О досках, памятниках и центрах

Самарянка
А также  окопно-блогерных болезнях.
Года два назад была установлена памятная доска Маннергейму, после этого поднялась невыносимая блогерская вонь, а спустя какое-то время доска была облита красной краской. Некий известный московский блогер буквально заходился от возмущения и не понимал как петербуржцы терпят этот позор. Сейчас доска вроде исчезла.

После исчезновения последовали робкие, радостные взвизгивания, что де был услышан глас народа.
 Хотя не факт. Доску возможно ототрут и повесят либо на место, либо найдут другое, где-нибудь в Москве, возле лавочки где Маннергейм мог случайно присесть. К тому времени страсти поутихнут и московский клавишник, подведя логическую базу ко всему, скорее всего займет нейтральную позицию. Такую как в случае переименовании станции Войковская.

В той баталии он заявил буквально следующее,- "И когда мои уважаемые сограждане яростно дискутируют о Войкове — они дискутируют именно о том или ином виде десоветизации, а не о чем-то другом. Чьи же желания будут осуществлены в большей мере в случае начала проекта по десоветизации в России? Кто кого кинет? Всех кинет самый подлый. Закономерно, что именно самый подлый всегда выигрывает в игре «кто кого переподлит».

Поэтому мое отношение ко всей этой гадости простое — лучше эту игру в принципе не начинать, если такая возможность есть. Не надо становиться в строй по первому свистку только потому, что над строем знамя симпатичное. Так себя взрослые люди не ведут"
Переподлили на мой взгляд, действительно самые подлые. Станция Войковская осталась. Тут я с известным блогером полностью согласна. Люди не захотели отмываться от крови своих предков. Оставили имя террориста и убийцы, который возможно собственноручно докалывал штыком царских детей. Бог им судья...
Это подонок, но наш советский подонок и к его светлому имени мы сильно привыкли.Вот как описывает Войкова

"Высокого роста, с подчеркнуто выпрямленной фигурой, как у отставного капрала, с неприятными, вечно мутными глазами (как потом оказалось, от пьянства и наркотиков), с жеманным тоном, а главное, беспокойно-похотливыми взглядами, которые он бросал на всех встречавшихся ему женщин, он производил впечатление провинциального льва. Печать театральности лежала на всей его фигуре.
 Говорил он всегда искусственным баритоном, с длительными паузами, с пышными эффектными фразами, непременно оглядываясь вокруг, как бы проверяя, произвел ли он должный эффект на слушателей. Глагол «расстрелять» был его любимым словом. Он пускал его в ход кстати и некстати, по любому поводу. О периоде военного коммунизма он вспоминал всегда с глубоким вздохом, говоря о нём как об эпохе, «дававшей простор энергии, решительности, инициативе».
— Беседовский Г. На путях к термидору. М., Современник, 1997."

Но вот  с Царским полководцем Маннергеймом вышло ровно наоборот.
Установление доски было чистой политикой и залогом добрососедских отношений с Финляндией, одним из наших ближайших соседей, которая не входит в НАТО, а занимает нейтральную позицию. Ровно те же люди, которые занимали нейтральные позиции по цареубийце и упырю Войкову, подняли дикий шум и отказались вести себя как взрослые люди. Они везде хныкали, привирали и причитали страшно при этом картавя.
Так вот выглядел Маннергейм по воспоминаниям современников.
Вспоминает его немец, оттого то я ему верю больше, нежели Беседовскому в отношении Войкова.
"Фельдмаршал Маннергейм обладал высоким ростом, стройным и мускулистым телом, благородной осанкой, уверенной манерой держаться и чёткими чертами лица. Он принадлежал к тому типу как будто специально созданных для выполнения своей миссии великих исторических личностей, которыми так богаты были XVIII и XIX века, но в настоящее время вымершему практически полностью.

 Он был наделён личными чертами, свойственными всем жившим до него великим историческим персонажам. К тому же он был прекрасным наездником и стрелком, галантным кавалером, интересным собеседником и выдающимся знатоком кулинарного искусства и производил собой в салонах, равно как и на скачках, в клубах и на парадах в одинаковой степени великолепное впечатление.
посланник Германии в Финляндии с 1934 по 1944 годы"

Личность Маннергейма была неоднозначна, за свою жизнь он швед был и царским генералом и врагом СССР. Но врагом, которого было можно уважать не только за высокое и мускулистое тело, в отличие от паскуды Войкова, который и  как дипломат был серой мышью и мнение некоторых блогеров, что станцию Метро Войковская назвали так в честь дипломата Войкова не выдерживает никакой критики.
Увековечили память Цареубийцы. Точка. Разборки про то что его имя достойно быть увековеченным носит местечковый характер и оправдания, что мол отвоевав имя этого  упыря, была остановлена «Перестройка-2», тоже не выдерживает никакой критики.
Я живу в Волгограде, бывшем Сталинграде. Сталинград знает весь мир. Волгоград это город обобранной воинской славы. Те же люди, которые против Маннергейма, скорее всего и против переименования Волгограда обратно в Сталинград.Сам Сталин после войны ответил на поздравительную телеграмму. Сталин простил его...

Конечно это была дипломатия и политика. Дипломатия и политика и сейчас установление памятной доски Гюставу Маннергейму.На мой взгляд и Сталин достоин, что-бы его именем был назван город и Маннергейм достоин своей маленькой доски. Они были порядочными людьми в отличие к примеру от Егора Гайдара имя которого в России давно стало нарицательным, памятник которому все таки установлен и все могут полюбоваться на него. На мой взгляд очень похож в профиль на парижскую горгулью, вероятно соплеменники пожалели денег.
 

В отличие от Ельцин Центра. Вот уж где размах. Человек, который достоин лишь того что бы его именем рюмочную назвали и такой мемориал...
Россия большая страна и в ней есть место всему. Всему, но не до такой же степени, что бы строить и наконец построить в буквальном смысле Храм Предательства?

Но эти памятники не равняют с землей и лишь изредка обливают краской, как в случае с Гайдаром. Я предлагаю к ним цветы носить. Букеты с текстами. Пусть те кто их устанавливал и строил знали бы мнение народа. Никакой краски. Просто произвольные тексты. Пусть читают, кому это интересно. Кстати Мареннгейму при его жизни было отправлено письмо. написанное в стиле запорожских казаков турецкому Султану.
Это было коллективное творчество, один из авторов был которого был Михаил Дудин.
 
Что мешает его отксерить и с букетами к доске носить? Пусть каждый финн прочтет. И овцы целы и волки сыты. Но нет. Только краска, только вселенский вой, сильно кем-то подогреваемый.
На мой взгляд и Сталин и Маннергейм были личностями достойными, что-бы память о них сохранилась, а вот остальных вышеперечисленных и людьми с большой натяжкой трудно назвать...