Тема античности в живописи меня всегда интересовала. Недавно я познакомилась с творчеством очень талантливой немецкой художницы 18 века Ангелики Кауфман. — От рождения девочка была одарена многими талантами (пела, танцевала, играла, рисовала), но из всех её талантов отец (сам художник) выбрал один - способность дочери к рисованию. Ангелика рано стала знаменитой: сначала писала пасторали, потом заказные портреты. Заказов было много, Анжелика работала, не покладая рук, отходя от мольберта только поспать. Не только из-за денег, но и из-за удовольствия от живописного труда.
В 20 с небольшим лет Ангелика (с отцом - мать к тому времени умерла) переехала в Рим. Там она познакомилась с немецким ученым-археологом и историком искусства Иоганном Иоахимом Винкельманом. Рассказывая Ангелике о раскопках в Помпеях и Геркулануме, Винкельман так восхищённо отзывался о вновь открытой (буквально "отрытой") античной живописи, что художница увлеклась искусством древних Греции и Рима.
Её художественное мировоззрение от галантерейных пасторалей повернулось в сторону классицизма. Одна из картин Ангелики Кауфман, посвящённых теме античной древности, связана с извержением Везувия и называется "Плиний Младший и его мать в Мизене в 79 году."
На картине изображено начало извержения Везувия, случившееся 24 августа 79 года. Проснувшийся Везувий виден через Неополитанский залив, который в этом месте крутой дугой омывает сушу. На переднем плане изображены будущий римский политический деятель Плиний Младший и его мать. Женщина встревожена, но сын пока спокоен. Ему нет ещё восемнадцати, и он пока носит имя Гай Цецилий Секунд. Плинием Младшим он назовётся позже в память о своём дяде Плинии (Старшем), погибшем во время извержения Везувия.
Плиний Старший был командующим частью галерного римского флота, что стоял около мыса Мизено на северном побережье Неаполитанского залива. Как только началось извержение, он отдал приказ флотилии плыть на противоположный берег Неаполитанского залива к Помпеям.
В своих знаменитых "Письмах" к Тациту Плиний Младший описывал собственные впечатления об извержении:
"Дядя был в Мизене и лично командовал флотом. В девятый день до сентябрьских календ, часов около семи, мать моя показывает ему на облако, необычное по величине и по виду. Дядя уже погрелся на солнце, облился холодной водой, закусил и лежа занимался; он требует сандалии и поднимается на такое место, откуда лучше всего можно было разглядеть это удивительное явление. <…> Он велит приготовить либурнику и предлагает мне, если хочу, ехать вместе с ним. Я ответил, что предпочитаю заниматься; он сам еще раньше дал мне тему для сочинения. <…>
Он изменил свой план: и то, что предпринял ученый, закончил человек великой души; он велел вывести квадриремы и сам поднялся на корабль, собираясь подать помощь <…> многим другим (это прекрасное побережье было очень заселено). Он спешит туда, откуда другие бегут, держит прямой путь, стремится прямо в опасность и до того свободен от страха, что, уловив любое изменение в очертаниях этого страшного явления, велит отметить и записать его."
Причалить к берегу Помпеев корабли Плиния Старшего не смогли: берег завалило обломками горы и раскалёнными камнями, а сам город засыпало толстым слоем очень мелкой пемзы (размером от горошины до грецкого ореха). Плиний приказал идти к Стабиям, находившимися к юго-востоку от Помпей, чтобы хоть там попытаться эвакуировать жителей.
Обстановка была ужасная: падал пепел, день превратился в ночь, город накрыло серными испарениями, люди задыхались. От удушья погибло более 2 тысяч человек, среди них был и Гай Плиний Секунд - Плиний Старший.
Но это было позже, а пока будущий Плиний Младший изображён на картине рядом с матерью. В руках у него книга Тита Ливия, из которой он делает выписки. Хотя город Мизены (современный Мизено) был от Везувия примерно в 30 км, жители были встревожены, наблюдая над вулканом столб огня и зарево. Только юный Гай Цецилий Секунд пока спокоен, ведь вулканическая деятельность в области Кампания привычна для местных жителей.
Из "Писем" Плиния Младшего:
"После отъезда дяди я провел остальное время в занятиях (для чего и остался); потом была баня, обед, сон, тревожный и краткий. Уже много дней ощущалось землетрясение, не очень страшное и для Кампании привычное, но в эту ночь оно настолько усилилось, что все, казалось, не только движется, но становится вверх дном. Мать кинулась в мою спальню, я уже вставал, собираясь разбудить ее, если она почивает. Мы сели на площадке у дома: небольшое пространство лежало между постройками и морем."
Ангелика Кауфман изобразила в картине момент, когда с матерью и сыном разговаривает приехавший издалека знакомый Плиния Старшего: "Вдруг появляется дядин знакомый, приехавший к нему из Испании. Увидав, что мы с матерью, сидим, а я даже читаю, он напал на мать за ее хладнокровье, а на меня за беспечность".
Приезжий гость уговаривает их покинуть Мизены: "Если твой брат и твой дядя жив, он хочет, чтобы вы спаслись; если он погиб, он хотел, чтобы вы уцелели. Почему вы медлите и не убегаете?"
Они ответили, что даже не допускают мысли о спасении, не зная, жив ли дядя. Незнакомец убеждает мать и сына, что далее в Мизенах оставаться опасно, и сам спешно уходит, тем самым подавая им пример для скорого сбора и отъезда из города.
Плиний Младший пишет Тациту, как они с матерью вышли из дома, согласившись с доводами незнакомца, и отправились прочь из города.
"Я оглядываюсь назад: густой черный туман, потоком расстилающийся по земле, настигал нас. "Свернем в сторону, - говорю я, - пока видно, чтобы нас, если мы упадем на дороге, не раздавила идущая сзади толпа". Мы не успели оглянуться - вокруг наступила ночь, не похожая на безлунную или облачную: так темно бывает только в запертом помещении при потушенных огнях. Слышны были женские вопли, детский писк и крик мужчин; одни окликали родителей, другие детей или жен и старались узнать их по голосам."
От волнения и страха мать покидают силы, она в изнеможении опускается на землю и "просит, уговаривает, приказывает, чтобы я убежал: для юноши это возможно; она же, отягощенная годами и болезнями, спокойно умрет, зная, что не была причиной моей смерти. Я ответил, что спасусь только вместе с ней; беру ее под руку и заставляю прибавить шагу. Она повинуется неохотно и упрекает себя за то, что задерживает меня."
Этот эпизод запечатлел в своей картине "Последний день Помпеи" русский художник Карл Павлович Брюллов. Известно, что готовясь написать картину, Брюллов основательно изучил документы, относящиеся к извержению Везувия, и, разумеется, читал "Письма" Плиния Младшего. Возможно, просьба матери к сыну оставить её и спасаться самому навела художника на мысль включить эти персонажи в картину.
На картине "Последний день Помпеи" мать и сын изображены в правом нижнем углу: женщина в обессиленно сидит на земле, а сын-подросток пытается её приподнять. Всё, как в воспоминаниях Плиния, только мать с сыном бежали не из Помпей, а из Мизен, - в Помпеях они вряд ли смогли уцелеть. Но художнику Брюллову вставка в изображение реальных участников трагедии была нужна как для придания картине достоверности, так и для усиления её художественного выражения.
Из "Писем" Плиния Младшего: "Огонь остановился вдали; опять темнота, опять пепел, густой и тяжелый. Мы все время вставали и стряхивали его; иначе нас засыпало бы и раздавило под его тяжестью. Могу похвалиться: среди такой опасности у меня не вырвалось ни одного стона, ни одного жалкого слова; я только думал, что я гибну вместе со всеми и все со, мной, бедным, гибнет: великое утешение в смертной участи".
Здесь интересно вспомнить о самом извержении Везувия. Вулкан безумствовал три дня с 24 августа по 26-е. Извержение проходило в два этапа.
Первый этап - плинианское извержение с выбросами магмы, сопровождающиеся массивными пепельными осадками, оно длилось около двадцати часов. После этого с Везувия сошли пирокластические потоки - смесь высокотемпературных вулканических газов, пепла и камней. Скорость таких потоков достигает до 700 км/ч, а температура газа — 100-800 °C. Название "плинианское" извержение получило по имени Плиния Старшего после его гибели.
Пирокластические потоки Везувия покрыли большое расстояние и почти дошли до города Мизены, где в то время находился Плиний Младший.
Когда Плиний Старший прибыл в Стабии, как раз начался второй этап выбросов – пелейское извержение (название от вулкана Мон-Пеле на о. Мартиника), которое вызвало ещё одну серию пирокластических потоков, обрушившихся на Помпеи, Геркуланум, Стабии и городок Оплонтис. Эти четыре города были похоронены под слоем пепла и пирокластических отложений.
Кстати, извержение Везувия началось на следующий день после празднования в древнем Риме праздника бога Вулкана. И самого слова "вулкан" как обозначение геологического образования на поверхности земляной коры, до извержения Везувия не было, его придумали много позже.
Мизены находились от Везувия примерно в 30 км. Жители успели эвакуироваться и спастись.
Помпеи находились в 9,5 км от кратера и в 4,5 км от подошвы вулкана. Город был засыпан слоем мелких кусков пемзы и покрыты пластом вулканического пепла. Эта масса вулканических осадков под воздействием начавшегося дождя превратилась в жидкую грязь, которая впоследствии затвердела и образовала слой корки от 1,5 до 6 м толщиной.
Геркуланум находился в 7 км от кратера вулкана и примерно в 2 км от его подошвы. Он был засыпан слоем вулканического пепла, температура которого была настолько высока, что все деревянные предметы полностью обуглились. Дождь превратил вулканический пепел в вулканическую грязь, которая, затвердев, приобрела большую прочность. Сверху все было залито лавой. Общая высота вулканического слоя в Геркулануме достигала от 12 до 23 м в толщину.
Учёные установили, что тепловая энергия, выделенная Везувием при извержения, была в 100 тысяч раз больше энергии от бомбы, сброшенной на Хиросиму.
Помпеи, Геркуланум, Стабии и Оплонтис, погребённые под многометровыми слоями вуллканических извержений, со временем (за 1500 лет) напрочь стёрлись из памяти людей, но в конце 16 века итальянский архитектор Доменико Фонтана (1543 — 1607) обнаружил следы существования древней Помпеи.
В 1599 году он руководил работами на прокладке канала от одного из источников реки Сарно к Торре Аннунциата (южный пригород Неаполя, расположенный у подножия Везувия).
Сооружая подземный туннель под одним из холмов, рабочие обнаружили часть дома неизвестного древнеримского города с фресками на стенах. Фонтана, архитектор и отчасти художник, заинтересовался и рассмотрел. А после ... распорядился зарыть их заново, так как отрытые фрески были оч-чень непристойного содержания.
Лишь в середине 18 века (1748 г.) раскопки Помпей возобновились под руководством испанского военного инженера Роке Хоакина де Алькубьерре. К началу 19 века была отрыта часть Помпеи и в её сохранившихся зданиях устроили выставку откопанных предметов быта и искусства. Все экспонаты выставки, а также здания, стены, лестницы, пролежавшие сотни лет под землёй без воздуха и влаги, хорошо сохранились.
В 1819 году будущий король Обеих Сицилий Франциск I (Франческо) с женой и дочерью побывал на выставке в Помпеях и, увидев древние произведения искусства ярко выраженной сексуальной направленности (например, скульптурные композиции со сценами содомии и зоофилии), возмутился падением нравов земляков-предков и распорядился отправить экспонаты к себе во дворец, повелев учредить там Секретный кабинет, в который могли входить (для лицезрения) только лица "зрелого возраста и безупречной репутации". Что и было сделано.
Помпеи и Геркуланум были портовыми городами, в которых процветали секс-услуги не только для моряков. Туда съезжались любители "секс-клубнички" со всей территории Римской империи. В этих городах-борделях существовали многочисленные публичные дома-лупанарии, в которых трудились продажные женщины, называемые "лупами" (лупа по латыни волчица). Это название они получили из-за того, что зазывали клиентов громкими завываниями, похожими на волчьи.
Здесь к месту будет вспомнить о братьях Ромуле и Реме - основателях Рима. Согласно Титу Ливию (его книга в руках Плиния Младшего на картине Кауфман) первым царём Древнего Рима был Ромул. Ромула и Рема вскормила волчица, но если вспомнить, что волчицами назывались женщины-лупы, то можно предположить, какое безнравственное воспитание получили мальчики!
Ромул и Рем попали в мир людей не новорожденными младенцами, а детьми со сложившимися устоями, то есть умели жить по волчьим законам, что и доказали своим поведением. Известно, что, повзрослев, братья убили своего дядю, царя Амулия, потом Ромул убил своего брата Рема. Не напоминает ли эта история о Каине и Авеле? Такая же ненависть, та же зависть и злоба к родному брату! По-волчьи жить, по-волчьи выть!
Аврелий Августин (он же Августин Блаженный) в своём труде "О граде Божьем" пишет о Ромуле: "Итак, первым основателем земного града был братоубийца, из зависти убивший своего брата, гражданина вечного града, странника на этой земле (Быт. 4)."
Но не думаю, что образ жизни жителей вышеупомянутых городов достоин резкого презрения и осуждения. Христианство как вероучение, хоть зародилось на территории Римской империи, но ещё не окрепло, поэтому помпейцы и геркуланумцы имели этические нравы (вплоть до половой распущенности) в духе своего времени, и им не приходило в голову стыдиться своего образа жизни.
Они открыто отражали суть своих занятий наглядными формами: в призывных табличках над входом в дом с изображениями фаллоса, в декоративных росписях и фресках с позами, как в японской Камасутре, в скульптурных композициях, изображающих половые сношения, в предметах быта и в других показательных украшениях интерьера в домах. Так что всё у них было в порядке вещей!
Но если безнравственность возведена в степень превосходства над добродетелью, то поневоле напрашивается вопрос: не было ли извержение Везувия (или возмущение Вулкана) таким же наказанием для жителей Помпеи и Геркуланума, какое постигло мифологические Содом и Гоморру?
"Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь". Св. апостол Павел,(Рим.12:19)
Кстати, Везувий – очень древний вулкан, по предположениям учёных ему 17 тысяч лет. Не смотря на почтенный возраст, Везувий остаётся единственным действующим вулканом на европейском материке. Учёные предполагают, что вулкан извергался около ста раз, и лишь несколько извержений по своим масштабам превзошли извержение 79 года.
"Письма" Плиния Младшего, адресованные Тациту, были обнаружены лишь в 16 веке, и Ангелика Кауфман, художница просвещённая и образованная, несомненно их читала. Об этом говорит и сюжет вышеупомянутой картины, сведения о котором она могла почерпнуть только из описаний Плиния Младшего.