Иногда подозреваю людей в желании мне попенять. Нет, никто мне ничего такого не говорит, но подозреваю, что думают. Думают, дескать, тяжёл стал на подъём, замкнулся в своём малюсеньком мирке и нигде более не любит бывать. Глупости. То есть бывать действительно не люблю, но не замкнулся, нет. И не такой уж он малюсенький, мой мир.
Ну ладно, допустим, я никогда-прегникогда не побываю, скажем, в Буэнос-Айресе или в пустыне Такла-Макан. Но вы, вы, бывалые килиманджарцы, кордильерцы и такламаканцы, отвечайте, бывали ли вы вон там, в той стороне, где далеко-далеко за горизонтом, на территории заброшенной базы отдыха живёт в лопухах одичавший морской свинка Пантагрюэль Терентьев? Говорили ли вы с ним, открыл ли он вам мятежную свою душу? Нет, не открыл! И мне, знаете, не открыл, ибо и я там не бывал. Так чем вы от меня отличаетесь? Подумаешь, Буэнос-Айресом больше, Буэнос-Айресом меньше. Какая это жалкая, мелкая хрень, по сравнению с открытием души свинки Пантагрюэля!
Вообще, размер личного мира – очень условная категория. Туда должно помещаться ровно столько, от сколького человеку хорошо. Был у меня когда-то знакомый оператор телевидения, исключительно мудрый дядька. Я давно живу на свете и знавал многих людей. Но чуть ли не мудрее всех знаемых мною были операторы телевидения после второго стакана. Так вот, тот дядька говорил, что очень хорошо быть женатым. Что когда вдруг ночью совсем невыносимо станет жить, то прижмёшься к тёплой жопе, оно и легче. Вот так. Вся необходимая для счастья вселенная – в ночном прикосновении чьей-то жопы. А многим вовсе и чья-то не нужна, достаточно своей собственной. По сравнению с этим, я – богач, крупный жоповладелец. У меня есть, помимо меня самого, ещё кот Яшка и пёс Спиридон. Когда снова станет мне невыносимо жить, я пойду к Спиридону или к коту, и мы обнимемся.
Эх. Эх, сударь мой Яшка! Никогда не бывать нам с тобою ни в каких караибских морях, не стать моряками на паруснике, не увидеть гор Антарктиды, не гонять по джунглям в стае беспардонных обезьян. И ни в Лувре не бывать нам, ни в Прадо, потому что туда, пожалуй, с котами нельзя, не говоря уж про Спиридона. А без вас я не хочу. Хочу с вами.
Когда-нибудь, Яш, мы всё равно расстанемся, хоть и не верится сейчас. Но, думаю, ненадолго. Вы встретите меня там, в той стороне, на заброшенной базе отдыха, где отдыхают все, кого я любил, кто поехал отдыхать раньше меня. Вы почувствуете заранее, сядете на самом краю территории и станете ждать, и совсем скоро увидите, как по туману, над седыми от росы травами, приплывёт чёрный корабль с белыми парусами, а с корабля сойду вразвалочку я. И тогда к нам вылезет из лопухов Пантагрюэль Терентьев и откроет нам свою морскую свинскую душу.