиначили на свой лад, где я стала Кэтрин Розуэлл. – а твоё полное имя как Билл?– спросила Кетти, и внимательно, как бы изучая, заглянула в глаза мужа.
-Ну, ты прямо как агент госбезопасности – на меня сейчас поглядела. Сколько прожили вместе – это тебя мало интересовало.
-Да, для меня тогда ты был просто Билл. А теперь хочу знать – может это поможет нам выяснить причину нашего появления здесь. Не спуская глаз с Билла, тихо и в тоже время твёрдо проговорила, придвинувшись ближе к мужу Кетти.
«Билл Долник он же Борис Маркович Дольников»
-Что ж, слушай, - моё настоящее имя, уж точно не Билл.
Зовут меня по-русски Бориславом Марковичем Дольниковым. Происхождением я из обрусевших чехов, или словаков. Этого я точно не знаю.
Когда меня, как и тебя, родители привезли в благословенные, как им тогда казалось, Штаты – мне в тот год, было немногим больше чем тогда тебе – лет десять.
Будучи ещё в России, жил я с родителями почти на самой границе с Украиной. В небольшом городке. Отец мой Марк Иржевич был хирургом в местной больнице, а мама Антонина Львовна учителем английского языка в средней школе.
В Америку подались, в конце так называемой Перестройки, когда по всей стране начались перебои в зарплате и в магазинах было хоть шаром покати.
-Тогда многие уехали, и мы тоже – согласно подтвердила Кэтрин, вернее Екатерина Розова. И по-детски наморщив лоб, продолжила.
-О'кей! – с нашим прошлым мы мало-мальски разобрались, но как быть с этим? – Кетти недвусмысленно провела перед собой рукой – как мы здесь очутились Билл? Может быть, нас уже нет в живых, мы умерли и в виде душ перенеслись сюда.
-А ты ущипни себя, проверь – пошутил Билл.
-Щипала уже, лёжа под твоим тулупом – больно!.. Но это ничего не прояснило – что же с нами всё таки произошло – за что нам это испытание?
-Не знаю, ничего не знаю. Но, надеюсь, скоро выясним.
Если это не проделки военных и ЦРУ, а эти плохие парни на всякие эксперименты с живыми людьми горазды! – если это не они – тогда кто или что?
Главное я понял одно – пустыня нас пощадила и буквально выплюнула сюда, чтобы мы остыли от неё здесь, в этом месте.
«Не дрейфь, жёнушка, пробьёмся»
Мягко отодвинув от себя жену, Билл встал:
-Ладно Кэтрин, Екатерина – посиди пока здесь, поразмысли – поешь картошку – она уже хорошо прожарилась – не хуже чем мы в горячих песках, - жаль зайцев я уже съел, а то бы угостил и зайчатинкой. Вынул недавно двух из моих петель. Между прочим, сам научился вязать и ставить!.. – Похвали же меня, жёнушка!..
-Хвалю, хвалю!.. – рассмеялась Кетрин. И сама с тобой на зайцев пойду или на медведя!.. – хочешь, пойдём на медведя?!..
-Я не шучу, Кетти.
-Я тоже! - раз уж нас теперь на острове двое – больше наловим!..
-Согласен!.. пока же угощайся тем, что есть, а я пойду…
Билл отошёл в затемнённый угол, одел там ватник, сунул ноги в сапоги и пошёл к выходу.
Кетти встревожено приподнялась на своём грубом топчане, который ей казался царским ложем.
-Ты куда Билл?
-Да пойду, позову тех бедолаг у костра. Они, наверное, не местные – ничего про избы на том берегу не знают. Не то бы непременно туда выгребли. Правда к тому берегу не так-то просто пристать – каменный утёс к самой воде спускается, водоворот сильный – вот он-то и прибил их резинку к острову. Потом, надо признаться, и я напрямую виноват перед ними.
Это ведь я им лодку ножом резанул. Надоело быть в стороне от цивилизации – вот и решил таким образом познакомиться. Досадно было, что могут мимо проплыть, а голосом позвать их к себе не решился – Поймут ли?! Ещё испугаются! За сумасшедшего или бандита примут – я ведь тогда, чудищем выглядел, как Робинзон для Пятницы. Чёрный, лохматый, в каком-то рванье.
-Ты и сейчас смотришься диковато – хмыкнула, кокетливо склонив голову на бок и разглядывая мужа, Кетти.
-Во-во!.. а познакомиться постепенно очень хотелось. Да и инструкторский раж ещё не остыл.
В общем, совершил я хулиганство. Подплыл к их рафту под водой и резанул на всю длину – хорошо нож исключительно остро заточил. Не зря же меня в армии обучали разведывательно-диверсионному делу – вот и пригодилось.
И русский язык свой родной, да изрядно подзабытый, там же, в разведшколе проштудировал, как язык наиболее вероятного противника. Но боюсь, что так называемому противнику, без нашей помощи вряд ли отсюда выбраться.
Вывезу их на моторной лодке. Я эту лодку недавно достал, сразу же как большой лёд с реки сошёл – от недалеко лежащего лесного кордона угнал.
-Да ты вор, Билл! – вот никогда не думала, что ты на это способен! – смешно округлила глаза Кетти.
-Не смеши меня – для выживания на этом замёрзшем острове, всё сгодится. Или ты, жёнушка, предпочла бы найти меня, твоего мужа, вмёрзшим в большую глыбу льда? - в тон Кетти, слегка прищурив глаза, ответил без улыбки Билл, и заглянул ей в глаза.
Кетти покраснела.
-Узнаю, своего муженька! – тебя Билл, наверное, и могила не исправит.
-Куда уж ей! – наконец-то улыбнулся Билл.
-Но как быть с документами, Билли? – без визы, мы для русских американские шпионы – нас могут арестовать!..
-Ничего, дальше Сибири не сошлют.
- Ну да, вот только отправят нас в разные исправительные лагеря или посадят по разным тюремным камерам – тебя в мужскую, меня – в женскую. Потом не забывай – Россия большая, в ней кроме Сибири есть ещё Дальний восток и Крайний север – оптимист ты мой взъерошенный – саркастически буркнула Кетти.
-Не дрейфь, жёнушка, пробьёмся – не из таких переделок выходили, и ничего – сидим себе у горящего камина в шикарной пятизвёдной сибирской избе, планы на уикенд строим!.. – нарочито громко, весёлым тоном пошутил Билл, нахлобучив на давно нестриженную, лохматую свою голову шапку-треух.
-В конце концов, можно и политического убежища попросить. Сослаться на преследование изуверов цэрэушников. Русские этому охотно поверят. Они давно уже не те, что были во времена тоталитаризма, но старая привычка не любить ЦРУ у них осталась.
И правильно делают. В простой Америке этих цепных псов милитаризма вообще за людей не считают.
Так что всё будет о'кей, будь уверенна – ободряюще улыбнулся Билл Долник, он же Борислав Маркович Дольников и, прихватив небольшой фонарь, вышел из избы.
-Будь осторожней Билл! – крикнула вслед Кетти.
-Не беспокойся, всё будет в порядке – послышался удаляющийся голос Билла.
Кэтрин Розуэлл, она же Екатерина Васильевна Розова-Дольникова, смотрела в небольшое окно и видела, как по направлению к костру удалялась спина её мужа.
-Господи, пробормотала Кетти по-русски – помоги!.. - и перекрестилась по православному обычаю – справа налево – точно всю жизнь это проделывала.