Сто первый мужчина. Глава 2

Усков Сергей
начало:
http://www.proza.ru/2011/07/24/210


Глава 2. Чистая прибыль в пересчете на здравый смысл

Игорь Михайлович, главный врач стоматологической клиники, просматривал прайс-листы на медицинское оборудование, прикидывал в уме, какую сумму в долларах следует запросить у единственного инвестора частной клиники и, одновременно, её незадачливого владельца.
Прикидывал в уме и на пальцах, потому что прежде предстояло убедить хозяина стать действительно хозяином: крепким, основательным, просвещенным. Не гнаться за высокой прибылью, но иметь устойчивый, хорошо налаженный бизнес. Иметь лицо, равно репутацию, ответственного коммерсанта среднего класса. Так подготовив собственника, предоставить полный расклад: сколько, как и когда.
Пока они, их бизнес платной медицинской услуги, на плаву. Расположены на бойком месте: в двух шагах центра, рядом транспортные и пешеходные развязки, одна из городских площадей, обилие магазинов, как-то разом бок о бок выросших. Любому любопытствующему, утомленного шопингом, сплоченная медицинская команда готова реально и конкретно продемонстрировать преимущества платной медицины, как самое верное и надежное капитальное вложение в собственное здоровье.
Это здание изначально выстроено как поликлиника. Налицо четкая преемственность традиций: эпохи меняются, но миссия врачей неизменна. Лечить, снимать боль, помогать содержать в исправном состоянии физическое тело, как залог приумножения радостей и добра в жизни — это неизменяемо и при царе, и при социализме, и при капитализме.
Клиника — двухэтажное кирпичное сооружение, построенное с немецкой основательностью. Как гласит история города, это одно из зданий, выстроенных немецкими военнопленными — солдатами гитлеровского вермахта, вознамерившихся перестроить мир. И перестраивали город под дулом сталинских чекистов. В далёкое послевоенное время военнопленными выстроен городской квартал, отличавшейся от последующих построек именно немецкой основательностью с элементами готического стиля. После шестидесяти лет эксплуатации на здание не найти ни одной трещинки, словно привнесен образец практичного и крепкого немецкого уклада жизни. Привнесен в уральскую глубинку, куда никогда не ступала вражеская нога.
Торцом здание выходило на оживленный центральный проспект и метров на сто простиралось в тенистый переулок с полувековыми высоченными рябинами и стройными липами.
В окно кабинета Игоря Михайловича заглядывали ветви рябины. Зеленые листья похожи на сильно прореженную гроздь винограда сорта дамские пальчики. Круглый год эти ветви радовали глаза. Ранней весной, когда солнце мощным потоком встряхивала оцепенение, смуглые почки выбрасывали нежнейшую вуаль зелени. Тонкие жгутики роста сгущали зелень и разбивали в резную длань листа и пушистую кисть цветков. С приходом полноценного лета  листва темнела, сквозь которую уже просвечивала нежная зелень тугих гроздьев ягод.
Осень оставляла на долгую зиму светлую печаль сгорающих листьев, которые порой один за другим как в сказочном сне переносили разрисованный точно акварелью наряд на остывающую землю. Оставались рубиновые гроздья сладко-горьких ягод. По мере укрепления стужи из лесов перекочевывали стайки снегирей. Эти добрые птички долгую зиму изумляли Игоря Михайловича. Округлые, пушистые, неторопливые, грациозные — они словно скакали в мелодичном посвисте в целебном настрое тихой радости. Быстрыми взмахами маленьких крыльев перелетали с ветки на ветку, перекликаясь на приятных нотах. Порой  алели на заснеженных рябинах, как новогодние шары на праздничной елке.


Есть люди, которые только своим присутствием преображают окружающее к лучшему. И как будто ничего не привнесено ими из реальных предметов: все то же самое, но установлено чуть не так, в какой-то неуловимой взаимосвязи с высшей красотой. Неизъяснимое тепло легкой волной плещется вокруг. Каждый входящий в этот, всё-таки, особенный мир на мгновение застывает пораженный чем-то новым, чему не находит слов.
Таков Игорь Михайлович. Его рабочий кабинет, мог бы стать пособием по некоему подобию фэншую, когда умение организовать личное пространство — развитая способность, талант, отличительное качество. Каждый сотрудник, переступив порог кабинета главврача, чуть по-другому начинал мыслить. Даже владелец клиники с обостренным вниманием пробовал постигнуть иную реальность, обосновавшуюся в его стенах.
Игорь Михайлович никогда не готовился к встрече хозяина: никаких подтасовок, никакого замыливание глаз — строго по существу и в том виде, как оно есть. Вся его готовность заключалась в надлежащем исполнении обязанностей. Строгий самоконтроль и осознанное чувство ответственности отличали Игоря Михайловича. Если хозяин осаживал, то в другом — неумном стремлении главврача сделать лучше.
Когда Игорь Михайлович лицезрел хозяина клиники, пытался разрешить некий физиономический казус. А именно, что меняет лица? Дело в том, что он знал владельца по давнему обоюдному увлечению лыжным спортом. Тогда звали Гошей. Обычный парень, каких немало. Занятие в спортивной секции поддерживали хорошую физическую форму, развивали характер, укрепляя лидерские способности, стремление достигнуть большего. Только вот направленность получилась разная.
Гоша окончил институт с квалификацией инженера-строителя. Какое-то время работал на стройке прорабом и как-то сразу ушел в инженеры по охране труда. Контролировать работу других куда приятнее, чем самому вкалывать. Вскоре началась перестроечная приватизация госимущества. И на этой волне он выплыл состоятельным бизнесменом. Выплыл новым русским буржуйчиком, храня секрет приплывших денег.  И враз поджарая фигура стала матереть. Шея сравнялась с головой, скулы расширились, рельефно обозначив всегда напряженные желваки. Щеки раздулись, как у гигантского хомяка; голова превратилась в усеченный конус. Словно напрочь снесло мозги, словно произведена тотальная чистка, усекновение ненужного. В первую очередь коснувшееся лишних секторов мозга, отвечающих за нечто высокое и гуманное, за совесть, что ли.
Второе изменение внешности Гоши — это прогрессирующее ожирение, перерождение прежде рельефных мускулов в жировые мешки и складки.  Естественное стремление к радости теперь состояло из ряда удовольствий. Удовольствие от ресторанной пищи, переросшее в порок чревоугодия. Веселый настрой, обеспеченный постоянным приёмом малых доз элитных алкогольных напитков. Обилие секса с длинноногими бестиями, купленными с потрохами… В глазах почившего спортсмена Гоши, обращенного наплывом денег в барчука Георгия Вадимовича, появилось дремучее выражение первобытного человекоподобного чудища, с огромной физической массой и куцей черепной коробкой, с погонялом Патрон.


В полдень массив Георгия Вадимовича ввалился в кабинет Игоря Михайловича. Короткое рукопожатие смахивало на запрещенный приём в силовой борьбе, осаждающего партнера без слов на колени. Но силы в руках Игоря Михайловича всегда оказывалось больше, приём не срабатывал.   
— Ты чё, все еще лыжами занимаешься? Никак не могу до боли сжать твою руку… Хоть бы поддался, ведь я — твой босс, патрон, начальник! — сказал Георгий Вадимович, потирая руку, словно вырванную из железного клещей.
— Лыжами, как и прочей физрой, занимаюсь и поныне. Ты же спрашивал, не далее как позавчера? — ответил Игорь Михайлович
— Может быть, и спрашивал, всё не упомнишь. Я-то от спорта давно отошел… Знакомься, — хозяин кивнул в сторону спутницы. — Моя новая секретарша Неля.
Игорь Михайлович скользнул взглядом по длинноногой красавице, выказал на лице любезную улыбку. Неля ответила тем же. Сколько этих нель-маш-свет у Патрона промелькнуло — не счесть. Как, быть может, и у неё, подобных денежных мешков. 
— На этот раз взял в помощники секретаршу с двумя высшими образованиями. Магистр! Во как!
— «Магистр ордена куртизанок?» — хотелось спросить, но сказал из вежливости: 
— У тебя хороший вкус.
— Она у меня многофункциональна. И секретарь и пресс-атташе, массажист, диетолог и телохранитель в смысле телообожатель …
— Дальше говорить не надо. Короче говоря, универсал… Разрешишь перейти сразу к делу?
— Валяй! — Патрон плюхнулся в кресло, закинул ногу за ногу. Неля как веселая птичка примостилась рядышком, не преминув сверкнуть красивыми ногами.
— Понимаешь, Георгий Вадимович, — словно прощупывая настроение Патрона, главврач приступил к оглашению задуманного, — конкуренты начинают наступать на пятки. Появляются компактные зубоврачебные кабинеты, оснащенные новейшим оборудованием. Пока у них лечение несколько дороже. Но качество на порядок выше. Что у нас может сделать высококлассный врач, заложено в конструкцию новейшего стоматологического оборудования.
— Хочешь сказать, не справляешься, теряешь клиентов и пора назначить топ-менеджера. Например, Нелю приставлю здесь коммерческим директором. А, что, идея! Секретарь сделает сногсшибательную карьеру! Ты, Неля, шибко губу не раскатывай, но чего не бывает в наше время. А ты, Игорёк, помни, что колоду тусую я. Ты же не один у меня такой исполняшка. Но спец по зубам — один. В этом твоя фишка.
— Я хотел сказать о другом. Мы уже с вами говорили: необходимо начать техническое перевооружение, реконструкцию клиники. У нас есть огромное преимущество — в этом здании испокон была зубоврачебная клиника и можно создать непотопляемый бренд.  Не упустить момент, и всё сделать вовремя.
— Это точно, момент упускать нельзя. — Георгий Вадимович на миг задумался, глянул на Нелю, которая тут же поправила прическу, извлекла из сумочки элегантный планшет, служивший и записной книжкой и мультиустройством с функциями электронного делопроизводителя.
— В принципе мне необходимо одно, — сказал Игорь Михайлович. — Чтобы вы озвучили согласие взяться за техперевооружение. Подробную пояснительную записку предоставлю. Приложением к записке будут прайсы, ведомость затрат, условия и сроки реализации. Конечно, на данном этапе необходимо вложить деньги. Потратиться весьма существенно.
— Ты это предлагаешь сделать мне?
— Странный вопрос. Вы единственный владелец этой клиники. Какие могут быть варианты?
— Вариантов много. От ничего не делать до поиска заёмных средств.
— Решать вам. Делать — не делать, и где брать деньги. Мне крайне важно знать ваше конкретное мнение. Я полагаю так: вкладывать деньги в реальный проект гораздо выгоднее, практичнее, целесообразнее, чем хранить их в зарубежном банке, который может лопнуть, и на которой могут наложить санкции. Тратиться на роскошь — такое же безумие. 
— Ну, это ты так считаешь. Есть и другие мнения.
— Мне нужно ваше мнение.
— Я повторяю: ты классный врач. Я бы сказал супер! Ты бессеребник — это тоже установлено. Ты хочешь в заштатном городке обосновать европейскую клинику?! А скажи, где возьмешь людей, персонал? Также выпишешь с оборудованием? И кого будешь лечить масштабно? Это народное быдло? Да им достаточно вышибалы для бесплатного удаления гнилых зубов. 
— Про народ ты загнул уж лишка! — Игорь Михайлович поморщился. —Беспардонный выпад относительно народа не соответствует реалиям. Про персонал — вопрос уместный. Действительно, где взять компетентных и правильно мотивированных работников?
— Ты мне сперва сам ответь на этот вопрос. Купим оборудование, а кто будет работать? От одного вида наших врачей заболеть можно.
— Организация работы должна также поменяться. Это целая система мотивации и прочего и прочего.
— Ты представляешь, сколько надо сделать, чтобы всё стало на цивилизованном уровне?  Всё у тебя: должно, обязаны, будет. Когда-то, что-то, где-то… — тьфу!  Я понимаю конкретные вещи!
— Представлю. И скажу конкретно, что делается в плане работы с персоналом.
— Да ладно, меня парить! Не хочу, и смотреть и слушать. В холле грязь: уборку как следует сделать не могут, а ты говоришь, работа ведется. Не вижу. На этот счет я завхоза счас отметелю. Деньги за что ему плачу?!
— Вопрос интересный. По-моему человеку просто дают доработать до пенсии, — проронил Игорь Михайлович. — Скорее не доработать, а досидеть.
— Счас я ему дам выволочку! У меня, что тут богадельня?! Он не знает, что целью моего предприятия является получение прибыли?! 
— Неправильно, — с ходу возразил Игорь Михайлович. — Целью должно быть удовлетворенность клиента. На этом всё и должно строиться, в том числе и бизнес. В уставе ни одной продвинутой фирмы не найти подобной формулировки. Именно в этом ракурсе завхоз заслуживает порицания!
— Ты меня учить собрался? Ты живешь как будто не в России.
— Я живу в красивом городе, в котором родился и вырос. Живу среди людей, которых донимают беды и несчастья, дурость и безответственность, саднит боль душевная и физическая. И я не хочу и не могу, хоть чем-то усугубить ситуацию, где все встали задом, как друг другу, так и к самому пониманию человеческого.
Георгий Вадимович икнул, повернулся к Неле:
— Ты что-нибудь поняла?
Неля передернула плечиками, подумала: «Почему у симпатичных мужчин столько непонятной хрени в голове? Чего не скажешь про Патрона: гадкий, отвратительный, но прогнозируемый!»
— Врачи, приступая к самостоятельной работе дают клятву Гиппократа. В ней что-то и на этот счет есть. Слово еще такое есть, на Г начинается… — сказала Неля. 
— Говно? Поменьше говна?
— Нет, этого как раз должно быть больше!
— Говна?! — Георгий Вадимович округлил глаза.
— Пардон, шеф... Гуманизма!  Или гуманности! Какое из них правильнее, решать вам.
— Афанареть! На передаче «Выиграть миллион» такое не загадывают! Короче, Склифосовский, кого лечить будем: тебя, меня, обчество?
— Давайте начнем с прикладного варианта. То есть качественно лечить от зубной боли, делать людям белоснежные зубы, чтобы они почаще улыбались и говорили побольше добрых слов. Тогда и глобалистика не повернется задом.
— По мне так лучше задом, — сказал Патрон, заржав ретивым жеребцом. Неля заелозила попкой в кресле. Игорь Михайлович нахмурился: не покидало ощущение, что говорит в пустоту.
— Ты начинай о своем прикладном варианте, — указал хозяин. — Мы с Нелей послушаем, вспомним и подумаем, отчего «великий и могучий русский язык» так богат на слова, смысла и подсмыслы.
— Хорошо. Постараюсь уложиться в 10 минут, чтобы не насиловать ваше внимание. Готовы?
Патрон кивнул, положив руку на ножку Нели.
— Итак, изначально лечение от зубной боли было сущим кошмаром для любого. Поэтому всячески старались отстрочить визит к стоматологу, пока не распухнет щека и не свернет голову от дикой боли. Вследствие чего зубная полость катастрофически быстро превращается в гнилостную помойку со всеми вытекающими отвратительными последствиями, как-то вонь изо рта, токсическое отравление, постоянно действующий источник инфекции и первый очаг грядущего истощения и дряхления…
У Георгия Вадимовича и Нели непроизвольно заныли зубы. Угадав этот момент, Игорь Михайлович быстро переключился на позитив:
— Современные подходы кардинально меняют ситуацию. Лечение без боли и становится сродни визиту в косметический салон, где только один высочайший уровень сервиса добавляет самосознание собственной ценности, соответственно, красоты, обаяния, шарма. Кстати, в современной стоматологии предусматриваются и релаксирующие процедуры. Представляете, мы можем на наших площадях открыть и диагностический центр, и, собственно, пролечивающий, профилактический, косметический. Всё в одном месте. Красота белоснежной улыбки основывается на ясном сознании, очищенном от пагубы стрессов. И многое можно сделать в этих стенах. Здесь, конечно, не будет сумасшедших дивидендов, но будет репутация долговременного бизнеса, позволяющего как рядовым работникам, врачам, так и владельцу вести достойную жизнь. Жизнь, обеспеченную собственным трудом, с качественной работой и качественным отдыхом.   
— Во сколько обойдется это удовольствие мне? Какова сумма и доля моего участия? — оборвал босс.
— Девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч, — ответил Игорь Михайлович. 
— Шуткуешь?!
— Именно столько. Как раз под эту сумму подгонял. Дадите больше — сделаем больше.
— Я разве тебе говорил, что готов потратиться. Ты не думаешь, что элементарно нет бабла в наличии.
— Кредит под инвестиционную программу с минимальными процентами разве не вариант?
— Дак ты и бери этот кредит. Сделаю тебя полноценным исполнительным директором с соответствующими правами и полномочиями. Что, боишься рискнуть?
— Как-то не задумывался на этот счет.
— А ты задумайся. Расти будешь во всех отношениях. В командировку езжай, детально изучи вопрос о выборе оборудования. Куда лучше ехать: Германия, Израиль? Поедешь не как главврач, но директор. ДИРЕКТОР, япона мать! Думай-думай. Даю два дня. Пошли-ка, Неля, к завхозу зайдем. Я ему счас конец света устрою, ядрена лядь.


Игорь Михайлович остался ошарашенным внезапным предложением хозяина о повышении личного статуса, подразумевающего дополнительное бремя забот, а также дополнительные возможности. 
Неужели, удалось убедить Патрона выделить деньги, как раньше выбивал деньги заведующий клиники в областных структурах власти? И можно вплотную приступить к осуществлению заветной мечты?! Важно к цели разработать внятную программу её достижения. Разбить техническое перевооружение вверенного хозяйства на несколько этапов, чтобы не прекращать прием нуждающихся в стоматологическом лечении, и каждый отчетный финансовый период заканчивать с установленной прибылью. Требуемый процент прибыли устанавливал хозяин клиники.
Игорь Михайлович недоумевал, почему хозяин, по сути барышник и биржевой игрок, купил именно стоматологическую клинику? А не мясокомбинат, не бензоколонку? Может быть, когда-то донимала зубная боль или безалаберные стоматологи, методично калечили безответственным лечением некогда жемчужно белые, как на подбор, молодые зубы. Он, поддавшись редкому благому порыву, вознамерился подтянуть убогую больничку к мировым стандартам. Скорее всего, купил, что досталось, что не оттяпали другие ему подобные. Вложил чумовые деньги в нечто более существенное, чем в съедаемые скачущей инфляцией денежные знаки.
Прежнее начальство клиники немедленно уволил по понятным причинам и поставил во главе лучшего специалиста-практика, добросовестного и ответственного, не пустослова, создающего лишь видимость серьезной работы. Выбор пал на Игоря Михайловича, и было это 13 лет назад.
Хозяин клиники словесно делегировал Игорю Михайловичу многие права исполнительного директора и удалился в далекое графство Люксембург по другим, не связанным с клиникой, делам, развивать другое (основное) направление бизнеса и, как повелось у новых русских, кутить и гулять по старушке Европе, шокируя местные нравы роскошью, блудом и пьянством.
 Так в одночасье рядовой врач стал единовластным администратором клиники. Он ратовал за политику постепенных и тщательно обдуманных реформ, принципа постоянных улучшений. Игорь Михайлович уверен, что заблуждения и ошибки, иной раз стоят того прозрения, что за ними следует, если голова в порядке и совесть не пропита и не продана.
Основную ставку Игорь Михайлович сделал на техническое переоснащение клиники. Вместе с новым оборудованием появится новый подход к работе, новые формы ее организации и оплаты в несопоставимо большем размере. Также существенно повысятся требования к квалификации врача, к его умению качественно и производительно работать. В итоге сформируется новый тип работника. В полном соответствии с давней доктриной: «бытиё определят сознание».
Из года в год клиника стала преображаться, как всегда бывает, когда в доме появляется настоящий хозяин. Росла репутация, как медицинского заведения, качественно и недорого оказывающего Услугу по освобождению от боли. Появились очереди — основание и необходимость расширения как базы, так и спектра Услуги.   
Игорь Михайлович совсем недавно отметил сорокапятилетний рубеж. Впереди, казалось бы, целая жизнь, быть может, еще столько же лет. И сам он крепкий, здоровый, спортивного вида мужчина, так же казалось бы, полон нерастраченных сил. Однако за эти тринадцать лет его импозантная шевелюра слегка вьющихся русых волос резко посветлела серебром седины. Он вдруг ясно осознал, что будет исход физическим силам и не все мечты-задумки сбудутся. Порой приходило сомнение: тем ли занимается? Правильно ли употребляет жизненный ресурс? Быть может, физические силы нужны, чтобы взрастить в себе душевные силы, с помощью которых открывается завеса загадочного собственного бессмертия, причем в данной реальности, здесь и сейчас. Быть может, не увидел подлинного и не живёт согласно ему?
Он внушал себе: дабы что-то весомое и ценное состоялось, следует безжалостно отмести лишнее, невразумительное, поверхностное, наносное. А что осталось — с величайшим усердием двигать вперед, развивать, усовершенствовать. Подчинить себя высочайшей самодисциплине, иметь в голове четкий идеал и хранить его как талисман. Прежде изменить себя, затем требовать (или способствовать) изменения от других.
Хотя в уравнении с тремя, как минимум, неизвестными, нахождение одного корня уравнения, не решает его. Первое неизвестное (решенное) — готовность себя к переменам. Второе — собрать команду. Третье — найти деньги.


***


Солнечные лучи легкой позолотой тронули обсыпанные снегом ветви рябин с промерзшими насквозь почками, где спрятались зародыши зеленых листочков. И засверкали в белоснежных дланях дерев кристалликами магического света. Фантазию света добавляли скачущие алые шары. Это красавцы-снегири прыгали с ветку на ветку с тихим мелодичным жуканием.
Игорь Михайлович глянул на термометр, закрепленный на наружной стороне оконной рамы. Четырнадцать градусов ниже нуля — это тепло. Таким воздухом, выстоянном на легком морозе, дышится легко. Взять лыжи и покататься часок-другой? Покататься по хорошо проторенной лыжне в лесопарковой окраине города, кстати, освещаемой в вечернее время. В прошлое воскресенье они так чудесно прошлись на лыжах по заснеженному лесу. Они — это он и женушка Ольга.
С Ольгой они ровесники. Познакомились в институте, в котором учились на разных факультетах. С тех пор вместе. Все происходило как само собой разумеющееся. В институте дружили, после окончания поженились, потому что дружба была настолько сильна и прочна, что случившаяся близость интимная стала гармоничным следствием здорового интереса друг к другу.
Для Ольги, с её всесторонней чистоплотностью, природной стыдливостью и развитым интеллектом, одно сокращение дистанции поднимало бурю чувств. И это уже служило той самой подготовкой партнерши, о которой твердят пособия по сексуальной жизни. У развращенной пустышки только тёртый партнер способен изыскать и точку Q, и сеть эрогенных зон. И затем точно фокусник задействовать все точки и зоны. Тем самым привести партнершу в чувство, пробудить, дойти до развязки в форме взрывного оргазма и не услышать, когда это самое произойдет лишь у него самого: «И это всё?!» Интеллект подразумевает развитый внутренний мир, что силами собственной души поднимает на уровень эйфории, оставляя последний штрих подлинному другу. Это одно из толкований любви.


После зимнего солнцестояния, когда пройдена ежегодная веха кончины года, когда Земля повернулась к Солнцу, с благостным почином начинается каждый божий день. Трескучие морозы ослабевают; зимний лес превращается в сказочные декорации. Воскресным утром супруги встали на лыжи.
Лыжня проходила по лесной просеке, когда-то специально вырубленной для занятий лыжным спортом в заповедном лесу, опоясывающим город. В таком лесу летом запросто заблудиться, и по слухам водятся страшные зверюги, предвестники конца света, о чем есть свидетельства.
Лыжня проложена  широкая, состоявшая из трех полос: две для обычного лыжного хода, третья — для бега «елочкой». Игорь Михайлович и супруга вышли на лыжню рука об руку, улыбаясь от предвкушения удовольствия здоровой физической разрядки. Неразлучные счастливые супруги!
Ольга с виду не выделялась ни ростом, ни фигурой, ни чертами лица — не сногсшибательная красавица и не уродина. Но грациозные движения, дивный голос, живой взгляд умных глаз, звонкий смех, мягкость в обращении с кем бы ни было — Ольга исподволь притягивала обаянием душевной красоты. Полное отсутствие у супруги пороков, душевных изъянов порой озадачивало Игоря. И он находил этому феномену объяснение: они по-настоящему любили друг друга и никогда об этом не говорили напрямую; тонкая связь оттачивала душевные качества. Как-то стыдно делать, что не соответствовало их возвышенному уровню взаимоотношений.
Ольга любила кататься на лыжах, оставаясь посредственной лыжницей. Так шла себе тихим ходом. А мороз румянил щеки, обнимал когтистой лапой, коготками норовил врезаться в розовую кожу, лишь собственная неиссякаемая энергия легко противостояла  поползновению к ледяному забвению.
Спортивный костюм из новейшей ткани с удивительным сочетанием сохранения тепла и легкости выполнен в элегантном и жизнерадостном тоне. Этот костюм Игорь Михайлович подарил супруге на день рождения. В суперсовременной обновке Ольга сияла, как ребёнок, у которого исполнилось заветное желание, хоть от роду ей сорок пять лет. Чудесным образом детская чистота, непосредственность сохранилась и в зрелом возрасте. Жизнерадостный настрой словно никогда и не был замутнён миазмами реальной жизни, которой противостоит и этот величавый лес.
Вековые ели изумрудной гущей заслоняли обнаженные стволы красавиц-берёз. Их хрупкие тонкие ветви переплетались с колючими еловыми лапами. Ветер плутал в переплетениях вечнозеленой хвои и темно-коричневых берёзовых почек, словно проступивших животворными каплями на черных гибких веточках.
Игорь Михайлович также облачен в стильный спортивный костюм Серебристая ткань плотно облегала крепкое мужское тело с широкими плечами и мощной грудной клеткой с чистыми легкими, которые никогда не отравлялись табачным дымом. Городской смог планомерно выветривался из легких лыжными прогулками, пешими переходами по методике ускоренной ходьбы. И также планомерно банными процедурами в собственной сауне из тела жаром выдавливались токсины отравленной реальности.
Ольги и Игорь здесь в лесу составили точно брачующуюся пару: плавный ход женского начала и стремительные пассажи серебристого мужского. Игорь то и дело забегал вперед по лыжне и возвращался  назад к улыбающейся Ольге.
— Игорёшь, ты носишься как ветер! — сказала  она, когда серебристый лыжник, взвихривая снег, оказался рядом. 
— Давай и ты попробуй!
— Зачем? Мне и так хорошо!
— Будет еще лучше.
— Лучше не бывает… Если только в сказке?!
— Хочешь каламбур: для сказки мы выросли из сказки!
Ольга улыбнулась, и тут же на её румяном лице скользнуло опасение: уж не заходит ли ум за разум у супруга.
— Ты опять что-то задумал! Носишься как ребёнок, которого выпустили погулять после уроков.
— Так оно и есть. Только уроки задает нам большая жизнь.
Игорь Михайлович словно спешился с коня на соседнюю лыжню, уравняв ход с Ольгой.
— Не жизнь, а ты сам, — промолвила она. — Зачем в главные врачи подался? Одни проблемы. Как хорошо раньше было: есть постоянная клиентура, есть возможность для постоянного роста собственной квалификации, что тут же сказывается в притоке новых клиентов. 
— Не хочу, чтобы мной руководили тупоголовые!
— Ах, ты гордец!
— Не гордец, — возразил Игорь Михайлович. — Жалко клинику, в которой проработал двадцать лет. Под началом тупоголовых противно работать. Мне не выдержать. Уйду я, уёдут вслед еще два-три ключевых работников — и всё! Клиника захиреет и пойдет с молотка.
— Не слишком ли ты о себе высокого мнения? Ты, конечно, очень классный врач, но зачем впрягаться в неподъемную работу? Ох, чует моё сердце: что-то будет не так.
— Знаешь такую поговорку: дорогу осилит идущий! Проиллюстрируем собственным примером!
— На лыжах ты бегаешь хорошо, зубы лечишь превосходно! Не кажется ли тебе, что втискиваться в ряды современного менеджмента, то же самое, как вступить ногой в захудалом общественном туалете в чьи-то испражнения?
— Слушай, мы для чего на лыжи встали? Чтобы воздухом и физрой выгнать злых духов сомненья, тревог и волненья!
— Ну вот, стихами заговорил! Сам же знаешь, чтобы получить максимальное удовольствие надо все аккуратно разложить по полочкам, в том числе разобрать застарелый душевный хлам желаний.
— Да ладно тебе умничать! Прорвемся, где наша не пропадала! Давай догоняй! — Игорь рванул вперёд и, обернувшись, прокричал: — Жду  на вершине склонааа!
— Жди! — ответила Ольга стремительно удаляющемуся мужу, не меняя ход.


Лыжная трасса пошла на подъём по длинному пологому склону, как непреднамеренное испытание на выносливость и возможность обнаружить в себе, равно потренировать, способность к сверхусилиям.   
Игорю всегда удавалось в мгновение ока преодолеть подъём, поверяя умение вкладывать эмоциональный зачин в отменную физическую форму и получать из симбиоза физики тела и психики желаний то самое сверхусилие, без которого теперь никуда (кранты!).
От устремленной вверх трассы влево и вправо уходили спуски, разбивающие дистанцию на мерные круги: три, пять, десять километров. Оставаясь на трассе, выходишь на малую марафонскую дистанцию. Ольга решила во что бы ни стало дойти до вершины склона и, как раскручивающийся маховик, двинулась в нелегкий путь. Временами мимо пролетали тренирующиеся на время лыжники, точно подстегивая её.
Чем выше она поднималась, тем больше становилось солнечного света. Ольга одела предусмотрительно взятые солнцезащитные очки. И теперь вполне походила на заправскую лыжницу, которой приелись рекорды. Время растворялось в величественных соснах — в них солнечный свет нашел впечатляющую форму. Здесь Ольга вдруг ощутила себя таким же созданием вечных лучей, которым неведомо ни время, ни пространства. Вдыхая полной грудью целебный воздух, с трепетом различала в аромате хвои что-то такое, от чего сладко кружилась голова. Так было в далекой юности, когда захватывало дух от очарования огромной жизни, где будут реализованы все мечты и желания.
От Игоря давно и след простыл. И она как будто забыла о нём. В изнуряющем и окрыляющем ходе на вершину заструились другие мысли и ощущение чего-то другого, что было всю жизнь рядом и вот теперь начало проявляться, давать о себе знаки. Сначала прошел холодок по спине от одной этой мысли. Ольга резко оглянулась — никого. Кругом одно снежное безмолвие в солнечном мареве. Ни движения, ни шороха, ни звука. Абсолютная тишь да бескрайняя гладь белого покрова.
Щеки разгорались ярким румянцем, но не от мороза — от необычного волнения. Невесть откуда вылетела стайка красногрудых птичек и рассыпались по зарослям дикого шиповника. Они совсем не замечали Ольгу и были настолько доверчивы, что казалось протяни она руку и погладь по бархатным спинкам — в ответ на незатейливую ласку услышит приветственное мелодичное жуканье.
Это щуры — потаённая певчая птица. Размером с дрозда-рябинника, ставшего сущей бедой садоводов-дачников, эта птица для большинства невидима и неслышима. Щуры живут-поживают в нехоженом лесу, лишь знаемые знатоками и любителями птичьего пения.
Ольга взбодрилась, налюбовавшись редкими птичками, двинулась дальше, прямиком на вершину склона. Шла, сосредоточившись на собственных силах, которые на удивления не таяли. Солнечный свет, слепящий глаза, необычным образом преобразовывался в ту дополнительную энергию, что двигала вперед. Она уже не шла — летела, сохраняя минимум точек соприкосновения с утрамбованным снегом.
И вот она на вершине. Перед сияющим взором открылась живописная панорама древней горной гряды, опоясывающей ровное плато, на котором расположился компактный современный город. Её острое зрение позволяло различить улицы и проспекты, высотные дома и странной формы производственные корпуса, напоминающие сооружения внеземной цивилизации, или что-то такое чрезвычайно опережающее уровень развития технической базы.
Окинув взором родной город, как на высоте птичьего полёта пролетев над ним, Ольга оглянулась на пологий склон, ставший теперь спуском. Вот бы санки, да с гиком вниз! Минут десять потрясающего лету вниз. На лыжах страшновато. К тому же тяжело так долго удерживать равновесие. Противоположный спуск короче, но круче.
Ольга, оттолкнувшись палками, скользнула вниз по крутому спуску. Решила рискнуть. Сразу перехватило дыхание от феноменального ускорения. Бедная горнолыжница присела на полусогнутых ногах, прижав под мышками горизонтально расположенные лыжные палки. Только бы не упасть, не сломать ногу, не свернуть шею. Скольжение становилось неуправляемым. Вот уж в самом деле вскружили голову успехи и толкнули на столь безрассудный полет в неизвестность! А, быть может, подъём  был началом другого подъёма, или же падения. Ольга плотно сомкнула рот и дико смотрела вперед в слепой надежде вовремя углядеть препятствие и не расшибиться насмерть. Насмерть?
Свист в ушах перекрыл истошный крик. Это было так неожиданно, что Ольга чуть приподнялась в недоумении. Кто кричал? Кто-то ворвался в её настрой и нарушил единство её сил. Удерживая равновесие, сошла с дистанции, круто повернув в лес. Какое-то время как могла лавировала между деревьев; то и дело жмуря глаза от снега, падающего с веток.
Глаза разомкнулись от удара, остановившего движение. Она увидела себя, распластавшейся  посреди поляны у стога с утрамбованным сеном. Лыж на ногах не было. Руки и ноги целы, голова на месте. Ольга приподнялась, усевшись на корточки; спина нашла опору в крутом скате стога. Вязкая тишина окружала её. Словно все замерло и с затаенным вниманием терпеливо ожидало основного действия. Она точно знала: произойдет небывалое… Чуть хрустнула ветка за спиной. Ольга обернулась — в мгновение онемела, точно паралич сковал мышцы.
Прямо перед ней сидела крупная кошка, размером с овчарку. Необычные карие глаза цепко охватывали Ольгу. Любое движение женской фигуры меняла выражение кошачьих глаз. Ольга терялось в догадках, что эта за порода кошки, и чуть подалась навстречу. Длинные усы кошки дрогнули, пасть ощерилась, выказав острые клыки, несоразмерно длинные, так что в сознании мелькнул образ ощерившегося вампира. Холодок стянул кожу.
Это не кошка — это лесной чудище. Это кровожадный зверь. Рысь?! Ну, конечно, рысь. Однако окрас необычный: пепел кострища? седина?.. Седеют ли звери, Ольга не знала. Но на дряхлую зверюгу, убеленную сединой, редкий зверь не походит: в карих глазах какая-то гипнотическая сила. Рысь вскочила на четыре лапы. Ольга с ужасом увидела, что у непонятного зверя длинный хвост, который начал на глазах расширяться, нервно покачиваясь из стороны в сторону. Дикая ярость обуревала кошкой. Она словно хотела за что-то отомстить.
Зверь крадучись пошел навстречу Ольге. Шел след в след, как по канату, вытянув шею, не спуская глаз, временами морща черную мочку носа. Настолько грациозны и плавны кошачьи движения, что если бы не сопутствующее ощущение угрожающей силы и сдерживаемой ярости, она залюбовалась бы зверем. Но это не зоопарк, не познавательный фильм о природе. Это дикая кошка, приготовившаяся разорвать в клочья.
Ольга вскочила на ноги, не чувствуя боли, попятилась. Сделала шаг, другой — и в беспамятстве бросилась бежать, проваливаясь в рыхлом снегу, поминутно падая и вставая. В глазах повисала кровавая пелена. Седая кошка огромными прыжками опережала обезумевшую жертву. Всякий раз вставала на пути. Вконец обессилив, Ольга остановилась в метре от зверюги. Странная рысь, сохраняя поразительную выдержку, с каким-то осмысленным взглядом обозревала насмерть напуганную женщину. В карих глазах читалось злорадное торжество превосходства.
— Игоооорь! — завопила Ольга; бросилась, сломя голову, прочь от вездесущей кошки-мутанта.
— Что за дикий ор!  — Сильные руки крепко обняли её. — Что, родная, за дикие крики?!   
— Игорь, это ты! — Навзрыд заплакала Ольга. — Где же ты был! Ой, будь осторожен. Нас обложили со всех сторон страшные кошки!
— Да никого здесь нет! Успокойся. Ты зачем сиганула с горы, не дождавшись меня. И притом ты съехала с лыжни и каким-то образом пролетела поверх сугроба. Ну и скорость, видимо, у тебя была! 
— В самом деле, здесь нет никого зверя? — Ольга с недоверием огляделась. — Вот же смотри, следы! 
Игорь присмотрелся к отпечаткам на снегу, качнул головой:
— В самом деле отпечатки следов. Кто же это мог быть? Волки стали большой редкостью. Из кошачьих у нас водятся рыси — их ещё можно встретить. Но для рыси крупноваты следы…
— Это была седая рысь с длинным хвостом. И, возможно, не одна.
— Может быть, это были снежные люди. Йети, которые притворились рысями.
— Мне не до шуток, — ответила Ольга, насупившись от досады.
— Просто нам нельзя разлучаться, — сказал Игорь Михайлович.
Остаток дня Ольга провела в рассеянной задумчивости. Лишь наутро, после крепкого сна, с улыбкой и холодком по коже вспомнила столь странное происшествие. Им, действительно, нельзя разлучаться. 


Игорь Михайловичу этот случай на лыжной прогулке также врезался в память. Он подумывал выбрать момент и вновь пройти по той же лыжне, не упускаю из виду Ольгу. В его правилах, не допускать, чтобы слова расходились с делами, не оставлять ничего не завершенным.
Прошло десять дней, и как будто обозначилось свободное окно в жестком распорядке дня. Как раз сегодня нет необходимости засиживаться допоздна над деловыми бумагами. Игорь Михайлович, обозревая уютный кабинет, решил вечером пройтись по той же лыжне: в сумеречный час шансов больше встретить седую рысь.
Игорь Михайлович подошел к окну кабинета, выходящего на улицу, в раздумье о странной зверюге, напугавшей Ольгу, о сыне, который никак не может определиться с выбором профессии. На носу выпускные экзамены, окончание школы и начало большой жизни. В его годы он четко знал, что будет врачом. А сейчас деньги, материальный достаток перевешивают другие ценности. Быть может, оттого и мечется сын, не желая призвание разменивать на умение «зашибать деньгу». С чего взяли, с чьей подачи впихнуто в головы, что счастье и деньги это одно и то же?
Он уже собрался отойти от окна, как что-то заставило внимательнее вглядеться на улицу. Из клиники вышел завхоз, его грузное тело крейсерским ходом поплыло к немытому автомобилю народной бюргерской марки. Вот он сел, включил зажигание — машину чуть тряхнуло, и вдруг из выхлопной трубы показалось нечто наподобие каучуковой дубинки молочно-белого цвета. Это нечто стало стремительно удлиняться, выказывая характерную пипку на конце. Сомнений не оставалось: это вовсе не сдуревшая подушка безопасности, не надувной шарик, закатившийся под машину и не дубинка полицейского — это приводимый в действие громадный презерватив. Резиновое изделие выросло до неимоверных размеров; в ожидании основного действия подрагивало от нетерпения. Такой чудовищный член привел бы, пожалуй, в ужас любую особь женского пола, будь он действительно таковой, а не распираемая выхлопными газами резиновая оболочка.
Обалдевшие прохожие останавливались, как вкопанные. Выпучив глаза, с разгорающимся любопытством поджидали, что же будет дальше. Завхоз протирал мутные очки и не замечал, что стал центром потешного действия. Через несколько секунд презерватив со свистом вылетел из-под машины, сорвавшись с креплений на выхлопной трубе, и, описав дугу, шлепнулся на лобовое стекло. Раздался дружный хохот. Завхоз водрузил на нос очки, и сам, обалдевая, вперил мутный взгляд на невесть откуда взявшийся использованный презерватив чрезвычайно внушительных размеров. Включил стеклоочиститель — щетка проскочила по верху резинового изделия, разгладив и припечатав к стеклу. Чертыхнувшись, завхоз, кряхтя и сопя, выбрался из автомобиля, ручной щеткой брезгливо смахнул на землю умопомрачительную резинку.
Один из прохожих резво подскочил к завхозу, вежливо полюбопытствовал: «Скажите, пожалуйста, это не рекламная акция? Я не вижу марки, названия продукта. Очень, очень прочная резина. Я бы купил у вас прямо сейчас пробную партию». — «Да пошел ты…».
Завхоз добавил еще пару крепких словечек хамского содержания, и пыхтя от злости, обвел выпученными покрасневшими глазами улицу и фасад клиники. Увидел согнувшихся от колик неодолимого приступа смеха двух уборщиц, Ларису и Тамару, погрозил кулаком, ввалился в машину, рев мотора стал заключительным аккордом усмеятельной сцены..
Игорь Михайлович усмехнулся: он затевает основательное техническое перевооружение клиники, а работники, в самом деле, дурью маются. Где же то глобальное, что сможет переустроить на высокий лад их мысли и стремления?


***
NB:
Новая редакция от 2017 года

В книге 20 иллюстрация. Художник Сергей Аристов

Смотреть без проволочек: http://youtu.be/5TbiTio-Xi0

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/11/06/282