Змея значит... Говорят, что змея мудрая, такой ее задумал Создатель. Нашла меня в тот момент, когда и помочь было некому. Может быть, возмездие за то, что много брал и мало отдавал? А скорее всего никакой не символ, не возмездие. Просто пришло в голову. В голову мою стукнуло, и я тоскуя по Насте, вспоминая Алису, придумал очередную историю. Перечитал и захотелось вдруг построить большой и светлый дом на берегу реги, часовню на лугу, а по утрам наблюдать восходы. Настя еще будет спать и не увидит, как сочными мазками солнце окрасит небо и воду. Не услышит счастливой мелодии, которая ворвется в мою душу. Не почувствует! Я ей об этом расскажу. Позднее... Она обрадуется!
Фантазии, вымысел. И страх! Я ведь не случайно написал, что Настя не вернулась. Страх! А вдруг действительно бросит? И я в одиночестве буду коротать дни. В одиночестве или с какой - нибудь стервозной Кирой, Валей, Олей. И однажды в ярости... Господи, да с чего я взял, что она не вернется? Это всего лишь поездка к родным. Пройдет еще несколько дней и услышу милое «шлеп – шлеп» и поцелую большие, немножко смешные губы.
Почему я вообще решил написать такой необычный рассказ, в котором все смешалось – женское предательство, мое смирение, смерть и Алиса? Алиса... с запахом мороза в рыжеватых волосах, с покорными бедрами. Возможна ли любовь к двум женщинам одновременно, таким разным? Или это патология? И спросить не у кого. Не идти же к психологам или психиатрам. Впрочем, и рассказать не смогу, что встреча с Алисой на перроне закончилась иначе. Я не отпустил ее, она не уехала. Не отпустил, потому что так долго ждал... Так долго! Мы молча доехали до нашего дома. Когда – то нашего с ней! Молча раздевали друг друга, разбрасывая одежду по холлу. Я запутался, когда доставал шпильки из рыжеватого узла на затылке. И неожиданно спросил:
– Помнишь, как ты расстегивала пуговицы на моей рубашке, одну, вторую, третью?
– Молчи, молчи! - сказала она тихо, - я так скучала по тебе. Молчи!
Это был не секс, что – то большее, окутанное нежностью, как теплым облаком. Не знаю, существуют ли такие облака, в которых защищенно, легко и уютно, как под сердцем у матери. И ничего – то не надо. Ничего, кроме этого обволакивающего тепла. Потом мы сидели у камина, пили кофе, и я все пытался спросить, как она, с кем, почему не вернулась, а уехала с Филиппом в Москву?
– Ни к чему тебе это знать, - сказала она, - жизнь непредсказуема, - дай – ка мне кусочек горького шоколада и свари кофе.
– Все, как прежде, Алиса. Не хватает только бежевого платья, воланов, кружев, напудренных ресниц...
– Ты все еще романтик, а говорят, любишь водку, пишешь ужасные рассказы про меня и спишь с кем попало.
Стало вдруг грустно. Почему я решил, что она не изменилась? Я двадцать лет был пьяницей, а у нее, должно быть, появился прагматизм, европейские привычки. Ну, было теплое облако, было, а сейчас она спросит о деньгах, об издательстве... Не спросила! Смотрела на огонь в камине. С грустью! На массивный камин, дизайн которого придумала сама. На малахитовый столик... Мы выбирали его вместе.
– Ты почти ничего здесь не изменил. Только шторы другие. И, наверное, висят в гардеробной мои старые платья. Можно я посмотрю? А кофе свари покрепче.
Ее вещи я давно отнес в гараж. Выбросить не смог. Оставил лишь маленькую изящную сумку, клач, и ни разу в нее не заглянул. Лежит и лежит на полке. Что в ней могло быть, кроме косметики?
– Надо же, да это счастье, - обрадовалась Алиса, - я все думала, куда положила?
В руке она держала колье и серьги с изумрудами, те самые что были на ней в ночном клубе... Носила эти украшения редко. Странно, что их не заметила дотошная Настя. Не заметила, иначе спросила бы, почему они здесь, а не у хозяйки. Или заметила, но промолчала?
– Роман подарил. Память! Дочка будет рада. Спасибо, что сохранил.
Опять Роман! На душе заскребло, заныло.
– Любила его?
– Не знаю. Я же совсем девчонкой была, стеснялась мужчин, а с ним было легко, просто. Любил!
– Не напоминай о нем, Алиса. До сих пор ревную тебя к прошлому.
– Глупо! Даже муж не ревнует.
– Филипп?
– Что ты! Тогда в Москве, я помогла ему, только и всего.
– Италия, Франция, Австрия... Все – таки где ты живешь? И кто твой избранник? Чем лучше меня?
Она засмеялась:
– Сказала же не выпытывай. Разочаруешься. Тебе нравится все пафосное, а мы живем в небольшом городке на Оби. Муж детский доктор, а я сиделка в хосписе. Не смогла закончить даже среднюю школу. Ты не настаивал, а потом много работала. Италия, Франция... Фантазер! Я даже не путешествую. Деньги ведь разошлись, а зарабатываем немного. Впрочем, не суть. Живу, как получилось.
Нет, моя Алиса так жить не могла! Лжет, но почему? Чтобы я не завидовал?
– Вот видишь, растерялся, как тогда... После тайги. Тебе важно, чтобы женщина соответствовала созданному образу. И была не просто красивой, а престижной. Не спорь. Я знаю, что говорю.
Я и не собирался спорить. Сиделка из хосписа не могла быть изумительной девочкой в бежевом, в изумрудах и кружевах. Не могла быть моей женой, с которой мы развлекались на пляжах Ниццы. Судьба снова что – то напутала, как напутала с таежной историей. Только что я могу изменить? У нее муж, у меня Настя. Ничего! А в облако хочется. В волшебное облако, которое соединило нас два часа назад. К черту ужасы хосписа, не буду об этом думать! Я прикоснулся к ее гладкой коже на высокой шее, поцеловал плечо.
– Не надо, - сказала она, - есть проходящие поезда, завтра к вечеру я должна быть дома. Отпуск закончился. Проводи меня до вокзала. Скучаю по тебе, но как сложилось, так и сложилось...
Уже на вокзале, я хотел сказать, что половина квартиры по – прежнему оформлена на нее. Есть дом на Кипре, купленный на деньги Романа, доходы от издательства, которыми я готов поделиться. Она может не работать, отдыхать на Кипре, путешествовать, стильно одеваться. Мог сказать... И не сказал! Уехала, а я даже не спросил номер телефона, адрес, хотя, наверное, пожалею об этом и буду выспрашивать у Киры.
Скоро приедет Настя... Скоро! Все наладится, забудется магическое облако. Только почему – то через день накрыла тоска, и ночью я рванул к копьютеру, чтобы написать этот странный рассказ. Рассказ, в котором ярко представил свое будущее, без Насти, без Алисы, с восходами и тишиной. Но что – то напрягало, беспокоило. Не смерть от укуса змеи. Все когда – нибудь умирают. Что?
Оставил рассказ в компьютере и не возвращался к нему. Работы было много, дни летели стремительно. Надоедала звонками Кира. Ночевал в двушке, о которой она, слава богу, не знала. Об Алисе старался не думать. Она же там, у горизонта, в прошлом. Нет больше любви к юной девочке в бежевом. Нет ее! Или есть? Как же я вновь запутался! И все чаще мелькала мысль о доме... Соседка будет приносить парное молоко и горячий хлеб. Нет, изательство продавать не буду. Денег на дом хватит. Никаких альпийских горок, экзотических цветов. Пусть растут пионы, ирисы, гвоздики, разная вкусная зелень. Это несложно. Приедет Настя, и мы все решим.
Она приехала, залезла в компьтер, прочитала рассказ... Когда я пришел домой, у нее от волнения полыхали щеки.
– Почему ты так поступил со мной в этом гадком рассказе? Слава Богу, что отправил не в притон, как Алису, а к родным, но навсегда. Я ведь не вернулась... Почему на твою могилу пришла Алиса, а не я, не дочка?
Испугался. Истерика была слишком сильной. Пытался обнять, взять на руки. Она убегала от меня, стукнулась о дверь.
Это всего лишь рассказ, как и предыдущие, помнишь? Давно не писал, но нашло вдруг. Прости, родная, прости!
– Ни за что! Стоило уехать на неделю, и ты встречаешься с Алисой, обнимаешь, просишь о встрече, бормочешь: «Когда же, когда?» Фантазируешь о доме у реки, в котором нет меня. Ненавижу!
Я не мог ее успокоить, позвонил Кире. После укола, кажется, снотворного, она задремала. Объяснять ничего не стал. Поссорились! Бывает...
– Если это из – за Алисы, разводитесь. Сколько можно!? Что ты ей наплел?
... Ничего не наплел! Что было написано, то и прочитала! Коварное подсознание выдало потаенное, то, что вытеснил. Что именно, если бы я знал! Наверное, дело все – таки в Алисе, чувство к которой то угасает, то вспыхивает? Впрочем, гадать не было смысла. Рано или поздно, все станет ясно... Настя ушла к матери. Тосковал, пытался мириться, покупал дорогие подарки, цветы, писал нежные письма.
– Пустое, - сказала Кира, - не трать деньги. Я все передаю, она выбрасывает.
– Разберемся. Пусть успокоится.
– Разберись, если сможешь. Характер папочкин. Кстати, как тебе Алиса? Изменилась, никакого лоска. Не нищая, но явно из бедных.
Подумал, что действительно из бедных. И надо бы все – таки поделиться, вернуть то, что принадлежит ей. Подумал и постарался забыть, ведь еще успеется. Не завтра, так через месяц, через два...
– Тьфу на тебя, - рассердилась Кира, - не слышишь, что говорю.
– Слышу, лоска нет. И что?
– Главного не услышал. Я о Насте...
– Сказал же разберемся. Как же все надоело! Уехать, что ли.
Кажется она ругалась, но я уже был в машине. Надоело чувствовать себя виноватым, ждать, унижаться. Подумашь, рассказ! В конце концов я в нем умер. Можно бы и пожалеть. Алиса бы поплакала. В хосписах не работают холодные, равнодушные люди. Господи, о чем я? Какие слезы по покойнику из рассказа?
Время шло, Настя не возвращалась, Алиса не давала о себе знать. Я взял отпуск, купил участок возле реки, нашел толковую бригаду строителей. Все здесь было так, как в моей фантазии – луг, тропинка, милые соседи. Правда, восходов я пока не видел. Приезжал к полудню, уезжал, когда солнце уходило за горизонт, да и не до восходов было. Уставал, работал вместе с плотниками, спал, как убитый. Однажды из любопытсва спросил у местных, есть ли в этих местах змеи? Обрадовался, что никаких гадов, кроме ужей не бывало. Рассказ рассказом, но мысли материальны. Жизнь иногда преподносит сюрпризы, которые ломают душу и тело. Это я уже проходил.
Настя вернулась через полгода. Раполневшая, с коричневыми пятнами на лице. Не сразу понял, что беременна.
– Девочка будет, - улыбнулась она, - рад?
Еще бы я не радовался?! Под пятьдесят, а детей нет. Обиды на Настю не было, но как долго она не могла простить! В отца, не в отца – неважно. Буду знать, что может сорваться до истерики. Девчонка! Милая, хорошая, ревнивая... Жена! Осторожно обнял, поцеловал коричневые пятна. Она всхлипнула.
– Скучала по тебе.
– А почему не возвращалась? Было так плохо, тоскливо...
– Не знаю. Боялась, наверное. После рассказа... Зачем ты в нем умер?
– Все, солнышко, все. Рассказа больше нет, я его удалил. А вот дом уже почти готов. У реки, представляешь? Летом будем в нем жить.
– Знаю, мама говорила, но зачем? Я не люблю деревню. Мне хорошо здесь. Будешь ездить туда один.
– Ну вот, - расстроился я, - это для тебя, для малышки.
– Для себя в первую очередь. И не ври мне. Строишь, пусть будет!
Она внимательно на меня посмотрела и вдруг спросила:
– Помнишь, мы говорили, что дом на Кипре надо оформить на Алису, отдать деньги за долю в этой квартире? Ты сообщил ей? Должников судьба не любит, измотает, измучает...
– Сообщил, психологиня ты моя мудрая! Приедет летом и все решим.
Я отвел глаза, заговорил о нашумевшем фильме, который обязательно надо посмотреть... И понял, что Настя мне не поверила.
Продолжение...