-1-
С утра и в лес; за ягодою – рано.
Да брызги солнца – ягодой в горсти.
Для несказанно милой и желанной
Венок сонетов мне ли не сплести?
Здесь к полдню зной колеблет воздух пряно.
Успеть с утра – в глуши, в тиши брести.
В росинках травы; солнце над поляной,
Да впрямь Ярило! Господи, прости!
Один Творец; Создатель и Податель
Всех благ земных и неземных – Творец!
Я ль Имя Божье кстати ли, некстати ль
Упомяну? Так дивен лес – дворец!
Любой из дней – подобием ларца.
Давай же, возблагодарим Творца.
-2-
Давай же, возблагодарим Творца.
Лес на рассвете полон тишиною.
Лес – птичьи хоры музыкой сплошною
Под сводами роскошного дворца.
Здесь от зеркал не отвести лица;
В рассветных росах - я, и ты - со мною.
И нежностью наполнены земною,
И радостью небесною – сердца.
Войдём же в лес восторженные мы.
Что ж делать здесь меж звёздной, росной тьмы?
Мы в доме Божьем; это ли не странно?
Рос – жемчуга, звёзд – яхонт, зорь – опал.
Со мною – ты; а я куда попал?
Смешон поэт; в словах – в одёжке драной.
-3-
Смешон поэт; в словах – в одёжке драной.
Лес на заре сиренево-лилов.
Колоннам-соснам что им ветошь слов?
Небесный свод в душе сквозною раной.
Душа, пребудь в молитве непрестанной.
Пребудь в благоухании цветов.
Здесь каждый лютик выразить готов,
Смысл красоты, земле от Бога данной,
Услышь, поэт, звучанье красоты.
Восславь Творца, любимая, и ты.
Да ты сама – звучанье вечной песни.
Нет, свод небесный не для глаз слепца.
Сгорает сердце в звёзд слепящей бездне.
Нелеп удел поэта и певца.
-4-
Нелеп удел поэта и певца.
Желания души невыразимы.
За вёснами подчас приходят зимы.
Так прочь любовь бежит из-под венца.
Так мы подчас уходим от Отца
Небесного, и плачут Херувимы.
И наши судьбы так непоправимы,
Как бесталанен образ мертвеца.
Ни слов живых и ярких; пустота.
Не разомкнуть примолкшие уста.
Полна душа смертельного дурмана.
То, мнится, черти манят за собой,
Навек покончить с песенной судьбой.
Русалки словно ивы из тумана.
-5-
Русалки словно ивы из тумана.
Глядят русалки – холодны глаза.
Очей зазывных блещет бирюза.
В подводные войди же в терема, на!
На! Пой, поэт! Жизнь в песне – беспрестанна!
Русалочья поэту в дар – слеза.
Склонённая так подпоёт лоза,
Змеиной изворотливостью стана.
Поэзия не ангельское пенье.
Поэзия – земных страстей кипенье.
Дар неподъёмный – тяжестью свинца.
Усни же с песней дивной, соловьиной.
Над омутом, где звёзды в ночь – лавиной…
Но голос мой прорезался – птенца.
-6-
Но голос мой прорезался – птенца.
Мне подпевать бы ангелам Господним.
В дворца палатах, здесь и знойным полднем,
Не слышно шутовского бубенца.
Здесь утро нас приветит у крыльца
Высокого; здесь небом души полним.
Из многих яств нам поданных и помним,
Как льнёт к устам цветочная пыльца.
Так мёдом соты солнечно сочась,
Ждут нас, гостей; всё чудно в Божьем доме.
Мы в лес вошли; не зря сердца в истоме.
И соловей не в тот проснулся час.
Для соловья любая песня – манна.
Что ж, пой для милой; жизнь ли так обманна?
-7-
Что ж, пой для милой; жизнь ли так обманна?
Пой, соловей, на все лады свисти.
Мне трели бы в один сонет свести;
Любимой – в дар! Вдвоём сходить с ума нам!
О лес, дворец! Что прана? Что нирвана?
Чужие бредни, где там ни гости.
Но здесь - в дворцовых залах! - не грусти.
Душа на пир Господний, славный звана.
Для нас открыты Царские палаты.
Мы все, поэты, песенно крылаты.
От мастера до горе-сорванца.
И пусть не так, не этак, еле-еле.
Для всех любимых наши песни-трели.
В том вечность - без начала, без конца.
-8-
В том вечность – без начала, без конца.
И наши души вечны где-то были.
Надеялись мы в Боге и любили;
В одном звене сплетённых два кольца.
А соловей – знавали храбреца! –
Запел, защёлкал; эхо разбудили!
Мне ль не подпеть, сонет слагая, или
Дойти до жалкой зависти льстеца?
Что ж, подпою, слова сбирая в горсть
Иль ягоду? Не в кущах райских – гость.
Но я с тобой, горячкой слов палимый.
Я ветошь слов срываю на ходу.
Я без тебя и в песне пропаду…
Мы в лес вошли, земные пилигримы.
-9-
Мы в лес вошли, земные пилигримы.
В лес - во дворец! - мы и вошли с тобой.
Сияет росный жемчуг под стопой.
Рассветных звёзд нам яхонты даримы.
А там и полдень Господом хранимый.
И вечер в дымке чудно голубой.
Ты в мире Божьем пой, поэт, и пой.
Всей красотой Вселенскою ранимый.
Среди коврами вытканной травы,
Лежать, не поднимая головы.
Полдневный сон гнетёт необоримый.
Не вглядываться в неба сонный плёс,
Ни в омут запрокинутых берёз.
Небесные обители так зримы.
-10-
Небесные обители так зримы.
Да в несказанно-сказочной дали.
И дети, мы, влюблённые земли.
И тропки-стёжки нами здесь торимы.
О, как беспечно в дивный лес вошли мы.
Царя Царей, мой ангел, умоли.
Безгрешной простотою умили,
Чтоб не был Он Судьёй неумолимым.
Мы влюблены и то ль юны, то ль юны?
К нам благосклонны месяцы и луны.
И счастья дни, и ночи – впереди.
С тобой не раз проснёмся на рассвете.
И вспомним дни, и ночи вспомним эти.
Горсть вешних ягод - бусы на груди.
-11-
Горсть вешних ягод – бусы на груди.
Тебе с утра шальные поцелуи.
Мы окунёмся в солнечные струи;
И губ, и рук – нет, нет! – не отводи.
Цветов полночных ладаном кади.
Балуем всех возлюбленных, милуем.
Без нас, поэтов, и не жить в миру им.
Но в скит уйти в монаший - погоди.
Жизнь без тебя – страшней любой тюрьмы.
Я для тебя петь выучусь псалмы.
Составлю сотни самых славных книжек.
Я, я в тебя - не до смерти ль? - влюблён.
Огнём рассветов росных опалён
Мы в лес вошли, и шепчешь мне: «Взгляни же»
-12-
Мы в лес вошли, и шепчешь мне: «Взгляни же!
Вот ягоды, которых здесь и нет.
Да не про эти ягоды сонет;
Нет, к ягодинкам губы тянешь ниже.
Твои глаза и плечи так бесстыжи.
И груди поцелуйный помнят след.
И тыщи зим пройдут, и тыщи лет.
Но ангел мой, мой вечный ангел – ты же!
Пусть вечность благосклонна будет к нам.
Ты лишь не верь нелепым, детским снам
Обеты все, обиды все верни ж им.
И шепчешь ты, в горсть ягоды собрав.
«Ты мой поэт, ты прав, да и не прав!
На луч рассветный ягоды нанижем.»
-13-
На луч рассветный ягоды нанижем
Пусть ягоды и зелены ещё.
Мой поцелуй твоих коснётся щёк.
Твой поцелуй - на память сохрани же.
Нам этот мир и сделается ближе.
А лес - цикад немолчный перещёлк.
И ёкнет сердце, ёкнет веще – ёк!
И новый день болячки нам залижет.
Всё в рифму, чтоб с ума сходить поэту.
Ты и сама предложишь ту и эту.
В ночь за собой не в рифму поведи.
Мы в лес-дворец вошли с тобой с утра ли?
Да сколько б в рифму ягод не собрали,
Словесной нитью их не повреди.
-14-
Словесной нитью их не повреди.
О, сладость губ! Вся радость – в сборе ягод!
Мы в лес вошли, и как пропали на год.
Сплету венок сонетов – погляди!
Люби меня и душу береди.
Я твой поэт; ни бед в судьбе, ни тягот.
И ягоды в души кошёлку лягут.
И целый век ходи в лесу, броди.
Мы просто в жизнь так нежно влюблены.
Нет в этом перед Вечностью вины.
Пусть жизнь и нас гнетёт порой буранной.
Но лишь уйдут метели и снега,
Сердцам одна дорожка дорога!
С утра и в лес; за ягодою – рано.
-15-
С утра и в лес; за ягодою – рано.
Давай же, возблагодарим Творца.
Смешон поэт; в словах – в одёжке драной.
Нелеп удел поэта и певца.
Русалки словно ивы из тумана.
Но голос мой прорезался – птенца.
Что ж, пой для милой; жизнь ли так обманна?
В том вечность – без начала, без конца.
Мы в лес вошли, земные пилигримы.
Небесные обители так зримы.
Горсть вешних ягод – бусы на груди.
Мы в лес вошли, и шепчешь мне: "Взгляни же!"
На луч рассветный ягоды нанижем.
Словесной нитью их не повреди.
PS «Венец (венок) сонетов - это когда автор пишет четырнадцать сонетов, объединённых одной историей, а потом всё завершает пятнадцатым, который получается при складывании первых строк предыдущих четырнадцати. При этом все сонеты могут восприниматься и отдельным произведением и внутри общей группы. А пятнадцатый помимо всего прочего должен содержать в себе основную мысль предыдущих.
Невероятно сложная и красивая штука. Чтобы написать венец сонетов надо перебрать множество рифм, чётко выстроить сюжет, заранее продумать все подробности. На него надо потратить не один месяц. Поэтов, у которых получались хорошие венцы можно пересчитать по пальцам»
С этими словами соглашусь, но с одною поправкой.
Достаточно и двух дней для сотворения венка.
Наверное, можно и в один день уложиться,
Да больно уж трудоёмкое и напрочь выматывающее душу и тело – сиё дело.
...Чрезмерная заформализованность произведения зачастую препятствует полному и естественному развитию и раскрытию литературного – в данном случае поэтического - образа. Поскольку абсолютной симметрии в
природе не бывает, так и сверхточная форма делает не особо жизненным любое произведение искусства.
Поэтому и допустимы на мой взгляд в сонетном венке некоторые отклонения от формальных правил.