Капризы, капризы, капризы… Что поделать? Ему много лет.Утром будит ни свет, ни заря. Это меня – классическую сову, только в третьем часу ночи сомкнувшую глаза.
Есть, пить, убери, поднеси… И не дай Бог, попробуешь сказать: да потом, потом… Дай поспать. О! Сколько будет громких и жалобных возмущений: забыт, заброшен, не любим, не нужен! Получив требуемое, засыпает часа на три.
Теперь уже просыпаюсь сама, умываюсь, включаю чайник, делаю бутерброд или беру любимые вафельки. Тут же открывает глаза. Как! Пьёшь чай, а кровать не заправлена! Сама в пижаме! Что за манеры?! Откуда такие привычки?! Кошмар! Ужас! Что за бардак! Никакой заботы о чувствах близкого существа. И так будет нудить, пока всё не сделаю.
Опять – попить и, уж, пожалуйста, свеженькой водички. Теперь его любимый плед постелить сверху на мою постель. Укутывается. Засыпает.
Днём мирно сосуществуем. Занимаемся каждый своими делами. Обедаем. Выходим погулять. Я – по магазинам и просто пройтись. Он – на балкон. Следит за птичками, воображая себя охотником. Прислушивается к разговорам соседей у подъезда. Наблюдает за проезжающими машинами, за детьми, бегающими во дворе. Это в тёплое время. В дождь или холод остаётся дома. Дремлет, думает о чём-то уставившись в одну точку. Иногда похрапывает во сне, что-то пытается сказать.
Звонит телефон. У подружки проблема. Нужна срочная «реанимация». Он исходит возмущением и нетерпением: Что за дела! Какие разговоры? Какие подружки? Проблем мало? Сейчас добавлю! Всеми способами старается помешать разговору, только что не выхватывает трубку из рук. Но… немного тепла, внимания, ласки, и я прощена.
Вечером приходят мои маленькие ученики, один за другим. Где бы ни был, чем бы ни занимался, тут же, забыв обо всём, садится на диван рядом и не уходит до конца уроков. Академик. Народный контроль. Но дети в восторге. Иногда, когда кому-то не хочется поискать ответ на вопрос, не удаётся решить логическую задачу или прочесть трудное слово, призываю на помощь его. Предлагаю наперегонки. Сколько радости, когда удаётся обогнать! И он доволен. А уж если на переменке разрешаю им поиграть вместе! Всеобщий восторг.
Потом опять остаёмся одни. Ужинаем. Чуть поболтаем, поласкаемся, понежничаем, поиграем. Я – за комп. Он рядом дремлет, слушает музыку. Время летит незаметно за общением с друзьями, чтением, сочинением очередного «шедевра» в стихах или прозе.
( Особый момент – сборы в театр, на концерт или длительную вечернюю прогулку. Он не издаёт ни звука, но внимательно наблюдает за всеми моими действиями. Наконец, садится на диван или кресло, спиной ко мне. И во всей его позе столько укора, что сердце обрывается. Беру ключи, бросаю ему: не скучай! И, словно вор, покидаю квартиру).
Поздний вечер. Опять выслушиваю его нотации: сколько можно сидеть! Глаза портишь, устаёшь, опять не заснёшь. Почему постель не разобрана до сих пор? Да что же это такое?! Себя не жаль, так меня пожалей. Разбираю постель, пью чай. Он устраивается, забираясь под одеяло. Зовёт оттуда томным голосом: Ну, ты где? Ну, когда уже оторвёшься от этого экрана? Сколько можно тарабанить по клавишам? Наконец, не дождавшись, засыпает, по-детски свернувшись калачиком.
Часа через два ложусь и я. Он просыпается, удовлетворённо хмыкает, жмурится, обнимает, утыкается носом в грудь. Я в припадке нежности целую его, тискаю, прижимаясь лицом к чёрной густой шелковистой шёрстке на тёплом и мягком пузе, смотрю в заспанные зелёные глаза, осыпаю ласковыми словечками. Он устраивается попой у моей подмышки, пушистым хвостом водит по лицу, будто гладит, и … засыпает, успокоенный. Чтобы утром всё начать сначала.