В Слепнево Ахматова грезила о башне, в сороковом она, наконец, поднялась на нее. Все ее соратники, что пировали в «Бродячей собаке», или погибли, или эмигрировали. Акмеизм самой Ахматовой не исчез, но обогатился достижениями других течений – и символизмом, и футуризмом и в результате творчество ее приобретало характер, который мы называем классическим. Мастерство стало крепнуть, и природа отражала не только тонкости внутреннего мира поэта, многообразие эмоций, природа стала источником творчества. К сожалению, по-прежнему считают вершиной поэзии Ахматовой ее любовную или гражданскую лирику, а источником творчества - таинственный песенный дар. Природе отводят второстепенную роль, а это совсем не так. Ахматова вовсе не знаток и не любитель природы, к любителям природы она всегда относилась слегка пренебрежительно. Напрасно создавать и поэтические словари растений, названия которых она использует. Таких растений немного, но есть ключевые образы растений, рефреном проходящие через все ее творчество. Тем более не стоит придавать значение какому-либо одному растению, например, иве, как это часто делают. Ахматова зорко всматривалась во все деревья, как и положено поэту, но в разные годы, в разное время, в разном настроении это были разные деревья и всегда они были конкретными, акмеизм оставался главной ее любовью и приверженностью до старости. Деревья были конкретными: липы – Царскосельские и Шереметьевские, сосны – комаровские, ели из Павловска. Деревья не являются для Ахматовой символами и не наделяются символическими чертами, вроде – могучий дуб, кудрявые березы, стройные сосны. Объекты природы – это самоценные субъекты общения. Если Пастернак для Ахматовой «собеседник рощ», то для самой Ахматовой собеседники - конкретные отдельные растения, часто знакомые с детства. У Пастернака, как это заметил Чуковский, пейзажная лирика тоже конкретная и в его образах угадываются знакомые места – Переделкино, или Узкое, но в общении с рощами поэт проявляет безмерную пылкость, «поля и лес - главные герои его лирики, полностью царящие в ней». У Ахматовой совсем не так, она гораздо более сдержанная. Эколог оценил бы ее отношение к растениям как субъектное. Поэт прекрасно понимает, что растения – объекты природы, но общается с ними по-человечески, а это не каждому поэту дано. Для лирики Ахматовой характерны сюжеты и фабулы почти в каждом стихотворении. Сюжеты эти часто связаны с молчаливыми диалогами с растениями. Но молчание порою гораздо более красноречиво, чем пустые разговоры. Вот Ахматова увидела куст бузины. Не просто куст, а «свежую ветвь», не куст на стриженом газоне, а куст в зарослях малины. Этот куст наделяется способностью передать привет от другого поэта. Идет диалог на равных между кустом и поэтом. К слову сказать, это и есть духовная жизнь. Слишком многие любители растений задают ему риторический вопрос: «А можно ли тебя съесть? Вообще, какая от тебя польза?» Поэтому поэзия Ахматовой для многих из нас своевременна и современна.
Ахматова трагичный поэт. Она выжила, как человек и как поэт, благодаря трагичности своего творчества. «Со мной только так и бывает!». Она привыкла к трагедии своей жизни и трагедии народа, с которым жила. Ее бросали любовники, отказывался от нее сын, убивали и сажали в тюрьму близких, сжигали родной город, она перенесла все. Не случайно образы растений у Ахматовой тоже трагичны, окрашены в черный цвет, но диалоги деревьями, может быть, поэтому нас так волнуют.
.
Серебряная ива
Я лебеду любила и крапиву
А больше всех серебряную иву
Серебряными ивы бывают не все, а только те, чьи листья снизу покрыты голубоватым налетом, поэтому на ветру такие листья мерцают и переливаются, показывая попеременно то верх, то низ пластинки. Но все ивы любят воду и берега рек. Любят и пить воду, и испарять ее через специальные отверстия в листовых пластинках. Поэтому ивы плачут и в прямом смысле – истекают слезами перед дождем и в переносном – гнутся на ветру до земли. Именно в кустах ивы у реки обычно молчит соловей, приятель Ахматовой, прислушиваясь к сопернику. И, странно, именно иву из Царского села вспоминает она, любимую и, как всегда, срубленную:
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня.
И - странно! я ее пережила
Там пень торчит, чужими голосами
Другие ивы что-то говорят.
А когда Ахматова, уже сама ставшая серебряной от седины, летела из Ташкента в Ленинград и под крылом самолета лежала тайга, сибирские кедры, она вспоминала иву.
И как всегда бывает в дни разрыва
К нам постучался призрак первых дней
И ворвалась серебряная ива
Седым великолепием ветвей.
1944
И как всегда ждала ее не радость, а горькое разочарование.
Призрак клена
Образ серебряной ивы кажется главным у Ахматовой только на первый, поверхностный, взгляд, тем более, что она любила запутывать даты и менять мнение в зависимости от поэтического настроения. На самом деле главный герой ее лирики, вместе со смуглой Музой - старый клен, собеседник за окном Фонтанного дома долгие тридцать лет:
Где, свидетель всего на свете,
На закате и на рассвете
Смотрит в комнату старый клен
И, предвидя нашу разлуку,
Мне иссохшую черную руку,
Как за помощью тянет он ...
В Ленинграде 1942 года, в дымящихся развалинах остался увечный клен. О нем думает она в Ташкенте, именно призрак клена действующее лицо "Поэмы". Этот призрак не менее важен, чем призрак отца Гамлета. Шереметьевские липы беззаботно цветут под бомбами в душистых аллеях. Клен страдает вместе с городом и поэтом.
Образ клена появился как собеседник Ахматовой уже в первом сборнике:
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри».
Звучит трагично, но смуглая Муза еще может быть счастливой, даже иволги в кленах слепневского сада перекликаются как подруги, а вот клен в московском переулочке уже сопереживает с ней настоящее горе, безысходную тоску:
А напротив - высокий клен
Ночью слушает долгий стон
Тюремный тополь
Тополь, сугубо городской житель в поэзии герой чаще отрицательный – тополиный пух, жара. О чем с ним разговаривать? В Ташкенте тополя были огромными, впервые Ахматова поняла, что такое настоящее дерево, но, когда она заболела тифом, ей казалось, что молчаливые тополя-великаны готовы равнодушно встретить ее улетающую душу, а тюремный тополь страшных лет репрессий и очередей к окошку в Ленинграде молчал зловеще, когда выли черные «маруси».
Там тюремный тополь качается,
И ни звука – а сколько там
Неповинных жизней кончается …
Когда Ахматова приехала в Воронеж на встречу с другом, город ее поразил. В нем не было ничего, кроме памятника Петру и тополей. Эти тополя не молчали, а радостно рассказывали о великих временах строительства первых российских кораблей.
И тополя, как сдвинутые чаши,
Над нами сразу зазвенят сильней.
Мандельштам обижался за эти строки, - приехала подруга за сотни верст к ссыльному и пишет о деревьях, но цензура не позволяла писать о «комнате опального поэта». Через много лет с добавленными строчками они прозвучат совсем по-другому. Тополя пируют над головами людей, но мало кто тогда понимал – это пир во время чумы.
Библейский дуб
Некоторые критики считает, что писатели делятся по характеру творчества на ветхозаветных и новозаветных. Ахматова, по мнению многих – ветхозаветная. Есть у нее образы, особенно женские, и целые циклы библейской тематики. Но вот с библейскими дубами диалоги у Ахматовой не слишком получаются, может быть потому, что дубы – противоположности иве:
И огромных библейских дубов
Полуночная тайная сходка
О чем говорят эти дубы – тайна. В Слепнево был в саду дуб, конечно Ахматова в него, как всегда всматривалась, но, в отличие от дуба Андрея Болконского, слепневский дуб молчал:
Единственного в этом парке дуба
Листва еще бесцветна и тонка
Дуб в Слепнево пережил и революцию, и гибель сада и усадьбы, и саму Ахматову, а вот Мамврийский дуб жил тысячи лет и засох незадолго до рождения Ахматовой. В «Поэме» одного из героев Ахматова сравнивает с дубом, деревом, которого она не видела.
Ты ровесник Мамврийского дуба,
Вековой собеседник луны.
Но к этому дубу обращались многие писатели и поэты, иногда шутливо, как Чехов. В Мелихово Чехов так назвал свой единственный старый дуб и украсил его двухквартирным скворечником. У Ахматовой дубу просто не нашлось черной краски, это не ее собеседник.
Черная ель
В березовом лесу - веселиться, в сосновом - богу молиться, в еловом - удавиться. Если есть дерево флегматик – это ель. Постоянство, замедленность в восприятии окружающего мира характерны для ели. Самые красивые елки - одиноко стоящие, такие можно увидеть на полянах. Правильная елка кажется идеальной пирамидой, ствол скрыт - красиво и немного страшно от безжизненной геометрической формы. Иголки ели бывают зелеными только в мае, когда молодые веточки свисают на кончиках зимних ветвей. Обычно, почти всегда, ель кажется черной. «У меня всегда так», - любила говорить Ахматова. В ее стихах ель черная. Только в молодости в Слепнево, которое она так ненавидела, бывали счастливые минуты безделья в саду в жаркий полдень, когда можно качаться под зонтиком в гамаке и зорко наблюдать за деревьями, птицами и муравьями, бегущими вверх и вниз по смолистому стволу к вершине и обратно.
На стволе корявой ели
Муравьиное шоссе
Родился сын, и пришлось выбирать – или поэзия, или семья. Ахматова выбрала поэзию, и колыбельные песни у нее получались не радостные:
Я над этой колыбелью
Наклонилась черной елью
«Я плохая мать», - эти слова она повторяла все чаще. Сын был виноват только в самом факте своего рождения от знаменитых и гонимых родителей. Судьба Льва Гумилева – многолетние тюрьмы, ссылки и лагеря. Никогда он свою мать не простил, даже после смерти.
Ель особенно мрачна зимой, даже в любимом Царском Селе или в Павловске
Черна вдали рождественская ель
Кричит ворона, кончилась метель
Мне нравится, что Ахматова зорко различает птиц и не спутает ворону с вороном или галкой. Ворон – это сложный поэтический образ, со времен Эдгара По, черный ворон скорее рядом с любовником, а черная ворона непременно с черной елью. Но даже в молодости еловый лес не был даже для влюбленных гостеприимным:
Нас ели тесно обступили
Над нами небо – черный квадрат.
Ель черна, но небо среди елей кажется еще более черным. Наверное, черный квадрат Малевича вписался в поэзию Ахматовой весьма органично, уверен, ей не нужно было объяснять символику квадрата и черного цвета. Не случайно она так дружила с художниками, многое в природе казалось ей картиной, образами, застывшими навечно. И черный мир несчастий сопровождал ее всю жизнь. Еще в первом сборнике поэзии Ахматовой появился образ черного ангела.
Черных ангелов крылья остры,
Скоро будет последний суд,
И малиновые костры
Словно розы в снегу цветут.
Потом Шилейко и многие другие называли Ахматову черным ангелом, Пунин – Акумой, злы духом и сама она предсказывала свою черную судьбу, свои несчастья и несчастья страны. Модильяни в десятом году удивлялся ее способности угадывать мысли и видеть чужие сны. «Будущее бросает тень задолго перед тем как войти…». Андрей Белый предсказывал будущее, наблюдая закаты, Ахматова находила его в своих предвиденьях, предчувствиях, своем искусстве, а деревья играли для нее не последнюю роль.
Характер Ахматовой был несгибаемый, несчастья ее не сломили, но она не походила на иву на ветру.
Если вам и не хочется радостного настроения, отправляйтесь на прогулку с томиком Ахматовой по черной, но такой спокойной и загадочной в своем величавом молчании еловой аллее!
Царственные липы
По своему темпераменту липа – воплощение меланхолии. Крона липы абсолютно правильная, гармоничная и соразмерная своим видом уже вселяет в наши души спокойствие и хорошее настроение. Даже листья у липы взываю к нашим положительным эмоциям, они не треугольные, как у березы, а сердцевидные! И осенняя окраска листьев спокойная желтая, умиротворяющая.
Ствол и ветви липы абсолютно черные и зимой и летом, но чернота не вызывает мрачного настроения, наоборот подчеркивает и делает более яркими другие, радостные, краски. Образ липы неразрывно связан с родиной Ахматовой, с Царским Селом, с образом смуглого отрока, что бродил по аллеям за сто лет до нее.
Дворца сквозные галереи
И липы дивной красоты
Аллеи начинались за самой красивой в мире решеткой Летнего сада, где на черном чугуне сидели прозрачные стрекозы и сами рождались стихи.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
Липы не оставляли ее и в Слепнево. В каждой дворянской усадьбе должна быть липовая аллея, но не все поэты любили бродить по аллеям. В Шахматово женщины предпочитали березовые аллеи, развесистые старые рябины, а Блок скитался по полям по лесам на коне. Героиня первых стихов Ахматовой озабочена другим – как бы не задеть верх кареты страусовым пером:
Дверь полуоткрыта
Веют липы сладко
На столе забыты
Хлыстик и перчатка
Липы привлекаю ее внимание на картинах знакомых художников, жаль с такими застывшими образами трудно разговаривать:
Лип, навсегда осенних, позолота
И синь сегодня созданной воды
И даже когда началась война, не все казалось потерянным. Старый мир проглядывал еще в образах деревьев.
И серые пушки гремят
На Троицком гулком мосту
И липы еще зеленеют
В таинственном Летнем саду
В квартире Ахматовой в Фонтанном доме окна выходили во внутренний дворик, в сад. Здесь рос знаменитый клен, цвели сирень летом и яблони весной. Но вряд ли можно представить поэта сидящей как старушка на лавочке под сенью лип. Скорее она смотрела на городскую природу в окно, прислушивалась ночами к шуму деревьев, а в окна заглядывали призраки деревьев:
Только.. ночью слышу скрипы
Что там, в сумерках чужих?
Шереметьевские липы
Перекличка домовых.
«Со мною всегда бывает так», - и Ахматову выселили из Фонтанного дома в тесную квартиру, лишили Шереметьевских лип, а ее сына пристанища.
А когда Ахматова стояла семнадцать месяцев в тюремных очередях, липы потеряли совсем свой торжественный облик и вместе со всеми деревьями стали призраками.
Ни лип взволнованные тени,
Ни отдаленный легкий звук –
Слова последних утешений
Если вы хотите проникнуться спокойным, грустным и торжественным настроением, гуляйте с томиком Ахматовой в аллеях, где стоят липы дивной красоты!
Могучие березы
В березовом лесу - веселиться, в сосновом - богу молиться, в еловом - удавиться. На первый взгляд березы – не деревья Ахматовой. Муза ее редко бывает веселый, разве осенью, с подолом разноцветных листьев. Но кто еще из поэтов мог бы сравнить березы с Пергамским алтарем? Березы ее сна из автобиографии «грозные и трагические, могучие и древние, как друиды и еще древней».
Грай вороний и вопль паровоза,
И, как будто отбывшая срок,
Ковылявшая в поле береза
Отбывшие срок заключенные - тема близкая и выстраданная. Когда умер Сталин, Ахматова представляла, что встретятся лицом к лицу две России: Россия, которая сажала, которая пытала и расстреливала и Россия, которая сидела. Ожидание не оправдалось. Никто из расстрельщиков наказания не понес, а Сталин и сегодня живее всех живых. Когда Ахматова прочитала Мандельштаму отрывок из «Реквиема», поэт просто сказал поэту: «Спасибо». Мы тоже говорим «спасибо» Ахматовой за то, что она сравнила одинокую березу в поле с з\к. Никто не забыт.
Молчальницы сосны
В березовом лесу - веселиться, в сосновом - богу молиться, в еловом - удавиться. Любимое слово экологов, даже в фантастике – «равновесие». Именно таким свойством обладают сангвиники. Они живут в состоянии подвижного равновесия. По всем показателям сосны - сангвиники. Высокие стволы, похожие на колонны, действительно превращают бор в храм. Не темно и не светло - полумрак. Чехов считал – разные деревья по-разному надо смотреть. Сосны хороши на закате, красные стволы еще больше горят. Но на закате жизни верующей Ахматовой в сосновом лесу было действительно хорошо.
И сосен розовое тело
В закатный час обнажено
У деревьев, как у людей есть тело, это по-ахматовски. Но поэт-акмеист не может просто любоваться деревьями, без деревьев невозможно творчество, общение с деревьями порой гораздо важнее, чем общение с людьми. Вокруг Ахматовой людей было всегда так много, что эту бесконечную вереницу гостей, разговоров, прокручивание сюжетов-пластинок, друзья называли «ахматовками». Под конец жизни поэту так хотелось писать стихи, что она сама удивлялась:
И после подслушать у леса
У сосен молчальниц на вид
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
И даже уехав на получение поэтических премий, для встречи с друзьями молодости, она не могла забыть собеседников из Комарово:
Для меня комаровские сосны
На своих языках говорят
И совсем как отдельные весны
В лужах выпивших небо,- стоят
Если вы хотите получить удовольствие от общения со спокойным, доброжелательными деревьями, отправляйтесь к соснам с томиком Ахматовой в руке.
Но если вы хотите понять истоки творчества Ахматовой, понять сложный ход ее мыслей и образов без деревьев-собеседников вам не обойтись . Отправляйтесь в мир блаженных лип, тюремных тополей, молчальниц сосен и черных елей.