Отрывок. Начало http://www.proza.ru/2015/09/03/1343
Офицер спецназовец, отправленный, на время служебной проверки в отпуск, приезжает к жене в уральский город.
От вокзала до Металлургического района я доехал на такси, не спросив предварительно, стоимость поездки, и когда в конце пути водитель, мужчина средних лет с толстым и рыхлым телом невозмутимым тоном сказал:
– 1200 рублей, – я растерялся, такими темпами мои деньги очень быстро закончатся.
– Так дорого?
– А ты думал, вон доллар, как подскочил, да и назад я ведь порожняком поеду.
Доллар как палочка выручалочка в торговле и сфере обслуживания. Слышал я и во времена, когда доллар дешевел то же самое обоснование: - «Вон доллар как подешевел!»
Водила, вопросительно смотрел на меня, ожидая оплаты. Я же сделал невозмутимое лицо, и неспешно достав из бумажника четыре сторублевые купюры, но якобы подумав недолго, спрятал и протянул уже без колебаний ему пятисотенную банкноту.
– Нет, это очень много, – сказал я. – Моя оплата, более чем справедлива.
Мы несколько мгновений смотрели в глаза друг другу, и когда мужчина отвел их, я открыл дверцу, и выбрался из автомобиля.
– Спасибо, удачи! – Эти слова я сказал уже перед тем как закрыть заднюю дверцу, после того как забрал с сиденья свою сумку.
В ответ я ничего не услышал, да мне и не хотелось особо. Я дождался, чтобы машина уехала, и подошел к металлической двери подъезда, к которому меня привезло такси. Она была закрыта, но почти сразу из неё вышла пожилая женщина, которая показала мне на соседний подъезд, когда я назвал номер интересующей меня квартиры.
– А не отец ли ты, того мальца, – спросила меня женщина, видимо что-то сопоставив в уме, – что выпал из окна в ней?
– Да, это я.
– И на похороны, даже не приехал, воюешь что ли?
– Да, я воевал и не знал ничего…– почему-то я отвечал на вопросы незнакомой женщины, – а что он выпал то, дома никого не было?
– Да полный дом людей был, но не до ребенка им всем там было видно. В квартире твоей чуть ли не каждый вечер гульбище идет. Вроде и люди прилично выглядят, молодые ребята и девушки и образованные видно что, а вот застолья да веселье теперь главное у них.
– И сейчас идет? – Только и спросил я.
– Да, и сейчас тоже, – вон посмотри на балкон тот.
Я поднял глаза по направлению взгляда женщины, и увидел на не застекленном балконе седьмого этажа целующихся молодых людей. Стало понятно, что и ритмичная музыка, звучащая до этого момента просто как один из звуков фона этого городского двора, доносится именно оттуда.
– Спасибо! – Сказал я, направляясь, было к нужному подъезду.
– Утихомирь, супругу свою, – остановила меня женщина, – я ведь соседка ваша, через стенку живу. Буквально два, три раза в неделю гуляют у вас там до утра, где только деньги берут, спать невозможно…
– А вы поговорить не пробовали? – Только и нашелся я, что сказать.
– Да, пробовала, – горестно ответила моя неожиданная собеседница, – и я, и другие соседи. Не противится при разговоре ни жена твоя, ни молодежь, гости её, если начнешь разговаривать или придешь с претензиями, и извиняются, и звук убавляют и обещают тихо себя вести, да ненадолго все это. Забывают, а может назло делают, мне сейчас так стало казаться.
Я вопросительно посмотрел на нее, и она пояснила:
– Слышала я один раз, как они в спину мне сказали: – «Достала бабка!», а когда я спросила, кто кого достал, и попросила объяснить, что они имеют в виду, все, с очень удивленными лицами стали убеждать меня что послышались мне те слова.
– И не жалуетесь никуда? – Опять спросил я.
– Да вот и не жалуемся из-за их уступчивости. Но другие они, не такие как я или ты... Говорят правильные слова, и выглядят приветливыми, а чувствуешь их злость, они ею переполнены… Их все больше и больше вокруг.
Я пообещал поговорить с женой, расставаясь с женщиной, но она пошла за мной следом и остановила меня, когда я собрался нажать на кнопку с номером своей квартире на домофоне.
– Подожди, сейчас подругу попрошу тебя впустить – сказала она, и сама нажала на несколько кнопок, – открой Дарья. Здесь хороший человек войти не может в подъезд. – Сказала моя помощница, после того как домофон несколько раз излился мелодичной трелью, и женский голос из него не спросил: - «Кто там?». – И добавила, отвечая на приглашение невидимой собеседницы. – А я к тебе вот только заходила, пока не пойду, в магазин пошла.
Дверь открылась, а моя помощница сказала:
– Иди не без предупреждения, может, что увидишь… – И добавила после небольшой паузы. – И не пьяные особо, а и нормальными трудно назвать, возбужденные все, веселые да приветливые.
Я нажимаю в лифте на кнопку с цифрой 8. Присмотрюсь сверху, что происходит. Но в подъезде никого. Гадать в какую мне квартиру, долго не пришлось, я берусь за ручку двери, из-за которой доносится беспрерывно повторяющая одну и ту же музыкальную фразу, электронная мелодия. Дверь подается, и я оказываюсь в прихожей. Здесь доминирует запах табака вперемешку с анашой, пивной дух тоже силен, различимы запахи еды, духов, дезодорантов и различной косметики.
Из зала говор, нескольких человек прерываемый мужским голосом, пропевший под простейшее треньканье по гитарным струнам:
- Как теперь не веселится
Не грустить от разных бед
В нашем доме появился
Радикальный муравьед.
Поднимается хохот. Я уже у дверей и вижу стол посредине зала с сидящими со всех сторон молодыми людьми примерно моего возраста. Возле каждого бокалы, с разным количеством желтого напитка в них. Много открытых бутылок с пивом, дорогой немецкой марки, дымящиеся сигареты, тарелки с какой-то едой похожей на салаты. Жены среди тех кого я вижу нет. Буквально все заходятся в смехе, причина которого мне совершенно не понятна. Я дожидаюсь когда он начинает стихать и собираюсь наконец показаться народу. Но тут девушка, сидящая ко мне спиной, говорит:
- Радикальный муравьед! – И вновь хохот усиливается. Я вижу, как парень на другой стороне стола закрывает лицо руками и говорит:
- Ой прекращайте, не могу больше!
- Марксизм-карлоризм! – Произносит мужской голос, со стороны стола невидимой мне и хохот еще больше усиливается.
- Обкурились! – Наконец доходит до меня, и я делаю шаг по направлению к столу.
Хохот несколько стихает, но незначительно:
- Ты кто? – Спрашивает та самая девушка, недавно рассмешившая своих друзей, повернувшись ко мне, увидев видимо устремленные на меня взоры и удивленные лица сидящих напротив ее людей. Лицо ее еще продолжает смеяться. – Надеюсь не правоохранитель?
Уже все смотрят на меня, но смех еще не прекратился окончательно.
Я приближаюсь к столу до тех пор, пока мне не становятся видны все сидящие за ним. Автоматически отмечаю: - «Одиннадцать человек, шесть девушек и пять парней. За столом три свободных места.»
Я уже увидел много знакомых вещей, среди обстановки квартиры, и не стал задавать вопрос здесь ли живет Татьяна Ветрова.
А спросил:
- Татьяна где!
- О, агент ноль, ноль, семь домой вернулся! – Услышал я реплику, произнесенную мужчиной, а девичий голос спросил, - а в Донбассе перемирие что-ли?
Но я уже направлялся в комнату с закрытыми дверями, куда обратились взоры нескольких человек, при моем вопросе.
- Ребята, - заверещал нарочито театральный девичий голос, - в шкаф прячьтесь, муж приехал!
А мужской голос с комичной безнадегой сказал:
- Не успеть, уже!
Три человека отсутствующие в зале, находились в комнате, куда я вошел. В том числе и моя жена. Занятие, которым все трое занимались, еще не завершилось до конца. С кровати вставал, у меня на глазах, молодой мужчина в одной футболке, да носках. Ему мешала это сделать, пытающая тоже подняться с кровати, на которой она все еще стояла на коленках, держась руками за спинку моя жена. Между ними и барахтался парень в футболке. В свою очередь, женщину в задранной на спину юбке, не отпускал держащий ее за бедра второй стоящий позади нее молодой мужчина. Тому похоже не хватало несколько мгновений для полного блаженства и он пытался все-таки достичь его, хотя вырывающая из его рук столь необходимый для этого инструмент, обращенный в мою сторону, Татьяна, не позволила ему этого. Несмотря на драматичность момента, я все-таки отметил что все для возбуждения самца в нем имеется.
Я дождался когда вся эта куча, наконец, распалась. Парень без штанов стал натягивать джинсы, не сумев найти трусов, а второй молодой человек выскользнул в зал, оттуда в тот же момент послышался общий возглас удивления и насмешки.
Отчетливо прозвучали две фразы:
- Ну, чо, кончил? – И. – Смотри-ка, даже табло не побито!
Татьяна, уже поднявшись, отошла в угол и стояла, отвернувшись, не шевелясь и ничего не говоря. Я придвинулся к ней почти вплотную, с силой развернул, взяв за плечи, и поднял руку, намереваясь нанести удар. Он должен был сломать ей нос и рассечь губы. Я хотел, чтобы после него она истекала кровью, больше ничего мне не надо было от этой жизни.
Она взглянула мне в лицо, закрыла глаза, и я почувствовал, как задрожало под моими пальцами ее тело, я все еще держал одной рукой ее плечо.
Тогда я опустил руку и вышел в зал.
Здесь ситуация изменилось. За столом оставалось лишь три человека, остальные стояли в разных углах комнаты. Я обратил внимание, что никто не ушел. Теперь все настороженно смотрели на меня, и даже следа былого веселья я не обнаружил на лицах присутствующих.
Я открыл второй сверху ящик комода, и достал два альбома с фотографиями. Пролистал очень быстро оба, из одного убрал пару случайно попавших в него фотографий Татьяны – это был альбом, моей семьи. Мне его отдал сам отец. А из второго, вытащил все фотографии Андрейки и свои. От совместных с Татьяной фотографий я отрывал часть с собой. НЕСКОЛЬКО ФОТОГРАФИЙ где Андрейка был с родителями Татьяны или с нею, я оставил. Времени это занятие заняло не мало, и к тому времени как я закончил с ним почти весь народ из квартиры разошелся. Две девушки сидели в комнате вместе с Татьяной, а парень с девушкой не одобрительно наблюдали за моими занятиями, ни на минуту не оставляя меня одного.
Потом я нашел коробку с украшениями Татьяны, она была та же самая. Забрал из нее серебряное колечко мамы, и подумав немного и свое обручальное кольцо.
Потом я заглянул в спальную и сказал Татьяне:
- Завтра в девять зайду, пойдем в ЗАГС, заявление подадим.
- На развод? – Спросила Татьяна, она уже в знакомом мне домашнем халатике лежала на кровати, с печальным лицом.
- Да.
- Оставайся, поговорим!
- Нет, все завтра.
В этом городе, меня больше ничего не держало.
Омск. Лето 2015 года.