Одиноко гуляя по шумному питерскому проспекту, я наткнулся на Галерею Борея. Стильные подвальные стены украшены холстами, на которых что-то намазано. Как там говаривал Джон Зорн? Главное в картине - это рамка. А без рамки - что это за дерьмо на стене? На самом деле, мне нравится такое - главное, чтобы оно было вписано в интерьер.
Я пошел вглубь - там книжный закуток. Сразу как-то поразил крупнозернистый портрет сильно действующего президента топлес: схема для вышивания крестиком. Внизу всё подписано: какие нитки нужны - чтобы нежно вышивать накачанный торс и мечтать: "Такого как Путин - чтобы не пил!" Эту песню все знают.
В коробках - развалы книг. Даже не книг - книжонок. Маленькие, серенькие сборники стишат. Рифмы кишат. Одну, вторую, третью - открываю наугад, прочитываю что-то, кладу назад, беру следующую. Даже появился какой-то брезгливый интерес: что здесь печатают? Какие-то никому не нужные переживания, мысли, которые автор счел важными... А если, не дай бог, эротика - то выглядит это как засохшее пятно на салфетке, которую забыл выбросить в мусор, и кто-то к тебе пришел. Неудобненько.
За прилавком - интеллигентные питерские бабульки. С ними ведёт игривый разговор об искусстве интеллигентный питерский дедулька. Как прекрасен наш круг!
Я уже отошел от книг, мне стало противно. Переводить на это бумагу - стыдно. Выбираю открытки.
В лавчонку заходит толстая, грустная, симпатичная девушка. Она пришла со своими стихами на руках, униженно пытается пристроить их - как котят.
- Ну, давайте, мы возьмём одну, - высокомерно говорит бабулька, - больше не надо - вряд ли кто купит.
Я стараюсь не поворачиваться. Мне так стыдно! Мне так жалко! Я выбираю открытки в видами Питера. Мне хочется догнать девушку, с рук купить, тут же при ней начать читать, найти там что-нибудь замечательное, хвалить, гулять, декламировать; она меня полюбит за свои стихи - и я ее полюблю (хотя бы разок). Лет пять назад я бы не смог удержаться... Я стараюсь не поворачиваться, выбираю открытки с видами Питера.