Ни на мгновение мысленно и в душе своей не расставаясь с Богом и духовной связью с братской обителью, Афанасий, тем не менее, и после похорон долгое время оставался в разорившемся родовом гнезде, нашед свой путь любви и служения среди простых мирян, местных крестьян и всяк нуждающихся в его добром совете, кротком поучении или молитве.
Живя долгое время в затворе и некотором отшельничестве, он научился понимать и чутко слышать язык птиц, растений и природы, довольствоваться минимумом благ земных и проводить дни и недели в неустанной молитве и непрекращающимся ни на миг диалоге с Отче.
В местные храмы и церви, в отличии от воцерковлённой маменьки, наведывался он редко, внутренне поддерживая свет в сердечной лампадке души. Мирского общения чурался и жил только помощью любому постучавшемуся в дверь его. Намедни и окна побили ему какие-то добрые люди, как он всех величал, дабы ограбить... хотя нет, ему-то только вдомёк было, что то они просто несчастны и недолюблены, души, которым и вовсе отогреться негде было, всё оттого, оттого у сердешных так сложилось... А окна, эка невелика потеря и ветер полезен бывает, всё по великой Божьей милости, авось душе-то и мыслям в голове надо иногда проветриваться.
Курлык-курлык... Курлык-курлык... Маленькая птичка, залетела в проёмы пустых окон и с самого восхода тешила доброе сердце Афанасия. " Вот те на, смертушка, говоришь скоро придёт? " шепча себе под нос, радовался Афоня. " Благо, благо, пичуженька, какое же счастие и радость там у Боженьки за пазухой маменьку с папенькой снова повстречать и оттуда денно и нощно молиться и молиться за всех людей и благодетелей моих, вот уж добрая весть, всё по великой милости и милосердию Боженьки... "
Отошёл Афанасий Никитич тише маменьки и с юродиво-блаженной улыбкою счастия на жизнерадостном лице, как отмечали все собравшиеся на его похороны, оставив после себя завещание передать имение в распоряжение одного дома для сирот, мимо которого частенько в молодые годы ему приходилось проезжать с папенькой. Хоронили скромно, на пожертвования любимых и обогреваемых им ещё при жизни крестьян и прочего простого и душевного русского люда, в гробике, сколоченном на скорую руку, правда маловатом немного из-за постоянных пьянок гробовщика и обмерщика, но зато на похоронах и поминах многие от души плакали и голосили, что вот мол-де, не стало Афони-юродца, кто ж нынеча будет по требам-то нашим молиться за деток наших и испрашивать помощи Богушки для нас, грешных, но добрых, добрых ведь людей... и Афонька так всегда рёк, всё у него округ одни Божии люди жили.
Не оставив ни гроша за душой, эфир что невесомое пёрышко поднимался быстро, теряя притяжение земли, к светлым и пречистым обителям Небесным, в синюю-синюю синеву безбрежных просторов и бескрайних горизонтов. Лёгкость парения ещё долго кружила и носила в пространстве Божию пушинку, чистую душу Афоньки-юродца, пока границы не стёрлись окончательно, и мир вокруг стал совсем иным...
Продолжение следует... http://www.proza.ru/2016/07/19/1441
18.07. - 18.08.2016
Из цикла " Причинно-следственные связи... "